— отчеканил Фухе. — Я их пресс-папье!
— Лихо, хе-хе, лихо! Учитесь, капитан, этот молодой человек не теряется даже в самых, хе-хе, мерзопакостных ситуациях. Н-да, ну что ж, операция «Поплавок» завершилась — Германия оставила пока в покое нашу, хе-хе, великую, хотя и нейтральную державу. Пора и ноги, хе-хе, делать!
— Господин Кальдер! — продолжал ябедничать Конг. — Этот болван не хочет возвращаться! Он желает забрать у Скорфани сапоги!
— У меня приказ! — угрюмо, но твердо повторил инспектор.
— А что? — задумался Кальдер. — Приказ, хе-хе, дело святое… За Скорфани, стало быть, охоту решили устроить? Славно, хе-хе, славно! И где же вы его искать думаете?
— Найду! — еще более угрюмо заявил Фухе.
— Вот они, хе-хе, кадры нашей поголовной полиции! Чистые, хе-хе, бульдоги! Дай им волю — весь мир арестуют! Ну да ладно, молодой человек, хотя вы и затеяли, хе-хе, дело, достойное желтого дома, но я уж вам помогу! Ищите своего Скорфани вместе с сапогами во Франции, там теперь он будет, хе-хе, безобразничать!
— Спасибо, ваше превосходительство! — отчеканил Фухе, затем отодвинул засов, вышел из подвала и двинулся в сторону аэродрома.
10. ВЫНУЖДЕННАЯ ПОСАДКА
«Боинг» как следует качнуло на воздушной яме. Толчок прервал затейливую нить воспоминаний.
— Да-а, — сладко вздохнул Кальдер, — славно, хе-хе, погуляли! Молодое дело было, веселое!
— А сколько сейчас времени? — как бы между прочим спросил Фухе. Вопрос этот разом развеял хорошее настроение.
— Осталось полчаса, — каменным голосом ответил Конг, затем подозвал стюардессу и о чем-то шепотом спросил у нее. Она столь же тихо ответила.
— Н-да, — заметил Конг. — Не успеваем! Перед Парижем облачность, приходится обходить!
— Взлетим, значит? — захихикал Кальдер. — С небес прямо, хе-хе, в небеса! Без пересадочки! Славно, хе-хе, славно!
— А все из-за тебя, ублюдок, — мрачно заявил Конг, обращаясь к Фухе. — Заладил: летим, летим! Долетались!
— Да, — огрызнулся Фухе. — Лучше надо было кадры воспитывать! А то «три часа в запасе»! Считать не умеют, сразу видно, у кого учились!
— Ах ты грамотей! — задохнулся от возмущения Конг. — А кто вместо подписи в ведомости на получение жалования все годы три креста ставил?
— Как же, — с ледяным спокойствием парировал Фухе. — А кто, фотографируясь с Жоржем Сименоном, делал вид, что читает газету, но держал ее вверх ногами?
— Да? — ахнул Конг. — А кто…
— Будет вам, будет, — прервал разошедшихся детективов Кальдер. — О душе бы, хе-хе, подумали! Скоро и ответ держать!
Самолет внезапно тряхнуло, и он стал быстро снижаться. Конг посмотрел в иллюминатор.
— Ага! — произнес он. — Идем на вынужденную! Будем садиться на шоссе.
— А успеем? — спросил Фухе.
— Бес его знает, — неопределенно проговорил Конг. — Если постараемся… Да и то…
— Не впервой, — бодро заявил Фухе. — Ведь когда я из Гляйвица летел, меня тоже сбили.
— А кто же сбил? — поразился Конг. — Ведь ты же летел в немецком самолете!
— Ну да, в немецком. Немецкая ПВО и сбила. Сигнал они перепутали, сапожники. Брякнулись мы у города Аахена, пока там разбираться стали, я и рванул через границу.
— Помню, помню, — кивнул Конг. — Тогда еще тебе на работу звонил этот твой Алекс, все кричал, что дело у него срочное. Я предложил ему махнуть в Париж…
— Доберемся ли мы до Парижа? — вздохнул Фухе.
— Хоть одна радость, — мрачно проговорил Конг, — если загнусь, то не сам, а с тобой!
