https://wodolei.ru/catalog/leyki_shlangi_dushi/verhnie-dushi/
VadikV
96
Антонин Петрович Ладинс
кий: «XV легион»
Антонин Петрович Ладинский
XV легион
«Ладинский А. П. XV легион: Романы, рассказы»
: ЭКСМО; М.; 1994
ISBN 5-85585-095-1
Аннотация
В книгу известного писателя А.
П. Ладинского, хорошо знакомого читателю по историческим романам «Когда
пал Херсонес», «Ярославна Ц королева Франции», вошли новые, ранее не пуб
ликовавшиеся на родине писателя произведения.
Крушение античного мира, утонченная роскошь и разврат, непримиримая бор
ьба язычества с христианством на закате Великой Римской Империи Ц вот т
от фон, на котором разворачиваются события романа «XV легион».
Антонин Петрович Ладинский
XV легион
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Отечественному читателю, несомненно, известно имя писателя, автора исто
рических романов Антонина Петровича Ладинского(1896-1961).
Судьба А. Ладинского достаточно драматична. В 1921 году подпоручик Ладински
й с отступавшими частями белой армии покинул родину и более тридцати лет
Ц до 1955 года Ц жил на чужбине. Жил Ц и писал. Писал много: романы, рассказы,
очерки, стихи... Стал одним из наиболее известных писателей русского зару
бежья. И вот парадокс: обширное и многообразное наследие Ладинского-изг
нанника доныне не собрано, не издано и, проще говоря, забыто...
В нашей стране широкое признание получили лишь те романы, которые были н
аписаны и опубликованы уже после возвращения на родину: «Когда пал Херсо
нес», «Ярославна Ц королева Франции», «Последний путь Владимира Монома
ха».
Книга, Которую издательство предлагает вниманию читателей, Ц первая в
нашей стране попытка исправить эту несправедливость. Составители ее ст
ремились представить эмигрантское творчество Ладинского как можно шир
е и многообразнее. Здесь роман «XV легион» (1937) об упадке Рима в III веке до нашей
эры, второй роман, «Голубь над Понтом» (1938), о Византии и России в X веке. К рома
нам органически примыкает цикл рассказов, которые удалось найти в трудн
одоступных, сохранившихся в небольшом количестве журналах: «Воля Росси
и» (Прага), «Иллюстрированная Россия» (Париж), «Новоселье» (Нью-Йорк), «Русс
кие записки» (Париж), «Современные записки» (Париж), «Числа» (Париж), а также
в парижской газете «Последние новости». С прозаическими произведениям
и перекликается и поэзия Ладинского, в частности, его главная книга Ц «С
тихи о Европе», тоже включенная в настоящий сборник. Наконец, помещены в к
ниге и два очень ценных отзыва о творениях Ладинского и его жизни в изгна
нии; их авторы Ц русский философ Георгий Федотов и поэт Юрий Терапиано, х
орошо знавшие Ладинского и разделявшие с ним тяготы жизни в чужой стране
.
Таким образом, творчество Ладинского в эмигрантский период жизни предс
тавлено в данной книге с полнотой, близкой к максимальной. Публикуя неиз
вестные на родине произведения А. Ладинского, издательство делает попыт
ку ввести их в современный круг чтения. С такой надеждой трудились и сост
авители, разыскивая в архивах и библиотеках преданные забвению сочинен
ия соотечественника, сумевшего сделать столь многое вдали от России и по
возвращении на родину.
О романах Ант. Ладинского «XV
легион» и «Голубь над Понтом»
Вот книга, о которой, прежде всякой эстетической оценки, хотелось бы гово
рить как о культурном подвиге. Роман из истории Рима III века, написанный по
этом с неожиданной и необязательной для него эрудицией, которой могли бы
позавидовать специалисты и, само собою разумеется, написанный в наших б
еженских условиях, урывками, между делом, между очередными фельетонами
Ц есть, прежде всего, трудовой подвиг, заслуга перед Россией. Такая книга
не удивила бы нас в предвоенные годы. Но, то были годы духовной и всяческой
роскоши, объедения. Книга Ладинского зачата и выношена в бедности, в рома
нтической мечте. «Каирский сапожник» Ц дорогой автору образ Ц вытачал
изумительные туфельки для своей воображаемой красавицы.
