Дорога вела в южную часть бухты, где на песчаную береговую полосу с грохотом набегали бушующие волны. Джесси натянула поводья, попридержав лошадь, и обернулась, дожидаясь Лукаса.
– Когда я наблюдаю за береговой линией, мне в голову приходят странные мысли, – заметил он, поравнявшись с Джесси. – Морские волны обладают удивительной властью. Они слизывают с песка все следы, устраняют все изъяны. О, если бы можно было точно так же за одну минуту смыть с души все грехи и очиститься от пороков, избавившись наконец от чувства вины и угрызений совести!
Волны разбивались у самых ног лошадей, обдавая всадников ливнем брызг. Джесси чувствовала, как сильно колотится в груди сердце. Слова Лукаса почему-то взволновали ее.
– Вы презираете меня за то, что я тайно посещаю обитательницу уединенного коттеджа?
Он отрицательно покачал головой.
– Я никогда не сужу людей. У вас наверняка есть причины, чтобы ездить сюда.
Джесси снова тронулась в путь, не сводя глаз с пенистых бирюзово-синих волн. Над их головами с пронзительными криками кружили чайки. Сильный ветер растрепал волосы Джесси, и она время от времени убирала падавшие на глаза прядки.
Лукас ехал рядом с ней.
– Здесь погиб кто-то из близких вам людей? – неожиданно спросил он.
Джесси встрепенулась и изумленно посмотрела на него.
– Как вы догадались?
– По выражению вашего лица. Вы не сводите глаз с бухты.
Комок подступил к горлу Джесси.
– Здесь погиб мой брат Сесил.
– Когда? – спросил Лукас.
– Десять лет назад. Мы, дети, в ту пору много времени проводили здесь, в бухте. Но больше всего к морю тянуло Уоррика. – При воспоминаниях о детстве лицо Джесси озарила улыбка, но тут же исчезла. – У него на причале стоял маленький шлюп, у того места, где кончается дорога. Суденышка давно уже нет. Его, наверное, унесло в море лет пять назад во время шторма. Впрочем, его судьба никого не интересует.
Подняв голову, Джесси взглянула наверх, туда, где стоял маленький коттедж Женевьевы, скрытый за густой зеленью мыса.
– В то время увитый розами домик Женевьевы принадлежал моей бабушке, – продолжала Джесси. – Сначала она приезжала сюда только на лето, но после смерти дедушки продала свой дом в Хобарте и поселилась здесь.
Лукас тайком внимательно следил за выражением лица Джесси, поглядывая на нее из-под полей низко надвинутой на лоб шляпы.
– Сесил, если не ошибаюсь, ваш старший брат. Джесси бросила на Лукаса удивленный взгляд.
– Я видел памятник на его могиле с датами рождения и кончины.
– Ах вот оно что! Он стал бы наследником нашего рода, и отец очень гордился им. Сесил казался нам серьезным человеком, интересующимся лишь финансами и хозяйственными делами в имении. Но в душе он завидовал Уоррику. – Джесси помолчала. Ее удивляло, что она вдруг стала рассказывать о своей семье каторжнику. – И вот однажды он настоял, чтобы Уоррик дал ему свою лодку. Стоял ясный летний день, но дул сильный ветер и подводные течения представляли большую опасность. Уоррик не хотел, чтобы Сесил выходил в море.
– Но он все же вышел?
– Да, мама отругала Уоррика за эгоизм. Она заявила, что погода хорошая, а Уоррик ссылается на сильный ветер, потому что не хочет давать брату лодку. – Джесси помолчала, борясь со слезами, набежавшими на глаза. – Уоррику в ту пору исполнилось всего лишь двенадцать лет, а Сесилу почти восемнадцать. Но он не умел обращаться со шлюпом, и лодка разбилась о рифы.
Прищурившись, Лукас внимательно осмотрел бухту. Издали рифы походили на темных призраков, выступающих из воды посреди бушующих волн.