— В славной, в славной, хе-хе, компании отбываем, — примирительно заметил Кальдер. — Не стыдно будет перед Ликом, хе-хе, предстать!
Самолет бодро шел на снижение, пассажиры, до которых дошло, что полет проходит не вполне по графику, испуганно замерли в креслах.
«Боинг» выпустил шасси и помчал над дорогой, выбирая свободное пространство. Наконец пилоты выбрали удобное место, и машина чиркнула колесами по бетону. Прошло несколько минут, и мучительно долгий для пассажиров остановочный путь закончился. Люк тут же открылся, и народ, толкаясь, повалил наружу.
— Успели, однако, — заметил Фухе.
— Еще три минуты, — ответил Конг.
— А здорово толкаются! — восхитился Фухе. — Эк их! Прямо с ума спятили!
— Две минуты, — сообщил Конг. — Не пора ли и нам?
— Я уж точно, хе-хе, не выберусь, — заметил Кальдер. — Лучше уж я, хе-хе, на посту боевом останусь. А то на старости лет превращаться, так сказать, в отбивную…
— А ведь старикан прав, — сказал Фухе. — Экая пробка! Не прорвемся!
— Минута! — предупредил Конг. — Сейчас рванет!
— Аксель, — внезапно спросил Фухе, — у тебя подошвы крепкие?
— Вполне, — ответил Конг. — Ты думаешь…
— А ну-ка! — скомандовал Фухе, — берем фельдмаршала!
Кальдера крепко взяли под руки.
— А теперь, — распорядился Фухе, — огонь!
Два ботинка описали дугу и врезались в стенку салона. От могучего удара зазмеилась трещина.
— Еще раз! — велел Фухе. — Бей!!!
После второго удара кусок обшивки вылетел наружу, и Фухе с Конгом, увлекая за собой довольно хихикающего Кальдера, выпали из самолета вслед за выбитой обшивкой. В ту же секунду в хвосте «Боинга» рвануло, затем еще раз, самолет охватило пламя, и он стал медленно распадаться на куски.
11. ТОРТИКИ
Бравый старикашка его превосходительство фельдмаршал Кальдер гостеприимно распахнул дверь своего номера, встречая гостей:
— Прошу, хе-хе, прошу, избавители! Чувствуйте себя здесь, хе-хе, как у себя в тюремном, хе-хе, подвале!
Конг и Фухе, волоча за собой большую сумку, вошли в номер.
— К столу! К столу! — распоряжался Кальдер. — Отметим, хе-хе, чудесное спасение! Экие вы сегодня, хе-хе, красивые, прямо покойники при отпевании!
И действительно, Фухе и Конг успели вырядиться в только что купленные фраки, заменившие им изрядно обгоревшие при взрыве вещи. Для самого Кальдера администрация отеля поспешила достать весьма импозантный мундир генералиссимуса аргентинской армии, на который веселый старикашка тут же перецепил все свои награды.
Фухе дотащил сумку до стола, уже уставленного всякой снедью, и торжественно извлек из нее дюжину бутылок козьего молока, купленного в валютном гастрономе.
— Славно! Славно! — приговаривал Кальдер. — А скоро нам и, хе-хе, сюрпризик преподнесут!
Все сели за стол и дружно опорожнили по стаканчику молока за чудесное спасение.
— Вы, господин Фухе, — продолжал Кальдер, — прямо, хе-хе, герой! А я все жалел, что не отправил вас в свое время в ракетке Луну посмотреть! Выходит, зря, хе-хе, жалел!
— А надо было! — вдруг заявил Конг, опрокидывая второй стакан молока. — Из-за него вы не стали президентом, а я лишился министерского портфеля!
— А что, хе-хе, нагадили, нагадили вы нам тогда, молодой человек! Чем вам эта демократия так, хе-хе, полюбилась? Были бы сами теперь министром, а то через год на пенсиончик идти, а вы все еще комиссар!
— Да ладно вам! — махнул рукой Фухе. — Скажите спасибо, что вас тогда демократы на радостях не шлепнули!
— Спасибо! Спасибо, сынок! — радостно вскричал Кальдер. — Что не шлепнули меня вместе с армией моей, хе-хе, пятидесятитысячной и что министром, хе-хе, сделали, не надули!
