Что ж, она и была им.
- Возникла проблема, - начал Пол, готовый выложить версию, которую сочинил для общего пользования вместе с Майлзом.
- Проблема? Что за проблема? Где Джоанна?
- В Боготе.
Лиза откинула за плечи белокурые волосы. Она была из тех жительниц Ист-Сайда, кому случилось перебраться через парк, - они были рождены для больших денег, но те вдруг иссякли, однако дамы по-прежнему выглядели вполне кредитоспособными.
- Виза Джоэль не в порядке.
- Что значит «не в порядке»?
- Это значит, что она не действует и мы не можем вывезти ребенка из страны.
- Ох, Пол, это же ужасно! И что теперь будет? Что вы собираетесь предпринять?
- Пытаюсь решить проблему с этого конца. - Начав рассказ, Пол понял, что их выдумка оказалась вполне работоспособной. О себе он не мог этого сказать: усталость успела проникнуть в самые кости.
Лиза это почувствовала, снова обняла и на несколько секунд дружески прижалась к нему.
От нее пахло домом.
* * *
Когда Джон возвратился с работы, Лиза позвонила няне, и они с мужем принесли бутылку каберне.
Как было хорошо снова увидеть Джона.
И как ужасно.
Он был его закадычным другом. Они столько времени провели в барах Вест-Сайда, что теперь и не вспомнить. Обсуждали сложности процесса зачатия. Джон его подбадривал и не раз помогал опохмелиться после подпития.
И как бы Пол ни обрадовался, увидев его лицо, он страшно смутился, потому что приходилось лгать другу.
Детали требовалось сочинять на ходу и соединять так, чтобы получалась внятная, убедительная и абсолютно логичная картина. Хитрость заключалась в том, чтобы подмешивать в рассказ правду и таким образом создавать впечатление естественности. И Пол вспоминал о дочери все, что мог. Два стакана вина не слишком в этом помогали.
Ничто не облегчало чувства вины. Или страха.
Особенно трудно давалась ему беззаботная болтовня о Джоанне - словно жена просто-напросто ждала его в гостиничном номере. Это казалось Полу невероятно бессердечным. В той комнате, где ждала его Джоанна, не было телефона - она не могла поднять трубку и заказать себе в два часа ночи гамбургер с жареной картошкой. Если еще ждала...
В чащобе лжи Пола подстерегали скрытые ловушки.
- Ради Бога, дай мне ее номер телефона! - попросила Лиза. - Сто лет с ней не болтала!
- Звонить из Боготы очень дорого, - принялся выкручиваться Пол. Десятиминутный разговор из «Эспланады» с Нью-Йорком стоил ему 62 доллара 48 центов.
- Я ей сама брякну, - перебила его Лиза. - Давай номер.
- Надо найти. - Он тянул время.
Возникла пауза: гости решили, что он поступит именно так, как сказал, - пойдет искать номер.
И ждали.
- Что-то я устал, - вместо этого сказал Пол. - Обещаю, загляну к вам чуть попозже.
Джон и Лиза нехотя поднялись. Обняли его и просили, не раздумывая, обращаться, если они могут что-то для него сделать.
* * *
Пол не мог заснуть.
И позвонил Рейчел Гольдштейн. Он все еще надеялся, что она сможет вывести его из тупика.
- Слушаю, - ответила вдова, после того как он представился.
- Хотел убедиться, что вы в порядке.
- С какой стати?
- Как это «с какой стати»?
- Мы едва знакомы. Я ценю вашу заботу. Но я озадачена вашим участием. Вы не родственник и не друг...
- Я чувствую себя другом, - заявил Пол и не солгал. В этот момент ему казалось, что Майлз - его единственный друг на земле.
Рейчел не стала с ним спорить.
- Держитесь? - продолжал допрашивать Пол.
- Держусь. Восемнадцать лет я пробыла замужем, и вдруг оказывается, что я вовсе не знала своего супруга. Что еще остается делать?
