Она пыталась сопротивляться, но он одолел ее.
Никаких следов. Никаких отметин.
Девушка начала лягаться, и он ударил ее по лицу. Она застыла. Мэтлок схватил ее за левое плечо и оторвал рукав.
Вот они. Поблекшие. Не вчерашние. Но несомненные. Крошечные красные точечки — следы иглы.
— Я сейчас не колюсь. Уже много месяцев не колюсь.
— Но тебе нужны деньги! Тебе нужны эти пятьдесят или сто долларов, которые ты получаешь каждый раз, как приходишь сюда... Для чего на этот раз? Чтоб купить желтеньких? Красненьких? ЛСД? Метедрина? Для чего сейчас? Травка ведь так дорого не стоит!
Девушка зарыдала. Слезы текли по ее щекам. Она закрыла лицо руками и, всхлипывая, простонала:
— Столько горя! Столько... горя! Пожалуйста, отпустите меня!
Мэтлок опустился на колени и прижал голову девушки к своей груди.
— В чем же горе? Расскажи мне, пожалуйста. В чем?
— Они заставляют нас... Столько людей нуждаются в помощи. А они не станут никому помогать, если ты отказываешься... Я не знаю, как вас зовут, но отпустите меня. И никому ничего не говорите. Отпустите меня!.. Пожалуйста!
— Отпущу, но сначала ты должна кое-что мне объяснить. Тогда ты сможешь уйти, и я никому ничего не скажу... Ты здесь потому, что тебе угрожали? Угрожали и другим девочкам?
Девушка молча кивнула.
— Чем тебе угрожали? Что донесут на тебя?.. Сообщат, что ты наркоманка? Это же чепуха. По крайней мере, нынче...
— О, как же вы отстали! — сквозь слезы произнесла девушка. — Они могут уничтожить тебя. Испортить тебе всю жизнь. И твоей семье, и соученикам... Могут даже упрятать в тюрьму. Обвинят в наркомании, в продаже наркотиков... Ты, скажем, знаешь парня, который попал в беду, а они могут его вызволить... Или какая-нибудь девушка на третьем месяце, ей нужен врач — они могут все устроить. Без шума.
— Но тебе-то они зачем? Ты что, вчера родилась? Не знаешь, куда в таких случаях обращаются?
— О Господи! Это не я, а вы вчера родились! Суды, которые занимаются делами о наркомании, врачи, судьи! Они их всех держат в руках!.. И вы тут ничего не можете сделать! И я ничего не могу сделать. Так что оставьте меня в покое, оставьте нас в покое! Слишком много людей пострадает!
— А ты будешь по-прежнему делать то, что тебе велят!
Девушка снова подняла на него взгляд, полный страха и презрения.
— Я так и думала, — сказала она странно спокойным голосом. — Я не рассчитывала, что вы поймете. Вы же понятия об этом не имеете... Мы не такие, как вы. Никого, кроме друзей, у меня нет. И у них тоже. Мы помогаем друг другу... Я вовсе не хочу быть героиней. У меня на ветровом стекле нет флажка с переводной картинки, и мне не нравится Джон Уэйн. По-моему, он дерьмо. Вы все дерьмо. Все!
Мэтлок отпустил руку девушки.
— Как ты думаешь, долго ли так продержишься?
— О, я везучая. Через месяц я получу эту бумажку, за которую заплатили мои родители, и выйду из игры. Они потом обещают поддерживать контакт, но больше почти никогда не возникают... Просто ты должен каждую минуту помнить, что это возможно...
Мэтлок отвернулся.
— Мне очень жаль тебя. Очень, очень жаль.
— Не стоит жалеть. Я везучая. Через две недели после того, как я получу это гравированное дерьмо, которое так необходимо моим родителям, я уже буду в самолете. Я уезжаю из этой проклятой страны. И никогда не вернусь!
