– Почему бы и нет? – внезапно решилась она. – С удовольствием встречусь со старыми знакомыми.
– Около семи, хорошо? Я буду ждать с нетерпением, – поспешно добавил Джеймс.
– Я тоже. – Элери повесила трубку и прислонилась к стойке, задумчиво глядя из темного кафе на залитую светом церковь.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
На следующий вечер, прибыв в Честер-Гарденс в семь пятнадцать, Элери выбралась из машины и нахмурилась в недоумении. Возле дома стоял лишь «дискавери» Джеймса. Неужели она приехала первая? Элери поплотнее запахнула пальто, защищаясь от пронизывающего ветра, и позвонила. Выждав некоторое время, позвонила снова, охваченная внезапными сомнениями. Может быть, она перепутала день? Элери уже собралась уходить, когда дверь, наконец, отворилась, и она с ужасом уставилась в воспаленные глаза смертельно бледного Джеймса, который дрожал и кутался в халат.
– Элери? – изумленно прохрипел он. – Вам не передали, что я звонил?
– Джеймс! Вы ужасно выглядите. – Она с сочувствием смотрела на него. – Вы звонили?
Он жестом пригласил ее войти и закрыл за ней дверь.
– Сегодня утром я проснулся с температурой. Вот и пришлось всех обзвонить и предупредить, что вечеринка отменяется. Кажется, я подхватил грипп или что-то в этом роде.
Нет ничего хуже, подумала Элери, чем явиться, разрядившись в пух и прах, на вечеринку, которую отменили.
– Вам надо лечь, – решительно сказала она. – Жаль, что так получилось. Кто взял трубку, когда вы позвонили?
– Какой-то юноша.
– Это Нико, я его убью! – Элери бросила на Джеймса испытующий взгляд. – Вы что-нибудь принимали?
Он отрицательно покачал головой.
– Ничего подходящего не нашлось.
Элери вздохнула.
– Джеймс, где здесь у вас спальня?
– Внизу, – сказал он, трясясь от озноба. – И лучше мне туда вернуться. Извините, Элери.
После минутного колебания она схватила его за локоть.
– Идемте. Думаю, мне стоит проследить, что бы вы благополучно добрались до кровати.
К ее удивлению, Джеймс ограничился лишь слабым протестом, когда она препроводила его вниз по лестнице и, усадив в огромное плюшевое кресло, занялась постелью.
– Где у вас тут белье? Ваша постель похожа на крысиную нору, – терпеливо сказала она в ответ на его недоуменный взгляд. – Поэтому объясните мне, где взять простыни, и, пока я перестелю постель, примите душ. Вам станет лучше.
– Я не могу вам это позволить! – хрипло запротестовал Джеймс.
– Никто не просит у вас «позволения», – непреклонно заявила Элери. – Идите. И не спорьте.
В его глазах мелькнули искорки веселья.
– Мегера! – Закашлявшись, он махнул в сторону двери. – В шкафу в холле.
Элери не отходила от него ни на шаг, пока он выбирался из кресла и, нетвердо ступая, плелся до двери в углу.
Да, сегодняшний вечер представлялся ей несколько иначе, хмуро думала она, перестилая кровать. Собрав грязное белье, она вынесла его в холл, решив заняться им позже, а когда вернулась в комнату Джеймса, то увидела, что он весь дрожит, прислонившись к двери ванной.
– Что-то я мерзну. Наверное, лучше мне надеть пижаму, – прохрипел он, стуча зубами.
– Где они у вас?
– В комоде. – Он попытался улыбнуться, и Элери подумала, не вызвать ли врача. Она принесла пижаму и велела ему лечь в постель.
– Вы сегодня хоть что-нибудь ели?
Джеймс отрицательно замотал головой.
– Я не голоден.
Элери поднялась наверх в кухню и обнаружила, что Джеймс, в отличие от Тоби, имел привычку готовить сам. В холодильнике нашлось достаточно припасов, а пошарив по шкафам, она нашла банку консервированного супа и, вылив содержимое в большую керамическую миску, поставила ее в микроволновку.
Затем вскипятила чай, щедрой рукой плеснула в суп шерри, отыскала здоровенную бутыль минеральной воды и, взгромоздив все это на поднос, отнесла вниз.
Джеймс полулежал в кровати, бледный, с запавшими глазами, и, судя по всему, чувствовал себя прескверно.
