– Была?
– Она умерла, когда мне было десять лет, – пробормотал Джек. – С этого момента я рос в холостяцком доме, с отцом и дедом. Теперь, мне кажется, настало время для другой партии.
Джек перетасовал колоду и сдал, а у Джулии появилось чувство, что ее обманул!.. Он немножко приоткрыл картинку своего детства, но только еще сильнее разжег ее интерес. Но Джек выиграл следующую партию и получил возможность задать свой вопрос.
– Вы преподаете детям географию, – начал Джек. – А если бы вы могли жить где-нибудь еще, то в каком месте?
Дома. Они бы с Тео отправились домой в Гэмпшир, где по-прежнему живут ее родители, в увитый плющом кирпичный особняк, к пологим склонам и прохладным долинам, к извилистой речке, куда она ходила гулять. От этих воспоминаний защемило сердце. Она бы взяла с собой Беллу, и они бы жили вместе, одной семьей… Джулии глубоко вздохнула.
– Глупый вопрос, – с кажущейся легкостью ответила она, – я должна быть здесь.
– Глупый или нет, но вы должны ответить честно, если только не хотите воспользоваться правом вето.
У нее не было такого желания. Джулия посмотрела на залитое дождем окно и задумалась. Хочет ли она жить в Индии, с ее махараджами и дворцами из золота? Или в Италии с каналами Венеции и древними памятниками Рима? А может, Египет, с его пирамидами и экзотическими базарами? Но Джек просил отвечать честно, поэтому она придумала свою версию ответа.
– В деревне. Я бы осталась в Англии, но жила бы в деревне, на свежем воздухе, там, где пасутся овцы на склонах.
– Так в чем же дело? – Джек пристально посмотрел на нее. – Нужно перевести туда школу, и все. Покиньте город навсегда.
Дело в том, что ей необходимо было находиться ближе к светскому обществу по причине, о которой он даже не догадывался. Эта причина была известна небольшому количеству людей, которые поклялись сохранить все в тайне.
– Но это уже другой вопрос, и настала моя очередь сдавать.
Джулия тасовала карты, стараясь выиграть время. Она понимала, что Джек будет добиваться ответа. Он будет спрашивать, почему она остается в городе, когда намного лучше растить детей в деревне. Может, стоит немного приврать или воспользоваться правом вето? Можно назвать какую-нибудь разумную причину, не доходя до сути.
Джек выиграл эту игру, откинулся на диване, в неровном свете лампы его глаза мерцали зеленым светом. Джулия взяла себя в руки, но он огорошил ее совсем другим вопросом:
– Вам не хватает развлечений?
У Джулии пересохло во рту. Возможно, он намекает на ее изгнание из общества? Может быть, его интересует жизнь в светских кругах? Или он хочет знать подробности ее позора и кто отец Тео?
Это расследование ничего ему не даст. Она ведь и сама не знает ответа. Предав забвению тяжелый груз прошлого, Джулия решила отделаться общими фразами.
– Иногда я действительно скучаю, вспоминая сверкающие сотнями свечей танцевальные залы, то удовольствие, которое получаешь, скользя по паркету. Боль в ногах после танцевальной ночи быстро забывается.
А еще были язвительные сплетни и мелкая зависть других девушек. Джулия до сих пор не понимала, почему к ней липло так много мужчин. У нее были слишком курчавые волосы, она много болтала, и наследство у нее было скромным по сравнению с другими. Заметив, что Джек с любопытством смотрит на нее, она добавила:
– В том случае, если вас интересует, вернулась бы я туда, предупреждая ваш вопрос, отвечу – нет, никогда.
Джек удивленно поднял бровь, услышав ее холодный тон. Свои мысли он спрятал за таинственным выражением лица. Джулии вдруг нестерпимо захотелось понять его, узнать, что он любит и что не любит, открыть его надежды и мечты, почувствовать его рядом с собой. Ощутив внезапный прилив желания, Джулия поразилась его силе.
– Мне любопытно узнать о вашей семье. – Джек наклонился к ней ближе. – Вы по-прежнему поддерживаете с ними отношения? У вас есть братья, сестры?
– Нет! – У Джулии от волнения стали влажными ладони. – Я хотела сказать, что мы еще не сыграли партию, поэтому рано задавать следующий вопрос, – быстро поправилась она.
– Согласен. – Джек быстро сдал карты и в третий раз выиграл.
Он раскинул руки на спинке дивана, его пальцы касались плеча Джулии. Казалось, он собирается поцеловать ее. У Джулии подпрыгнуло сердце, и тело пронзило пульсирующее желание. Нельзя было играть с ним в эту игру, вызывать доверие, сидеть так близко, что она ощущала особый мужской запах, смешанный с запахом дождя.
– Похоже, сегодня удача на моей стороне? – Джек улыбнулся уголками рта.
