Всего год перед тем Рори О'Коннор был шафером на свадьбе Кевина О'Хиггинса. Люди, которые в будущем будут изучать все эти события, должны будут учесть напряжение и странную обстановку этого судорожного периода.

Черчиль – Коупу
23 августа .

«Нижеследующее предназначено для Косгрэва, Дуггана и временного правительства:
В этот трагический для Ирландии час, когда ирландское временное правительство переживает столь большие затруднения, я пользуюсь удобным случаем, чтобы заявить вам, что британское правительство не сомневается в искреннем и решительном осуществлении вами договора. Смерть обоих главных деятелей, подписавших его, отставка третьего и уход четвертого никоим образом не ослабляют юридического значения этого соглашения, заключенного полномочными представителями ирландской нации. Наоборот, мы уверены, что временное правительство и ирландский народ сочтут священным долгом полностью осуществить этот акт примирения между двумя островами, который был делом умерших ирландских лидеров и с которым имена их связаны навеки. Что касается нас, то данное Британией слово мы исполнили, и слово это ненарушимо. Мы стоим на почве договора и до самого конца будем отвечать на честность – честностью и на доброе расположение – добрым расположением. Вы, в качестве председателя временного правительства, и ваши гражданские и военные коллеги могут рассчитывать на полное наше содействие и поддержку во всем том, что для вас требуется».

Вскоре погиб еще другой выдающийся человек, отличавшийся большими способностями и мужеством. Эрскин Чайльдерс, автор романа «Загадка песков», обнаруживший большую смелость в германской войне во время набега на Куксгавен 1 января 1915 г., отстаивал ирландское дело и обнаруживал при этом еще большую непримиримость, чем сами ирландцы. Он также был расстрелян за восстание против Свободного государства. Кевин О'Хиггинс в своей публичной речи по этому поводу сурово заявил: «Если англичане приезжают в Ирландию в поисках острых ощущений, мы постараемся, чтобы они их испытали». Чайльдерс умер совершенно спокойно. Впоследствии и сам Кевин О'Хиггинс пал от пули.
Моя связь с англо-ирландскими делами прекратилась еще до того, как разыгрались последние трагические события, но когда в конце октября 1922 г. коалиционное правительство подало в отставку, Ирландское свободное государство было прочно установлено на почве трактата. Одним из первых решений кабинета Бонара Лоу было решение о точном исполнении буквы и духа договора. Эту идею проводили и все последующие британские правительства. Кто сможет предсказать будущее? Британия свободна, Ирландия живет особняком. Ирландия бедна, а Британия и до сих пор не может преодолеть тяжелых последствий армагеддонской битвы. Ирландия в качестве доминиона британского содружества народов может оказать немалую помощь своему соседу или во многом лишить его своей поддержки. Нельзя ожидать, чтобы ненависть и предрассудки, укоренившиеся в течение столетий, исчезли без остатка при жизни нашего поколения. Но можно с полным основанием надеяться, что с течением времени они будут забыты, и благодетельная природа залечит старые раны. Пятьдесят лет мирного сотрудничества и появление на сцене нового поколения будут достаточны для того, чтобы общие интересы все более и более выдвинулись на первый план. Вспомним незабываемые слова Граттана: «Пролив исключает союз, а океан исключает разделение». Две древних расы, в значительной степени создавшие Британскую империю и Соединенные Штаты, связанные друг с другом тысячами нитей, научатся помогать одна другой и не причинять друг другу вреда после того, как исчезла старая причина их ссор. Возможно, что каждая из них получит свою награду, и что Ирландия, изжившая внутренние распри и примирившаяся с Великобританией, впоследствии при каком-либо важном случае поведет нас вперед и предложит Британской империи, а может быть и всему говорящему по-английски миру, такие решения наших проблем, которые мы сами не могли бы придумать.

ГЛАВА XVII
ЖИВАЯ ТУРЦИЯ

«Голосуйте, как вам угодно. Но есть группа бедняков, которые прольют последнюю каплю своей крови, прежде чем согласятся на такое решение».
Оливер Кромвель .

Турция до войны. – Предложение союзников. – Пан-турецкое движение. – Энвер. – Германско-турецкие планы. – Реквизиция турецких броненосцев. – «Гебен». – Переворот, произведенный Энвером. – Окончательный крах. – После перемирия. – Американская критика. – Комиссия президента Вильсона. – Восстание и паралич. – Смертоносный шаг. – Греки обрушиваются на Смирну. – Турция жива. – Справедливость оказывается на стороне другого лагеря. – Новый поворот. – Газетные заголовки. – Ферид. – Армии тают. – Фактические возможности и иллюзии. – Разговоры о Константинополе. – Решение кабинета. Севрский трактат. – Ход событий. – Нападение на Исмидский полуостров. – Мое письмо от 24 марта.