– Ваш старший брат не умел плавать?
– Умел, но море было слишком бурным. Его отбросило на рифы, и он разбился. А мама… – Голос Джесси задрожал. – Сесил считался ее любимцем. В тот день она вышла на берег, чтобы посмотреть, как он будет править лодкой. И несчастье произошло у нее на глазах.
– Поэтому теперь она не хочет выходить на берег моря? Она винит себя в смерти сына?
Джесси внимательно взглянула на своего спутника. Ветер надувал его рубашку из грубого полотна. Солнце на минуту выглянуло сквозь разрывы в облаках и озарило округу.
– Наша мать не умеет винить себя, – сухо констатировала Джесси.
– Значит, вы вините ее во всем случившемся.
– Но не в гибели Сесила.
– Тогда в чем же конкретно?
Над ними пролетел орел. Его тень промелькнула на песке. Подняв голову, Джесси следила за его полетом.
– Из-за нее Уоррик все годы мучается от чувства тяжкой вины, – наконец вздохнула она.
– Но он ни в чем не виновен.
Джесси пожала плечами:
– Уоррик убежден в обратном. Он ведь знал, что Сесил не умеет обращаться со шлюпом, но не остановил его.
Она печально улыбнулась.
Они добрались до широкого устья реки, впадавшей в море на краю бухты.
– Зачем же вы приезжаете сюда, на место трагедии? Ведь ваши визиты бередят душевные раны.
– Я приезжаю сюда, чтобы повидаться с Женевьевой.
Джесси бросила взгляд туда, где стоял остов старой усадьбы Граймзов. Тот факт, что она дружила с такой женщиной, как Женевьева, смущал ее, однако Джесси всегда старалась подавить свою натуру в угоду матери, требовавшей, чтобы дочь вела себя как истинная леди. Тайные посещения Женевьевы стали для нее своего рода протестом против навязываемых условностей. Джесси с наслаждением набрала полные легкие свежего, пахнувшего солью воздуха.
– Честно говоря, я сама не знаю, почему езжу сюда, – наконец призналась она. – Но я чувствую, что мне необходимы такие поездки.
Лукас внезапно коснулся ее щеки загрубевшими пальцами.
– Я никому не скажу о том, что мы приезжали к вашей подруге, – пообещал он.
Жест Лукаса, естественный и дружеский, не вызвал у Джесси негодования, хотя должен бы.
Посмотрев в загорелое лицо Лукаса с широкими скулами и глубоко посаженными глазами, Джесси почувствовала, как в ее душе что-то шевельнулось. Она считала его грубым и опасным человеком, мятежником, бросившим вызов властям и покушавшимся на все, что дорого ее сердцу. И он действительно оставался таким. И все же…
– Почему вы решили хранить мою тайну? – дрогнувшим голосом спросила Джесси.
На губах Лукаса заиграла озорная улыбка, а в глубине зеленых глаз зажегся лукавый огонек.
– Потому что каждый человек имеет право на тайну, – ответил он и посмотрел на руины стоявшего среди скал вблизи устья реки дома. – Окружающая местность выглядит совершенно безлюдной. Неужели сюда никто никогда не заглядывает?
– Большинство местных жителей обходят бухту стороной.
– Я слышал, что на развалинах появляются привидения.
– Я тоже слышала.
Лукас усмехнулся:
– А разве вы верите в привидения, мисс Корбетт?
– Я не знаю, существуют они или нет. Но я уверена в том, что место, в котором произошли ужасные события, концентрирует негативные эмоции страдавших там когда-то людей.
– А в разрушенном доме произошло что-то ужасное?
– О да.
Джесси повернула лошадь и пустила ее легким галопом туда, где проходила дорога. Ей хотелось подальше умчаться от мрачного места. Однако Лукас не спешил следовать за ней. Он еще какое-то время, прищурившись, внимательно разглядывал остов дома и расположенный рядом лодочный причал.
