Он покинул Неймлесс и обосновался здесь в надежде зарабатывать себе на жизнь, приютив несколько сумасшедших парней, привлеченных шумихой. Они мечтали открыть тайну старого покинутого прииска.А теперь Том стал бояться своей клиентуры. Здешней, и особенно той, о приезде которой ему объявили. Он опасался этих мерзких банд, у них было лишь одно на уме: грабить и убивать.Домик, который построил Канон, обошелся ему недорого, был он снабжен лишь двумя длинными столами и скамьями, а освещался дымившим фонарем, подвешенным к одной из балок.Шестеро мужчин, среди которых был и Ла Грифай, сидели за столом и время от времени прислушивались к шуму, доносившемуся снаружи. И действительно, поднялся ветер, глухой шепот мало-помалу ширился и постепенно превратился в рокот. И вот уже лес загудел, прогрохотал гром, красные сполохи прорезали небо и бросали в окна таверны адские отсветы. Дождя не было. Но такие сухие бури еще страшнее: яркие вспышки, громовые раскаты, похожие на щелканье гигантских пулеметов, — это впечатляло.Каторжники интуитивно замолчали, охваченные мистической Мистический — таинственный, божественный, сверхъестественный. Мистика — вера в существование таких явлений.

тревогой.Раздался сильный удар, сотрясший землю до самых ее недр.Дверь отворилась, словно вырванная невидимой рукой. В проеме появился человек. Его зловещий силуэт четко выделялся на темном фоне при свете молний.Король каторги!— Встать, проклятые пьяницы! — крикнул он страшным голосом. — Всем выйти! Час настал!— Я проломлю башку первому, кто посмеет не повиноваться! — пронзительно выкрикнул Маль-Крепи.Каторжники вскочили, услышав голос вожака, и бросились наружу.Оцепеневший Том Канон не шелохнулся, понимая, что готовится страшное преступление. Но что он мог сделать? При вспышке молнии бывший боксер увидел во дворе группу людей более чем в пятьдесят человек, их карабины сверкали сталью. Канон выглянул наружу. Толпа уже исчезла, спрятавшись в лесу, что окружал таверну… Это была засада. Но для кого?Вдруг кто-то коснулся его руки. Он живо обернулся и увидел худенькое существо, которое тоненьким голоском спросило:— Месье, вы — негодяй?И так как Том ответил лишь удивленным вскриком, человечек быстро продолжал:— Те бандиты хотят убить честных людей. Вы с ними заодно или нет?— Я никого не собираюсь убивать, — ответил ошеломленный хозяин таверны.В это время свет фонаря упал на лицо человечка.— Мустик! —узнал его Том.— Как! Ты знаешь меня? Это могло бы помочь. А ты кто? Том Канон?— Да, да, это я!.. Но скажи быстрее, зачем ты здесь? Уходи, спасайся! Сейчас начнется ужасная резня!— Знаю. А кто эти подонки?— Беглые каторжники под предводительством Короля каторги.— А-а! Я так и думал. И правильно сделал, что опередил.— Опередил кого?— Ах, это слишком долго объяснять: почему да как… Скажи-ка, ты знаешь Мадьяну?— Конечно. Прекрасное, доброе создание, она заботилась обо мне как о порядочном человеке.— А Железную Руку?— Да, и его знаю. Это он покалечил меня. Но я больше не сержусь на него. Наоборот…— А-а! Тогда скажи, нет ли тут Железной Руки или Мадьяны?