Кто будет носить их? Нужны ли сейчас кому-нибудь такие роскошные вещи, ког
да «всякий раздет, разут»? Думаю, что нужны и долго будут нужны. Россия не п
ровалилась в тартарары, и в ее огромном и сложном духовном хозяйстве буд
ет надобность и в этом . Даже Сталин восстанавливает латынь. Пр
ойдя через легкую экспургацию
[1] Экспургация (лат.) Ц чистка.
, ad usum delphini [2]
Для пользования дофина (лат.). В переносном смысле Ц издание с исправленн
ым по цензурным мотивам авторским текстом. Ц (Прим. ред.)
Ц прошу прощения у автора, которого я обижаю такой перспективой,
Ц книга Ладинского способна будет выдержать десятки педагогических и
зданий; на ней могут изучать римскую историю целые поколения русских шко
льников, как в давно прошедшие времена изучали ее по Беккеровскому Галлу
. И с гораздо большим удовольствием, конечно.
Но, признавая всю культурную ценность «XV легиона», можно все же спросить с
ебя: что нового дает книга Ладинского после стольких классических изобр
ажений Рима Ц от Пушкина до Брюсова? Новое в ней то, что от личного опыта, л
ичной судьбы, и чего не заменит блестящая эрудиция. Читая сцены походной
жизни римского легиона, мы чувствуем, что автор вносит в нее свой опыт вой
ны, казармы, лагеря. Комната опустившегося римского поэта напоминает ман
сарду Парижа, а беседы христиан и платоников Ц религиозные диспуты наши
х дней. Даже наши экономические кризисы отразились, пожалуй, на нескольк
о необычном (на мой взгляд, даже преувеличенном) внимании автора к торгов
ым операциям. Все это не простая модернизация. Автор подошел к своему сюж
ету не только как археолог и не только как романтик, предпринявший экзот
ическое путешествие в глубь истории. Третий век Рима заворожил его своей
Ц действительной или мнимой Ц близостью к нашей эпохе. Автора прельща
ет в нем хрупкость и обреченность, предчувствие близкого конца. Это ощущ
ение Ц беззащитной и обреченной человечности Ц составляет душу книги,
спасает ее от археологического омертвления и ставит ее в ряд Ц хотя, быт
ь может, и не на одной высоте Ц с прекрасными стихами автора, посвященным
и гибели Европы.
Конечно, как и во всех исторических романах, в «XV легионе» порой не хватае
т воздуха. Слишком много вещей, занимательных, красивых или редкостных, к
оторые заслоняют человеческую судьбу. Это закон жанра. Ноя сказал бы, что
благодаря элементу личного опыта в книге Ладинского несравненно больш
е воздуха, чем, например, в «Алтаре Победы». Превосходны лагерные сцены. По
длинным зноем пустыни дышит Сирия. Нигде вообще читателя не покидает ощу
щение земли и неба («Черное и голубое»). Последние страницы, посвященные б
олезни и смерти Делии, вообще свободны от условностей исторического ром
ана. Их полное дыхание, пронзительная грусть говорят о том, что в них мы им
еем ключ к основной интуиции поэта: гибнущая красота Ц Делия Ц Европа
Ц наш мир.
Невозможно изобразить крушение античного мира вне спора язычества и хр
истианства. И невозможно изображать этот спор, не занимая позиции. Позиц
ию Ладинского по отношению к христианству можно было бы назвать сочувст
венной и скептической одновременно. Он изображает христианство как явл
ение внутри древней культуры, Ц в сущности, мало отличное от нее. Думаю, ч
то для бытовой живописи, для массовых характеристик эта точка зрения име
ет свои преимущества: она спасает от сусальностей «Quo vadis»
[3] Здесь имеется в виду рома
н Г. Сенкевича «Камо грядеши» (Прим. ред.).
. Но она никак не может объяснить победу новой силы Ц всего великог
о будущего, которым она чревата. Христиане Ладинского не лучше и не хуже с
воих сограждан. Для изображения духовной силы выбран Тертуллиан-фанати
к. Чрезвычайно трудно изобразить Ц и даже увидеть извне Ц духовную сил
у, которая была бы свободна от сентиментальности и фанатизма. Охотно при
знаем это. Но тогда всякое изображение этой силы и ее проявления в жизни о
суждено на неудачу. Другими словами, Ладинский превосходно изобразил см
ерть старого мира, но оставляет нас в недоумении о природе того мира, кото
рый идет на смену...