Должно быть, в комнату вошел один из ее сыновей, потому что Рейчел быстро проговорила:
- Со мной все в порядке, Пол. Я прекрасно себя чувствую. - Затем послышался стук закрываемой двери, и она продолжала: - Что он был за человек? Вот какой вопрос меня мучает. - Ее голос стал невыносимо грустным. - Каким мне его помнить?
- Таким, каким хотите. Разве в этом есть что-нибудь плохое?
- Таким, каким хочу? - отозвалась Рейчел и еще раз повторила фразу, то ли усмотрев в ней некий смысл, то ли высмеивая его глупую сентиментальность.
Повисла пауза.
- Одного я все-таки видела, - наконец проговорила она.
- Кого видели?
- Ребенка. Вчера вы меня спрашивали, не видела ли я кого-нибудь из взятых на воспитание детей. Помните?
- Конечно.
- Так вот, это был уже не грудной ребенок.
- А кто?
- Девчушка.
Внимание - девчушка!
- Вот таким, пожалуй, я и буду помнить Майлза. А почему бы и нет? Входящим в дверь с девочкой-колумбийкой на руках.
Так... так... так. Мысли Пола ворочались невероятно медленно.
- Вы помните ее имя?
- Имя? Это было больше десяти лет назад.
- Вы уверены? Вспомните получше.
- Зачем оно вам?
Законный вопрос.
- Прежде чем удочерить девочку, мы разговаривали с супругами, которые тоже пользовались услугами вашего мужа. У них дочь. На вид ей тринадцать или около того. Интересно, может быть, вы видели именно ее?
Рейчел снова замолчала.
«Думай, думай», - торопил ее про себя Пол.
- Что-то, кажется, на "Р"... Извините, не могу припомнить.
На "Р"? Как и ее отца?
- А что произошло с ее родителями? Почему они не забрали ее сразу?
- Понятия не имею. Может быть, именно в этот день были заняты.
- Странно. Обычно в Колумбию требуется ехать самим и принимать ребенка лично. Таковы правила.
- Может быть, в данном случае возникли какие-то особые проблемы... Насколько я помню, с девочкой что-то было не так.
- Что именно?
- Нервы. Она постоянно кричала и плакала.
- Видимо, испугалась. Что тут необычного?
- У меня двое сыновей. Случалось, они тоже пугались. Даже приходили в ужас. Они и сейчас в ужасе. Обнаружить, что отец совершил самоубийство, - это что-то да значит. Но там было нечто иное. Девочка боялась темноты, боялась света - боялась всего. Что-то с ней было не так - не знаю только что. Помнится, Майлзу пришлось встать среди ночи и идти ее успокаивать.
- Удалось?
- Не знаю. Наутро он повез ее знакомить с новыми родителями. Вот и все. У нее были красивые глаза. Я до сих пор их помню.
- Ну что ж... - Полу вдруг очень сильно, можно сказать, отчаянно, захотелось закончить разговор. - Вам надо хорошенько выспаться. Обращайтесь, если что-то потребуется. Всегда готов вам помочь.
Рейчел не потрудилась сказать ему «до свидания».
Глава 41
Он не слышал слонов.
И львов тоже.
А лам - тем более.
Он слышал, как гудит мощный кондиционер, как звякают металлические подносы сервировочного столика на колесиках. Как работает система внутренней связи, внезапно взрывающаяся помехами. Раздался стук - это подросток в банном халате настойчиво колотил во внутреннее окошко и требовал, чтобы ему сейчас же, немедленно, дали его пистоны.
Голоса звучали у Пола в голове - слишком много голосов, которые старались перекричать друг друга.
Вот раздался голос Джулиуса - паренька из тех времен, когда Майлз занимался делами несовершеннолетних.
«Попал в зверинец в пятнадцать лет. Мы называли его зверинцем, потому что он стоял напротив зоопарка в Бронксе».