– Элери, – проскрипел он с растерянным видом, – напрасно вы это делаете. Какая досада, что я до вас не дозвонился!
– Может, это и к лучшему. По крайней мере, я могу хоть немного облегчить вашу участь. – Она подложила ему под спину несколько подушек. – Вот так, садитесь повыше и принимайтесь за суп. Температура отбивает аппетит, но вам необходима жидкость. Не дадите мне ключ от входной двери? Хочу выскочить на улицу, чтобы купить вам лекарства.
Джеймс посмотрел на нее непонимающим взглядом.
– Лекарства? – Он резко вдохнул и закашлялся, так что Элери едва успела выхватить у него поднос.
– Лучше оставить его на столе, – сказала она, когда приступ кашля прошел. – Я не нашла салфетки и поэтому принесла из кухни бумажные полотенца. Да, и не забудьте выпить чай.
– Господи, а вы, оказывается, любите командовать, – просипел он. – Ключи на туалетном столике.
– Я вернусь минут через пятнадцать.
Джеймс посмотрел на нее так, как будто только что увидел.
– Шикарное платье, Элери.
– Боюсь, не совсем уместное в данных обстоятельствах, – сухо бросила она.
Элери поехала домой, где, к ее облегчению, пока еще никого не было, и собрала все, что могло помочь при гриппе. Прихватила и большую коробку салфеток из собственной спальни. Возвращаясь в Честер-Гарденс, Элери улыбалась про себя. Камилла Теннент просто взбесится, если узнает, что кто-то еще ухаживает за Джеймсом. Правда, трудно представить себе величавую Камиллу за сменой постельного белья или приготовлением бульона.
Когда Элери влетела в комнату Джеймса, она с испугом обнаружила, что он неестественно прямо сидит на кровати, уставившись в пространство лихорадочно пылающими глазами.
– Что это вы, черт побери, здесь делаете? – требовательно спросил он изменившимся до неузнаваемости хриплым голосом.
Элери невозмутимо подошла к кровати.
– Извините, что оставила вас одного. Я ездила домой за лекарствами.
– Элери? Брюс у себя? Соберите совещание директоров… – Он закашлялся.
Она положила ладонь ему на лоб и прикусила губу. Он весь горел. Поправив подушки, Элери заставила Джеймса лечь и укрыла одеялом.
– Я схожу наверх и принесу вам холодное питье. Постарайтесь лежать спокойно.
Поспешно выйдя из комнаты, она кинулась наверх к телефону в холле и по номеру «Скорой помощи» оставила для семейного врача Джеймса сообщение, что мистер Кинкейд нуждается в медицинской помощи.
Когда она вернулась к Джеймсу, он весь дрожал, но к ее величайшему облегчению, на этот раз ее узнал.
– Я позвонила доктору, – воинственно заявила она. – И без возражений, пожалуйста.
– Я бы просто не посмел, – прокаркал он, с трудом сглотнув. – Мне хочется пить.
– Очень хорошо. Выпейте минеральной воды. Попозже я сделаю вам фруктовый напиток. – Она наполнила стакан и протянула ему. – Джеймс, куда мне позвонить, чтобы кто-нибудь пришел и присмотрел за вами?
Джеймс осушил стакан и затем удрученно покачал головой.
– Абсолютно некуда. У меня легкая простуда и кашель, вот и все, так что нечего суетиться. Мои родители живут во Франции, а у сестры трое детей, старшему из которых нет и десяти.
Элери озабоченно нахмурилась, закусив губу.
– Может, позвонить мисс Теннент?
– Камилле? – Джеймс, было, засмеялся, но смех тут же перешел в приступ кашля. – Только упомяните при ней о гриппе, и она тут же сбежит, даже не оглянувшись.
– Но в таком состоянии вам нельзя оставаться одному, – озабоченно проговорила Элери.
– Ничего со мной не случится, – заверил он ее.
Нимало не успокоившись, Элери отнесла грязные простыни наверх и сунула в стиральную машину, которую обнаружила в тесной комнатушке рядом с кухней. Затем приготовила лимонный напиток, который собиралась оставить Джеймсу на ночь. Когда она принесла напиток вниз, он дремал, но дышал так прерывисто и тяжело, что ее тревога возросла. Элери пододвинула кресло поближе к кровати и села, постепенно приходя к убеждению, что ей придется остаться здесь на ночь.
К счастью, наконец, появился врач. Несмотря на молодость и усталость, он внушал доверие.