Ни одно государство не вступало в мировую войну с такой охотой, как Турция. В 1914 г. Оттоманская империя уже умирала. Италия, пользуясь своим преобладанием на море, заняла и аннексировала в 1909 г. Триполи. Во внутренних областях этой провинции еще продолжалась иррегулярная война, когда в 1912 г. балканские государства обнажили меч и выступили против своего древнего завоевателя и притеснителя. По лондонскому договору, побежденная Турецкая империя уступила им важные провинции и многие острова, а раздел этой добычи послужил поводом для кровопролитной войны между самими балканскими победителями. Но в Европейской Турции еще оставалась богатая добыча, на которую претендовали Румыния, Болгария, Сербия и Греция. Самым лакомым куском был Константинополь – главный объект нападения. Но хотя Турецкой империи грозили большие опасности от мстительности и тщеславия балканских государств, боязнь перед Россией доминировала над всем. Россия соприкасалась с Турцией на суше и на море по длинной тысячемильной границе, простиравшейся от западных берегов Черного моря до Каспийского моря. Англия, Франция и Италия (Сардиния) во время Крымской войны, и могущественная дизраэлевская Англия во время русско-турецкой войны (1878 г.) спасли турецкую империю от гибели и Константинополь от завоевания. Хотя до того, как балканские союзники поссорились между собой, болгарская армия, двигаясь с запада, дошла до самых ворот Константинополя, опасность, грозившая с севера, в глазах турок перевешивала все остальное.
К этому прибавлялась еще ненависть к Турции арабов, населявших Йемен, Геджас, Палестину, Сирию, Моссул и Ирак. Население Курдистана и армянский народ, разбросанный по всей Турецкой империи, также были враждебны туркам. Все народы и племена, которые в течение 500 или 600 лет вели войны с Турецкой империей или были покорены ею, с безмерной ненавистью и жадностью смотрели теперь на умирающую империю, причинившую им столько страданий. Час возмездия и воскрешения пробил. Единственный вопрос заключался в том, насколько смогут оттянуть минуту окончательного расчета происки европейской и особенно английской дипломатии. Неминуемое крушение Турецкой империи, подобно прогрессирующему упадку Австрийской империи, которого не могли предотвратить никакие человеческие силы, грозило потрясти все основания восточной и юго-восточной Европы. На весь частный и государственный быт 120 млн. людей надвигалась перемена – огромная, неисчислимая по своим последствиям, но неотвратимая и близкая.
Именно в этот момент и при такой обстановке Германия бросила свою армию на Францию, и все прочие ссоры отступили на задний план перед этой великой борьбой. Что должно было случиться во время этого землетрясения с рассыпающейся, одряхлевшей, нищей Турцией?
Турция получила такие предложения, которые, по мнению Великобритании, были наиболее выгодными из всех, когда-либо делавшихся какому бы то ни было правительству. За сохранение нейтралитета Турции обещали гарантировать абсолютную неприкосновенность всех ее владений. Эта гарантия давалась ей не только ее старыми друзьями, Францией и Великобританией, но и ее врагом – Россией. Гарантия Франции и Англии охраняла бы Турцию от покушений балканских государств, в особенности Греции, гарантия России на неопределенное время отсрочивала угрозу с севера. Влияние Британии могло успокоить и во всяком случае отложить восстание арабов, которое началось уже давно. Никогда, думали союзники, более выгодного предложения не делалось более слабому и более угрожающему государству.
Была и другая сторона медали. В разваливавшемся здании Турецкой империи, под внешним покровом политических событий, действовали жестокие и сознательные силы людей и идей. Поражения, понесенные Турцией во время первой балканской войны, разожгли среди этих элементов тщательно скрываемый, медленный, но до странности яркий огонь, который не замечало ни одно из расположенных на Босфоре посольств, за исключением одного. «В это время (в годы непосредственно предшествовавшие великой войне), – писал весьма осведомленный турок в 1915 г., – вся будущность турецкого народа до мельчайших деталей изучалась комитетами патриотов». Turkish and Pan-Turkish ideals, by «Tekin Alp». Впервые напечатана на немецком языке в 1915 г.


