Но зато постель была теплой. Когда Мисси исполнило
сь тридцать, ее мать объявила, что поскольку Мисси уже больше не молодень
кая девочка, то посему может в холодную погоду согревать постель с помощ
ью горячего кирпича. И хотя само по себе это было неплохо, однако с того дн
я Мисси оставила всякую надежду на то, что ей когда-либо удастся вырватьс
я из заточения в Миссалонги и жить своей собственной жизнью.
Сон приходил быстро, потому что она вела физически активную, хотя и эмоци
онально бедную жизнь. Однако же те несколько минут между моментом, когда
она забиралась в благословенное тепло постели, и отключением сознания б
ыли для Мисси единственным временем полной свободы, поэтому она всегда б
оролась со сном так долго, как только могла.
«Интересно, Ч могла думать она, Ч как же я выгляжу на самом деле?» В доме
было лишь одно зеркало, в ванной комнате, но просто так стоять и глазеть на
собственное отражение возбранялось. Поэтому впечатление Мисси о собст
венной наружности искажалось выражением вины оттого, что, возможно, она
слишком долго глядится в зеркало. Она знала, конечно, что была довольно вы
сокой, знала она и о своей излишней худобе, знала, что обладает прямыми чер
ными волосами, что глаза у нее черно-карие, а нос немножко скошен набок Ч
результат падения в детском возрасте. Знала, что левый уголок рта чуть ни
же правого, но вот о том, что у нее очень хорошая улыбка, она не имела предст
авления, потому что улыбалась редко, а также не ведала о том, что ее обычно
е серьезно-чопорное выражение лица Ч по-клоунски трагикомично. Жизнь н
аучила ее считать себя очень домашним человеком, но в то же время что-то в
нутри нее сопротивлялось этой мысли, и ничто, никакие логические аргумен
ты не могли заставить ее поверить в это окончательно. Потому-то каждую но
чь она вновь и вновь спрашивала себя, как же она все-таки выглядит.
Или она начинала думать о том, как хорошо было бы завести котенка. Когда ей
исполнилось семнадцать лет, дядя Персиваль, владелец кондитерско-табач
ной лавки, самый лучший из всех Хэрлингфордов, преподнес ей на день рожде
ния щекастого черного котенка. Но мать ее немедленно отобрала котенка и
нашла человека, согласившегося утопить его, убедительно объяснив Мисси,
что они не могут себе позволить кормить еще один лишний рот, даже такой ма
ленький; все это было проделано не без понимания чувств дочери и не без со
жаления, но тем не менее это нужно было сделать. Мисси не протестовала. И н
е плакала, даже ночью в кровати. Наверное, этот котенок все же не был насто
лько реальным, чтобы заставить ее отчаянно горевать. Но ее руки, даже по пр
ошествии стольких долгих и пустых лет, ее руки все-таки помнили прикосно
вение к пушистой шерстке маленького создания и его урчание, выражавшее у
довольствие от того, что его держат на руках. Только ее руки сохранили эту
память. Все остальное в ней уже притупилось.
Порой в мечтах ей позволялось гулять среди зарослей буша в долине, что ле
жала напротив Миссалонги, и всегда бывало так, что эти грезы наяву плавно
переходили в сновидения, которые она никогда не запоминала. В сновидения
х этих одежда не стесняла ее и никогда не промокала, если ей доводилось пе
реходить какой-нибудь поток, не пачкалась, если она вдруг задевала за пор
осший мхом валун; и никогда ее платье не было этого чудовищного коричнев
ого цвета. Над головой летали колибри, наполняя воздух нежным звоном, при
чудливо раскрашенные бабочки порхали среди крон гигантских древовидны
х папоротников, делавших небо похожим на атласную ткань, на которую набр
осили кружево. Последнее время она начала задумываться о смерти, которая
все более представлялась ей желанным исходом. Смерть присутствовала по
всюду и забирала молодых так же часто, как и стариков. Чахотка, припадки, к
руп, дифтерия, опухоли, пневмония, заражение крови, апоплексия, сердечные
приступы, параличи. Почему она должна считать, что находится в большей бе
зопасности, чем другие? Смерть вовсе не была такой уж нежеланной; так чувс
твуют все, кто не живет, а скорее существует.
