– Его имя не имеет значения. Он давно перестал для меня существовать. Мне было всего шесть лет, когда у матери обнаружилась болезнь легких. Я нашел работу у викария, где научился почитать Бога. Позднее я взял себе имя Шеппард, и поклялся посвятить свою жизнь достойным беднякам, изгнать дурную кровь благочестивыми делами. Пока твоя сестра не испортила все, чего я достиг.
– Ты неверно судишь о ней. – Мэри вспомнила слова Адама. – Ни одна женщина изначально не бывает грешной. Джо просто немного сбилась с пути.
– Она навсегда потеряна для нас. – Томас Шеппард закрыл глаза. – «Уста блудницы источают мед, и речи ее гладки, словно масло, но на самом деле слова ее горьки, словно полынь, и разят, словно обоюдоострый меч».
– А добропорядочная женщина – корона для своего мужа, – возразила Мэри. – О, папа, ты же не знаешь! Джо и лорд Сирил помолвлены.
Томас Шеппард открыл глаза.
– Помолвлены?
– Да. Они должны пожениться. Мне об этом сказала сестра Сирила, и герцог подтвердил это.
– Если только лорд Сирил поправится, – внезапно вмешался Виктор. – И если всемогущий Господь сжалится над мисс Джозефин.
Безмерное сострадание светилось в его серых глазах. Ничто не напоминало брошенного жениха, яростно проклинавшего Джо наутро после ее бегства в Лондон. Но после этого единственного всплеска эмоций он затем говорил лишь о хрупкости человеческих чувств.
Мэри посмотрела на отца.
– Мы найдем Джо. Она совсем не такая, как твой отец. И конечно же, теперь, когда она помолвлена, ты сможешь простить ее.
Мэри ждала, что на его губах заиграет редкая улыбка, ждала, что он успокоит ее. Ведь он умел быть веселым, добрым, любящим отцом. Но он опустил голову и провел рукой по редеющим волосам.
– Она жила в грехе в этом самом доме. Замужество не сделает ее чище.
– Разве ты не веришь в милосердного Господа? Разве Иисус не спас душу Марии Магдалины? – Лицо отца не смягчилось, и она прикоснулась к его руке. – Ты не можешь отказаться от собственной дочери. Джо похитили. Тот самый негодяй, что стрелял в лорда Сирила.
– В городе говорят, что это она стреляла в него. Она нарушила одну из заповедей Господа, и пусть Он решает, как ее наказать, – заявил Виктор.
Мужчины посмотрели друг на друга, и ее отец первым отвел взгляд, снова уставившись в свою кружку.
Значит, вот как обстоят дела. Они объединились против Джо. Мэри в отчаянии воскликнула:
– Вы ошибаетесь в ней, оба! Как и я ошибалась, не отправившись в Лондон раньше. Для тебя, папа, все женщины либо шлюхи, либо святые, а человеческие ошибки ты прощать не умеешь!
Плечи Томаса Шеппарда поникли.
– Вижу, этот город уже успел изменить тебя, Мэри Элизабет. Никогда раньше ты не говорила со мной так непочтительно.
Слезы жгли ей глаза.
– Прости, папа. Но возможно, я была слишком покорной до сих пор. Слишком стремилась угодить, когда надо было думать о себе. – Она глубоко вздохнула, пытаясь избавиться от тяжести в груди. – Я не уеду с тобой утром. Я должна остаться в Лондоне, пока не удостоверюсь, что сестра в безопасности.
– Если останешься здесь, – тяжело сказал отец, – ты мне больше не дочь.
Его слова пронзили ее сердце. Как он может просить ее выбирать между ним и ее любимой сестрой, его дочерью? Оставить Джо, которая так молила ее о помощи?
– Я не могу уехать, – прошептала она.
– Ну, так тому и быть. – Отец встал, прошел мимо нее и направился к двери.