Глава 25
Заснуть он даже не пытался — знал, что не удастся. Он дал девушке денег и отослал ее; ничего другого — ни надежды, ни мужества — он дать ей не мог. То, к чему он призывал ее, было отвергнуто, ибо влекло за собой опасность и страдания для множества юных существ. Ни убеждениями, ни угрозами не заставишь их сбросить свое бремя. В конечном счете, это их собственная битва. И они не хотят никакой помощи.
Он вспомнил одно изречение: «Взгляните на детей, взгляните и поймите их. Они растут высокими и сильными и охотятся на тигра более ловко, ибо они мускулистее вас. Они лучше вас сохранят овечек. Вы стары и дряблы. Взгляните на детей. Остерегайтесь их!»
Действительно ли дети лучше охотятся на тигра? И даже если это так, то чьих овечек они оберегают? И кто тогда тигр?
Проклята ли эта страна? Как она дошла до жизни такой?
Вопросы обжигали ему мозг.
Сколько еще таких Джинни? Насколько широко Нимрод организовал вербовку?
Он должен все это выяснить.
Девушка подтвердила, что кроме Кармаунта есть и другие подобные заведения, но она не знает где. Одних ее подружек посылали в Нью-Хейвен, других — в Бостон, третьих — на север, в пригороды Ганновера.
Йельский, Гарвардский, Дартмутский университеты.
И самое ужасное, что Нимрод угрожает будущему тысяч людей. Как это она сказала?
«Они потом обещают поддерживать контакт, но больше почти никогда не возникают... Просто ты помнишь, что это возможно».
Если причина в этом, то изречение неверно. Дети вовсе не так сообразительны, и мышцы у них гораздо более слабые, и нет оснований их опасаться. Скорее они вызывают жалость. До тех пор, пока они не вольются в разные группировки, пока не пойдут за лидером или другими, сильными детьми.
Мэтлок решил съездить в Нью-Хейвен. Может быть, там он найдет ответы. В Йельском университете у него было полно знакомых. Придется, конечно, сделать крюк и отклониться от намеченного курса, но такова уж эта нимродовская одиссея.
Вдруг Мэтлок замер. Несколько секунд он не мог понять, откуда исходят эти странные высокие звуки. Он не сразу вспомнил о телектронике, лежавшем в кармане пиджака. Но где же пиджак? Возле кровати его не было.
Мэтлок включил лампу на ночном столике и оглядел комнату; от непрерывных коротких сигналов у него бешено колотилось сердце, на лбу выступил пот. Наконец он увидел пиджак на кресле в дальнем конце комнаты. Он взглянул на часы: тридцать пять пятого. Бросившись к пиджаку, он вытащил ужасный прибор, выключил его. Его охватила паника, свойственная тому, кого преследуют. Он схватил телефон, стоящий на столике возле кровати. Это была прямая линия без коммутатора.
Гудок был обычный — как везде вдали от больших городов. Глуховатый, но непрерывный. Если телефон прослушивается, он все равно не сможет об этом узнать. Он набрал 555-68-68.
— Абонент три-ноль докладывает, — раздался голос, записанный на пленку, — просим извинения за беспокойство. У подопечной по-прежнему все в порядке. Однако ваш друг из Уилинга, штат Западная Вирджиния, очень настойчив. Он звонил в четыре пятнадцать и сказал, чтобы вы немедленно ему позвонили. Мы обеспокоены. Все.
Мэтлок повесил трубку и стал искать сигареты, стараясь ни о чем не думать. Ему нужно было успокоиться.
Он закурил, глубоко затянулся и понял, что выбора у него нет. Придется выйти из Кармаунтского загородного клуба и найти телефон-автомат. Гринберг не стал бы просто так звонить в четыре утра. А отсюда звонить Гринбергу не стоит.
Он побросал свои вещи в чемодан и быстро оделся.