Юбилейный, или полуюбилейный, год 950-летия со дня крещения Руси принес нам
вместо исторических исследовании Ц исторический роман, в котором княз
ю Владимиру уделено почетное место. Вероятно, это первый роман о кн. Влади
мире Ц во всяком случае, единственный, который останется. А он, несомненн
о, останется и войдет в русскую воспитательную национально-историческу
ю библиотеку.
Роман о кн. Владимире Ц из эпохи, от которой нам ничего не осталось, кроме
легенд, Ц кажется дерзким предприятием. Автор с большим тактом разреши
л свою задачу. Он подошел к загадочной варяго-славянской Руси от Византи
и и описывает события в Херсонесе и на Днепре словами патриота-ромея, их о
чевидца и участника. Не Русь, а Византия заполняет главное поле романа, и о
победах Владимира рассказывает нам его враг и соперник Ираклий Метафра
ст, влюбленный в царевну Анну. Этот прием дает автору право смело наброса
ть портрет грубого варварского вождя, не смягчая жестоких красок, и в то ж
е время дать почувствовать будущий образ если не святого, то светлого кн
язя, сливающегося для нас с образом России. Византия дана с необычайным б
огатством археологических деталей. От императорского дворца до рынка и
лупанара, с главным вниманием на военно-морском быте. Может быть, специал
ист найдет кое-какие неточности в обилии всех этих исторических деталей
. Не будучи византинистом, я не могу их указать. Нельзя не удивляться лишь
тому, что археологический груз не давит романа, почти лишенного фабулы в
обычном смысле слова. Мы читаем его с глубоким вниманием, переживая в нем
нашу собственную трагедию Ц трагедию культуры.
Ладинский подошел к Византии с тем же основным интересом, с каким он изуч
ал Рим III века. Для него это исторические отражения нашего жестокого време
ни с основной темой: гибель Запада, или, точнее, мужественная борьба за пос
ледние дни жизни великой, но уже пережившей себя культуры. «Стихи о Европ
е» Ц вероятно, лучшее из всего, что написал Ладинский, Ц дают ключ к его и
сторическим романам. Они пронизаны острым романтизмом умирающего Рима,
неотразимым для людей довоенного поколения, но совершенно несозвучным
нашему времени Созвучен ли он Византии X века? В этом главный вопрос истор
ика поэту. Восстановить вполне убедительно лицо Византии за всей внешне
й оболочкой ее культуры Ц задача нелегкая, доселе никем не испробованна
я. Ладинский волен предложить свою интерпретацию: Византия Ц это Рим, за
поздавший со своей смертью на тысячелетие. Но, признаюсь, мне плохо верит
ся в такие длительные переживания. Византия представляется скорее типо
м окончательно нашедшей себя, в себе до конца уверенной, самодовлеющей к
ультуры. В ее тяжелом великолепии, в абсолютной ортодоксальности как буд
то вовсе нет места романтизму. Не случайно она не оставила нам ни одного п
оэта. Даже ее литургическая поэзия закончилась к X веку Ц эпохе ее апогея
. Ее искусство Ц особенно иконописное Ц непререкаемо. Но есть ли в нем хо
ть капля романтизма или душевности? Я сомневаюсь. Сравнение с утонченной
культурой Китая напрашивается само собой.
Ираклий Метафраст Ц римлянин IV века, заблудившийся в Х-ом, Ц или, что одн
о и то же, поэт XX века, перенесший себя в век македонской династии. В конце к
онцов, это право поэта. Но поэт чувствует себя воином. Для него нет образа
более волнующего, чем вековые дубы в степях, Ц все равно Паннонии или Ски
фии. С гибелью Византии он примиряется, глядя на бревенчатые стены Киева.
Торжествующее варварство несет для него не одну тоску, а образ встающей
России. И мы чувствуем: в гибели нашей Европы для него не все потеряно. Обр
аз грядущей России утешает его мужественную и нежную музу.
Георгий Федотов.
Париж, 1937-1939 гг.
