Может быть, потому, что голос Кирико звучал слишком пронзительно.
— Таково, — снова начал Окумура, — решение сэнсэя. Я здесь ни при чем. Незачем говорить со мной об этом.
— Я бедна, и заплатить такой адвокатский гонорар не могу. Понимаю, что разговор этот ни к чему, но все-таки я приехала с Кюсю только в надежде на сэнсэя. Я верила, что он поможет мне, поэтому взяла на работе четырехдневный отпуск, заняла денег и приехала.
— Ваша настойчивость не поможет. Откажитесь от этой мысли. На Кюсю тоже должны быть хорошие адвокаты. Во всяком случае, мэтр загружен массой дел.
— И ничего не выйдет?
— Что поделаешь. — Окумура явно хотел закончить разговор.
— Алло, алло, — Кирико невольно повысила голос. — Я слышала, что есть адвокаты, работающие не из-за денег, а ради справедливости. И мне говорили, что адвокат Оцука именно такой. Вот почему я приехала. Неужели же сэнсэй ничем не поможет мне?
— Разве можно принудить человека поступить по справедливости? — монотонно заговорил Окумура. — Каждый человек вправе поступить по своей воле. Как бы то ни было, не советовал бы вам рассчитывать на мэтра. Вы ведь пришли, не зная, что гонорар у него выше, чем у других. К тому же он очень занят.
— Понятно, — сказала Кирико. — Сегодня вечерним поездом я должна вернуться на Кюсю. Если я опоздаю хоть на один день, не знаю, чем все это для меня обернется. С тех пор как это случилось, фирма и так не хочет меня держать. Живи я в Токио, то могла бы еще раз попросить сэнсэя о помощи. Но сейчас я лишена и этой возможности. Вы велели мне позвонить в половине пятого. Это была моя последняя надежда.
Окумура молчал.
За спиной Кирико кто-то топтался на месте. Ожидавший своей очереди позвонить мужчина чувствовал себя неловко и, видимо, нервничал. Кирико чувствовала дым его сигареты.
— Передайте Оцуке-сэнсэю, — продолжила она телефонный разговор. — Возможно, брату уже нельзя помочь. Но если бы у нас было восемьсот тысяч иен, кто знает, может, он был бы спасен. Это несчастье, что денег нет. Я прекрасно понимаю, бедному человеку и в суде не на что надеяться. Простите за несуразные речи. Думаю, что больше не потревожу вас просьбами.
Окумура молчал. Не дождавшись ответа, Кирико положила трубку. При этом аппарат звякнул, и в сердце Кирико будто что-то оборвалось.
Она побрела дальше, безразлично поглядывая по сторонам. Все вокруг было каким-то бесцветным и плоским. Земля плыла под ногами.
В горле пересохло. Но зайти куда-нибудь, чтобы напиться, не хотелось. Все мысли были сосредоточены только на сегодняшнем отъезде. Кирико шла вдоль линии железной дороги. Встречные люди раздражали ее. Было желание уйти куда-нибудь, где никого нет.
Сзади послышался голос.
Кирико не пришло в голову, что обращаются к ней. И лишь когда голос раздался совсем рядом, она обратила на него внимание.
— Извините, — послышалось прямо над ухом.
Молодой человек лет двадцати шести — двадцати семи легко поклонился ей. Кирико узнала его — тот самый, что после нее звонил по телефону. Нечесаная шевелюра, неряшливая одежда, перекрученный галстук, брюки с пузырями на коленях, весь вид какой-то небрежный.
— Разрешите поговорить с вами. — Он улыбнулся и застенчиво взглянул на Кирико.
— А в чем дело, — насторожилась она.
— Честно сказать, я виноват перед вами. Стоял рядом и слышал, как вы звонили адвокату. Правда, я специально не слушал, просто все долетало до моих ушей.
Мужчина вынул из внутреннего кармана записную книжку и достал вложенную в нее визитную карточку.
— Я не какой-нибудь подозрительный тип.
Кирико взяла протянутую ей визитную карточку и посмотрела.
«Абэ Кэйити, сотрудник редакции журнала «Ронсо» значилось там.
Кирико подняла глаза и посмотрела на молодого человека.
Абэ, ожидая своей очереди позвонить, слышал разговор девушки. Вообще-то, женщины говорят подолгу. Бесконечно трепятся о пустяках, покатываясь со смеху. Он уже пожалел, что уступил очередь этой девушке, но ее беседа оказалась совсем другой.
Абэ, слушая ее, постепенно заинтересовывался. Когда девушка положила трубку и стала уходить, он махнул рукой на собственный телефонный разговор — ему надо было позвонить по делу — и отправился следом за нею.
Девушка с подавленным видом шла по улице. Но походка ее все-таки не была вялой. Абэ двигался сзади и не мог видеть ее лица — девушка глядела прямо перед собой. Узенькие плечи ее были опущены. Впрочем, может, Абэ просто казалось так, оттого что он слышал телефонный разговор.
Когда он ее окликнул, девушка, естественно, удивленно посмотрела на него. И хотя он вручил визитную карточку, в лице девушки ничто не отразилось — название журнала «Ронсо» было, видимо, ей незнакомо. Так что Абэ, как говорится, туго пришлось.