Мэри догнала его и обняла. На какое-то мгновение он сжал ее в объятиях, она почувствовала его теплые руки, вдохнула знакомый запах лошадей и пота. Вопреки всему она надеялась, что он еще может передумать. Но он тут же оттолкнул ее и, не оглянувшись, стал подниматься по лестнице.
Отец выглядел таким постаревшим, таким уставшим. Его отъезд словно подвел черту, и впереди ее ждала неизвестность. Мэри чувствовала это каждой клеточкой сердца, разрывающегося от боли. Примет ли он ее когда-нибудь обратно? Или она теперь осталась совсем одна на этом свете?
– Он молился за вас день и ночь.
Глубокий голос Виктора ворвался в ее мысли. Она повернулась и увидела, что он смотрит на нее с нежным состраданием, и глубокое чувство вины затопило ее. Он простой человек, живущий по законам христианской веры, человек, благочестие которого возвышает его над простыми смертными. Так отчего же ей было так хорошо с аристократом Адамом, когда рядом с ней Виктор, у которого душа чиста и невинна, как у младенца?
Он околдовал ее с первой встречи, менее полугода назад. Появившись из толпы прихожан, он решительно направился к ним. Так король Давид шел на поле битвы. Виктор упал на колени перед ее отцом, умоляя разрешить ему служить Богу. И вот тогда он присоединился к их странствиям. Новый дьякон часто уезжал вперед, чтобы развесить объявления о предстоящей службе. Ночами он спал под кибиткой, не обращая внимания на холод и дождь. И все это время Мэри захлестывал водоворот бесстыдных желаний. Когда он уединялся, чтобы помолиться, она молилась о том, чтобы он заметил ее. Она мечтала о его поцелуях, его прикосновениях. В мечтах, которые она скрывала даже от сестры, проходили недели. До того дня, когда он попросил Джо стать его женой. Прекрасную, веселую, восхитительную Джо. Впервые в жизни Мэри испытала неприязнь к сестре. Ей удалось скрыть ревность. Она занималась, готовила и убирала, словно сердце ее не разрывалось на части, И она отгородилась от мыслей сестры. Каждый раз, когда она чувствовала, что Джо мысленно обращается к ней, она начинала пересказывать на память отрывок из Священного Писания, чтобы не слышать сестру. Так между ними началось отчуждение.
Огромное чувство сожаления овладело ею сейчас. Она вспомнила, как была расстроена Джо, как она пыталась понять причину холодности Мэри. А сама Мэри взяла еще один грех на душу: сказала сестре, что согласна с отцом и особая связь между ними – это происки сатаны. Они наговорили друг другу обидных слов, и в ту же ночь Джо сбежала в Лондон.
В глубине души Мэри знала, что это ее вина. Это она подтолкнула сестру к побегу, потому что желала ее жениха.
А сейчас… Сейчас она желала Адама. Неужели отец прав и Лондон настолько испортил ее, что теперь она мечтает о беспутном лорде, вместо того чтобы принадлежать душой и телом благочестивому человеку?
Виктор откашлялся.
– Вы не слышали меня? Разве вы не хотите помириться с отцом? – спросил он с мягким укором. – Оставьте ваше упрямство, мисс Мэри. Преподобный Шеппард оставил миссию ради вас. Не усугубляйте его боль – ведь он и так достаточно настрадался в жизни.
У нее не было сил спорить.
– А мой дед еще жив? Отец когда-нибудь говорил вам о нем?
– Он никогда не говорит об этом негодяе. – Виктор шагнул к ней. – Не пытайтесь отвлечь меня. Ваше исчезновение стало ударом для вашего отца. Это счастье, что мне удалось убедить его приехать за вами.
При мысли о том, что она и его разочаровала, Мэри захотелось плакать.
– Я отправилась в Лондон потому, что у меня не было выбора. Я видела Джо. Я видела, как она, охваченная страхом, бежит ко мне. – Мэри снова опустилась на стул. – Или она, возможно, бежала от своего похитителя.
