— Дьявол, — выругался он. — Кто вы, черт возьми?
Отец Виктории гордо вскинул голову.
— Я маркиз Норкастл, — мрачно сказал он. — Я буду вам благодарен, если вы отпустите мою дочь!
Глава 2
Спустя три часа они втроем вошли в кабинет отца Виктории. Хотя лицо маркиза было спокойным, а губы плотно сжаты, она понимала, что он никогда не был так разгневан, как сейчас. Не в его привычках неистовствовать и кричать. «Было бы лучше, если бы папа рассвирепел!» — подумала Виктория.
Темноволосый незнакомец сидел рядом с ней. Только теперь она узнала, кто он. Майлз Грейсон, граф Стоунхерст. Виктория украдкой взглянула на него… О, она пожалела об этом! Его плечи казались твердыми, как скала, а лицо таким же холодным, как море.
Майлз Грейсон вел себя удивительно корректно и порядочно. Ее отец тоже не устраивал сцен. Он спокойно попросил графа поехать с ним в его городской дом, где они смогут обсудить то, что случилось.
Мужество покинуло Викторию. Она чувствовала себя, как ребенок, которого собираются наказать за какой-то проступок. Но ее поведение не назовешь детской шалостью. Ее застали, когда она целовала джентльмена. Это было неприлично. Виктория напомнила себе, что в ее намерения как раз и входило запятнать свою репутацию… Однако все получилось как-то ужасно нехорошо… Ей никогда не приходило в голову, что эту сцену увидит именно отец…
— Так вот, — начал маркиз Норкастл. — Я не буду просить ни одного из вас объясниться, поскольку совершенно очевидно, что вы делали. — Он обратил грозный взгляд на графа. — В высшем обществе полно молодых повес, которые флиртуют направо и налево и ничуть не беспокоятся о последствиях своего поведения. Я был убежден, сэр, что вы не относитесь к их числу. Вы благородный, уважаемый человек, о котором я был наилучшего мнения. Откровенно говоря, милорд, я потрясен вашим поведением.
Граф ничего не сказал. Но Виктория заметила, как одна его рука сжалась в кулак.
Потом наступила очередь Виктории выслушивать упреки отца. Его голос звучал сурово.
— Что касается тебя, Виктория, я не нахожу слов, чтобы выразить свое разочарование.
Девушка не могла заставить себя посмотреть на отца. Ей ни разу в жизни не было так стыдно.
— М-мне жаль, папа. Но ты прав. В высшем обществе действительно полно прожигателей жизни. И у меня нет никакого желания выходить замуж за одного из них.
Маркиз оборвал ее:
— Я бы никогда не позволил тебе выйти замуж за негодяя, Виктория. Но ты не должна остаться одинокой и…
— Я лучше буду старой девой, чем выйду замуж за человека, которому нужны только мои деньги. Именно это случилось с Фиби, ты прекрасно знаешь. Меня абсолютно не интересуют ни виконт Ньютон, ни Роберт Шервуд, ни Филипп Даншир. Вот почему я… я сделала то, что сделала. Я подумала, что они все откажутся от меня, когда услышат о том, что случилось. К тому же я думала, что ты решишь, что я неисправима, и оставишь попытки выдать меня замуж.
— Хм-м-м! — Маркиз поджал губы. Он повернулся к графу: — Вы хотите что-нибудь сказать, милорд?
Майлз не успел произнести ни слова — вмешалась Виктория:
— Уверяю тебя, папа, граф понятия не имел о том, что я собираюсь сделать!..
— Я вполне в состоянии говорить за себя, — оборвал ее граф. — Примите мои извинения, милорд. Мое поведение в отношении вашей дочери было весьма предосудительным. Кроме этого, боюсь, я ничего больше не могу предложить.
— Вот здесь вы ошибаетесь, милорд. — Маркиз забарабанил пальцами по столу. — Потому что я не считаю возможным так просто забыть случившееся.