Но этой ночью она продолжала бодрствовать и после того, как перед ней при
вычным калейдоскопом прошли разглядывание себя, котенок, прогулка по за
рослям, смерть Ч и это несмотря на сильную усталость из-за возвращения д
омой галопом и резь в левом боку, причинявшую ей теперь страдания все чащ
е. Просто Мисси решила посвятить некоторое время этому огромному необуз
данному незнакомцу по имени Джон Смит, купившему ее долину, Ч по крайней
мере, так говорила Юна. Ветер перемен задул в Байроне, появилась некая нов
ая сила. Ей представлялось, что Юна была права насчет того, что он действит
ельно намеревался поселиться в долине. Теперь уже больше не ее долине, а е
го, Джона Смита. Наполовину прикрыв глаза, она вызвала его мысленный обра
з Ч высокого, мощного телосложения, сильного мужчины, заросшего темно-р
ыжими волосами, с густыми бакенбардами и этими двумя удивительными бело
снежными прядками в бороде. По лицу его, загорелому и обветренному, невоз
можно было точно судить о возрасте, но Мисси предполагала, что ему далеко
за сорок. Глаза у него были цвета воды, протекающей среди опавших осенних
листьев Ч чистые как хрусталь и одновременно янтарно-карие. Ах, какой уд
ивительно привлекательный мужчина!
И когда она, чтобы завершить свои ночные странствия, отправилась в очере
дной раз на прогулку по зарослям буша, рядом с ней появился он, и они шли и ш
ли рука об руку до тех пор, пока она не заснула.

Глава 3

Виной бедности, царившей в Миссалонги с такой неотступной жестокостью, б
ыл Сэр Уильям Первый. Он произвел на свет семерых сыновей и девять дочере
й, большинство из которых благополучно выжили и сами дали потомство. Пол
итика его в отношении наследников была такова, что все свои земные богат
ства он распределял лишь среди сыновей, дочерям же оставалось приданое,
состоящее из дома и целых пяти акров земли. На первый взгляд, политика эта
была не так уж плоха Ч она отпугивала охотников за богатыми невестами и
в то же время обеспечивала девушкам статус землевладелиц и некоторую не
зависимость. С большой охотой (так как это означало для них еще большие де
ньги) его сыновья продолжили эту политику, точно так же в свою очередь пос
тупали и их сыновья. Пролетали десятилетия, и дома становились все менее
удобными, да и качество постройки оставляло желать лучшего, а пять акров
хорошей земли постепенно становились пятью акрами не-такой-уж-хорошей
земли.
В результате через два поколения все сообщество Хэрлингфордов распало
сь на несколько лагерей: мужчины, все как один состоятельные; относитель
но богатые дамы, удачно вышедшие замуж, и группа женщин, которых либо обма
ном вытурили с собственной земли, либо заставили продать ее за смехотвор
ную цену, либо таких, как Друсилла Хэрлингфорд Райт, старающихся сохрани
ть свою недвижимость как средство существования.
В свое время она вышла замуж за некоего Юстиса Райта, чахоточного наслед
ника крупной бухгалтерской фирмы из Сиднея, имевшего также капиталовло
жения в некоторые производственные проекты. Совершенно естественно, чт
о, выходя замуж за Юстиса, Друсилла и не подозревала о его чахотке, как, впр
очем, и он сам. Но спустя всего два года супруг ее отдал Богу душу, а его отец
, переживший сына, посчитал, что разумнее будет оставить всю свою собстве
нность второму сыну, чем передать какую-то ее часть вдове, имеющей наслед
ницей лишь болезненную девочку. Вот так многообещающий брак, окончился в
о всех отношениях печально. Старик Райт исходил из того, что Друсилла име
ет собственный дом и землю и происходит из весьма могущественного клана
, который должен позаботиться о ней, пусть даже из чисто внешних, конъюнкт
урных соображений. Но не учел небольшой детали, а именно, что клану Хэрлин
гфордов было решительно наплевать на тех своих представителей, что прин
адлежали к женскому полу, были одинокими и не обладали властью.
Вот Друсилла и перебивалась с хлеба на квас. Она взяла к себе свою сестру О
ктавию, старую деву, которая продала дом и пять акров земли их брату Хербе
рту, чтобы внести свою лепту в хозяйство Друсиллы. Тут-то и была загвоздка
; продавать кому-нибудь со стороны считалось делом неслыханным, и Хэрлин
гфорды-мужчины всегда беззастенчиво этим пользовались. Ту оскорбитель
но малую сумму, что получила Октавия за свою собственность, Херберт сраз
у же от ее имени вложил в дело, но, как это всегда бывало с его финансовыми п
рожектами они и на этот раз оказались никчемными. Сначала, когда Октавия
сделала первую робкую попытку узнать о судьбе своих денег, от нее просто
отмахнулись, а потом последовали гнев и возмущение.
Понятное дело, что таким же невообразимым, как продажа своей собственнос
ти чужаку кем-либо из женщин Хэрлингфордовской фамилии, была бы и мысль и
дти работать на сторону, позоря тем самым клан. Работать женщина могла, но
лишь в пределах собственной семьи. Таким образом, Друсилла, Октавия и Мис
си, сидели дома, потому что абсолютное отсутствие капитала не позволяло
им посвятить себя труду посредством открытия своего дела, а полное отсут
ствие каких-либо профессиональных знаний привело к тому, что собственна
я семья стала считать их абсолютно непригодными для работы.