Несмотря на приличное воспитание, Уильяма Джекмана отличала врожденная способность нравиться без всяких усилий с его стороны, которая так неотразимо действует на слабый пол и достойна опытного повесы. Но Джулия знала, как побороть искушение и победить. Если в восемнадцать лет она ловко обходилась с десятками влюбленных мужчин, то в двадцать шесть она уж точно справится с одним симпатичным преподавателем математики.
– Это можно рассматривать как ваш следующий вопрос, сэр? – холодно поинтересовалась Джулия. – Мой ответ, к несчастью для меня, да. Вы сегодня удачливы.
Джек посмотрел на нее, потом рассмеялся:
– А вы хитры, миледи.
– Но правила придумывали вы, и я ответила вам. – Джулия собрала карты, сложила их ровной колодой и передала Джеку. – Гроза уже, кажется, прошла, значит, наша игра закончена.
Джек хмуро посмотрел в темное окно. Вспышки молний стали редкими, гром грохотал где-то вдалеке, а дождь перешел в монотонную морось, которая обещала продлиться до утра.
К облегчению Джулии, Джек не стал возражать. Он помог ей встать, но задержал ее руку чуть дольше, чем это необходимо. Прикосновение его пальцев вызвало дрожь желания, которая только усилилась, когда он провел большим пальцем по тыльной стороне ладони.
– Вы ошибаетесь, миледи, наша игра не закончилась. Мы закончим ее позже.
Глава 6
Благородный облик джентльмена еще не гарантия его благородного поведения. Недавно виконт X. соблазнил свою молодую горничную.
«Записки повесы»
Когда хорошенькая служанка проходила мимо его класса, Джек взял у нее из рук пачку корреспонденции.
Ее удивленный вопль эхом отозвался в пустом классе за его спиной. Щеки у девушки покраснели, в голубых глазах появился блеск.
– Сэр! Это не для вас.
– Тогда я спасу вас от необходимости доставки этой почты.
Служанка опустила голову и захлопала ресницами, как настоящая соблазнительница.
– Это моя работа. Мне бы не хотелось беспокоить вас.
Язык ее тела говорил совсем другое. Свою доступность Агнесс обозначила с самого первого момента, как только Джек появился в школе для собеседования. Но он оценил эту пышную старательную особу лишь с позиций знатока женского пола, другого интереса у него к ней не было.
– Я как раз иду на совещание с другими учителями. Поэтому никакого беспокойства. – Джек ухмыльнулся и легонько шлепнул Агнесс по мягкому месту. – Иди, у тебя много другой работы.
– Да, сэр. – Не скрывая своего разочарования, служанка скрылась за углом.
Джек вернулся в класс и просмотрел пакет с письмами, пришедший с дневной почтой. В уроках был перерыв, дети играли на улице, значит, у него было полчаса свободного времени. Джек намеревался провести его с пользой для дела.
За два дня, которые прошли после грозы, когда Джулия прервала его поиски на первом этаже, он не смог найти ничего, что указывало бы на ее причастность к выходу «Записок повесы». Даже его проникновение к ней в кабинет на следующую ночь и исследование содержимого стола не дало никаких результатов.
Это могло означать, что личные бумаги она прятала у себя в спальне. К сожалению, в школе было полно учеников и работников, и проскользнуть незамеченным наверх было невозможно. Чтобы получить доступ в спальню, ему придется соблазнить Джулию.
Приятная перспектива, подумал Джек. Очень приятная. Каждую ночь он ложился в постель, размышляя о том, что ему хотелось бы открыть и исследовать в Джулии, о ее секретах, которые он хотел сделать своими. Эта женщина стала просто навязчивой идеей, которая ни на минуту не покидала его.
Джека терзало чувство разочарования. С той самой карточной игры она держала его на расстоянии вытянутой руки, вернувшись к роли строгой директрисы. Она избегала его попыток остаться с ней наедине, обращалась к нему с равнодушием леди, разговаривающей с прислугой, словно он был таким же неодушевленным предметом, как те фигурки, заполонившие полки в ее кабинете. В ее поведении не осталось и следа от желания, которое он увидел в ее глазах той ночью, от страсти, которую он хотел разжечь в яркий костер.
В другой жизни, в его настоящей жизни, он бы уже давно действовал, чтобы удовлетворить свое желание. Он бы уговорил ее с помощью рук и губ, мягким, но убедительным шепотом прилечь с ним на диван, и их стоны смешались бы с ударами грома и шумом дождя.
Джек выругался про себя. Это был настоящий ад, ему все время приходилось действовать осторожно, следить за каждым своим шагом. Одно неверное движение, и он будет уволен. Его выгонят из школы, лишив возможности раз и навсегда закрыть скандальную газетенку Джулии.
Джек выглянул в коридор и прикрыл дверь, прекрасно представляя себе реакцию Джулии, если бы она узнала, что учитель математики читает ее личную корреспонденцию.