И голос Галины. Привет, Галина!
«Она видела такие вещи, которых не должен видеть ребенок. И у нее начались кошмары».
Затем свой голос в общий хор добавила Рейчел:
«Девочка боялась темноты, боялась света - боялась всего. С ней что-то было не так, только я не могу понять что».
И наконец последний голос, который звучал громче остальных. Голос из письма, которое Пол приписал сыну Майлза, но, оказывается, это был совершенно иной человек.
«Дорогой папа, папочка, папуля! Помнишь, как ты отвел меня в зоопарк и там оставил?»
Но вот Пол услышал и свой собственный голос, который звучал наяву:
- Да, вы правильно поняли, я из страховой компании. - Он говорил это грузной женщине, которая сидела за конторкой в приемной. Женщине, которая встречала посетителей в психиатрической больнице «Гора Арарат» - здании из красного кирпича с зарешеченными окнами и линолеумом на полу, стоявшем напротив зоосада в Бронксе. Два зоопарка рядом: человеческий и звериный.
Женщина смотрела на визитную карточку Пола так, словно это был лотерейный билет, по которому она крупно проиграла. А Пол подумал, что, наверное, и Джулиус в свои пятнадцать лет видел то же самое лицо.
А эта женщина - лицо Джулиуса.
- Как ее фамилия?
- Фамилия?
- Фамилия дочери вашего клиента?
Пол колебался всего одну секунду.
- Рут, - ответил он. - Рут Гольдштейн.
Это был выстрел вслепую, в потемках... Хотя нет - скорее в сумерках, когда еще можно разглядеть название томика: «Книга Руфь».
"Что-то на "Р"", - сказала ему Рейчел.
- М-м... - протянула женщина и оживила экран компьютера, который долго-долго не хотел просыпаться. Ей даже пришлось крепко шлепнуть мясистой рукой по мыши. - Чертова система, - буркнула она, имея в виду все вообще, а не только свой компьютер. Например, систему, благодаря которой человеку лучше находиться в сумасшедшем доме, чем в тюрьме для несовершеннолетних. Систему, которая определила детей в психбольницу, где их держат взаперти и пичкают лекарствами, пока им не исполнится восемнадцать лет.
Да, нечего сказать, система в самом деле не из лучших.
Компьютер наконец проснулся - испугался то ли немилосердного обращения с мышью, то ли крепкого словца - и надсадно загудел. Последовало несколько более гуманных похлопываний по мыши, и на экране открылось окно запроса информации.
- Вот она, Рут Гольдштейн, - кивнула женщина. - Так что вы хотите?
Пол ответил не сразу. Он до последнего опасался, что ему ответят: «Простите, здесь такого ребенка нет». Объяснят, мол, вас ввели в заблуждение, и укажут на дверь. Наконец он все-таки сумел с собой совладать.
- Я же вам сказал: мой клиент недавно скончался. Смерть наступила внезапно и неожиданно. Надо выполнить некоторые формальности и уточнить, кто за что платит. Мы хотим убедиться, что Рут Гольдштейн будет и в дальнейшем получать такое же хорошее лечение и уход.
Пол подумал, что выразился не очень удачно: слово «хорошее» было явно не к месту. Но он пришел сюда не для того, чтобы кого-то обижать. Он выполнял миссию спасателя. Хотя спасаемые находились не в психиатрической больнице «Гора Арарат», а в трех тысячах миль от нее. Оставалась держать скрещенными пальцы и надеяться, что они еще дышат.
- Что же вы раньше не сказали? - возмутилась женщина. - Тогда вам надо в финансовый отдел.
- Я бы хотел взглянуть на девочку.
- На девочку? В таком случае необходимо спросить разрешение у врача. Вы не заразны? Проходили обследование?
«Насчет заразы - в самую точку», - хмыкнул про себя Пол. Ведь они не где-нибудь, а в зверинце.
