Так что марш на собрание! — И Мадлен еще раз взмахнула шваброй.
Комиссар Фухе затосковал и поплелся в зал. Он забрался в самый задний ряд и решил вздремнуть.
— Разбудите, когда кончится, — велел он своим коллегам — инспекторам Листу и Карояну, сидевшим рядом, и немедленно уснул.
Не прошло и десяти минут, как Фухе был разбужен вежливым, но сильным толчком.
— Уже кончилось? — обрадовался Фред.
— Вас в президиум выбрали, господин комиссар, — пояснил Кароян.
— У, дьявол! — простонал Фухе, поняв, что поспать не удастся, и направился в президиум.
Стул комиссара оказался рядом со стулом начальника поголовной полиции Ларри Лардока.
— Мы вас записали в список выступающих, — сообщил Фреду Лардок.
— Это еще зачем? — возмутился Фухе.
— От имени ветеранов, — пояснил шеф. — Пару слов, не больше.
— Ладно, — неохотно согласился комиссар и замолчал.
Собрание между тем шло своим ходом. Докладчик, председатель профкома комиссар Жуанвиль, сообщил, что профсоюзная организация поголовной полиции готовится достойно встретить приближающийся исторический тринадцатый слет поголовной полиции. Коллектив успешно изживает негативные тенденции, проявившиеся в деятельности бывшего шефа поголовной полиции де Била (его фамилию докладчик постарался произнести слитно). Это стало возможным, присовокупил далее Жуанвиль, благодаря мудрому и чуткому руководству дорогого и любимого начальника поголовной полиции Ларри Лардока.
При этих словах зал загремел аплодисментами, все встали и трижды прокричали «ура» своему шефу.
Докладчик остановился и на отдельных недостатках. Он гневно заклеймил пьяницу и дебошира комиссара Шопена, срывающего своим недостойным поведением выполнение постановления по борьбе с пьянством в рядах поголовной полиции. Не обошел докладчик стороной и славный юбилей сорокалетие окончания второй мировой войны — и отметил личный вклад в победу их коллеги, ветерана поголовной полиции комиссара Фердинанда Фухе.
Все это время Фред рисовал чертиков, стараясь, чтобы они имели как можно больше сходства с начальником поголовной полиции Ларри Лардоком. Между тем на трибуну один за другим взбирались выступающие, дружным хором славословя любимого шефа поголовной полиции, благодетеля и отца родного Ларри Лардока. Наконец, слово было предоставлено комиссару Фухе.
— Друзья! — обратился Фухе к притихшему залу. — Позвольте мне выступить от имени ветеранов…
Зал грохнул аплодисментами.
— Вам повезло, друзья! — продолжал Фухе. — Вам очень повезло, друзья мои, что вы работаете в славной поголовной полиции именно в наши дни! В какое замечательное время вы живете! Как вам повезло, что вами руководит наш Ларри Лардок! Вот что я хотел вам сказать! Вам очень повезло, друзья мои!
Под бурные, несмолкающие аплодисменты зала Фухе покинул трибуну и занял свое место в президиуме.
— Вы хорошо сказали, господин комиссар, — обратился к нему Лардок.
— Я сказал правду, — ответил ему Фухе, придавая значение каждому слову. — Им действительно повезло, что они живут в то время, когда я сдал свое пресс-папье в музей. И им повезло, что ими руководишь ты — ведь именно ты уговорил меня сдать мое славное оружие в экспозицию!
И Фухе кровожадно посмотрел на начальника поголовной полиции. Лардок побледнел и сделал вид, что читает проект резолюции.
ТРУБА
У комиссара Фухе в ванной лопнула труба. Около часа отважный комиссар боролся с потопом, затем, перекрыв воду, наскоро переоделся, надел оба ордена Бессчетного легиона и отправился в ЖЭК.
— Низзя! — заявила какая-то бабка на входе. — Не принимаем!
