Слава о порядках в ее владениях облетела, наверное, уже весь свет.
- Разве это служит тебе оправданием? - возразил я, зная, что в отношения графини он прав.
- Или вам по душе ее любовник, который сам наверняка зарился на эти драгоценности и стащил бы их, если бы я его не опередил?
- А, ладно! Я знаю, что поступаю не правильно, ибо вряд ли ты оставишь столь грязное занятие и найдешь дело, достойное дворянина и честного человека…
- Все в руках Господа.
- Проваливай, мерзавец. И пусть тебя самого начнет когда-нибудь грызть совесть. Когда-нибудь ты все равно будешь наказан - такая жизнь еще никого не доводила до добра.
- Так же говорит и мой исповедник. Он протянул мне мой кошелек.
- Сейчас, когда это легкое недоразумение рас сеялось, как утренний туман, не согласитесь ли вы посидеть со мной и выпить немного доброго вина?
Денег у меня не особенно много, но я найду, чем рас платиться.
- Боже упаси. Я буду пить вино с вором?..
- Будете, мой друг. Я должен сообщить вам весьма важную вещь.
И тут я ощутил какое-то легкое притяжение. Я понял, что должен пойти с ним, что наши пути сегодня пересеклись не напрасно и что в этом есть какой-то скрытый смысл. Я не должен упускать свой шанс. В чем он заключается я пока не понимал. Но я научился за последнее время серьезно относиться к подобным чувствам.
- Хорошо, идем.
* * *
Мы нашли столик в прокопченном углу ближайшей харчевни. Надо заметить, что там собрался отпетый сброд, но я привык к таким местам, да и Генри чувствовал себя здесь так же легко и непринужденно, как главная фрейлина на балу у короля.
- Не беспокойтесь, здесь проводят время не только воры, но и люди более почтенных занятий, - заверил меня Генри.
- Кто еще? - полюбопытствовал я оглядываясь. - Наемные убийцы?
- И они тоже, что порой весьма полезно. И вы в этом, возможно, еще убедитесь. Давайте выпьем.
Мы пригубили вино, и я, решив побыстрее завершить эту встречу, требовательно сказал:
- Что такого важного ты хотел мне сообщить? Генри отхлебнул вина и проникновенно произнес:
- Я страшно виноват перед вами. Помните наш разговор, когда мы виделись в первый раз?
- Помню.
- Я жестоко обманул вас.
- В чем?
- Я сказал, что дед мой был отъявленным негодяем. А отец, наоборот, чуть ли не святым человеком.
- Ну и что?
- Это ложь. Это бессовестная ложь. Не только мой дед был негодяем, но и мой родной отец. Он служил у самых кровожадных флибустьеров корабельным врачом и, надо сказать, пользовался у них уважением. Притом не только за свои способности лекаря.
- Это все, что ты хотел мне сообщить?! - разозлившись, воскликнул я и собрался встать и покинуть это место.
- Это главное… Э, куда вы так заспешили? - замахал он руками. - У меня есть еще кое-что для вас, правда, гораздо менее существенное.
- Говори!
- Тот любовник графини, чернобровый испанец, - он сейчас в Тулузе.
- Не слишком приятное известие. Но и не слишком огорчительное.
- Правда? - насмешливо спросил воришка.
- Вся беда в том, что он почему-то увидел в нас твоих соучастников. Думаю, на досуге он смог спокойно поразмыслить и прийти к выводу, что это не так. И вряд ли дурацкие мысли посетят его вновь, если, конечно, он сейчас не увидит меня в твоей компании.
- Это не совсем так. Приехал он сюда вовсе не из-за меня. И не по каким-то своим личным делам. Он идет по вашим следам. Мной же он вообще не интересуется.
Я внимательно посмотрел на собеседника, и как-то сразу, безоговорочно поверил ему. Поверил душой. Что-то мне говорило - вор не врет… И известие меня покоробило. Я ощутил, что за, всем этим скрывалось что-то мерзкое и опасное. Дело тут нечисто.
- Он узнал, где вы проживаете, после чего заявился с визитом к братьям Ришар, - продолжил вор, и я видел, что он хочет, чтобы я верил в его искренность.
- Кто такие братья Ришар?
- О, это удивительные люди. Лучшие представители местной гильдии наемных убийц.
- Та-а-ак! - протянул я.
- Они не любят работать за пределами Тулузы. Думаю, братья заявятся к вам в гости, пока вы здесь.
- Зачем?
- Зачем наемные убийцы являются к жертвам? Конечно, чтобы поговорить с ними о спасении души!
- Мне верится с трудом.
- В конце концов, это ваше дело.
- Как они выглядят?
- Как обычные дикие звери, - Он описал их внешность. Два здоровенных, белобрысых близнеца. Один из них без правого уха.
- Учтите, они не любят работать с помощью ядов, пистолетов и прочих недостойных инструментов. Кистень и стилет - вот оружие дипломированного убийцы. Так они считают. И еще - хитрость, изобретательность, подлость. Они хорошо знают свое дело.