В консульство Суллы Цереалия и во второе консульс
тво Марка Меция Лэта
[4] В римском летоисчислении года обозначались именами конс
улов данного года.
, в сентябрьские календы
[5] Календа Ц первый день месяца.
.
Плеяды всходили над Римом, предвещая зимние бури, бедствия и гибель кора
блей. Большой торговый корабль «Фортуна Кальпурния», принадлежавший се
натору Публию Кальпурнию Месале, шел в Италию. Опытный водитель корабля,
по имени Наварх Трифон, спешил до закрытия навигации доставить в Рим дра
гоценный груз Ц благовония Счастливой Аравии, перец, папирус и верблюжь
ю шерсть. На корабле возвращался к пенатам племянник сенатора, поэт Вирг
илиан. Ветер был благоприятен.
Император Антонин Каракалла был на Востоке. Его мать, Юлия Домна, жила в Ан
тиохии. Юлия Меза воспитывала в Гелиополе внука Вассиана-Гелиогабала, н
аследственного жреца в храме бога Солнца. Евнух Мезы Ганнис мечтал о вос
становлении царства диадохов
[6] Диадохи Ц полководцы Александра Македон
ского, после его смерти разделившие между собой империю. Основатели дина
стий Птолемеидов (Египет), Селевкидов (Вавилон и Сирия) и др.
. По городишкам Сирии скиталась бродячая труппа комедиантов, в кото
рой роль Елены Троянской исполняла танцовщица Делия. В городе Карнунте,
на Дунае, жила пятнадцатилетняя Грациана Секунда, из фамилии Викториев.
Пятнадцатый легион, стоянка которого была в Сатале, маленьком городке на
границе Армении, недалеко от кавказского города Диоскурад, но который з
астрял в западных провинциях после сражения под Лугдунумом
[7] Лугдунум Ц совр. Лион,
администр. центр провинции Галлия.
, по распоряжению Макретиана направлялся из Аквилеи на дунайскую г
раницу.
С Дуная летели лебединые стаи. Предчувствуя приближение зимы, птицы с пе
чальным курлыканьем летели за Геркулесовы Столпы, в жаркие пределы Афри
ки.
1 2 3 4 5
96
Антонин Петрович Ладинс
кий: «XV легион»
Антонин Петрович Ладинский
XV легион
«Ладинский А. П. XV легион: Романы, рассказы»
: ЭКСМО; М.; 1994
ISBN 5-85585-095-1
Аннотация
В книгу известного писателя А.
П. Ладинского, хорошо знакомого читателю по историческим романам «Когда
пал Херсонес», «Ярославна Ц королева Франции», вошли новые, ранее не пуб
ликовавшиеся на родине писателя произведения.
Крушение античного мира, утонченная роскошь и разврат, непримиримая бор
ьба язычества с христианством на закате Великой Римской Империи Ц вот т
от фон, на котором разворачиваются события романа «XV легион».
Антонин Петрович Ладинский
XV легион
ОТ ИЗДАТЕЛЬСТВА
Отечественному читателю, несомненно, известно имя писателя, автора исто
рических романов Антонина Петровича Ладинского(1896-1961).
Судьба А. Ладинского достаточно драматична. В 1921 году подпоручик Ладински
й с отступавшими частями белой армии покинул родину и более тридцати лет
Ц до 1955 года Ц жил на чужбине. Жил Ц и писал. Писал много: романы, рассказы,
очерки, стихи... Стал одним из наиболее известных писателей русского зару
бежья. И вот парадокс: обширное и многообразное наследие Ладинского-изг
нанника доныне не собрано, не издано и, проще говоря, забыто...
В нашей стране широкое признание получили лишь те романы, которые были н
аписаны и опубликованы уже после возвращения на родину: «Когда пал Херсо
нес», «Ярославна Ц королева Франции», «Последний путь Владимира Монома
ха».