– Снова это проклятие! Я думал, вы отказались от этой греховной чепухи. – Виктор осуждающе взглянул на нее. – Итак, видели ли вы мисс Джозефин с тех пор? Что-нибудь, что могло бы подсказать, где она?
– Я слышала ее голос. – Мэри судорожно глотнула, вспоминая умоляющий призыв сестры. – Я ее саму не видела, только слышала голос.
– Она сказала, с кем ушла?
– Нет, только то, что боится его. Ужасно боится. – Мэри прижала кулаки к подбородку. – Ну почему Господь не приведет меня к ней? Почему он отвернулся от нее?
Виктор медленно расхаживал по кухне, сцепив руки за спиной.
– Возможно, Господь с Его бесконечной мудростью не хочет, чтобы вы знали. И Он не хотел бы, чтобы вы поддерживали эту неестественную связь с сестрой. Вы должны обещать мне, что не будете пытаться услышать ее.
– Но если это сможет помочь нам найти ее…
– Не продавайте собственную душу ради нее. – Его голос был глубоким и мелодичным, приковывающим к себе внимание, словно хор ангелов. – Мисс Джозефин избрала свой путь. Никогда не забывайте, что она отправилась в этот город разврата по собственной воле.
Если бы только он знал, подумала Мэри. Если бы только она осмелилась признаться в грехе, терзавшем ее душу, если бы она могла рассказать, что предала сестру.
– Почему вы не отправились на поиски Джо?
– Я понял, что она нравственно слаба, а вот вы, мисс Мэри, вы сильны духом. – Виктор окинул ее взглядом с ног до головы. – Хотя не могу делать вид, будто доволен тем, что вы проводили время в обществе герцога Сент-Шелдона – какова бы ни была причина этого.
– Между нами ничего не было. Он вел себя как истинный джентльмен.
Мэри решила, что имеет право на маленькую ложь.
– Но, однако, вы позволили себе предстать перед ним одетой столь неприлично. И без сопровождающего, который мог бы защитить вашу честь.
Его взгляд задержался на ее груди, и Мэри прижала руку к горлу – ей вдруг показалось, что он видит ее разорванное платье через застегнутую накидку. Неужели он ревнует?
Эта мысль поразила ее. После бегства Джо она чувствовала себя такой виноватой, что подавляла свои темные желания, никогда не позволяя Виктору больше небрежного поцелуя в щеку, даже тогда, когда исполнились ее постыдные мечты и он предложил ей выйти за него замуж. Но она с той же готовностью кинулась в объятия Адама, открываясь навстречу чувствам, которые он разбудил в ней. После этого ей и вовсе не пристало уклоняться от физических контактов с собственным женихом.
Поддавшись внезапному порыву, она подошла к Виктору и прикоснулась к его руке.
– Вы даже не поздоровались со мной. Вы не рады снова видеть меня?
Не дожидаясь ответа, она привстала на цыпочки и прикоснулась губами к его губам. Они были сухими и холодными, словно у статуи. Его расширившиеся глаза цвета тяжелой грозовой тучи были так не похожи на бархатную синеву глаз Адама.
Прерывисто вздохнув, Виктор вдруг крепко обнял ее, прижался к ее губам и начал страстно целовать. Мэри окаменела, потрясенная внезапным проявлением его чувств. Исходивший от него острый запах щекотал ей ноздри. Его рот пах луком. Его крепкие объятия вовсе не казались раем – скорее, тюрьмой. Он словно наказывал ее этим поцелуем, и паника вдруг волной накатилась на нее.
Но нет, это же не Питерборн. Виктор – ее жених. Многие женщины были бы рады оказаться на ее месте.
Однако никакие увещевания не могли успокоить бешеный стук ее сердца. Она резко отвернулась и заколотила кулаками по его широкой груди.