— Да я участник… — начал было комиссар, но бабка была неумолима:
— Низзя! Куды пресся! Я сама — участник!
Вздохнув, комиссар достал магнум и испарил бабку на месте.
У начальника ЖЭКа путь комиссару преградила секретарша:
— Эй, вы! Куда? Неприемный день!
— А когда же приемный? — вежливо спросил комиссар.
— Когда-когда… Через два месяца! И запишитесь, а то прутся тут всякие…
— Так ведь труба же…
— Вы что, дядя, глухой?
Фухе вздохнул еще раз и испарил секретаршу. Затем, уже не пряча магнума, вошел в кабинет начальника…
Через час труба была отремонтирована.
— Вот так, Алекс, — закончил свой рассказ Фухе, — сервис у нас — на самом высочайшем уровне!
— Все это так, — вздохнул Алекс, прихлебывая кефир, — но что делать тем, у кого нет магнума?
— Да, — согласился Фухе, — тем действительно труба!
КАМПАНИЯ
Однажды в грустный унылый понедельник Фухе был вызван в кабинет Дюмона.
— Газеты читаешь? — грозно спросил комиссара Дюмон и прицелился в него из гранатомета.
— Да я, да вот, да сегодня же к вечеру… — начал мямлить Фухе, уклоняясь от грозного оружия.
— Убью! — заревел Дюмон. — И скоро убью! Но пока живи и слушай!
Комиссар весь обратился в слух, угодливо склонившись перед гранатометом. Дюмон продолжал:
— Вчера в «Полицай тудей» была передовая. Все наши силы — на борьбу с пьянством! Понял?
— Так точно! — возрадовался Фухе. — Это мы завсегда! Вчера уже годовой план выполнили! Все камеры набиты! На штрафы второй остров в Адриатике покупаем!
— Болван! — замычал Дюмон и взмахнул гранатометом. — Бороться с пьянством надо в самой поголовной полиции! Понял?!!
— Понял… — упавшим голосом вздохнул Фухе.
— Ты назначаешься ответственным за наш отдел. Вот тебе список наших алкоголиков — иди и искореняй. Пшел!
Удар каблуком — и великий комиссар выкатился за дверь.
С горя перед непривычным делом Фухе отправился в паб, где принял свои обычные пятнадцать-двадцать кружек. Сверившись по списку, он сообразил, что перед ним в полном составе собрались все его подопечные.
— А-а-а! — взревел Фухе. — Работу среди вас вести, заразы! Искореню! — И в воздухе взметнулось пресс-папье…
— Ну как? — спросил де Бил у Дюмона на следующий день. — Искореняете пьянство?
— Уже! — отрубил Дюмон. — Под корень! Да, шеф, сообщите в отдел кадров — у нас опять дюжина вакансий.
— Свято место пусто не бывает! — глубокомысленно изрек де Бил, и начальники на радостях пропустили по стакашке виски за успех кампании и за здоровье Фухе.
ПОДАРОЧЕК
С. К. с Новым годом!
Габриэль Алекс с некоторой опаской поднимался по грязной заплеванной лестнице на пятый этаж, где вот уже второй год жил его давний друг Фред Фухе, уволенный из поголовной полиции за участие в необоснованных репрессиях и теперь коротающий скучные дни за бутылкой скверного пива. Габриэль, уже давно не видевший бывшего комиссара, слыхал о том, что характер у Фухе стал совсем невыносимый, что делало визит к заслуженному борцу с преступностью крайне небезопасным. Алекс и рад был бы отказаться от этого визита, но сегодня было 31 декабря, а традиция — это традиция, даже для Габриэля Алекса.
Отыскав нужную квартиру, Алекс собрался позвонить в дверь, но к своему изумлению обнаружил, что звонить не имело смысла: звонка не было, как не было и двери. Лишь одинокая скоба болталась на дверном косяке с совершенно обреченным видом.