- Мне не очень-то верится в это, - по инерции упрямился я, хотя уже решил для себя сдать все позиции. - У испанца нет никаких оснований стремиться к нашей погибели. Мы с ним встречались всего раз. Недоразумение, небольшая ссора - и все. Для такой ненависти и для таких усилий нужна причина поважнее.
- Значит, они у него есть.
Я поднялся и полез в кошелек.
- Нет, сегодня плачу я, - жестом остановил меня сэр Генри.
- Ну что же. Прощай…
- До свидания. Думаю, мы еще увидимся.
- Надеюсь, не тогда, когда твоя рука будет шарить в моем кармане!
* * *
Темнело. Я возвращался в гостиницу, под впечатлением разговора с вором, озираясь и ожидая удара ножом в спину.
Обошлось. Время убийц приходит с заходом солнца. Они - дети Тьмы. Свет им противопоказан, богомерзкие дела творятся по ночам.
Я поднялся по скрипучей узкой лестнице на третий этаж. Там, под самой крышей, находилась только одна наша комната.
Адепт уже вернулся домой.
- Завтра утром, - произнес он, - как только откроются городские ворота нам надо снова двигаться в путь.
- До завтра еще нужно дожить, - возразил я.
- Ты это сказал так, как будто знаешь что-то такое, что неизвестно мне.
- Знаю.
Я подробно рассказал о нашем разговоре с Генри.
- Ты прав, с этим испанцем что-то неладно, - Адепт воспринял сей рассказ очень серьезно и поверил сразу. - Братья Ришар… Если они придут, то сегодня ночью. Вряд ли они будут дожидаться утра. Я знаю таких субъектов. У них весьма своеобразные представления о чести гильдии. Если они подрядились кого-то убить, то сделают это, не откладывая в долгий ящик.
- Тогда подготовимся.
Мы засыпали порох на зарядные полки своих пистолетов, взвели курки, чтобы щелчки не насторожили убийц раньше времени, положила на стол кинжалы и шпаги и погасили свечу. Теперь главное было не заснуть, ожидая зловещих визитеров.
Глаза привыкли к темноте, и у окна в свете луны можно было далее различить стрелки швейцарских часов с голубым циферблатом. Наступила полночь. Потом час ночи. Неужели не придут? Может, они решили приняться за нас в другое время? Или я настолько доверчив, что верю во всякий вздор, которые несут люди, которым нельзя верить даже тогда, когда спрашиваешь - день на дворе или ночь.
Без четверти два послышался осторожный стук в дверь…
- Кого это несет ночью? - сонно пробурчал Адепт, мягко приподнимаясь со стула.
- Это я, Бертранда, дочь хозяина гостиницы, - послышался тонкий девичий голосок.
- Почему ты не даешь нам спать, красотка?
- Вы говорили, что один из вас - врач, - прощебетала Бертранда, и в ее голосе ощущались волнение и испуг.
- Ну и что?
- Нашей постоялице, благородной госпоже де Парэ, стало дурно. Она задыхается. Отец послал к Жану Дюрэ - нашему местному врачу, но тот стар, медлителен и может опоздать. Она заплатит. Только поспешите!
- Подожди минутку, мы оденемся! - произнес я, а Адепт начал разжигать свечу в фонаре. Свет ее показался нам, привыкшим к темноте, довольно ярким.
Я взял пистолет, шпагу, подошел к двери, ногой отодвинул засов и отскочил в сторону
Дверь с треском распахнулась, и в комнату, как разъяренный бык, которого только что заклеймили горячим металлом, влетел здоровенный молодчик, сжимавший в руке длинный, устрашающих размеров тесак, конец рукоятки которого представлял собой тяжелый металлический шар с острыми шипами. Он еще на входе широко взмахнул ножом, рассчитывая, что острие найдет мягкое человеческое тело. Но там никого не оказалось. По инерции он сделал два шага вперед, за ним в проеме двери выросла вторая фигура - копия первой. Второй гость держал в руке большой топор.
Они сначала не поняли, что происходит. В тишине рыкнули два пистолетных выстрела. Одна пуля пробила первому убийце шею, вторая - грудь. Он по инерции пробежал еще три шага и тяжело рухнул на пол, как падает африканский слон.
Второй убийца с нечеловеческим ревом взмахнул топором и бросился на меня. На открытом месте, в больших залах шпага имеет несомненные преимущества перед топором, но в ограниченном помещении, пожалуй, шансов на успех у нее поменьше. Я успел увернуться от рубящего удара и отскочил в сторону. Адепт хотел кинуться в свару со своим клинком, но я приказал ему:
- Назад! Не лезь!
Это был мой бой. В одиночку больше вероятности выйти невредимым. Если же все трое сцепятся в тесной комнате, в суматохе кому-нибудь из нас обязательно достанется топором. К тому же Адепт обращался с холодным оружием гораздо хуже меня.
Винер тоже правильно оценил ситуацию и отскочил в дальний угол.
Убийца снова взмахнул топором, который, по его задумке, должен был рассечь меня от плеча до пояса, но лишь со свистом рассек воздух и обрушился на крышку стола, отрубив от нее приличный кусок. Я ударил его клинком шпаги по руке, но взмах получился слабый, поэтому лезвие лишь оцарапало кожу и толь ко разъярило врага.