— Нет!— Уф, это уже хорошо. Теперь скажу тебе, что достославные убийцы ждут месье де Сен-Клера, отца Мадьяны.— Отца Мадьяны? Как? Хозяина Митараки?..— Да. Они вызвали его сюда поддельным письмом. Король каторги заманивает его в ловушку.— Надо помешать его появлению здесь. Сколько человек у Сен-Клера?— Двенадцать, но стоят двадцати.— Да, но не стоят пятидесяти, а может, и сотни… Дом окружен. Если Сен-Клер придет сюда, ему грозит смерть.— О, они еще далеко! На просеке. Там пока в безопасности. Мы условились, что они не продвинутся ни на шаг без моего сигнала. Я должен им свистнуть один раз, если можно прийти, и два, если они должны ждать моего возвращения.— Тогда ты можешь еще спасти их! Свистни два раза. Но погоди. Еще одно слово. Ты мне говорил про Мадьяну и Железную Руку.— А! Их, без сомнения, тоже заманили в ловушку. С минуты на минуту они могут появиться здесь.— Тогда они погибли! Ах, черт! Я, Том Канон, должник мадемуазель Мадьяны, не хочу этого! И как бы я ни был глуп, но проведу этих чудовищ! Давай свисти два раза и беги что есть мочи.— Да, Канон! Какая все-таки удача, что я тебя встретил! Ладно, вперед, мои ноги!Подросток подбежал к двери, вышел из дома и свистнул так пронзительно, что ночной воздух задрожал.— Теперь второй раз.Мальчик собирался свистнуть еще раз, но тут появилась чья-то тень с ножом в руке… Мустик, получивший удар в грудь, раскинув руки, опрокинулся навзничь.Убийцей был Король каторги.Он услышал шум в доме, прислушался и узнал об условленном сигнале. Два свистка, чтобы спасти Сен-Клера, один — заманить его и бросить на съедение врагам. Мустик успел свистнуть лишь раз!Сзади бандита толпились люди.— А этого скота, который предал нас, — сказал человек без имени, — схватите его и размозжите eму голову камнями! Но ни одного выстрела!Четверо бандитов бросились к Тому Канону. Но он успел отбежать назад, к нему будто вновь вернулись прежние силы. Своим единственным кулаком он убил двоих из нападавших. Двое других повисли на нем, пытаясь опрокинуть. Однако в Каноне опять пробудился атлет. Он встряхнулся, как делает кабан, когда на него нападает свора собак.Невдалеке послышался стук копыт. Это Сен-Клер со своими людьми, невольно обманутый Мустиком, выехал из леса.Однако Том поклялся спасти отца Мадьяны! И он спасет его!Круша всех, кто повис на нем, богатырь добрался до двери.— Месье Сен-Клер! — крикнул он во всю силу своих легких. — Спасайтесь! Здесь Король каторги…Выстрел прервал его. Человек без имени размозжил Тому голову.Гигант покачнулся и упал как подкошенный.Король каторги бросился наружу. Он вытащил из кармана электрический фонарь, который тремя слабыми белыми полосами прочертил темноту ночи.При свете фонаря бандит увидел в нескольких метрах от себя группу Сен-Клера… Отец Мадьяны слышал голос Тома Канона, но в шуме грозы, которая все еще не прекратилась, не понял обращенных к нему слов. Решив, что путь свободен, группа двинулась к дому.Вдруг со всех сторон показались люди-демоны Демон — сатана, бес, дьявол, нечистая сила.