— Фред! — неуверенно воззвал Алекс, стоя на пороге. Из квартиры мощно пахло перегаром и дурными папиросами.
— Кому там жить надоело? — вежливо осведомились изнутри. Затем что-то зашлепало, и перед Алексом объявился бывший бравый комиссар. Габриэль взглянул на друга и горестно вздохнул — право, даже в тот день, когда Фухе случайно выпал из рейсового лайнера Париж-Шанхай, он выглядел несколько приличнее и оптимистичнее.
— Фред, — пробормотал Алекс. — Д-дверь, Фред. У вас дверь сняли!
— Нет, — хмыкнул Фухе. — Я ее сам соседу продал за две поллитры. А на что она мне? Вчера последнюю раму загнал, а обои еще на прошлой недели пропил. Пусть грабят, обормоты, если найдут чего. Ну, а ты как? Все ездишь? Свечи сбываешь?
— Да… — кивнул Алекс, постепенно приходя в себя. — Я проездом из Монтекарловки. Ненадолго… Ведь сегодня тридцать первое декабря… Мы же каждый год…
Каждый год в этот предпраздничный день друзья навещали одного из крестных отцов фухеистики, директора издательства «Уорлд Фухе пресс» Сержа Каплина, и даже в этот тяжелый год традицию нарушать не следовало.
— А может — ну его? — спросил Фухе, привычным жестом обшаривая карманы Алекса и слегка облегчая их от излишнего содержимого. — У меня тоска… Еще прибью… Ну ладно, если уж традиция…
— Только вот подарок бы… — пробормотал Алекс. — Я не успел… Самолет задержали… Посадка…
— Еще и подарок, — совсем помрачнел Фухе, но тут же его лицо прояснилось: — А чего! Можно и подарок! Я сейчас…
Фухе скрылся в мрачных глубинах квартиры, затем что-то долго переворачивал, чертыхаясь. Наконец, он накинул все, что осталось от его клетчатого пиджака, и, отфутболив попавшуюся под ноги пустую бутылку из-под дихлофоса, уверенным шагом вышел из квартиры. Алекс засеменил рядом.
Пока Габриэль произносил прочувственную речь, стоял перед как всегда важным и напыщенным директором издательства, Фухе угрюмо смотрел в пол и ковырял ботинком паркетину.
— … мы приготовили вам, отец наш и благодетель, скромный подарок, закончил свой спич Алекс и с надеждой посмотрел на Фухе. Серж Каплин из уважения к когда-то знаменитым своим гостям брезгливо взглянул на бывшего комиссара.
— А, — сообразил Фухе. — Подарок тебе? Ну, получай, буржуй, от безработного!..
Рука комиссара привычным движением скользнула в карман, и через секунду над липкими волосенками Сержа взлетело известное всему прогрессивному человечеству… да-да, то самое! Пресс, которое папье!
— Ваньсуй! — вякнул Каплин по-китайски и приготовился умереть. Но грозное оружие лишь слегка погладило лысеющую голову директора. Живой, но потерявший от ужаса дар речи, Серж сполз на пол и застыл. Собрать все ценные вещи и деньги, имевшиеся в квартире, было для Фреда и Габриэля, прошедших прекрасную школу, делом пяти минут…
— Хорош был твой подарочек! — хмыкнул Алекс, допивая из горлышка бутылку «Арманьяка». — Но, может, все же не стоило? Все-таки праздник, традиция… Можно было и на неделе заехать…
— Бестолочь ты, Алекс! — сообщил Фухе, прыская в пиво дихлофос. — Да если бы не праздник… Ну, подумай, Габриэль, куриная башка, жить бы ему, ежели б не традиция? Лишний год жизни — это разве не подарок?
— Подарок, подарок! — успокоил его Алекс. — С Новым годом!
— С новым счастьем! — прочувственно ответил Фухе и, отхлебнув пива с дихлофосом, занюхал этот нектар клеем «Момент».
