унитаз подвесной cersanit
Конечно, подвиг Мэгги не вознаградишь никакими деньгами, и все же деньги — неплохое подспорье для начала самостоятельной жизни.
Алекс вернулся в их с Лаурой покои, принял ванну и, накинув парчовый халат, вошел в спальню. До возвращения Лауры оставалось всего несколько минут — и тогда он скинет халат.
Иногда, когда они вместе выезжали куда-нибудь, он прикрывал глазницу повязкой, но дома представал перед близкими и слугами таким, какой был. Дети нисколько не боялись его, они любили отца так же крепко, как мать, и внешность для них не имела значения.
Алекс обвел взглядом накрытый круглый стол, цветы, зажженные свечи. Прекрасная Лаура в прекрасном окружении.
Но почему она так долго не идет? Малыши, должно быть, выпросили у нее сказку — не такую страшную, как те, что рассказывал им он, наоборот, очень добрую, с хорошим концом. И все же, рассказывая детям сказку, она все равно думает о нем, о том, что уготовил им сегодняшний вечер.
Она вошла очень тихо и обняла его сзади. Затем, чуть отстранившись, сказала:
— Я должна принять ванну.
Он повернулся к жене лицом и обнял ее. Она улыбнулась, и в улыбке ее было столько любви и нежности, что к глазам его подступили слезы. Он накрыл ладонями ее груди и даже сквозь ткань почувствовал, как отвердели соски.
— О Господи! — воскликнула она вдруг. — Ведь приехали Питт и леди Хестер! Я совсем о них забыла.
Алекс усмехнулся.
— Питт подождет. Они оба подождут, черт их подери, — добавил пэр Англии.
— Правда? — спросила Лаура с лукавой улыбкой.
— Я ради Питта и так пожертвовал многим. Хватит благотворительности.
Лаура рассмеялась. Алекс более не тратил времени на разговоры — он поспешил превратить смех жены в стоны наслаждения.
И когда для Лауры Эшкотт Блейк Уэстон, возлюбленной супруги графа Кардиффа, матери многочисленного и славного семейства, пришло время оглянуться на прожитую жизнь, она улыбнулась спокойно и безмятежно.
Гобелен ее жизни не был соткан из одних лишь ярких нитей — были в нем проплешины от потерь, но лишь ярче проступал прекрасный узор.
И это произведение искусства создавалось не нитью и иглой, а долгом, мужеством и честью, щедро украшенными смехом и надеждой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Алекс вернулся в их с Лаурой покои, принял ванну и, накинув парчовый халат, вошел в спальню. До возвращения Лауры оставалось всего несколько минут — и тогда он скинет халат.
Иногда, когда они вместе выезжали куда-нибудь, он прикрывал глазницу повязкой, но дома представал перед близкими и слугами таким, какой был. Дети нисколько не боялись его, они любили отца так же крепко, как мать, и внешность для них не имела значения.
Алекс обвел взглядом накрытый круглый стол, цветы, зажженные свечи. Прекрасная Лаура в прекрасном окружении.
Но почему она так долго не идет? Малыши, должно быть, выпросили у нее сказку — не такую страшную, как те, что рассказывал им он, наоборот, очень добрую, с хорошим концом. И все же, рассказывая детям сказку, она все равно думает о нем, о том, что уготовил им сегодняшний вечер.
Она вошла очень тихо и обняла его сзади. Затем, чуть отстранившись, сказала:
— Я должна принять ванну.
Он повернулся к жене лицом и обнял ее. Она улыбнулась, и в улыбке ее было столько любви и нежности, что к глазам его подступили слезы. Он накрыл ладонями ее груди и даже сквозь ткань почувствовал, как отвердели соски.
— О Господи! — воскликнула она вдруг. — Ведь приехали Питт и леди Хестер! Я совсем о них забыла.
Алекс усмехнулся.
— Питт подождет. Они оба подождут, черт их подери, — добавил пэр Англии.
— Правда? — спросила Лаура с лукавой улыбкой.
— Я ради Питта и так пожертвовал многим. Хватит благотворительности.
Лаура рассмеялась. Алекс более не тратил времени на разговоры — он поспешил превратить смех жены в стоны наслаждения.
И когда для Лауры Эшкотт Блейк Уэстон, возлюбленной супруги графа Кардиффа, матери многочисленного и славного семейства, пришло время оглянуться на прожитую жизнь, она улыбнулась спокойно и безмятежно.
Гобелен ее жизни не был соткан из одних лишь ярких нитей — были в нем проплешины от потерь, но лишь ярче проступал прекрасный узор.
И это произведение искусства создавалось не нитью и иглой, а долгом, мужеством и честью, щедро украшенными смехом и надеждой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35