Если внизу будет ночной портье или в будке на стоянке будет дремать сторож, он сможет взять свой, вернее, креймеровский автомобиль. Если же нет, придется разбудить кого-нибудь — пусть даже самого Стоктона. Стоктон все еще боится неприятностей — подобных тем, что произошли в Виндзор-Шоулз, — и не станет его задерживать.
Мэтлок тихо приоткрыл дверь и прошел по замершему коридору к громадной лестнице. На стенах горели канделябры; свет их был притушен реостатами, чтобы создать впечатление зажженных свечей. Даже ночью Говард Стоктон не забывал, откуда он родом. Его клуб был сейчас удивительно похож на громадный спящий плантаторский дом.
Мэтлок направился к выходу, но понял, что тут ему придется остановиться. По крайней мере, на время.
Навстречу ему из-за стеклянной двери вышел Говард Стоктон в развевающемся бархатном халате, а вместе с ним — огромный, похожий на итальянца человек с черными как уголь глазами. Сразу было видно, что это потомственный профессиональный убийца.
— Мистер Мэтлок! Вы что же, нас покидаете?
Мэтлок решительно перешел в наступление:
— Поскольку вы подслушивали мои разговоры, я полагаю, вам известно, что у меня возникли неотложные дела. Дела, которые касаются меня, а не вас! И если хотите знать, мне не нравится ваша наглость!
Это сработало. Стоктона поразила враждебность Мэтлока.
— Не нужно сердиться... Я бизнесмен, как и вы. И если мы что-то сделали не так, то лишь в ваших же интересах.
— Ладно, попытаюсь принять ваше дурацкое объяснение. Ключи в машине?
— Нет, они у моего друга Марио. Вот это настоящий родовитый итальянец, разрешите вас заверить.
— Я вижу у него на кармане семейный герб. Так как насчет ключей?
Марио посмотрел на Стоктона, явно сбитый с толку.
— Одну минутку, — сказал Стоктон. — Подождите, Марио. Не будем спешить... Я человек разумный. Очень разумный, рациональный человек. Я ведь всего лишь бедный...
— ...Южанин, пытающийся заработать лишний доллар! — прервал его Мэтлок. — Так и договоримся! А теперь отдайте мне ключи и убирайтесь!
— Боже мой, что вы за люди! Поставьте себя на мое место!.. Какой-то странный код — «Абонент три-ноль», срочный звонок из Уилинга, штат Западная Вирджиния. И вместо того чтобы позвонить отсюда, вы хватаете чемодан и куда-то бежите! А ну, Джим, как бы вы поступили в такой ситуации?
— Я бы попытался понять, с кем я имею дело, — произнес Мэтлок рассчитанно ледяным тоном. — Мы навели справки относительно вас, Говард, и мои шефы обеспокоены.
— Что-вы-хотите-сказать? — Стоктон произнес это так быстро, что все слова слились в одно.
— Они считают... мы считаем, что вы слишком привлекаете к себе внимание. Президент и вице-президент клуба «Ротари»! Человек, в одиночку создающий фонд для строительства школ; покровитель вдов и сирот — вплоть до открытых счетов в магазинах; пикники в День поминовения! Наем местных жителей для распространения слухов о полуголых девочках! Вы думаете, местные жители молчат? Бог с вами, Говард!
— Да кто вы, в конце концов?
— Просто усталый бизнесмен, которому неприятно видеть, как другой бизнесмен делает глупости. Кем вы хотите себя выставить? Санта-Клаусом. А вы знаете, как бросается в глаза такой наряд?
— Черт бы вас подрал, это вы меня так обрядили! Не знаю, с кем говорили ваши люди, но я вам заявляю: Маунт-Холли за меня в огонь и в воду пойдет. А то, что вы тут раскопали, — это все благодеяния! Настоящие благодеяния... Извратить все можно так, что потом и не отмоешься. Нехорошо это!
Стоктон вытащил носовой платок и вытер раскрасневшееся, вспотевшее лицо. Южанин был так расстроен, что его голос срывался, а фразы путались. Мэтлок быстро соображал. Может быть, надо воспользоваться моментом? Он должен послать собственное приглашение. Должен начать последний этап своей многодневной гонки, своего путешествия к Нимроду.