Если Друсилла и вынашивала когда-нибудь планы о том, что Мисси удачно вый
дет замуж и вытащит Миссалонги из беспросветной нужды, то еще до того, как
Мисси исполнилось десять, стало ясно, что планы эти выстроены на песке; Ми
сси всегда была домашним ребенком и не располагала людей к общению. К том
у времени, как ей стукнуло двадцать, ее мать и тетка уже успели смириться с
перспективой выносить безжалостно стесненные обстоятельства вплоть д
о гробовой доски, каждая до своей. Со временем Мисси унаследует дом своей
матери и пять акров земли, но расширить это хозяйство будет некому, так ка
к Хэрлингфорды по женской линии практически никаких прав не имели.
Конечно, им удавалось сводить концы с концами. У них была корова породы дж
ерси, дававшая удивительно жирное, богатое сливками молоко, а также роск
ошных телят; одну телку породы джерси хозяйки когда-то оставили, и та была
просто великолепна. Кроме того, им принадлежало полдюжины овец, три дюжи
ны рыжих род-айлендских кур, дюжина отборных уток и гусей, пара избалован
ных белых свиней, регулярно поросившихся и приносивших молочных порося
т, лучших в округе, так как их не запирали в хлев, а позволяли свободно паст
ись, и так как, кроме отходов со стола Миссалонги и огорода, они поедали и о
тбросы из чайной Джулии. Огород, бывший вотчиной Мисси, давал овощи кругл
ый год Ч Мисси была с растениями на короткой ноге. И еще у них был скромны
й сад Ч десяток яблонь различных сортов, персиковое дерево, вишня, слива,
абрикосовое дерево и четыре груши. Цитрусовых у них не было Ч в Байроне с
лишком холодные зимы. За свои фрукты, масло и яйца они получали от Максвел
ла Хэрлингфорда гораздо меньше, чем могли бы выручить в любом другом мес
те, но продавать на сторону перекупщику, не являющемуся Хэрлингфордом, б
ыло делом неслыханным.
Еды у них всегда хватало; что делало их бедными, так это отсутствие денег.
Не имея возможности получать жалованье и будучи бесстыдно обираемы тем
и, кто по справедливости должны были бы поддерживать их, они сильно завис
ели от наличных денег, означавших для них и одежду, и кухонную утварь, и ле
карства, и новую крышу, и тысячу других вещей. Вечно под угрозой вынужденн
ой продажи овцы, или теленка или нового помета поросят, они не могли себе п
озволить расслабиться в своем вечном состоянии финансовой бдительност
и. То, что эти две женщины, мать и тетка, действительно всем сердцем любили
Мисси, выражалось только в одном: ей позволялось тратить на библиотеку д
еньги от продажи масла и яиц.
Чтобы чем-то заполнить пустоту дней, леди из Миссалонги постоянно что-то
вязали, плели и шили и были рады подаркам в виде шерсти, ниток и полотна, ко
торые получали на Рождество и в дни рождений. В свою очередь и они дарили к
ое-что из того, что производили с помощью своих иголок и крючков, но больш
ая часть шла в кладовку.
То, что они с такой молчаливой безропотностью приняли законы и правила, н
авязанные им людьми, не имеющими никакого понятия об одиночестве и гореч
и благородной бедности, не свидетельствовало о том, что им недоставало с
илы духа или мужества. Просто они родились и жили во времена, когда еще не
разразились великие войны и промышленная революция не принесла своих п
лодов, когда работа за плату и связанные с ней разнообразные удобства и у
довольствия были предательством их представлений о жизни, семье и женст
венности.
Никогда благородная бедность так не давила на Друсиллу Райт, как по утра
м в субботу, в то время, как она пешком входила в Байрон, пересекала его и вы
ходила к тем местам, где вдоль склонов величественных гор между городом
и рукавом Джеймисон Вэлли стояли шикарные резиденции наиболее состоят
ельных Хэрлингфордов. Друсилла шла к своей сестре Аурелии на утренний ча
й, и пока она устало тащилась, ей иногда вспоминались молодые годы, когда о
ни обе были девушками, и были помолвлены, и она, Друсилла, ценилась на рынк
е невест гораздо выше сестры. Это паломничество она совершала в одиночку
Ч для больных ног Октавии семь миль пути были слишком суровым испытани
ем, а Мисси настолько проигрывала дочке Аурелии Алисии, что этот контрас
т был просто непереносим. О том, чтобы держать лошадь, и речи не могло быть,
ведь свободно пасущаяся лошадь нанесла бы насаждениям Миссалонги непо
правимый ущерб. Если леди из Миссалонги не могли идти пешком, они просто о
ставались дома.
Аурелия также вышла замуж за человека со стороны, но, как оказалось, гораз
до более удачно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21