Виктор оторвался от ее губ и посмотрел на нее неподвижным, остекленевшим взглядом. Он даже не подумал отпустить ее.
И тут Принни, решив защитить Мэри, вцепился в ногу Виктора. Дьякон резко оттолкнул Мэри, и она, пошатнувшись, ухватилась за стол. А Виктор с размаху пнул собаку ногой. Пес взвыл и заковылял прочь, тряся всклокоченной головой.
Мэри опустилась на колени рядом с собакой и прижала ее к своей груди.
– Господи, Принни, тебе больно?
Осмотрев худое тело пса, Мэри решила, что он только слегка напуган. Он принялся лизать ей руки, а Мэри посмотрела на Виктора, потиравшего ногу.
– Он вас укусил?
– Слава Богу, не успел.
– Я сожалею, что он бросился на вас. Он просто решил защитить меня, – с упреком сказала Мэри.
Виктор выпрямился, и их взгляды встретились. Огонь в печи шипел и, казалось, что-то нашептывал, словно причитал по заблудшим душам.
– Ах, мисс Мэри, сможете ли вы когда-нибудь простить меня? – произнес он с раскаянием и, встав рядом с ней на колени, покорно опустил голову. – Я пытался бороться с искушением плоти и не имел права касаться вас, пока наш союз не освящен Господом. Я воспринимаю это как знак.
– Знак?
– Дорогая, Господь желает, чтобы мы соединились в брачном союзе. Немедленно. Прошу, согласитесь, иначе вы разобьете мне сердце.
В душе у Мэри все оборвалось. Еще никогда Виктор не был так настойчив. Однако что-то в ней воспротивилось его предложению.
– Папа хочет, чтобы мы подождали несколько месяцев. Мы должны проверить наши чувства.
– Он будет счастлив, если вы вернетесь. Так счастлив, что не станет возражать. Прошу, пойдемте со мной сегодня, и мы скажем ему.
Когда-то она была бы несказанно счастлива, услышав эти слова. Но сейчас не могла объяснить себе возраставшее в душе сопротивление. Как и не понимала, почему ей так неприятны его поцелуи. Разве жена не должна желать мужа? Разве Виктор не преданный, добрый, разве он не обладает всеми добродетелями благочестивого мужчины?
Жизнь с Виктором, конечно, будет лишена того возбуждения и восторга, который она познала с Адамом. Но может, это и к лучшему? Разве она не желает посвятить себя служению Богу? Должно быть, стычка с Питерборном встревожила ее так, что теперь она не способна оценить пыл Виктора. Почему же она была так поражена, узнав, что за его обликом святого кроется обычный мужчина? Правда обрушилась на нее, когда она меньше всего была готова к этому. Она ведь совсем не знает его. Она приняла девичий восторг за любовь. Внезапно Мэри поняла: обещание, которое она дала ему, не было вызвано глубокими чувствами. Виктор, стоя на коленях, смотрел на нее с таким откровенным обожанием, что ей стало плохо при мысли, что придется причинить ему боль. Но другого выхода не было.
– Ах, Виктор, вы просите невозможного. Я не могу выйти за вас, ни сейчас, ни потом.
Тень пробежала по его лицу, и он встал с пола.
– Это герцог, да? Вы влюбились в него?
– Нет! – вскрикнула она, отшатнувшись. – Наша помолвка была ошибкой. Я забрала вас у Джо и никогда не смогу простить себя за это.
– Вы ничего не забирали. Она ушла по собственной воле. Как только мы поженимся, вы оцените преимущества нашего союза.
– Я не могу, – прошептала она. – Постарайтесь понять.
Он сжал губы и шагнул к ней. Принни зарычал, шерсть на его загривке встала дыбом.
Виктор остановился, хмуро взглянул на собаку, потом на Мэри.
– Я должен на несколько дней уехать из Лондона с вашим отцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40