— А ты, Фухе, я гляжу, страсть какой везучий, — заметил Конг. Сколько мы тебя извести хотели, а ты только здоровел! И с самолетами уже, считай, три раза бился, а все целый. Другим и одного раза хватает!
— Хватает, — согласился Фухе. — Но с чего ты решил, что я три раза бился?
— Ну конечно, — сказал Конг, — у тебя, болван, с устным счетом всегда были трудности. Считай, если можешь: раз мы с тобой подорвались в Италии, потом, еще до этого, ты брякнулся под Аахеном, а сейчас — третий случай. Раз, два и три, понял?
— Это у тебя, Аксель, — возразил Фухе, — после «один» и «два» идет «много». Считать я не разучился. Эти три раза ты знаешь, но ты ведь не посчитал случай в Парагвае…
— Четыре, стало быть, — уточнил Кальдер.
— Ну, а если дела давние вспоминать, то давай приплюсуем и то, как меня сбили над Гавайями.
— Пять, — подсчитал Кальдер.
— Это когда было? — поинтересовался Конг. — А может быть, ты врешь, как всегда?
— Не больше тебя! — обиделся Фухе и замолчал.
В это же мгновение в номер позвонили, и симпатичная горничная внесла и поставила на стол большой, красиво упакованный торт.
— А вот и тортик, хе-хе, пожаловал! — обрадовался Кальдер. — Не лайтесь, мальчики, давайте диабетик свой расшевелим — тортика попробуем!
Тут в дверь опять позвонили, и та же горничная внесла и поставила рядом с первым второй точно так же упакованный торт.
— Вы что, два торта заказывали? — удивился Фухе.
— Это у них, видать, хе-хе, расстройство в счете, а не у нас, ответил Кальдер. — Вместо одного, хе-хе, два отвалили. С какого начнем?
— С того, что тикает, — предложил Фухе, кивая на первый торт.
Конг осторожно осмотрел коробку, стараясь не дышать.
— Точно, — сказал он, — тикает! Куда бы его швырнуть?
— А что у нас под окошком? — взглянул вниз Фухе. — Автостоянка? Гм… а, плевать! Все застраховано! Тащи его, Аксель!
Торт полетел вниз и через пару секунд рванул, сотрясая отель до основания.
— Второй тоже тикает? — спросил Фухе.
Конг внимательно осмотрел торт.
— Нет, — заключил он, — не тикает. Тут либо химический взрыватель, либо он должен рвануть при открывании. Сейчас выясним!
Второй торт полетел вслед за первым, и тут же вновь грохнул взрыв.
— Химический! — решил Фухе, нюхая воздух.
Тут двери открылись, и горничная внесла третий торт, столь же красиво упакованный, и, не говоря ни слова, поставила его на стол, где только что стояли два первых гостинца.
— Скажи, дочка, — полюбопытствовал Кальдер, — это все или там еще, хе-хе, парочка имеется?
12. РАКЕТОЧКА
— Это все, — сообщила девица, — больше нет.
— А скажи-ка, красавица, — ласково спросил Фухе, — откуда тортик-то?
— Из магазина, конечно, — удивилась горничная. — Откуда же еще?
— А первые два? — тут же подхватил Конг.
— А это был подарок, — разъяснила девица. — Один западногерманский турист просил передать господину Фухе с наилучшими пожеланиями.
— И что это за друг у меня такой? — крайне удивился комиссар.
— Не знаю, мсье, — с полным достоинством ответила девица и, покачивая бедрами, покинула номер, оставив его обитателей в состоянии полного недоумения.
— Ну и друзья же у тебя! — заявил наконец Конг, обращаясь к Фухе. Где только нашел таких?
— Слушай, Аксель, — вдруг спросил комиссар, — а может, в самолет бомбочку и не Леонард подложил? Вдруг это тоже мой приятель из ФРГ?
— Не сушите, хе-хе, остатки мозгов, — прервал его Кальдер. — Лучше давайте-ка, сынки, к столу!
Торт был осмотрен, вскрыт и разрезан.