— Успокойтесь, Стоктон. Расслабьтесь. Может быть, вы и правы. Мне сейчас некогда об этом думать. Мы все попали в трудное положение. Все. Этот телефонный звонок — не шутка. — Мэтлок сделал паузу, посмотрел в упор на встревоженного Стоктона и опустил чемодан на мраморный пол. — Говард, — сказал он медленно, тщательно выбирая слова, — я хочу доверить вам нечто исключительно важное и очень надеюсь, что вы оправдаете мое доверие. Если вы сделаете то, что я вам скажу, никогда и никто не будет вас больше беспокоить.
— Что я должен сделать?
— Велите ему пройтись. Пусть погуляет по холлу.
— Ты слышал, что тебе сказали? Пойди покури сигару.
Марио, обозлившись, медленно, нехотя направился в сторону лестницы.
— Чего вы от меня хотите? — спросил Стоктон. — Я же сказал вам, что мне не нужны неприятности.
— У нас у всех будут неприятности, если я не сумею связаться с несколькими делегатами. Именно об этом мне сообщили из Уилинга.
— С какими делегатами?
— Я имею в виду совещание в Карлайле. Встречу наших людей с организацией Нимрода.
— Меня это не касается! — буквально выплюнул Стоктон. — Я ничего об этом не знаю!
— Наверняка не знаете; вы и не должны были знать. Но теперь это касается нас всех... Правила приходится иногда нарушать, и сейчас как раз тот случай. Нимрод зашел слишком далеко — вот все, что я могу вам сказать.
— Это вы мне говорите? Да я каждый день имею с ними дело, а когда я жалуюсь, наши говорят: «Что поделаешь, старина Гови, все мы занимаемся бизнесом!» Как вам нравится? Почему я должен заниматься бизнесом с ними?
— Может быть, это уже ненадолго. Вот почему мне необходимо связаться с кем-то из делегатов.
— Меня на эти совещания не приглашают. Я никого не знаю.
— Конечно не знаете. Опять-таки и не должны никого знать. Это встреча на высоком уровне — на очень высоком уровне и совершенно секретная. Но приказ есть приказ. Мы должны связаться с одним или двумя.
— Я не могу вам помочь.
— А я думаю, что можете. — Мэтлок жестко посмотрел на южанина. — Послушайте меня. Утром садитесь на телефон... Только не поднимайте паники, это ни к чему. Просто скажите, что вы встретились с человеком, у которого есть корсиканская серебряная бумага. И ему нужно без шума встретиться с тем, у кого есть такая же бумага. Поняли?
— Я все понял, но мне это не нравится! Ко мне это не имеет отношения!
— Вы что, предпочитаете закрыться? Предпочитаете потерять свой роскошный антикварный клуб и лет десять или двадцать глядеть на мир через тюремную решетку? Говорят, похороны в тюрьме — очень трогательная штука.
— Хорошо!.. Хорошо. Я позвоню своему почтальону и скажу, что сам я ничего не знаю. Просто передаю поручение.
— Вот и отлично. Если вы кого-то разыщете, скажите, что буду сегодня вечером или завтра утром на Парусно-лыжном курорте. И пусть принесет с собой бумагу. Без бумаги я ни с кем говорить не стану!
— Без бумаги...
— А теперь верните мне ключи.
Стоктон позвал Марио, и Мэтлок получил свои ключи.
* * *
Выехав из Маунт-Холли по дороге № 72, он резко свернул и поехал на юг. Он помнил, что по пути из Хартфорда проезжал мимо нескольких телефонов-автоматов, но где они находятся? Забавно, что он стал теперь обращать внимание на телефонные будки — свою единственную связь с чем-то прочным, надежным. Все остальное было преходящим, случайным, незнакомым, пугающим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37