, они накинулись на всадников, и началась резня.Удивленные спутники Сен-Клера пытались защищаться, но нападающих было пять на одного… Ужасные крики, хрипы, вой…Сен-Клер отъехал от основной группы на несколько шагов вперед. На него накинулись четыре человека; выстрелом из револьвера он уложил одного, но его опутали веревками, скрутили, стащили с лошади… Король каторги бесстрастно наблюдал эту ужасную сцену расправы. Десять человек Сен-Клера лежали на земле: одни уже были убиты, другие — агонизировали… Человек без имени вошел в дом.Отца Мадьяны крепко привязали к столбу, ведь каторжники — мастера в играх с веревками.— Ха, ха, ха! Мэтр Сен-Клер! — воскликнул Король каторги. — Наконец он в моей власти. Сен-Клер, отец прекрасной девушки. На этот раз ты не ускользнешь. Наконец мы с тобой — лицом к лицу.Главарь бандитов вновь зажег электрический фонарь и поставил его на стол. Бледный свет осветил комнату. Стала видна голова Сен-Клера, благородная, с энергичными чертами и длинной, шелковистой бородой.Король каторги подошел к нему как бы для того, чтобы лучше его рассмотреть, а на самом деле — с целью потешиться над противником.Сен-Клер воскликнул:— Вы мой друг, мой компаньон, мой брат! Возможно ли, чтобы вы предали меня? Де Тресм, это гнусно!— Де Тресм? — бандит, лицо его искривилось и стало бледным, как у мертвеца. — Кто произнес это имя? Это ложь! Меня зовут Король каторги.Его словно обуяло безумие: блуждающий взгляд, несвязные движения.— Король каторги! Ха, ха, ха! Это мое настоящее лицо, моя слава. Я человек без имени, проклятый демон!.. Я — сама ненависть, само преступление.И, бросившись к Сен-Клеру, он схватил его за горло.— Мерзкий старик, зачем ты произнес имя де Тресма?..Сен-Клер во время этого приступа ярости не отводил глаз от лица убийцы.Да, Мустик сказал правду: Король каторги — живой портрет Пьера де Тресма, но сейчас перед пленником был не он! Извивающийся человек, с лихорадочным блеском глаз… Это маска не того человека, которого он знал и любил. И Сен-Клер сказал:— Я ошибся, месье, сходство разительное, но вы не Пьер де Тресм, не тот достойный человек…— Пьер де Тресм! Вы его знаете? И подумали, что это я?— Пьер де Тресм — мой самый надежный друг, компаньон и участник в деле. И я прошу у него прощения за то, что хоть только на секунду, но усомнился в нем!..Король каторги расхохотался зловещим смехом.— Да, да, он — честный человек! Полубог. А меня зовут Жан де Тресм. Я его брат, но — чудовище. Да, чудовище! Принимаю это прозвище и горжусь им. С самых нежных, юных лет я ненавижу брата. Ненавижу его, кроткого, мягкого, с охотой подчиняющегося всем требованиям отцовской воли. Да, я — чудовище, ненавижу своего отца!— Ваш отец умер! — сурово сказал Сен-Клер.— Умер. И что же? Вы думаете, я буду оплакивать его? Зачем он хотел связать меня, загубить мою свободу? Зачем вмешивался в мою жизнь? Да, я люблю золото, хочу жить широко и весело. Меня хотели обуздать, лишали пищи. Надеялись привести к повиновению, заставив голодать. И тогда, чтобы удовлетворить свои желания, я начал красть, убивать! Подло, постыдно, испытывая высшее наслаждение оттого, что я им чужой! Я совершенно забыл их… Будто никогда не знал своей семьи. С презрением к ним на суде присяжных я не захотел назваться их именем.Мне достаточно было сказать лишь несколько слов: сын месье де Тресма, одного из наиболее высокопоставленных лиц Франции — и следователь, прокуратура склонили бы перед этим именем головы. Меня отпустили бы, но я не захотел от них милостыни, не пожелал никакой протекции Протекция — покровительство, помощь в устройстве личных дел, продвижении по службе.