Пан-турецкий комитет считал, что англо-русская конвенция 1907 г. являлась окончательным союзом между державой, наиболее решительно и бескорыстно поддерживавшей Турцию, и державой, которая была исконным и неутолимым врагом Турецкой империи. Поэтому они искали себе новых союзников в той великой европейской войне, которая по их убеждению надвигалась. План их, казавшийся в 1912 г. фантастическим, исходил из того, что необходимо реорганизовать Турцию на основе чисто турецких элементов, т. е. с помощью анатолийского турецкого крестьянства. В качестве национального идеала комитет выдвигал объединение мусульманских районов Кавказа, персидской, азербайджанской провинции и русских закаспийских провинций (этой бывшей родины турецкой расы) с турками Анатолийского полуострова. Границы Турции должны были доходить до бассейна Каспийского моря. Программа предусматривала отмену теократического управления, радикальное изменение взаимоотношений между церковью и государством, обращение религиозных имуществ на нужды светского государства и суровое обуздание профессионального духовенства, составлявшего особый класс. Программа намечала также решительные экономические, социальные и литературные реформы, которые недавно были введены в Турции. Мустафа Кемаль, в сущности, выполнил план, который был разработан, – может быть, при его участии, – еще 15 лет тому назад. Центральным пунктом всех пан-турецких планов было использование Германии для избавления Турции от русской опасности. Маршал фон Биберштейн, много лет состоявший германским послом в Константинопле, искусно раздувал это скрытое пламя.
Пан-турецкие планы, может быть, так и остались бы в области грез, если бы в роковой час во главе Турции не оказался человек действия. Этот человек, который претендовал на роль турецкого Наполеона, и в жилах которого текла кровь воина, благодаря своей исключительной воле, честолюбию и вероломству был предназначен как раз для того, чтобы втянуть Турецкую империю в самую смелую авантюру. Энвер, поручик, воспитанный в Германии, но до глубины сердца преданный турецкому делу, дал сигнал младотурецкой революции 1909 г. Вместе с горсточкой своих младотурецких друзей, входивших в комитет «единения и прогресса», он смело выступал против всех врагов, число которых непрерывно увеличивалось. Когда Италия захватила Триполи, Энвер дрался в триполийских пустынях; когда армии балканских союзников дошли до Чаталджи, только один Энвер не приходил в отчаяние. «Адрианополь, – сказал Асквит, бывший тогда премьер-министром (1912 г.), – никогда не будет возвращен Турции». Но через месяц Энвер вступил в Адрианополь, и Адрианополь еще и по сей день принадлежит Турции. В начале великой войны всеми турецкими делами вершил Энвер совместно со своим другом Талаатом и его искусным и неподкупным министром финансов Джавидом. По отношению к ним султан и великий визирь играли роль великолепного фасада, но действительной правящей силой были только эти три человека и их ближайшие сторонники. Во всех практических выступлениях руководителем был Энвер. Я лично знал всех этих людей. Энвера я встречал в 1910 г. на германских маневрах. Талаат и Джавид принимали нас у себя, когда я и лорд Биркенхед посетили Константинополь в 1909 г.


Турецкие вожди оценивали мощь России в мировой войне гораздо ниже, чем западные союзники царя. Они были убеждены, что на суше победит германская коалиция, что Россия будет разбита наголову и что в ней начнется революция. Турция хотела в момент германской победы обеспечить себе территориальные приобретения на Кавказе, что оттянуло бы русскую угрозу по крайней мере на несколько поколений. Во время долгих предварительных переговоров Германия обещала Турции территориальные приобретения на Кавказе в случае победы центральных держав. Это обещание окончательно определило турецкую политику.
Пан-турецкая политика во всех областях турецкой жизни и в сфере территориальных приобретений сочеталась с разработанным военным планом. Согласно плану турки должны были получить господство на Черном море. В тот момент, когда разразится великая война, – а турки были в этом уверены, – Россия начнет схватку с Германией и Австрией, а турки тем временем наводнят и завоюют Кавказ. Чтобы обеспечить продвижение армии по линии Трапезунд – Эрзерум необходимо было держать в своих руках морской путь от Константинополя до Трапезунда. Поэтому Турция должна была иметь флот. Всенародная подписка, открытая в 1911 и 1912 гг. не только во всей Анатолии, но даже во всех странах ислама, дала средства на постройку в Великобритании двух турецких дредноутов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77