— весело воскликнул мистер Дикки. — Я подарю его «Инстентейньес». Он будет выставлен в зале репортерских трофеев, и все коллеги умрут от зависти.
Наконец-то молодые люди поднялись на борт аэростата! Краткое знакомство сопровождалось волнующими словами благодарности. Минуту спустя воздушный крейсер снова взмыл ввысь.
Инженер по-прежнему находился в машинном отделении, а аэростатом управляла мисс Эллен. Одной рукой держась за руль, другой она подносила ко рту небольшой металлический предмет. С его помощью Маленькая Королева разговаривала с Флэшмэнором:
— Да, дорогой папа, все закончилось благополучно. Спасенный джентльмен, целый и невредимый, у нас на борту.
Отчетливый, хорошо знакомый голос, преодолев гигантское расстояние, ответил:
— Молодец, дочка, прими мои поздравления! — Мясной Король лично поддерживал связь с аэростатом.
Что за чудо, эти беспроволочные телефоны! На какое-то время наступила тишина, затем вновь прозвучал голос мистера Шарка:
— А теперь летите на завод, но не снижайтесь… — Почти сразу после этих слов послышался сдавленный крик, скорее, даже вызванный ужасом вопль. Все вздрогнули.
— Эллен, детка, немедленно возвращайтесь! Николсон!
— Слушаю вас, мистер Шарк.
— Назад, во Флэшмэнор! Отвечаешь головой, my lad!.
— Папочка, что случилось? — озадаченно спросила мисс Эллен.
— Нашим патрулем замечен неизвестный аэростат. Говорят, его видели в районе завода еще до бунта, потом он куда-то исчез, а сейчас опять появился. Я уверен, те, кто в нем находятся, — наши злейшие враги… бандиты, жаждущие моей гибели! Нельзя терять ни минуты! Вам угрожает смертельная опасность! Назад!.. Или будет слишком поздно… Я лечу на помощь!
Мясной Король не был человеком впечатлительным, но на этот раз в его голосе, обычно резком и отрывистом, прозвучала такая тревога, что Маленькая Королева и инженер вновь вздрогнули.
— Слушаюсь, мистер Шарк! Положитесь на меня, — бросил Николсон.
Аэростат поднялся ввысь и на высокой скорости устремился в сторону Мэнора.
С момента получения тревожного сообщения воздухоплаватели не проронили ни слова. Тягостное молчание нарушалось лишь приглушенным гулом бортовых винтов. Жан Рено, немного бледный, украдкой любовался Маленькой Королевой, которая, казалось, была неустрашима. Узнав о смертельной опасности, грозившей мисс Эллен, молодой человек стал испытывать страшную тревогу за судьбу девушки. Горячая преданность и невыразимая жажда самопожертвования переполняли его сердце. Мистер Дикки, прирожденный репортер, сиял от удовольствия. По правде говоря, он действительно испытывал эгоистичное ликование, вспоминая об удивительных, выходивших за рамки мыслимого и немыслимого, событиях, произошедших с ним после вылета из редакции. Подумаешь, опасность, тумаки, ножевые удары, казнь, наконец! Подумаешь, угроза новой опасности! Малыш Дикки забыл обо всем в предвкушении следующего приключения, обещавшего быть самым странным, самым драматичным и самым загадочным из всех приключений, о каких только может мечтать репортер!
В бесконечной, томительной тревоге пролетела минута. Воздухоплаватели не отрывались от иллюминаторов. Все взгляды были устремлены к горизонту. Внезапно вдали мелькнула черная точка. С каждой секундой она становилась все больше и больше, постепенно приобретая очертания аэростата.
Это был небольшой воздушный корабль веретенообразной формы. И было в его облике нечто странное и угрожающее. Сначала его бросало из стороны в сторону, затем он стал подниматься, как будто хотел перерезать крейсеру дорогу.
— Это враг, — глухим голосом проронил Жан Рено.
— Похоже, — добавил репортер.
— В любом случае его действия очень подозрительны. Неужели он осмелится напасть на нас? Какая дерзость!
Проявляя в большей степени любопытство, чем тревогу, Маленькая Королева воскликнула:
— Какая скорость! Какая точность движений! Мы можем добиться того же, Николсон?
— Попробуем, мисс Эллен.
Неожиданно раздался пронзительный свист. Шум быстро нарастал, потом вдруг уменьшился. Подобные звуки могли быть вызваны только летящим снарядом.
— Нас атакуют, — невозмутимо сказала Маленькая Королева. — Значит, это враг.
ГЛАВА 4
Новые машины и новый склад ума. — Воздушные пираты. — Битва в воздухе. — Пневматическое орудие. — Абордаж. — Высший пилотаж. — Ядовитый газ. — Побеждены. — Король стервятников. — Кондор.