Книга, Которую издательство предлагает вниманию читателей, Ц первая в
нашей стране попытка исправить эту несправедливость. Составители ее ст
ремились представить эмигрантское творчество Ладинского как можно шир
е и многообразнее. Здесь роман «XV легион» (1937) об упадке Рима в III веке до нашей
эры, второй роман, «Голубь над Понтом» (1938), о Византии и России в X веке. К рома
нам органически примыкает цикл рассказов, которые удалось найти в трудн
одоступных, сохранившихся в небольшом количестве журналах: «Воля Росси
и» (Прага), «Иллюстрированная Россия» (Париж), «Новоселье» (Нью-Йорк), «Русс
кие записки» (Париж), «Современные записки» (Париж), «Числа» (Париж), а также
в парижской газете «Последние новости». С прозаическими произведениям
и перекликается и поэзия Ладинского, в частности, его главная книга Ц «С
тихи о Европе», тоже включенная в настоящий сборник. Наконец, помещены в к
ниге и два очень ценных отзыва о творениях Ладинского и его жизни в изгна
нии; их авторы Ц русский философ Георгий Федотов и поэт Юрий Терапиано, х
орошо знавшие Ладинского и разделявшие с ним тяготы жизни в чужой стране
.
Таким образом, творчество Ладинского в эмигрантский период жизни предс
тавлено в данной книге с полнотой, близкой к максимальной. Публикуя неиз
вестные на родине произведения А. Ладинского, издательство делает попыт
ку ввести их в современный круг чтения. С такой надеждой трудились и сост
авители, разыскивая в архивах и библиотеках преданные забвению сочинен
ия соотечественника, сумевшего сделать столь многое вдали от России и по
возвращении на родину.
О романах Ант. Ладинского «XV
легион» и «Голубь над Понтом»
Вот книга, о которой, прежде всякой эстетической оценки, хотелось бы гово
рить как о культурном подвиге. Роман из истории Рима III века, написанный по
этом с неожиданной и необязательной для него эрудицией, которой могли бы
позавидовать специалисты и, само собою разумеется, написанный в наших б
еженских условиях, урывками, между делом, между очередными фельетонами
Ц есть, прежде всего, трудовой подвиг, заслуга перед Россией. Такая книга
не удивила бы нас в предвоенные годы. Но, то были годы духовной и всяческой
роскоши, объедения. Книга Ладинского зачата и выношена в бедности, в рома
нтической мечте. «Каирский сапожник» Ц дорогой автору образ Ц вытачал
изумительные туфельки для своей воображаемой красавицы.
Кто будет носить их? Нужны ли сейчас кому-нибудь такие роскошные вещи, ког
да «всякий раздет, разут»? Думаю, что нужны и долго будут нужны. Россия не п
ровалилась в тартарары, и в ее огромном и сложном духовном хозяйстве буд
ет надобность и в этом . Даже Сталин восстанавливает латынь. Пр
ойдя через легкую экспургацию
[1] Экспургация (лат.) Ц чистка.
, ad usum delphini [2]
Для пользования дофина (лат.). В переносном смысле Ц издание с исправленн
ым по цензурным мотивам авторским текстом. Ц (Прим. ред.)
Ц прошу прощения у автора, которого я обижаю такой перспективой,
Ц книга Ладинского способна будет выдержать десятки педагогических и
зданий; на ней могут изучать римскую историю целые поколения русских шко
льников, как в давно прошедшие времена изучали ее по Беккеровскому Галлу
. И с гораздо большим удовольствием, конечно.
Но, признавая всю культурную ценность «XV легиона», можно все же спросить с
ебя: что нового дает книга Ладинского после стольких классических изобр
ажений Рима Ц от Пушкина до Брюсова? Новое в ней то, что от личного опыта, л
ичной судьбы, и чего не заменит блестящая эрудиция. Читая сцены походной
жизни римского легиона, мы чувствуем, что автор вносит в нее свой опыт вой
ны, казармы, лагеря. Комната опустившегося римского поэта напоминает ман
сарду Парижа, а беседы христиан и платоников Ц религиозные диспуты наши
х дней. Даже наши экономические кризисы отразились, пожалуй, на нескольк
о необычном (на мой взгляд, даже преувеличенном) внимании автора к торгов
ым операциям. Все это не простая модернизация. Автор подошел к своему сюж
ету не только как археолог и не только как романтик, предпринявший экзот
ическое путешествие в глубь истории. Третий век Рима заворожил его своей
Ц действительной или мнимой Ц близостью к нашей эпохе. Автора прельща
ет в нем хрупкость и обреченность, предчувствие близкого конца. Это ощущ
ение Ц беззащитной и обреченной человечности Ц составляет душу книги,
спасает ее от археологического омертвления и ставит ее в ряд Ц хотя, быт
ь может, и не на одной высоте Ц с прекрасными стихами автора, посвященным
и гибели Европы.
