Я чувствую себя Дороти. Секунду назад темный вихрь кружил меня в стране Оз, но теперь я проснулась, и все вокруг спокойно, тихо и безмятежно.— Нас больше не трясет, — растерянно бормочу я.— Нас перестало трясти довольно давно, — сообщает американец.— Мы... мы не умрем.— Мы не умрем, — соглашается он.Я смотрю на него, словно вижу впервые, и тут до меня доходит: я безостановочно трепалась целый час с совершенно незнакомым человеком! Одному Богу известно, что я ему наболтала.Нужно как можно скорее убираться отсюда.— Простите, — неловко извиняюсь я. — Вы должны были остановить меня.— Это было трудновато, — отвечает он со сдержанной улыбкой. — Вы несколько разошлись.— Мне так стыдно...Я стараюсь улыбнуться, но не могу посмотреть этому парню в глаза после того, как рассказала о своих трусиках, о точке G!— Не стоит расстраиваться. Это стресс. Нам всем пришлось нелегко. Да уж, полет был тот еще. — Он поднимает свой рюкзак, встает и оглядывается. — Вы сами доберетесь до дому?— Да, не беспокойтесь. Все хорошо. Желаю удачи! — кричу я вслед, но, по-моему, он не слышит..
Я медленно собираю вещи и выхожу. Ужасно жарко, я вся мокрая, волосы в беспорядке, а голова будто распухла.Аэропорт кажется таким светлым и спокойным после всего, что я пережила в самолете. И земля твердая и надежная.Сажусь на пластиковый стульчик, пытаясь собраться с мыслями, но, когда встаю, в голове по-прежнему сумятица. Я иду как в тумане, с трудом веря, что все кончилось, что я здесь, что жива. Никогда не думала, что смогу вернуться обратно, на землю.— Эмма! — доносится со стороны терминала для прибывающих, но я не поднимаю глаз. В этом мире девушек с этим именем более чем достаточно. — Эмма! Я здесь!Не веря своим ушам, я вскидываю голову. Неужели?..Нет. Этого не может быть. Просто не может...Коннор!Он душераздирающе красив. Кожа отливает этаким изысканным скандинавским загаром, а глаза голубее обычного, но это еще не все. Он бежит ко мне! Ничего не понимаю. Почему он здесь?Едва мы оказываемся рядом, он хватает меня и крепко прижимает к груди.— Слава Богу, — хрипло бормочет он. — Слава Богу! Ты в порядке?— Коннор, что... что ты здесь делаешь?— Позвонил в справочную авиакомпании узнать, когда ты прилетаешь, и мне сказали, что самолет попал в жуткую болтанку. Я просто не мог не приехать. — Он пристально смотрит на меня. — Эмма, я видел, как садился твой самолет. На поле выслали машину «скорой». А потом... потом все вышли, а тебя не было. Я подумал... — Он судорожно сглатывает. — Сам не знаю, что я подумал.— Все хорошо. Я только... только пыталась прийти в себя. О Боже. Коннор, какой это был кошмар... — Мой голос отчего-то дрожит, и это совсем уж глупо, поскольку теперь-то я в полной безопасности! — В какой-то момент я даже подумала, что самолет разобьется.— Когда ты не вышла за барьер...Коннор замолкает и несколько минут молча смотрит на меня. Потом он продолжает:— Наверное, именно в этот момент я понял, насколько глубоки мои чувства к тебе.— П-правда? — заикаюсь я. Сердце прямо-таки грохочет. И кажется, я вот-вот упаду в обморок.— Эмма, думаю, нам следует...Пожениться. На этот раз сердце замирает. От страха. Боже мой! Он собирается сделать мне предложение прямо здесь, в аэропорту! И что мне ответить? Я еще не готова выйти замуж. Но если откажу, он повернется и уйдет. Навсегда. Ужас. Ладно. Придется сказать так: «Коннор, мне нужно немного поду...»— ...жить вместе, — заканчивает он.Нет, все же я кретинка! Очевидно, ему и в голову не приходило просить меня выйти за него.— Как тебе идея? — Он нежно гладит мои волосы.— Э... гм... — Я с силой вытираю сухое лицо, пытаясь выиграть время. Собраться с мыслями. Перебраться к Коннору? Вроде вполне разумно. Почему бы и нет?