Он пригласил ее в кафе, но девушка не согласилась. Наконец, после долгих уговоров, они все-таки зашли в прелестное кафе. Девушка заказала сок и залпом выпила его. Абэ, опасаясь смутить ее, не решался даже вытащить сигареты. Девушка чуть потупилась и крепко сжала губы. У нее был тонко очерченный профиль.
— Вы приехали в столицу с Кюсю? — Абэ старался говорить как можно непринужденнее.
- Да.
— Простите, но, судя по телефонному разговору, с вашим братом стряслось что-то ужасное?
Девушка промолчала и только слегка кивнула.
— Если вас не затруднит, не могли бы вы рассказать, что случилось?
Девушка подняла глаза. В них проскользнула настороженность, Абэ, волнуясь, поспешил добавить:
— Нет, это не для статьи в журнале. Просто я очень вам сочувствую.
Девушка снова опустила глаза. На бледном лице ярко выделялись темные ресницы. От всего ее облика веяло обаянием детства.
— Как я понял, вам сейчас нужен адвокат для суда, но это требует огромных денег. Особенно, если это лучший адвокат. Как вы сказали, бедняку в суде надеяться не на что. Но ведь есть защитники, которые могут взяться за дело безвозмездно. В конце концов, все зависит от доброй воли адвоката. Если же он не захочет, его, конечно, не заставить.
Помолчав, Абэ задал вопрос:
— Простите, мне послышалось, что вы называли имя адвоката Оцу-ки. Речь идет о Киндзо Оцуке?
Девушка промолчала. Абэ понял, что догадался правильно.
— Если Киндзо Оцука, то это знаменитый адвокат. Но именно поэтому — дорогой. Вы спрашивали, сколько он берет?
Ответа опять не было. Девушка кусала губы. На лбу появилась легкая морщинка.
Абэ немного смешался. И тогда ему пришло в голову спросить о другом.
— Долго вы намерены оставаться в Токио?
— Нет, — сразу же ответила девушка, — возвращаюсь сегодня вечерним поездом.
Абэ несколько удивился.
— Так быстро? А где вы живете на Кюсю?
— В городе К., — последовал быстрый ответ.
— Значит, на адвоката Оцуку нет никакой надежды?
— Я ведь работаю, так что не могу остаться в Токио.
«Верно, — подумал Абэ. — Возвращается потому, что надежды нет».
— А не могли бы вы, — начал Абэ, — рассказать мне, в чем суть дела. Может, я чем-то смогу вам помочь.
— Не могу, — решительно отрезала девушка. Она собралась встать.
— Как вас зовут? — поторопился спросить Абэ, но девушка произнесла «извините», встала и вежливо поклонилась. От неожиданности Абэ не смог произнести ни слова. Поспешно заплатив по счету, он выскочил на улицу. Впереди в толпе прохожих он заметил девушку. В ее осанке чувствовалось достоинство. Она как бы показывала своим видом, что не допустит никакой назойливости.
Вернувшись в редакцию, Кэйити Абэ обратился к коллеге, опытному газетчику.
— Послушай, как называется влиятельная местная газета в городе К. на Кюсю?
— Газета «Н.», — ответил коллега.
— А где можно увидеть ее подшивку?
— В Токио, наверно, есть корпункт. Сходи туда, тебе должны показать. А что ты разыскиваешь?
— Да так, хотел кое-что разузнать, — уклончиво ответил Абэ и сразу же выбежал из редакции.
Он отправился в корпункт газеты «Н.», вручил там свою визитную карточку и попросил показать подшивку.
— За какой год?
— Хм-м, — Абэ задумался, — точно не знаю. Меня интересует крупное происшествие, случившееся в городе К.
— А в чем заключалось это происшествие?
— Этого я тоже точно не знаю. Надо посмотреть, покажите мне газету.
— Ну что ж, дам вам подшивку за прошлый год и за этот. Пойдемте со мной.
Сотрудник газеты был очень любезен. Он отвел Абэ в комнату, уставленную книжными полками. Сотрудник вытащил все подшивки. Взметнулось облако пыли.
— Вот это. Смотрите, не торопясь.
— Спасибо.
Комплект был сброшюрован помесячно. На каждой папке значилось: январь, февраль и так далее.
Усевшись в темноватой комнате — света здесь было мало из-за того, что окно выходило на стену соседнего дома, — Абэ принялся усердно перелистывать пыльные газетные страницы.
Глава 3
Кэйити Абэ начал с подшивки за текущий год. Как и следовало ожидать, в газетах было много местных новостей. Абэ методично листал подшивку месяц за месяцем. В январских газетах он не обнаружил ничего. Абэ не обходил вниманием даже самые крохотные заметки, но — ничего примечательного.
Пошел февраль. Кровавых происшествий здесь оказалось сравнительно много, но все это было, как ему казалось, не то.
Март. Абэ уже и здесь не надеялся что-либо обнаружить. На газетных страницах царили мир и спокойствие. Вот репортаж о том, что знаменитая слива дадзайфу в полном цвету.