Конечно, как и во всех исторических романах, в «XV легионе» порой не хватае
т воздуха. Слишком много вещей, занимательных, красивых или редкостных, к
оторые заслоняют человеческую судьбу. Это закон жанра. Ноя сказал бы, что
благодаря элементу личного опыта в книге Ладинского несравненно больш
е воздуха, чем, например, в «Алтаре Победы». Превосходны лагерные сцены. По
длинным зноем пустыни дышит Сирия. Нигде вообще читателя не покидает ощу
щение земли и неба («Черное и голубое»). Последние страницы, посвященные б
олезни и смерти Делии, вообще свободны от условностей исторического ром
ана. Их полное дыхание, пронзительная грусть говорят о том, что в них мы им
еем ключ к основной интуиции поэта: гибнущая красота Ц Делия Ц Европа
Ц наш мир.
Невозможно изобразить крушение античного мира вне спора язычества и хр
истианства. И невозможно изображать этот спор, не занимая позиции. Позиц
ию Ладинского по отношению к христианству можно было бы назвать сочувст
венной и скептической одновременно. Он изображает христианство как явл
ение внутри древней культуры, Ц в сущности, мало отличное от нее. Думаю, ч
то для бытовой живописи, для массовых характеристик эта точка зрения име
ет свои преимущества: она спасает от сусальностей «Quo vadis»
[3] Здесь имеется в виду рома
н Г. Сенкевича «Камо грядеши» (Прим. ред.).
. Но она никак не может объяснить победу новой силы Ц всего великог
о будущего, которым она чревата. Христиане Ладинского не лучше и не хуже с
воих сограждан. Для изображения духовной силы выбран Тертуллиан-фанати
к. Чрезвычайно трудно изобразить Ц и даже увидеть извне Ц духовную сил
у, которая была бы свободна от сентиментальности и фанатизма. Охотно при
знаем это. Но тогда всякое изображение этой силы и ее проявления в жизни о
суждено на неудачу. Другими словами, Ладинский превосходно изобразил см
ерть старого мира, но оставляет нас в недоумении о природе того мира, кото
рый идет на смену...
Юбилейный, или полуюбилейный, год 950-летия со дня крещения Руси принес нам
вместо исторических исследовании Ц исторический роман, в котором княз
ю Владимиру уделено почетное место. Вероятно, это первый роман о кн. Влади
мире Ц во всяком случае, единственный, который останется. А он, несомненн
о, останется и войдет в русскую воспитательную национально-историческу
ю библиотеку.
Роман о кн. Владимире Ц из эпохи, от которой нам ничего не осталось, кроме
легенд, Ц кажется дерзким предприятием. Автор с большим тактом разреши
л свою задачу. Он подошел к загадочной варяго-славянской Руси от Византи
и и описывает события в Херсонесе и на Днепре словами патриота-ромея, их о
чевидца и участника. Не Русь, а Византия заполняет главное поле романа, и о
победах Владимира рассказывает нам его враг и соперник Ираклий Метафра
ст, влюбленный в царевну Анну. Этот прием дает автору право смело наброса
ть портрет грубого варварского вождя, не смягчая жестоких красок, и в то ж
е время дать почувствовать будущий образ если не святого, то светлого кн
язя, сливающегося для нас с образом России. Византия дана с необычайным б
огатством археологических деталей. От императорского дворца до рынка и
лупанара, с главным вниманием на военно-морском быте. Может быть, специал
ист найдет кое-какие неточности в обилии всех этих исторических деталей
. Не будучи византинистом, я не могу их указать. Нельзя не удивляться лишь
тому, что археологический груз не давит романа, почти лишенного фабулы в
обычном смысле слова. Мы читаем его с глубоким вниманием, переживая в нем
нашу собственную трагедию Ц трагедию культуры.