После ужина началась гроза.
Лукас стоял на веранде барака, прислонившись спиной к опорному столбу, поддерживающему крышу. Шел проливной дождь, и за его плотной пеленой величественный, похожий на крепость усадебный дом трудно просматривался. Уже стемнело, и на верхнем этаже горели огни. Вглядываясь в них, Лукас пытался угадать, где окна спальни Джесси. Поймав себя на крамольных мыслях, он усмехнулся. Какое ему дело до того, где располагается ее комната и что она сейчас делает? Ему казались абсурдными чувства, которые он испытывал к юной английской леди. Но он ничего не мог поделать с собой. Его неудержимо влекло к девушке. «Чем быстрее я сбегу отсюда, тем лучше», – думал Лукас. Штормовой ветер трепал его длинные черные волосы, швыряя в лицо капли дождя. Вдохнув влажный воздух, Лукас ощутил незнакомые запахи чужбины.
– Дэниел сказал мне, что ты нашел место, где мы могли бы прятать лодку, – заявил Лис, подойдя к Галлахеру.
Лукас кивнул, не сводя глаз с темного неба, которое время от времени раскалывали зигзаги ослепительных молний.
– Протекающая здесь река впадает в Бухту кораблекрушений. У ее устья располагаются остатки сгоревшего от пожара дома, а рядом – удобная пристань, скрытая кустарником. Там мы сможем прятать лодку. Люди стараются держаться подальше от пепелища, оставшегося от дома, поэтому риск того, что ее обнаружат, невелик.
– Да ты с ума сошел! – воскликнул тщедушный Лис. – Ты хочешь, чтобы мы проникли в дом Граймзов, населенный привидениями?
Лукас усмехнулся:
– Ты веришь в привидения, приятель?
Некоторое время Лис молчал, тяжело дыша. Его бледное лицо казалось озабоченным.
– Да, верю, – наконец ответил он.
Лукас достал из кармана кисет с табаком и бросил другу.
– На, пожуй.
Лис ловко поймал кисет одной рукой и сунул щепотку табака в рот.
– Ну хорошо. Пусть будет по-твоему. Предположим, у нас есть место, где мы сможем готовиться к побегу. Но где взять лодку?
Лукас спустился с веранды во двор и, запрокинув голову, подставил лицо под прохладные струи дождя.
– Достанем где-нибудь, – пробормотал он.
– А если нам не удастся?
Чувствуя, как в его сапогах хлюпает вода, Лукас повернулся и взглянул на барак с крепкими каменными стенами. Его двери, закрывающиеся ночью на мощные железные засовы, еще распахнуты настежь. Лукас глубоко вздохнул. Его влажная рубашка прилипла к телу.
– Если нам не удастся раздобыть лодку, мы сами построим ее, – отозвался он с усмешкой.
На следующее утро Галлахер снова занялся выездкой гнедого жеребца. Он надеялся, что Джесси опять придет к конюшням, чтобы посмотреть на Урагана. Но она не пришла. Не появилась она на хозяйственном дворе и на следующий день.
Нет, Лукас вовсе не хотел, чтобы она приходила. Он не желал, чтобы она наблюдала за ним и отвлекала от работы. Лукасу не по нраву роль послушного предупредительного грума, скачущего следом за своей госпожой, куда бы та ни пожелала направиться. Но Лукасу необходимо снова наведаться в бухту, чтобы внимательнее осмотреть руины дома и находившийся рядом причал. Он хотел понаблюдать за течением и изучить расположение опасных рифов в бухте, прежде чем рискнуть выйти в море. Впрочем, он уже начал понимать, что мисс Джесмонд Корбетт для него опаснее рифов и скал в Бухте кораблекрушений.
Нет, он не хотел, чтобы она приходила, но он с нетерпением ждал ее и не мог ничего с собой поделать.