С НОВЫМ СЧАСТЬЕМ!
С. К. с Новым годом!
Фухе был поклонником традиций. Служба — службой, отпуск — отпуском, а Новый год комиссар привык встречать по старинке — с нейлоновой елкой, свечами и ночным телевизором. Правда, в этом году после очередного виража обновленческой политики вождей Великой Нейтральной Державы пришлось подсократиться, и в пустом холодильнике комиссара поджидала единственная бутылка «Виноградного сверхособого» и банка заморской кильки пряного посола… Но свечи были готовы, и Фухе предвкушал… Новогодняя речь генералиссимуса, бой колоколов в Большом кафедральном, программа «Танцы-Шманцы»… Осколок привычного, того что грело душу все эти годы политики Обновления.
Стол был накрыт, но хозяин не успел вкусить терпкость «Виноградного сверхособого». В девять вечера танки Бруно Кальдера вышли на улицы, а уже через час комиссар, ругая всех подряд, сидел в своем кабинете, пропуская сквозь густое сито первых задержанных.
Собственно говоря, комиссар плохо представлял себе происходящее. Впрочем, приказ он помнил дословно: «Демократов — к стенке, коммунистов тоже к стенке, беспартийных — туда же, а всех по отношению к кому возникнут сомнения — пристреливать на месте».
Десятый подследственный что-то напомнил комиссару, но думать было некогда и не к чему, и Фухе привычно буркнул что-то насчет партийной принадлежности. Задержанный пробормотал в ответ нечто невнятное.
— Демократ? — уточнил Фухе.
— Ни-ни! — забожилась жертва. — Ни сном, ни духом…
— А, коммуняка!.. — понял комиссар.
— Ни Боже мой, — пискнул десятый номер. — Беспартийные мы…
— А, все равно, — махнул рукой Фухе. — Все равно Новый год испортили… К стенке!
— Но я же… комиссар… все о вас… Семь романов… Девяносто рассказов… Бессмертный редактор… Если бы не я…
— Так что, может быть, тебя еще и с Новым годом поздравить? — хмыкнул Фуке. — У, писака, язвить твою…
— Так ведь… — в последней надежде заныл несчастный, брякаясь на колени и подползая к комиссару.
Тот брезгливо отодвинул кресло подальше, но жертва продолжала преследовать его, пока не загнала в угол.
— Ладно, с Новым годом!.. — буркнул великий комиссар, отмечая в протоколе допроса птичкой еще одного признавшегося.
— И с новым счастьем! — добавил он, когда жертву уже потащили на роспыл, а в кабинет добры молодцы вволакивали очередного неформала…
ПСИХ
Свет был неярким: городская электростанция в очередной раз перешла на режим экономии. В желтом свечении единственной лампочки, поникшей на пыльном витом шнуре, унылая конура комиссара Фухе казалась уютной и даже немного респектабельной.
Фухе сидел за пустым столом и решал тяжкую проблему. Ему предстояло закурить последнюю «Синюю птицу», чудом сбереженную им специально к 31 декабря. И теперь следовало решить главное — чем разжечь любимую сигарету. Фухе вытянул из кармана кучу национальных престижей, полученных в последнюю зарплату. Мелочь он отверг сразу и положил рядом банкноты в 500 и 1000 престижей. Он хорошо знал, что 500-престижка горит ровно и красиво, но в огне от 1000-престижки то и дело проскальзывают волнующие зеленоватые огоньки: сказывается наличие высшей степени защиты.
Комиссар достал огниво и хотел было решить вопрос простым выкидыванием орла-решки на своем полицейском жетоне, как вдруг загремел давно отключенный телефон. Фухе подивился великому чуду и снял трубку.
— Комиссар! Это вы? — слышимость не позволяла определить личность звонившего.
— Комиссары в России! — с удовольствием заметил Фухе и не без содрогания подумал, что включение телефона в новогоднюю ночь — не лучший из подарков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23