Но мне никак не удается взять себя в руки. Словно что-то копошится в мозгу, стараясь предупредить... или предостеречь...И тут вдруг вспоминаются несколько фраз из тех, что я выдала в самолете. Я ведь сказала, что никогда не была влюблена по-настоящему. И насчет Коннора, в сущности, никогда меня не понимавшего, все говорила правильно.Но ведь все это... все это был просто бред какой-то, верно? Я несла околесицу... потому что боялась умереть! И нужно признать, сознание мое было не то чтобы слишком ясным.— Коннор, как насчет твоего важного совещания? — вдруг вспоминаю я.— Я его отменил.— Отменил? — Я поражена. — Ради меня?Голова у меня идет кругом. Ноги подкашиваются. Не пойму — то ли от последствий полета, то ли от любви.О Боже, только взгляните на него! Высокий, красивый — и отменил важное совещание, чтобы броситься меня спасать.Это любовь. Что же еще?— Я бы очень хотела жить вместе с тобой, Коннор, — шепчу я и, к своему невероятному изумлению, разражаюсь слезами. 3 Наутро меня будят яркое солнце и восхитительный запах кофе.— Доброе утро, — доносится голос Коннора откуда-то сверху.— Доброе, — отзываюсь я, не открывая глаза.— Хочешь кофе?— Да, пожачуйста.Переворачиваюсь на живот и прячу гудящую голову в подушку, пытаясь хотя бы на пару минут снова погрузиться в сон, что обычно удается мне легко. Но сегодня что-то меня тревожит. Не дает покоя, как заноза в пальце. Что же забыла?Прислушиваясь к звону посуды и тихому звуку телевизора, я упорно роюсь в затуманенном мозгу. Сегодня утро субботы. Я в постели Коннора. Мы отправились поужинать... о Боже, этот жуткий полет... он приехал в аэропорт и сказал...Мы будем жить вместе!Я сажусь как раз в тот момент, когда входит Коннор с двумя чашками и кофейником. Он надел белый махровый халат, в котором просто неотразим. Я ощущаю прилив гордости и тянусь, чтобы его поцеловать.— Привет, — смеется он, протягивая мне кофе. — Осторожнее. Как ты себя чувствуешь?— Сносно. — Я откидываю волосы с лица. — Впрочем, мне немного не по себе.— Неудивительно, — качает головой Коннор, — если учесть, что было вчера.— Именно, — киваю я, отхлебнув кофе. — И мы... мы действительно будем жить вместе?— Если ты по-прежнему не против.— Конечно! Конечно, не против! — ослепительно улыбаюсь я.И это чистая правда. Я — за. И чувствую себя так, словно за эту ночь повзрослела. Я съезжаюсь со своим бой-френдом. Наконец-то моя жизнь обрела смысл и потечет по верному руслу!— Мне придется сказать об этом Эндрю, — объявляет Коннор, показывая на стенку, за которой живет его сосед по квартире.— А мне нужно предупредить Лиззи и Джемайму.— Теперь главное — найти подходящее местечко. И ты должна дать слово, что будешь драить его с утра до вечера, — поддразнивает он с лукавой улыбкой.Я немедленно изображаю возмущение: — Вот это мне нравится! Можно подумать, это у меня пятьдесят миллионов компакт-дисков!— Это совсем другое!— Интересно почему?Я картинно подбочениваюсь, как комедийная актриса, и Коннор смеется.Затем воцаряется тишина, словно мы оба выдохлись и теперь мирно пьем кофе.— Так или иначе, — говорит наконец Коннор, — а мне пора.В этот уик-энд Коннор идет на компьютерные курсы.— Прости, что не смогу приехать к твоим родителям, — добавляет он.И ему действительно жаль. То есть, в довершение ко всему прочему, ему действительно нравится бывать у моих родителей.— Ничего страшного, — великодушно заявляю я. — Это не важно.— Кстати, совсем забыл! — Коннор таинственно улыбается. — Угадай, куда я раздобыл билеты?— О-о-о! — взволнованно восклицаю я. — Э... — Так и хочется спросить: «В Париж?»— На джазовый фестиваль! — Коннор сияет. — Квартет Деннисона! Это их последний концерт в этом году. Помнишь, мы слышали их у Ронни Скотта?