И вот в субботу утром, когда Лукас готовился седлать Урагана, он вдруг услышал голос Джесси. Напевая песенку, она появилась на пороге конюшни в простом темно-синем платье и белой кружевной косынке. Золотистые волосы Джесси зачесала назад и собрала в пучок. Ее лицо раскраснелось от свежего утреннего воздуха. Взглянув на нее, Лукас почувствовал, что у него перехватило дыхание.
– Вы пришли, чтобы понаблюдать за моей работой? – спросил он.
Глава 11
– Седлаете Урагана, мистер Галлахер? – вопросом на вопрос ответила Джесси, подходя к Лукасу.
Она шла медленно, сцепив руки за спиной. Ее широкая юбка колебалась при каждом шаге, на губах застыла улыбка, хотя в глазах затаилась настороженность.
– Неужели вы наконец решились прокатиться верхом на норовистом жеребце? – снова задала она вопрос с насмешливой улыбкой.
– Да, – ответил Лукас, прилаживая седло.
– В таком случае вы необыкновенно отважны. Не прошло и месяца с тех пор, как вы начали заниматься с Ураганом.
Лукас внимательно взглянул на Джесси. Сегодня она явно не в духе и явилась сюда, чтобы попортить ему кровь. По-видимому, она жалела о том, что излишне откровенничала с ним во время прогулки в бухту, и теперь хотела выместить на нем свое недовольство собой. Он наклонился, чтобы подтянуть подпругу.
– Вы считаете, что я слишком задержался с приручением жеребца?
– Уоррик говорил, что вам потребуется много времени для того, чтобы получше узнать жеребца и изучить его повадки.
Снова взглянув на Джесси, Лукас увидел, что на ее лице блуждает все та же неприятная улыбка.
– Но ведь Уоррик не в курсе того, что вы давно уже прекрасно знаете его необычный характер, – продолжала Джесси.
Лукас выпрямился.
– Вы ошибаетесь, я знал его недостаточно хорошо. Наклонив голову, Джесси задумчиво посмотрела на него.
– Неужели? В таком случае вы, наверное, узнали о нем что-то новое за последнее время, мистер Галлахер?
– Да, кое-что узнал.
Ураган между тем, в надежде получить кусочек сахара или другое вкусное угощение, вытянул шею и стал с любопытством обнюхивать белую косынку на груди Джесси. Затем жеребец, разочарованно фыркнув, обдал Джесси своим теплым дыханием. Она засмеялась и погладила его по носу.
– К сожалению, я тебе ничего не принесла. Впрочем, ты ведешь себя невежливо, как истинный ирландец, – заметила она, обращаясь к жеребцу.
Лицо Джесси преобразилось, утратив выражение холодности и надменности.
– Похоже, вы узнали кое-что новое об Урагане, – предположил Лукас. – Этот ирландец – настоящий сладкоежка и любит, когда ему приносят угощение.
Джесси погладила жеребца по атласной шее.
– Интересное открытие, – заключила она. – Но оно не имеет никакого отношения к его проблемам. В частности, к тому, что он взбрыкивает и старается сбросить седока.
– Как посмотреть!
– Что вы хотите сказать?
– Многое зависит от того, завтракал Ураган или нет.
– А сегодня он завтракал?
– Нет.
Лукас взялся за уздечку и вывел жеребца из конюшни во двор. Джесси последовала за ними.
– Так в чем же заключается ваш блестящий план? В том, чтобы морить бедное животное голодом и тем самым принудить его к покорности?
Лукас завел жеребца в загон и вставил стремена.
– Я не морю его голодом, – проворчал он. – Я добиваюсь лишь того, чтобы он ждал поощрения от меня.
– Поощрения?
Крепко держа жеребца под уздцы, Лукас кивнул головой в сторону охапки свежей сочной люцерны, привязанной к забору на высоте седла в четырех-пяти ярдах от морды жеребца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44