Ладинский подошел к Византии с тем же основным интересом, с каким он изуч
ал Рим III века. Для него это исторические отражения нашего жестокого време
ни с основной темой: гибель Запада, или, точнее, мужественная борьба за пос
ледние дни жизни великой, но уже пережившей себя культуры. «Стихи о Европ
е» Ц вероятно, лучшее из всего, что написал Ладинский, Ц дают ключ к его и
сторическим романам. Они пронизаны острым романтизмом умирающего Рима,
неотразимым для людей довоенного поколения, но совершенно несозвучным
нашему времени Созвучен ли он Византии X века? В этом главный вопрос истор
ика поэту. Восстановить вполне убедительно лицо Византии за всей внешне
й оболочкой ее культуры Ц задача нелегкая, доселе никем не испробованна
я. Ладинский волен предложить свою интерпретацию: Византия Ц это Рим, за
поздавший со своей смертью на тысячелетие. Но, признаюсь, мне плохо верит
ся в такие длительные переживания. Византия представляется скорее типо
м окончательно нашедшей себя, в себе до конца уверенной, самодовлеющей к
ультуры. В ее тяжелом великолепии, в абсолютной ортодоксальности как буд
то вовсе нет места романтизму. Не случайно она не оставила нам ни одного п
оэта. Даже ее литургическая поэзия закончилась к X веку Ц эпохе ее апогея
. Ее искусство Ц особенно иконописное Ц непререкаемо. Но есть ли в нем хо
ть капля романтизма или душевности? Я сомневаюсь. Сравнение с утонченной
культурой Китая напрашивается само собой.
Ираклий Метафраст Ц римлянин IV века, заблудившийся в Х-ом, Ц или, что одн
о и то же, поэт XX века, перенесший себя в век македонской династии. В конце к
онцов, это право поэта. Но поэт чувствует себя воином. Для него нет образа
более волнующего, чем вековые дубы в степях, Ц все равно Паннонии или Ски
фии. С гибелью Византии он примиряется, глядя на бревенчатые стены Киева.
Торжествующее варварство несет для него не одну тоску, а образ встающей
России. И мы чувствуем: в гибели нашей Европы для него не все потеряно. Обр
аз грядущей России утешает его мужественную и нежную музу.
Георгий Федотов.
Париж, 1937-1939 гг.
В консульство Суллы Цереалия и во второе консульс
тво Марка Меция Лэта
[4] В римском летоисчислении года обозначались именами конс
улов данного года.
, в сентябрьские календы
[5] Календа Ц первый день месяца.
.
Плеяды всходили над Римом, предвещая зимние бури, бедствия и гибель кора
блей. Большой торговый корабль «Фортуна Кальпурния», принадлежавший се
натору Публию Кальпурнию Месале, шел в Италию. Опытный водитель корабля,
по имени Наварх Трифон, спешил до закрытия навигации доставить в Рим дра
гоценный груз Ц благовония Счастливой Аравии, перец, папирус и верблюжь
ю шерсть. На корабле возвращался к пенатам племянник сенатора, поэт Вирг
илиан. Ветер был благоприятен.
Император Антонин Каракалла был на Востоке. Его мать, Юлия Домна, жила в Ан
тиохии. Юлия Меза воспитывала в Гелиополе внука Вассиана-Гелиогабала, н
аследственного жреца в храме бога Солнца. Евнух Мезы Ганнис мечтал о вос
становлении царства диадохов
[6] Диадохи Ц полководцы Александра Македон
ского, после его смерти разделившие между собой империю. Основатели дина
стий Птолемеидов (Египет), Селевкидов (Вавилон и Сирия) и др.
. По городишкам Сирии скиталась бродячая труппа комедиантов, в кото
рой роль Елены Троянской исполняла танцовщица Делия. В городе Карнунте,
на Дунае, жила пятнадцатилетняя Грациана Секунда, из фамилии Викториев.
Пятнадцатый легион, стоянка которого была в Сатале, маленьком городке на
границе Армении, недалеко от кавказского города Диоскурад, но который з
астрял в западных провинциях после сражения под Лугдунумом
[7] Лугдунум Ц совр. Лион,
администр. центр провинции Галлия.
, по распоряжению Макретиана направлялся из Аквилеи на дунайскую г
раницу.
С Дуная летели лебединые стаи. Предчувствуя приближение зимы, птицы с пе
чальным курлыканьем летели за Геркулесовы Столпы, в жаркие пределы Афри
ки.
1 2 3 4 5