Все так же дотошно изучая любую мелочь, Абэ пролистал март до половины и вдруг словно очнулся. Перед глазами оказался заголовок, набранный необычно крупными иероглифами:
УБИТА СТАРУХА ПРОЦЕНТЩИЦА ВЧЕРА ВЕЧЕРОМ. ТРАГЕДИЯ В ГОРОДЕ К.
Вот оно! У Абэ захватило дух. Перед его мысленным взором возникло лицо девушки, разговаривавшей по телефону. Девушки, которая позже в кафе столь решительно отказалась рассказывать о себе.
В газете была помещена большая фотография. Обычный жилой дом, перед ним много людей, они пытаются заглянуть внутрь. Вокруг дежурят полицейские. Справа помещена фотография старухи с чуть удлиненным лицом. Снимок, видимо, любительский, блеклый. Старуха улыбается. Волосы короткие, лицо худое.
Абэ впился глазами в текст, набранный мелким шрифтом.
«...Двадцатого числа в девятом часу утра госпожа Токиэ, тридцати лет, жена Рютаро Ватанабэ, тридцати пяти лет, служащего фирмы из города К., пришла навестить свекровь Кику-сан, шестидесяти пяти лет, живущую в том же городе на улице Н., и обнаружила, что все ставни закрыты, раздвижные перегородки задвинуты, а вход не заперт. Невестка встревожилась, зашла в дом и увидела, что в комнате на нижнем этаже площадью восемь татами лежит мертвая хозяйка. Токиэ тут же сообщила в полицию. На место происшествия немедленно выехали полицейские во главе с начальником полиции Оцубо и начальником уголовного розыска Уэда. Они обнаружили труп Кику-сан возле шкафа, стоящего у западной стены комнаты. Голова окровавлена; удары нанесено как попало каким-то тупым предметом. Медицинское обследование трупа до вскрытия показало, что с момента убийства прошло часов восемь-девять, следовательно, смерть наступила накануне, девятнадцатого числа, между одиннадцатью и двенадцатью часами вечера. Осмотр места происшествия показал, что Кику-сан оказала сопротивление. Во всяком случае, железный чайник чуть не свалился с жаровни, вода из него вылилась; на циновку просыпалась зола. Кику-сан еще не успела переодеться в ночную рубашку и была в своей обычной одежде. Исходя из того, что обычно она рано ложилась спать, можно предположить, что несчастье случилось раньше, чем установили врачи. Рядом с жаровней стояли две чашки, чайник для заварки и чайница. Все выглядело так, будто старуха ждала гостя.
Кику-сан жила в этом доме тридцать лет. С тех пор как пятнадцать лет назад умер муж, она занималась тем, что давала деньги под проценты. Пять лет назад ее единственный сын Рютаро с женой переехали в другое место, и старуха с того времени жила одна.
Полиция не уверена в том, что преступник ворвался в дом с целью грабежа. Преступник, видимо, что-то искал, поскольку ящики в шкафу наполовину выдвинуты и все в них перерыто.
Орудие убийства пока не найдено. В настоящее время полиция не исключает версию убийства из ненависти.
Кику-сан давала деньги в долг под высокие проценты и возврата их требовала строго. Нередко, встретив должника на улице, она начинала нещадно ругать его. Возможно, что преступление — дело рук одного из
должников. Полиция с помощью опроса населения пытается выяснить, не показывался ли поблизости от дома Ватанабэ кто-нибудь подозрительный.
Квартал Н., где расположен дом убитой, находится в стороне от центральной торговой части города. Здесь еще сохранились уединенно стоящие особняки, некогда принадлежавшие самураям, которые служили у местного князя. Люди тут живут разобщенно и рано ложатся спать, не удивительно, что никто из окрестных жителей не слышал в тот вечер ни шума, ни криков. Судя по тому, что Кику-сан не стала переодеваться в ночную рубашку, разожгла жаровню, поставила чайник и приготовила чайный сервиз, она кого-то ждала, но полиция затрудняется сказать — кого именно.
Рассказ Токиэ-сан: «Утром двадцатого числа я пришла к свекрови посоветоваться насчет посещения кладбища в день поминовения усопших. Несмотря на то что ставни были плотно затворены, боковая дверь, через которую обычно входили в дом, оказалась не закрытой и лишь сёдзи1 задвинуты. Странно, подумала я. Свекровь обычно крепко запирала дверь на ночь. Войдя, я увидела, что она лежит в крови возле шкафа мертвая. Я испугалась. Пока мы не проверили все как следует, нельзя сказать, украдено ли что-нибудь. Свекровь по характеру была весьма настойчива, когда старалась получить обратно свои деньги. Думаю, что люди относились к ней с ненавистью. Она опротивела даже и своему единственному сыну — моему мужу, и он стал жить отдельно. Но и при таком характере свекровь, случалось, проявляла благородство и давала без залога довольно значительные суммы».
Далее шли показания Рютаро, старшего сына Кику Ватанабэ.
«Я питаю отвращение к ростовщичеству. О том, сколько у матери денег, я не спрашивал и не знаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20