В комнате воцарилась зловещая тишина. Виктория переводила взгляд с одного на другого. Отец и граф хмуро смотрели друг на друга. Почему Майлз Грейсон не согласился с ней? Почему он не сказал ее отцу, что не целовал ее — это она его поцеловала!
— Папа, — в отчаянии сказала Виктория. — Разве ты не слышал? Это я его поцеловала!
— Вы оба в этом участвовали. — Тон маркиза был язвительным. — Мне показалось, что граф совсем не возражает против твоего поцелуя. Или я ошибаюсь, милорд?
Майлз Грейсон превратился в статую: не произнес ни слова, не сделал ни единого движения.
— Ну что ж, отлично, — продолжал Норкастл. — Моя дочь скомпрометирована, и я не позволю этому скандалу разрастаться. — Маркиз устремил взгляд на дочь. — С тех пор как умерла твоя мать, у тебя было все, что ты хотела, Виктория. Я в тебе души не чаял. Ты была такой хорошей девочкой. Но что с тобой случилось? Почему ты отказываешься выйти замуж? Ты воротишь нос от одного поклонника, от другого. Я терплю. Вернее, терпел до сегодняшнего вечера. То, что ты сделала сегодня, — самая большая глупость. Мне кажется, ты даже не понимаешь, какими могут быть последствия. — Он перевел взгляд на графа. — А теперь, я полагаю, будет лучше, если мы поговорим с глазу на глаз, милорд. Виктория, будь любезна, оставь нас.
Ей не нужно было повторять дважды. Юная леди вскочила со своего места и убежала.
Майлз был взбешен. Он злился на себя, на маркиза, на его взбалмошную дочь. Грейсон принял приглашение лорда и леди Ремингтон только потому, что лорд Ремингтон был его крестным отцом. Но то, что он пошел на бал, оказалось большой ошибкой.
Граф редко ездил в Лондон, только по делам. Ему давно надоело бывать в свете — все эти вечера, напускная веселость, лицемерие. Он предпочитал уединение Линдермер-Парка — своего поместья в Ланкашире. Ему доставляло гораздо большее удовольствие общество фермеров, пастухов… и, конечно, малышки Хитер.
Господи, он должен был бы прислушаться к своему внутреннему голосу. Тогда ничего не случилось бы…
Маркиз прервал его размышления:
— У меня к вам предложение, милорд. Не хотите его выслушать?
На губах у Майлза появилось подобие улыбки.
— Право же, нет, — отказался он.
— Тем не менее, — ледяным тоном произнес маркиз, — вы его выслушаете. Майлз пожал плечами.
— Мое предложение очень простое. Я хочу, чтобы вы женились на моей дочери.
Эти слова стерли с лица Майлза даже подобие улыбки. Он воскликнул:
— Вы с ума сошли!
— Уверяю вас, что нет, милорд. Майлз опять превратился в статую, только говорящую. На его лице шевелились одни лишь губы.
— Я слышал, — язвительно сказал он, — как вы совершенно отчетливо сказали, милорд, что ваша дочь выезжает в свет уже в течение трех сезонов. Мне бы хотелось знать, почему ваша крошка не может найти человека, который пожелал бы на ней жениться?
Маркизу с трудом удалось сохранить самообладание.
— Будь я на вашем месте, я был бы более осторожным в выражениях, милорд. Оскорбляя мою дочь, вы оскорбляете меня. Несомненно, у вас есть глаза. Виктория — красавица и благопристойная девушка. У нее было много поклонников. Только за последние две недели я получил три письма с предложениями.
— В таком случае пусть один из ухажеров и женится на ней.
Маркиз откинулся на спинку кресла.
— Не они обесчестили ее, сэр. Это сделали вы.
Майлз чуть не ответил, что крошка не должна никого винить, кроме себя. Но когда он открыл рот, в его голове прозвучал голос: «Папа, разве ты не слышал? Это я его поцеловала!»