Было всего три письма. Два, адресованные другим учителям, а на одном четким аккуратным почерком было написано имя Джулии.
Джек достал из кармана маленький складной нож и наклонился к камину, чтобы нагреть лезвие над углями. На улице стало прохладно, поэтому в классе зажгли камин. Тонкое лезвие поддело красную печать на письме к Джулии.
Воск размягчился, и письмо открылось, не повредив печати. Подавив в себе угрызения совести, Джек развернул послание.
Письмо было совсем небольшим, но каждый миллиметр листка был исписан даже по бокам. Очевидно, для того, кто писал это послание, бумага была дорогим товаром. Джек посмотрел на подпись.
Элиза.
Фамилии нет, следовательно, Джулии эта особа хорошо известна. Джек быстро просмотрел письмо, понимая, что у него совсем мало времени до прихода учеников.
…Белла простудилась от холодного ветра и три дня лежала в постели. Но вы не волнуйтесь, сейчас ей уже гораздо лучше… Мы много гуляли вдоль реки, плоды бересклета еще не раскрылись… Белла плакала, когда увидела у тисовой изгороди умирающую бабочку; пришлось остановиться и достойно похоронить бедняжку…
Дальше снова и снова шли описания деревенского пейзажа, рассказ о фермере, который сломал руку, упав с сеновала, многочисленные ссылки на Беллу, которая, очевидно, была маленькой девочкой, и на ее жизнь.
Джек медленно сложил письмо. Тон письма указывал на тесные отношения переписывающихся, и это необъяснимым образом взволновало Джека. У него не было желания вести такой безрадостный образ жизни, он презирал сельскую жизнь и с легкостью оставил ее, когда умерла мать. Возможно, поначалу он еще скучал по ней, но в возрасте десяти лет быстро обнаружил преимущества жизни, когда никто не напоминал о грязной обуви и о том, что в восемь вечера надо ложиться спать.
Джек посмотрел на письмо. Кто такая Белла? А Элиза? Джулия говорила, что у нее нет ни сестер, ни братьев. Может, это ее кузины? Или близкие подруги?
Джек успокоил свое любопытство. Это не имеет для него никакого значения. Он надеялся обнаружить какую-нибудь связь с «Записками повесы», только и всего. Ему надо узнать, как Джулия собирает информацию. Поскольку она больше не вращалась в обществе, у нее должны быть шпионы, старые друзья, которые снабжают ее сведениями о злодеяниях никчемных людей.
Джек снова нагрел лезвие ножа, размягчил воск и осторожно запечатал письмо. Он раскроет ее источники информации и ее секреты. Это лишь вопрос времени.
Джулия расположилась на диване в своем кабинете, на том же самом месте, где они с Джеком два дня назад обменивались вопросами за игрой в карты. Глядя на мужчину, который сейчас сидел рядом с ней, она не чувствовала того опасного влечения, которое заставляло колотиться сердце.
Достопочтенного мистера Амброса Троттера привела минуту назад Агнесс, которая никак не могла усвоить правило проверять, принимает Джулия в этот момент посетителей или нет. Но мистер Троттер не был виноват в этом, поэтому Джулия нацепила вежливую улыбку, принимая гостя.
Краснощекий мужчина лет тридцати из хорошей английской семьи, не имеющий никаких неприятных штрихов в своей биографии. Во всяком случае, Джулия не слышала ни единой сплетни о его недостойном поведении. Но лучше бы он был негодяем, тогда отказать ему было бы намного легче.
– Очень хорошо, что вы зашли, – начала Джулия, сложив руки на коленях. – Ведь восемь лет у вас не было такого желания.
Амброс Троттер беспокойно заерзал на диване, его пальцы выбивали нервный ритм на коленке. Он был в свое время довольно застенчивым человеком и самым настойчивым из поклонником, который задаривал ее букетами и бросал полные любви взгляды. Он и сегодня принес огромный букет бледно-розовых георгин, который сейчас стоял в серебряной вазе на ее столе.
– Я часто думал о вас, миледи. Вы должны знать, что я бы сделал все, что в моих силах, чтобы помочь вам, если бы я знал раньше… э-э…
– О рождении моего сына? – закончила за него Джулия без всякой хитрости, в которой когда-то изощрялась. Она не станет скрывать Тео. У ее сына такое же место в мире, как у любого знатного аристократа. – Между прочим, его зовут Тео, а полное имя – Теодор. В переводе с греческого это означает «подарок Бога».
– Да-да, – с нерешительной улыбкой согласился мистер Троттер, – Я уверен, он прекрасный мальчик. Прекрасный.
Приглушенный звук детских голосов за закрытым окном заполнил повисшую тишину. Время от времени Джулию посещали две категории мужчин: те, кто рассматривал ее в качестве потенциальной любовницы, и те, кто хотел жениться на ней, чтобы получить ее деньги.
Джулия догадывалась, что мистер Троттер принадлежит ко второй категории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37