- Так спросите. Полагаю, что раньше ее навещал один отец. Но он умер. Кому-то надо сообщить ребенку, что произошло. - Женщина не отвечала, и Пол добавил: - Ведь он это делал?
- Что делал?
- Навещал?
Женщина повернулась к компьютеру и несколько раз щелкнула мышью.
- Майлз Гольдштейн?
- Да.
- В списке значится. А вот навещал он ее или нет, не скажу.
- Вы могли бы поговорить с врачом и объяснить ситуацию?
- Я могу одновременно делать только одно дело.
Это «дело», которое не позволяло ей немедленно связаться с врачом, представляло собой пластиковый стаканчик; женщина держала его в руке и не спеша потягивала кофе.
Изрядно отпив, она состроила кислую мину, взялась за телефонную трубку и с летаргической медлительностью набрала несколько цифр.
- Это доктор Санхи? У меня тут человек из страховой компании. Хочет повидаться с Рут Гольдштейн. Совершенно верно... Умер отец... Он так говорит... Хорошо.
Женщина положила телефонную трубку на рычаг - лежи там и не мешай.
- Доктор Санхи сейчас придет.
* * *
Доктор Санхи оказалась женщиной.
И индианкой. На вид - заваленной работой, спешащей и не склонной заводить долгие разговоры по пустякам.
- Так вы утверждаете, что ее отец скончался? - В ее речи чувствовался распевный индийский акцент. Они сидели в комнате ожидания рядом с вестибюлем. «Интересно, чего можно ожидать в подобном помещении? - подумал Пол. - Когда возвратится ясность рассудка? Или когда из башни на плечах разлетятся последние летучие мыши и ее окончательно снесет?»
- Да, несколько дней назад.
- И вы пришли ей об этом сообщить?
- И убедиться, что все в порядке с финансовой стороной вопроса. Что за ней будут продолжать должным образом ухаживать, как желал ее отец.
Доктор Санхи заглянула в папку.
- Матери тоже нет.
- Нет. - Майлз солгал во всем, кроме этого. - Она осталась одна на свете.
- Вот что, мистер...
- Брейдбарт.
- Да-да, Брейдбарт. Должна сообщить вам следующее: она не более одинока, чем раньше. Разумеется, я говорю о физической стороне вопроса. Ее отец, я бы сказала, не часто баловал ее своими посещениями. Приходил очень редко - на дни рождения и иногда по праздникам.
- Вы давно здесь работаете?
- Недавно, мистер Брейдбарт. Два года.
- Таким образом, вы не присутствовали в тот момент, когда ее принимали?
- Нет, конечно.
- Могу я вас спросить, как ее успехи?
- Относительно чего?
- Относительно нормального состояния.
- Нормальное состояние - расплывчатый термин. Лучше спросите, как ее дела относительно ее самой. Относительно прошлого года или позапрошлого. Это нечто вроде гольфа - спорта, которым я, к сожалению, начала заниматься совсем недавно. Человек играет против самого себя. И шаг за шагом совершенствуется.
- Хорошо. Как ее успехи относительно ее самой?
- А вот здесь есть одна проблема: мы рассуждаем об относительности, а между тем вы к девочке никакого отношения не имеете. Вы только что ясно дали понять - ее отец был просто вашим клиентом. Поэтому вы не имеете права на получение закрытой информации. Извините.
- У нее никого не осталось, - продолжал настаивать Пол. - Ни одного человека.
- Официально - да. Я бы даже сказала, буквально. Но я, как и вы, связана законами о конфиденциальности. Пока вас или кого-нибудь другого не назначат ее опекуном, нам не о чем разговаривать. Замечу только, что она не представляет опасности ни для окружающих, ни для самой себя. Как Дилси, персонаж одного из романов великого американского писателя Фолкнера, она держится стойко.
- Могу я ее видеть?
Доктор Санхи снова пустилась в пространные рассуждения о его правах или, вернее, их отсутствии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37