Эта девушка была удивительно решительной и необыкновенно привлекательной. А ее поцелуй… вызвал в нем ощущение бесконечной невинности… был слаще, чем спелые ягоды.
Майлз был поражен. Он не хотел этого. Желание настигло его в тот самый момент, когда встретились их губы. Странно, что он так внезапно ощутил сильное влечение к женщине. Ему захотелось крепко прижать ее к себе… Языком проникнуть в ее рот почувствовать ее тело… Но что-то остановило его. Возможно, это была ее невинность? Майлз не ожидал, что ему это так понравится. Он не предполагал, что захочет, чтобы ее сладкий поцелуй продолжался до бесконечности…
Майлз мог бы его прервать, прекратить в любой момент…
Граф сжал губы.
— Я признаю, что часть моей вины в этом есть. Но неужели вы действительно думаете, что я женюсь на ней?
— Я постараюсь быть кратким, лорд Стоунхерст. Если вы не женитесь, вы всю жизнь будете об этом жалеть.
— Это угроза, милорд? — спросил Майлз. Маркиз пожал плечами.
— Считайте как хотите. Я слышал, у вас есть дочь.
Майлз собирался послать маркиза ко всем чертям. Но при упоминании о Хитер он застыл.
— Хитер Дюваль. Это моя воспитанница. Она живет вместе со мной с раннего детства. Ее родители погибли. — Голос графа был спокойным. Но сердце его сильно забилось. Не может быть, чтобы маркиз знал…
Маркиз нахмурился.
— А, теперь я понял! — сказал Норкастл. — . Вы когда-то были помолвлены с леди Маргарет Сазерленд, не правда ли?
— И что из этого? — Слова прозвучали резко.
— Вы разорвали помолвку только за несколько дней до свадьбы, насколько я помню.
— Женитьба на Маргарет была бы ошибкой. — Майлз почувствовал, что его принуждают защищаться.
— Да, но мать Маргарет очень переживала. Я помню, как она рассказывала мне, что Маргарет ездила к вам в Ланкашир. Что, она не поладила с вашей воспитанницей, милорд?
— Это, маркиз, не ваше дело.
Маркиз не обратил внимания на тон графа.
— Кто, вы сказали, были родители этой маленькой девочки, граф?
— Я не говорил о них, — процедил Майлз.
— Хм. Странно, но во мне вдруг проснулось любопытство. Любопытство, вы понимаете, милорд?
От гнева у Майлза засверкали глаза. — Вы не имеете права! Я не потерплю, чтобы кто-нибудь совал нос в ее прошлое.
— Уважаемый граф, любопытство исчезнет, А. рели вы женитесь на моей дочери. — Маркиз не отрывал взгляда от лица Грейсона. — Итак, милорд? Мы заключаем сделку?
Майлз вскочил. Будь проклят маркиз! Не может быть, чтобы он знал… Тем не менее он не должен рисковать. Маркиз в состоянии докопаться до правды. Майлзу все равно. Но этот подлец может испортить Хитер жизнь. Майлз никогда никому этого не позволит!
— Пусть будет так, — тихо проговорил Грейсон.
— Превосходно! — воскликнул маркиз. — Итак, я думаю, свадьбу сыграем как можно скорее.
Он поднялся, открыл массивную дубовую дверь и позвал дочь.
Виктория медленно вошла в кабинет. Она чувствовала себя так, как если бы вошла в самую мрачную темницу. Граф стоял у окна, скрестив руки на груди. Он не обратил на нее внимания. Что касается отца, на его лице было написано, что он доволен беседой с графом. Прямо как лев после сытного обеда.
— У графа для тебя новости, моя дорогая. Майлз Грейсон повернулся и отвесил ей поклон.
— Оказывается, нам надо пожениться, миледи. Я надеюсь, вы понимаете, что я не испытываю особого восторга по этому поводу.
Виктория изменилась в лице.