— А что теперь? — спросил Кальдер, уминая крем. — Яду, хе-хе, в тортик подложили или к другой какой тактике перешли? Ракеточку в нас, хе-хе, зафутболят или вместо воды кислоту азотную пустят?
— Насчет яда узнаем через часок, — заявил Фухе, уминая торт. — А там, глядишь, и остальное подоспеет.
— Так что это ты относительно Гавайских островов языком молол? напомнил Конг комиссару. — Где это тебя там сбивали? Сомневаюсь я что-то!
— А ты не сомневайся, Аксель, — успокоил его Фухе. — А то не дай Бог невроз подхватишь. А насчет Гавайев, так это было вскоре после нашей встречи в Арденнском лесу.
— Постой, постой! — оживился Конг. — Помню, помню про встречу нашу, а вот про остальное что-то ты врешь!
— А ты хоть отчет мой читал, который я написал в сорок пятом? спросил Фухе.
— Отчет… Хм-м… Смотрел вроде… Ты там целую книгу секретарше надиктовал, стал бы я всю твою муру читать!
— Ясное дело, — понимающе кивнул Фухе, — смотришь ты, Аксель, в книгу, а видишь…
Фухе не успел договорить, так как Конг вдруг запустил в него вилкой. Комиссар уклонился и в свою очередь послал в Конга стакан.
— Будет вам, дуэлянты, песок, хе-хе, сыплется, а вы горячитесь! успокаивал их Кальдер. — Читал я ваш опус, хе-хе, почитывал! Презабавнейшее, надо сказать, чтиво! Было там и про Гавайи, помню! Страсть, как занятно!
— Ладно, сдаюсь! — признал свое поражение Конг. — Но хоть убей, не помню! Да и как ты там мог оказаться? Ты ведь из Аахена переполз во Францию?
— В Бельгию, — поправил его Фухе. — В Бельгию сначала, а там застрял. Тут гансы и поперли! Я во Францию — а там тоже они! И вдобавок Скорфани включил меня в список особо опасных врагов рейха, пришлось прятаться.
— Не до сапог, конечно, — согласился Конг.
— Как это не до сапог! — возмутился Фухе. — Насчет сапог как раз была полная ясность. Я точно установил, что Скорфани надевает их только по торжественным случаям. Оставалось ждать момента.
— Слушай, Фред, а почему тебя в отряде Бюрократом прозвали? — вдруг поинтересовался Конг. — Ты ведь и писать-то не умел!
— Это ты не умел, — огрызнулся Фухе, — и не умеешь, только подпись свою заучил. А Бюрократом меня маки прозвали за мое оружие.
— Это вы о своем, хе-хе, пресс-папье? — включился в беседу Кальдер. Как же, как же, помню! Одним броском танки разбиваете, бункера, хе-хе, в щебень крошите!
— Ну, тогда пресс-папье были еще не те, — сообщил Фухе. — Я их все больше для рукопашной. Но ничего, годились! Особенно немецкие, фирмы «Краузе». Они и тяжелее, и для руки удобнее.
Этот интересный разговор прервал тихий свист, донесшийся с улицы; с каждым мгновением свист усиливался и через пару секунд он уже был так силен, что закладывал уши.
— На пол! — рявкнул Конг, и все трое ничком упали на пол.
И вовремя. Что-то рвануло, комната наполнилась пылью, стена рухнула, чудом никого не задев.
— Славно, хе-хе, славно, — резюмировал Кальдер. — Давно пороху не нюхал!
— Черт! — злился Конг. — Прямо Бейрут какой-то!
— Смазали, — сообщил Фухе, осмотревшись, — что эта штука попала в соседнее окно. Надеюсь, в том номере было не очень много постояльцев?
— Миллионеришка какой-то проживал, — сказал Кальдер. — Совсем, хе-хе, о душе не думал, все шансонеточек приглашал…
— Ну и поездочка, — проговорил Фухе. — Чистый юбилей — сплошные воспоминания! Все как есть перед глазами: то взрывают, то расстреливают в упор… Поневоле вспомнишь…
13. ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ЛОНДОНСКОГО ЦЕНТРА
Командир диверсионной группы партизанского отряда «Страсбург» Фред Фухе сидел на складном стуле у своей палатки и подводил итоговый баланс по расходам боеприпасов за месяц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23