. Я остался человеком без имени, каторжником. Я хотел быть обязанным только самому себе и стать номером таким-то, перестав быть человеком. Я поклялся, что возвышусь, покорю общество, которое меня преследовало. Мой брат тоже решил попытать счастья! И преуспел. У него есть теперь золото. И что же? Раз он стоит на моем пути, тем хуже для него. Остаюсь человеком без имени, зато Королем каторги. А теперь — довольно разговоров! Вы в моей власти. И посмотрим, сможет ли мой брат, этот честный человек, вырвать вас из моих когтей!— Презренный! — Сен-Клер.— Глупец! — грубо ответил бандит.Он вышел за дверь и несколько раз свистнул. Потом, возвысив голос, крикнул:— Десять человек, чтобы сопровождать пленника! Все на лошадей! И во весь опор… на прииск Митарака.Ему ответили радостными восклицаниями. Сен-Клера схватили и посадили на лошадь, привязав к ней.Вскоре воцарилась тишина. Каторжники уехали завоевывать золото… ГЛАВА 6 Железная Рука и Мадьяна. — Слишком поздно! — Мустик не умер. — Бедный Сен-Клер. — Вперед! Гроза прошла. Гром умолк, облака почти тотчас же рассеялись. Вслед за конвульсиями природы наступил абсолютный покой.На полу хижины в луже крови лежало бездыханное тело. Ничего не могло быть мрачнее этой темной ночи, где все было мертво. Прошел час, другой… Вдруг вспыхнул свет. Казалось, лес вдруг ожил; легкий шелест пробежал по деревьям, чей-то голос раздался в тишине, жизнь возвращалась, начинался новый день.День! Заря как-то сразу разорвала темную кисею неба, и хлынул свет. Это как будто послужило сигналом; раздался конский топот. Уж не бандиты ли вернулись? Может, они подумали, что не завершили свое темное дело?Топот приближался. И вот на опушке — на засеке, как говорят в Гвиане, — у которой стояла хижина, показались всадники.— Прииск Сан-Эспуар! — крикнул кто-то. — Наконец-то! Мы прибыли вовремя! Может, нам позволят отдохнуть здесь немного?— Ах, хорошо бы! — жалобный голос. — У меня совершенно затекли ноги.Один из всадников соскочил с лошади и подбежал к другому со словами:— Мадьяна! Моя дорогая Мадьяна! Идите ко мне! — И он протянул к девушке руки. — Наверное, измучились?— Нет, нет, мой друг! — ответила девушка, легко спрыгивая на землю.Она была одета в мужской костюм: трапперский Трапперский — здесь: охотничий.

камзол Камзол — старинная мужская или женская одежда — безрукавка, сшитая в талию.

, на ногах — высокие гамаши Гамаши — род верхних теплых чулок, закрывающих ногу от верхней части ступни до колена.

, черные волосы подвязаны индейским платком.Фишало, любуясь красотой девушки, воскликнул:— Поглядите! Как мадемуазель была бы эффектна на Итальянском бульваре!И вот уже все соскочили на землю: Генипа, Башелико и Ломи, превратившиеся из лодочников в бесстрашных наездников. А во главе — Железная Рука, вновь обретший свою силу, исполненный счастья и доверия к тем, кого любил.— Эй, — крикнул он своим сильным, звучным голосом, — есть кто-нибудь в доме? Хорошо ли здесь принимают путников?Ответа не последовало. Вдруг Генипа воскликнул:— Хозяин! Боюсь, мы приехали слишком поздно.— Что ты хочешь сказать?— Глаза никогда меня не обманывают. Поглядите: следы ног множества людей. Они еще свежие.Железная Рука наклонился к земле и вздрогнул:— Да, это правда, друг! Не свершилось ли тут преступление?— Мой отец! Мой бедный отец! — воскликнула Мадьяна.Железная Рука устремился в глубь дома, и крик ужаса вырвался из его груди. На полу ничком лежало два трупа. У одного из них была разбита голова, а на лице лежала словно кровавая маска. Железная Рука приподнял его, прислонил к стене.— Я знаю этого человека, — сказал он. — Я дрался с ним в Неймлессе.Мадьяна подошла ближе.— Том Канон! —воскликнула она. — О, несчастный!И в это время прозвучал другой крик, крик-рыдание. Это был голос Фишало:— О, несчастье из несчастий! Это же Мустик! Бедный Мустик! Мой приятель! Мой друг! Мой младший брат!Железная Рука подбежал к лежавшему на полу подростку, страшная тоска сдавила грудь. Да, да, это был Мустик, славный мальчуган, который столько раз выказывал себя настоящим героем.Поль положил юного друга на скамью, расстегнул одежду и приложил ухо к груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31