— Пожениться… — подавленно повторила она. — Нет, этого не может быть. Не может быть, чтобы вы этого хотели.
— Конечно, я не хочу. Но ваш отец умеет убеждать.
Виктория была поражена. Она посмотрела на отца.
— Папа, папа, пожалуйста, не заставляй меня это делать.
Маркиз покачал головой.
— Я предупреждал тебя, Виктория. Я предупреждал, но ты пропускала мои слова мимо ушей. У меня нет выбора.
Ужас охватил Викторию. Он прав. Она попала в ловушку. В ловушку, которую сама себе расставила.
И отец не шутил. Он сказал, что если она не выберет мужа в эту ночь, тогда это сделает он. Нет никаких сомнений в том, что отец полон решимости довести задуманное до конца. В эту же ночь.
В их городской дом вызвали приходского священника. Он встал перед мраморным камином, держа в руках Библию. Улыбаясь, пастор перевел сонный взгляд с одного мужчины на другого.
— Может, приступим, милорды?
Маркиз Норкастл кивнул. Граф подошел к священнику. Он даже не удостоил взглядом свою не-; весту, которая стояла в полумраке в глубине комнаты. Виктория подумывала уже, не сбежать ли ей. D о этот момент подошел отец и предложил ей руку. Я Идя рядом с ним, Виктория чувствовала, как будто ее подводят к краю могилы. Ей было страшно. Как могло такое случиться? Она выходит замуж за Майлза Грейсона, графа Стоунхерста. О Боже, она должна обвенчаться с человеком, которого до этого вечера никогда не видела…
Виктория украдкой взглянула на графа. Его лицо было каменным. Лучше бы он хмурился или кусал губы. Но нет. Полное спокойствие.
Она вообще не хотела выходить замуж и уж, конечно, не в эту ночь. И она никогда бы не пожелала, чтобы у нее была такая свадьба: в этой серой, унылой комнате в полночь… Отчаяние навалилось на девушку. Если уж это должно было произойти, она бы хотела, чтобы все было по-другому… Она бы подъехала к церкви в экипаже, запряженном четверкой лошадей. Она бы прошла по ковру в длинном, ниспадающем свободными складками атласном платье. Друзья и знакомые заполнили бы все скамьи в церкви. Софи застенчиво улыбалась бы лучезарной улыбкой, и Фиби тоже была бы там.
Виктория слушала слова священника как во сне. Она очнулась от своих мыслей, только когда ее рука оказалась в руке графа Стоунхерста. Девушке захотелось вырваться и убежать, но сзади стоял папа.
Потом сразу нужно было давать брачные обеты. Граф произнес свой обет быстро и отрывисто.
Виктория произнесла свой шепотом.
Часы пробили полночь.
Виктория завороженно смотрела, как граф снял со своего мизинца золотое с гербом кольцо и надел ей на палец. Кольцо было тяжелым… И на сердце у Виктории тоже было тяжело.
С последним ударом часов священник поднял голову.
— Объявляю вас мужем и женой, — произнес он нараспев. — Милорд, можете поцеловать невесту.
Глава 3
Когда Виктория почувствовала на себе взгляд Майлза Грейсона, ее охватила паника. Она попыталась вырвать свою руку, но граф не позволил. Ей стало неприятно, когда он обнял и прижал ее к себе.
Граф наклонил голову.
Он жадно впился в рот Виктории. Это был неистовый, страстный поцелуй. Так Викторию еще не целовали. О, время от времени она позволяла некоторым джентльменам невинный легкий поцелуй в губы — и при этом считала себя очень дерзкой!
Но этот поцелуй был другим. Виктория почувствовала безумный огонь его чувств, неистовство его страсти. Он хотел совратить ее — унизить… Задыхаясь, девушка отвернулась. Теперь она знала это наверняка. Граф поднял голову, и его глаза сверкали. Виктория готова была дать графу пощечину, если бы не услышала голос отца:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10