Я на какое-то мгновение теряю дар речи. Который, впрочем, удается найти достаточно быстро.— Вот это да! — бормочу я. — Квартет... Деннисона! Конечно, помню.Эти ребята играют на кларнетах. Громко, упорно, нудно, почти два часа, причем не переводя дыхания.— Я знал, что ты обрадуешься.Коннор нежно касается моей руки, и я отвечаю вымученной улыбкой:— Еше бы!Дело в том, что я, вероятнее всего, когда-нибудь полюблю джаз. В один прекрасный день. Более того, я почти уверена, что так и будет.Я любящим взглядом слежу за тем, как Коннор одевается, чистит зубы ниткой и берет портфель.— Ты надела мой подарок, — замечает он с довольной улыбкой, глядя на разбросанное по полу белье.— Я... я часто их ношу, — заверяю его я, скрестив пальцы за спиной. — Такие роскошные.— Желаю хорошо провести время с семьей. — Коннор подходит к постели, целует меня и как-то странно мнется. — Эмма?— Да?Он садится на кровать и как-то уж очень серьезно смотрит на меня. Боже, какие у него голубые глаза.— Я хотел кое-что сказать. — Он кусает губы. — Ты ведь знаешь, мы всегда были откровенны друг с другом во всем, что касалось наших отношений.— Э... да, — подтверждаю я, начиная беспокоиться.— Это всего лишь идея. Тебе она может не понравиться. Словом, я хочу сказать, все зависит от тебя.Я в полном недоумении смотрю на Коннора. Его лицо заливает краска. И вид у него ужасно смущенный.О Господи! Что, если он заделался извращенцем? Потребует, чтобы я напяливала разные кожаные прибамбасы и размахивала плеткой?Впрочем, я не возражаю на время стать няней. Или медсестрой. Или Женщиной-Кошкой из «бэтмена». Отпад. А если прикупить лакированные сапоги...— Я тут подумывал... может... мы могли бы... — запинается Коннор.— И?.. — Я ободряюще кладу ему руку на плечо.— Мы могли бы... — беспомощно повторяет он и снова замолкает.— Что?Следует долгая пауза. Я едва дышу. Чего он добивается? И что имеет в виду?— Мы могли бы начать обращаться друг к другу «дорогой» и «дорогая»! — смущенно выпаливает он.— Что? — никак не понимаю я.— Дело в том... — Коннор багровеет совсем уже угрожающе. — Мы собираемся жить вместе. Что ни говори, а это уже шаг! И я недавно заметил... что мы... мы никогда не говорим друг другу нежных... слов.Я во все глаза смотрю на него, чувствуя, что попалась.— Разве?— Точно.— Вот как...Я залпом глотаю кофе. Вообще-то он прав. В самом деле не говорим. Но почему?— Как по-твоему? Но только если ты сама этого хочешь.— Ну разумеется, — поспешно киваю я. — То есть ты совершенно прав. Конечно, хочу. — Я откашливаюсь. — Дорогой!— Спасибо, дорогая, — шепчет он с любящей улыбкой, и я улыбаюсь в ответ, пытаясь не замечать хор протестующих голосов в собственной голове.До чего же фальшиво звучит! Я не ощущаю себя «дорогой».«Дорогая» — это замужняя дама, вся в жемчугах и с гюлноприводным автомобилем.— Эмма? — Коннор вопросительно смотрит на меня. — Что-то не так?— Еще не уверена, — признаюсь я со смущенным смешком. — Просто «дорогая» — это как-то не для меня. Но знаешь, вполне возможно, я со временем привыкну.— Но мы можем выбрать что-то еще. Как насчет «милая»? Милая? Он это серьезно?— Нет, — быстро говорю я. — «Дорогая» — лучше.— Или «солнышко», «лапочка», «ангел»...— Может быть. Послушай, давай пока просто забудем об этом.Лицо Коннора вытягивается, и мне становится стыдно. «Брось, Эмма, ты вполне можешь обращаться к своему бойфренду „дорогой“. В конце концов, ничего в этом особенного нет. Надо лишь привыкнуть».— Прости. Коннор, — извиняюсь я. — Не знаю, что на меня нашло. Наверное, еще не пришла в себя после полета. — Я беру его руку и сжимаю. — Дорогой.— Все в порядке, дорогая, — улыбается он, вновь обретая обычное хорошее расположение духа, и целует меня. — До вечера.Вот видите? Это так легко. О Боже...