С чудовищной силой вращая топором, он носился за мной по комнате, я едва успевал уворачиваться. Я пропорол ему бок, но он далее не заметил этого. Клинок рассек ему щеку, но и это ни на миг не задержало убийцу. Ришар был сейчас в таком состоянии, что остановить его могла только смерть.
Лезвие топора скользнуло по дуге и впилось в деревянный подоконник. Оно на секунду застряло там. Воспользовавшись заминкой, я рванулся в сторону, а потом, вложив в удар всю силу, вонзил шпагу в грудь Ришара.
Убийца выпрямился. Я ожидал, что он рухнет, но он как ни в чем не бывало выдернул топор и снова ринулся на меня. Должно быть, удар мой был не слишком точным и не задел жизненно важных органов.
- Убью! - взревел Ришар.
Я отпрыгнул назад, перед моим лицом молнией промелькнул топор. Не дожидаясь нового удара, я сделал выпад и еще раз вонзил убийце шпагу на этот раз точно в сердце. Если он и сейчас выживет, значит, он заговорен!
Ришар будто наткнулся на стену, постоял, раскачиваясь, потом рухнул на колени, поднял на меня глаза, в которых плясал свет фонаря.
- Я и с того света приду за тобой, - захрипел он, после чего растянулся на полу. Из его рта истекала струйка крови.
- Упокой Господь твою душу, хотя ты уже при жизни отдал ее Тьме, - устало произнес я, вытирая кровь на руке. Рана была пустяковой. Топор лишь чуть задел кожу.
Адепт выскочил в коридор и вскоре притащил за руку хныкающую от испуга хозяйскую дочку.
- Теперь расскажи нам, Бертранда, какой это госпоже де Парэ настолько плохо, что она не может ждать до утра.
- Простите, господа, я не виновата. - Бертранда хотела упасть на колени и обнять ноги Адепта, но он крепко держал ее за плечо. - Они пообещали убить моего отца и сестру. И они бы убили их. Братьев Ришар здесь знают все. Знали…
- Вся твоя семья и ты - трусы и предатели!
- Нет, мы просто маленькие, ничтожные люди, чья жизнь недорого стоит. Но от этого нам не меньше хочется жить.
- Ты же обрекла нас на верную смерть.
- Нет, они поклялись, что только ограбят вас и немного проучат…
- Пусть грех этот будет на твоей совести, ибо и тебе придется отвечать на последнем Божьем суде за свои прегрешения.
Бертранда всхлипнула, размазывая слезы по щекам…
Мы вынуждены были задержаться в Тулузе еще на день, пока исполнялись необходимые полицейские формальности. В общем-то дело было ясное, и даже судья сказал:
- Вы отобрали работу у моего палача. Ему рано или поздно пришлось бы проверить шеи братьев Ришар на прочность.
- Почему же он не потрудился над их шеями до нас?
- О, наша работа полна различных заковырок и тонкостей. И мы не можем предавать людей казни лишь потому, что все знают об их преступных наклонностях. Нужны были явные свидетельства, а против братьев Ришар их как раз и не было.
«Врешь. При желании вы вполне можете обходиться без излишних формальностей. Просто эти убийцы не слишком интересовали вас, поскольку не докучали лично вам и другим высокопоставленным господам, правившим в этом городе», - подумал я, но, конечно же, вслух ничего говорить не стал.
- Их трижды на дознании подвергали самым суровым пыткам, - скучающе пожаловался судья. - Но надеяться разговорить их с помощью пыточных щипцов то же самое, что этим же инструментом пытаться добиться откровенности у дубового полена. Они были совершенно нечувствительны к боли и переносили ее без звука. А потому по сложившимся правилам признавались невиновными.
Бюрократические формальности могли затянуться на несколько дней, но нам нельзя было задерживаться так долго. Вместе с тем отъезд без разрешения властей Тулузы мог повлечь за собой неприятности. За нами могли даже выслать погоню. Поэтому пришлось искать иные пути решения этого вопроса. В таких случаях ничто не служит достижению взаимопонимания лучше чем золотые монеты. Судья считал так же. И все было улажено довольно быстро. Решение гласило: приезжие действовали правильно, прикончив во время откровенного разбоя двух мерзавцев, что послужило не только торжеству справедливости, но и очищению города от тех, кто позорит его.
На дознании мы умолчали о том, какую роль в этой истории играл черноволосый идальго. Но некоторое время мы потратили на то, чтобы выяснить, где он сейчас находится. Удалось отыскать захудалую гостиницу, где он проживал, но он съехал оттуда еще вчера, и следы его затерялись. Дай Бог, не встретиться с ним вновь. Никогда.
* * *
Опять дорога, вьющаяся среди лесов и полей, зеленых полей и серых скал. Снова привалы в чистом поле и костры в ночи, к которым тянет разный люд - странствующих монахов, лекарей и крестьян, возвращавшихся из города. Кто бы ты ни был, должен соблюдать закон - разделить со случайным встречным сыр, вино и хлеб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45