Поразительно, как в стране с высокоразвитой культурой, в мирное время, в самом сердце промышленного района, возможно варварское нападение на дирижабль с мирными пассажирами! Почему подобное разбойное действие, осуждаемое законом, гражданскими правами и элементарной гуманностью, остается безнаказанным?! Прежде чем ответить на этот вопрос и трезво оценить совершаемое преступление, относящееся скорее к пережиткам прошлого, чем к временам сегодняшним, будет полезно немного ознакомиться с психологией людей.
Еще вчера страсть к автомобилям охватывала даже самых благоразумных, а самых спокойных превращала в ярых поклонников скорости. Впрочем, опьянение от быстрой езды было не единственным предметом этой страсти. Выжимая сто двадцать километров в час на автомобиле ценой в тридцать, пятьдесят или сто тысяч франков, богатые водители основали новую аристократию, которая только из презрения не давила представителей смиренной касты пешеходов. Автомобиль был роскошью, недоступной огромному большинству людей. Эта роскошь указывала на состоятельность ее владельца, не всегда, правда, высокопробную, но зато реальную. Она разделяла людей на категории, ставила каждого на свое место. Таким образом, между хозяевами дороги и покорными пешеходами с самого начала легла пропасть.
Такое разделение существовало недолго. Вскоре повсеместное распространение автомобилей стало в порядке вещей. Сначала появились дешевые экипажи, затем — машины для перевозки грузов с платформами, грузовики, омнибусы, дилижансы. Автомобили вдруг перестали быть достоянием привилегированной публики. Тогда шикарный водитель, влюбленный в скорость сноб, почувствовал, как падает его престиж. Старая аристократия дороги стала страдать от внезапного тесного соседства с простонародьем, чьи громыхавшие развалюхи позорили дорогие марки. В этот непростой для всех автомобилистов период были созданы аэростаты.
Хвала Господу за то, что он творит такие чудеса! Долой обветшалый хлам и безумства былых времен! Да здравствуют новые монстры! Они легче воздуха! Да здравствуют новые моторы! Ура новому обмундированию! Вперед, покоряя пространство!
Вслед за увлечением скоростью пришла страсть к высоте. Не превышая ста десяти — ста двадцати километров в час, аэростаты поднимались на высоту в две, четыре, шесть тысяч метров над башнями Нотр-Дам, над Альгамброй, Бруклинским мостом, водопадами Замбези или Северным полюсом!
Автомобиль умер! Да здравствует аэростат!
Изо дня в день скорость воздушных кораблей возрастала. Эта быстрота передвижения опьяняла и зажигала больше, чем автомобиль. Новоявленные короли воздуха с презрительным сочувствием смотрели на смиренных париев, ходивших по земле. Таким образом, появление аэростатов основательно поколебало жизненные устои, некогда созданные автомобилями. Совершенно неожиданным и странным стало то, что хорошо известный припев из «Корневильских колоколов» «Я смотрел на небо…» человечество избрало своим девизом. По поводу и без повода, кстати и некстати люди запрокидывали головы, морщили лбы, щурились, прикладывали руку к глазам наподобие козырька. Взгляды в небо стали потребностью, навязчивой идеей, болезнью. И не без основания. По земле, где обитала большая, «тяжелая» часть человечества, проносились тени, то туда, то сюда ложились пятна геометрической формы. Причиной тому были аэростаты, которые фланировали в небе, парили в облаках, напоминая чудовищ, и внезапно исчезали в лазурной дали.
Но не только любопытство заставляло простых смертных поднимать головы вверх. Главным образом, люди боялись. Увы! Постоянный страх вполне оправдывался слишком частыми падениями. Везде и всюду с высоты в огромном количестве падали личные вещи, приборы и даже люди. От этого, казалось, ничто в мире не могло бы уберечь. Последствия, естественно, были ужасны. Трудно понять и оценить отвагу небесных гонщиков, не ценивших свои жизни и жизни других. Воздухоплаватели окончательно помешались. Безумие было вызвано манией высоты и жаждой простора. Слова «подъем», «спуск» стали неподходящими и устаревшими. На аэростатах больше не поднимались — они взрывались, как бомбы, и не опускались — воздушные корабли обрушивались!
Днем небо заполняли монстры всевозможных окрасок и форм. Они передвигались с разными скоростями и на разных высотах. Ночью начиналось беспорядочное перекрещивание во тьме лучеобразно расходящихся световых потоков. В результате астрономы не могли больше наблюдать за предметами своих исследований, фотографировать звездное небо стало также невозможно.