Ладно, у всех парочек бывают моменты неловкости. Совершенно обычное явление... наверное.Около получаса уходит на то, чтобы добраться из квартиры Коннора в Мейда-Вейл до Айлингтона, где живу я. Открываю дверь и вижу на диване Лиззи. Физиономия у нее сосредоточенная, вокруг валяются бумаги. Она так много трудится, моя Лиззи. Иногда даже слишком.— Над чем ты работаешь? — сочувственно осведомляюсь я. — Замышляешь очередное мошенничество?— Нет, читаю статью, — рассеянно отвечает Лиззи, показывая глянцевый журнал. — Здесь говорится, что со времен Клеопатры критерии красоты остались неизменными и есть способ проверить, насколько ты красива. Делаешь кое-какие измерения...— Правда? — оживляюсь я. — И что там у тебя?— Еще не закончила. — Она снова хмурится, вглядываясь в страницу.— Значит, пятьдесят три... минус двадцать... получится... Господи боже, какой кошмар! Всего тридцать три!— Из?..— Из ста! Тридцать три из ста!— О, Лиззи. Какое дерьмо!— Знаю, — кивает Лиззи серьезно. — Я уродина. И знала это. Понимаешь, знала всю жизнь, в глубине души, но...— Нет, — отмахиваюсь я, стараясь не смеяться. — Я имею в виду, твой журнал — дерьмо! Нельзя измерить красоту какими-то дурацкими цифрами. Да ты взгляни на себя!У Лиззи самые большие в мире серьге глаза, прекрасная чистая кожа. Абсолютно потрясающее лицо, хотя ее последняя прическа, пожалуй, слишком строга.— Да кому ты веришь? Зеркалу или идиотской, бессмысленной журнальной статье?— Идиотской, бессмысленной журнальной статье, — вздыхает Лиззи с таким видом, словно это совершенно очевидно.Она, конечно, не всерьез. Но с тех пор, как Лиззи бросил Саймон, ее бойфренд, ее самооценка угрожающе снизилась. Поэтому я немного беспокоюсь за нее.— Это и есть золотые пропорции красоты? — спрашивает наша третья соседка, Джемайма, цокая «кошачьими каблучками» Изящные каблучки средней высоты, называются еще «Сабрина», в честь одноименного фильма, где туфли с такими каблуками носила героиня Одри Хепберн.

. На ней бледно-розовые джинсы, облегающий белый топ, и выглядит она по обыкновению ухоженной и загорелой.Теоретически Джемайма работает в галерее скульптуры, но практически постоянно пребывает в парикмахерских, массажных салонах и фитнес-центрах, ходит на свидания с банкирами, доходы которых тщательно проверяет, прежде чем сказать «да».Но мы с Джемаймой ладим. Ну или вроде того. Беда в том, что все предложения она начинает со слов «если хочешь»: «Если хочешь получить обручальное колечко на пальчик...»; «Если хочешь адрес с кодом SW3 Почтовый код самого престижного района Лондона в центре — Челск, Найтсбридж и т. д.

...»; «если хочешь, чтобы твои вечеринки считали лучшими в городе...».Конечно, я не против, чтобы мои вечеринки считали лучшими в городе. Просто в данный момент это не самая основная моя забота.
1 2 3 4 5 6