Когда появилась мода на дирижабли, каждый захотел иметь свой летательный аппарат. Разориться на его приобретение считалось хорошим тоном. Хотя подобные глупости были позволительны лишь богатым людям. Поскольку любой из этих снобов отлично владел мастерством грабежа, взяточничества и вымогательства, постепенно появился новый вид афер — воздушное пиратство. Дерзкие, неустрашимые джентльмены, лишенные предрассудков, фрахтовали легкие, быстрые, хорошо вооруженные аэростаты и пиратствовали в небесах. В итоге воздушное пространство вскоре превратилось в бесконечный лес Бонди
Поскольку пиратские дирижабли почти не оставляли следов, разбойники действовали абсолютно безнаказанно. Несмотря на то что полиция в равной степени снабжалась такими же кораблями, автомобильно-воздушная Пандора, подобно опереточным карабинерам, всегда прибывала с опозданием. Таким образом, процветавшее пиратство и наводивший ужас бандитизм стали характерными чертами эпохи воздухоплавания.
Растущая безнаказанность воздушных преступлений прибавляла разбойникам наглости и делала их промысел еще более прибыльным. Аэростаты в большинстве своем были вооружены как для войны. А перспектива воздушной стычки, добавляясь к обычным опасностям длительных прогулок в надземном пространстве, только сильнее притягивала тех психопатов, что непрестанно ищут новых ощущений.
Итак, читатель наш хорошо осведомлен. Теперь он может со знанием дела оценить внезапное нападение таинственного дирижабля на крейсер под номером один.
Пролетевший снаряд не причинил никакого вреда, хотя еще немного — и он пробил бы обшивку.
Инженер отрывисто бросил:
— Джентльмены! Вы умеете стрелять?
— Я — нет! — ответил Жан Рено.
— Посредственно! — отозвался репортер.
— Тогда стрелять придется мне, — сказал пилот. — Мисс Эллен, примите, пожалуйста, управление.
Будучи прекрасной спортсменкой, девушка заняла место Николсона и со знанием дела взялась за рычаг.
Инженер посмотрел на металлическую трубу, прикрепленную болтами рядом с люком. Ее длина составляла примерно метр, диаметр ствола — шесть сантиметров. От нижней части трубы под прямым углом ответвлялась другая труба, почти таких же размеров. Наконец, на одном из концов первой трубы была нарезка. Из небольшого отсека, находившегося на расстоянии вытянутой руки, Николсон быстро достал сосуд, форма которого очень напоминала бутылку из-под шампанского. На самом же деле это был снаряд. Его конец также имел нарезку с накрученным на нее никелевым краном. Умелыми движениями инженер прикрепил снаряд к трубе.
Кррр… ссс! Снова раздался свист снаряда. Затем послышался треск: кормовой люк крейсера разлетелся вдребезги. Оболочку дирижабля пробило насквозь буквально в шести метрах от воздухоплавателей, но никто из них даже бровью не повел.
Николсон нацелил орудие на вражеский аэростат. Жан Рено побледнел и воскликнул:
— Мисс Эллен, неужели вам не страшно?! — Девушка ответила с некоторым высокомерием:
— Что вам дало основания предполагать, будто мне должно быть страшно?
— Но ведь нам угрожает опасность! Даже, может быть, смертельная!
— Спасибо, вы очень заботливы. Наша судьба зависит от Провидения, поэтому, кроме него, я не боюсь ничего! И никого!
— Поднимайтесь, мисс Эллен! Быстрее поднимайтесь! — внезапно закричал инженер.
В ту же секунду он резко открыл кран и нажал на пружину в вертикальной трубе. Все услышали свист, а потом треск, будто ломали доски.
— Вот мой ответ бандитам! — рявкнул Николсон.
Действительно, конструкция из двух труб представляла собой пневматическую пушку, а свист издал выпущенный из нее снаряд.
Когда со стороны противника прогремел третий выстрел, крейсер, подчиняясь умелым командам мисс Эллен, легко подскочил вверх метров на триста.
— Мистер Дикки!.. Быстрее!.. Несите баллоны с газом! — крикнула мисс Эллен.
Внимательно следя за показаниями манометра, она вдруг заметила, что давление стало падать. Репортер все понял. Не тратя времени на разговоры, он быстро ответил: «Есть!» — и бросился выполнять приказ.
Из складского отсека Дикки вытащил баллон, по форме похожий на тот, которым Николсон зарядил пушку. Он был сделан из прессованного картона, покрытого тонким слоем хромированной стали. Внутри него под высоким давлением содержался сжиженный газ — душа дирижабля, так как с его помощью заряжают пневматическую пушку, он же заставляет работать мотор и он же наполняет оболочку, не говоря уже о том, что его применяют и в других случаях. Итак, репортер поспешно привинтил новый баллон вместо почти пустого. Есть запас еще на 200 километров!
Между тем инженер продолжал стрелять. Приводимые в движение мощной пружиной снаряды передвигались по вертикальной трубке снизу вверх и автоматически поступали в жерло пушки. Таким образом орудие функционировало, как мощный, бесшумно стреляющий пулемет.
— Эй, Николсон, каков результат?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35