– Вы подхватили старый добрый грипп, мистер Кинкейд, отсюда и высокая температура, – бодро объявил он, тщательно обследовав больного. – Но так как у вас завидное здоровье, то жар скоро пойдет на убыль. Я оставлю вашей жене рецепт на антибиотики, чтобы исключить возможность осложнения на легкие.
Элери проводила его, выслушала по пути подробные инструкции и вернулась к Джеймсу.
– Вот вам и легкая простуда! – мрачно сказала она. – Вы можете вести себя хорошо хотя бы несколько минут? Мне надо съездить в город за лекарствами, которые вам прописали.
– Вы так доведете себя Бог знает до чего, – огорченно проговорил Джеймс.
– Чепуха. Очень хорошо, что я здесь оказалась.
– Для меня-то точно, дорогая жена!
Элери улыбнулась.
– А теперь спите. Я постараюсь вернуться как можно скорее.
Она съездила в аптеку и, приехав назад, увидела, что Джеймс выходит из ванной. Элери быстро расправила простыни, взбила подушки и укрыла его одеялом, когда он с благодарным видом растянулся на кровати.
– Пришлось встать, – сказал он с притворным раскаянием. – Есть вещи, которые вы не можете сделать за меня.
– Верно. – Ничуть не смутившись, она протянула ему первую дозу лекарства и стакан воды. – Но это я могу. Проглотите таблетки и выпейте всю воду до капли, чтобы поберечь свои почки.
Джеймс бросил на нее обиженный взгляд поверх краешка стакана.
– В моей спальне красивая женщина, и ей не о чем говорить, кроме как о моих почках! Должно быть, я теряю форму.
Усмехнувшись, Элери посмотрела на часы.
– Вы уходите? – встревожился он.
Она покачала головой.
– Я просто хотела знать, который час. Уже четверть десятого.
– Только? А мне казалось, что полночь.
– В следующий раз надо будет выпить таблетки в час пятнадцать. – Элери приняла решение. – Джеймс, можно воспользоваться вашим телефоном?
– Вы можете делать все что угодно, – хрипло проговорил он, и его покрасневшие глаза неожиданно сверкнули. – Наверное, я был не в споем уме, когда позволил вам уйти из «Нортволда».
– Кажется, у вас опять бред, – прозаическим тоном заметила Элери. – Я сейчас вернусь.
Она поднялась наверх и позвонила домой.
– Нико? Мама дома?
– Еще нет.
– Ладно. Слушай меня внимательно. Передай ей… только не забудь, как ты это уже проделал сегодня, маленькое чудовище.
Послышалось сдавленное восклицание, за которое Кэтрин охотно надрала бы Нико уши.
– Извини, Эл. Мистер Кинкейд звонил сегодня утром, но я уже выходил из дома и забыл… – Он застонал. – Ты ужасно злишься, да?
– Когда я могла долго на тебя злиться? Вот если бы ты попался мне раньше, я бы тебя точно придушила. Запиши этот номер, и пусть мама мне позвонит, как только сможет. Это очень важно, милый.
Он поклялся, что все передаст в ту же минуту, как мать появится на пороге.
Когда она вернулась, Джеймс посмотрел на нее с выражением неодобрения.
– Вам следует пойти домой, – прохрипел он.
– Еще рано. – Она улыбнулась. – Вообще-то я проголодалась. Если не возражаете, я поднимусь в кухню и сделаю себе бутерброд.
– Черт, конечно! – виновато воскликнул он. – Как это я не подумал…
– Вы слишком больны, чтобы думать, – великодушно заявила она. – Как вы себя чувствуете?
Его губы иронично скривились.
– Мужская гордость обязывает меня ответить – прекрасно. Но, честно говоря, Элери, я чувствую себя отвратительно.
Он мог и не говорить. Глубоко посаженные глаза горели лихорадочным огнем, кожа обжигала, когда Элери приложила руку ему ко лбу.
– Раз лекарства принялись за работу, вам должно стать лучше, – постаралась она его успокоить. – Отдохните. Я быстро перекушу и вернусь. И, пожалуйста, не берите трубку, если позвонит телефон. Я жду звонка от матери.
Элери съела бутерброд с сыром и сделала себе кофе, когда, наконец, позвонила мать.
– Элери? Это ты?
– Да.
– Чей это номер? Где ты? Нико сказал, что вечеринку собирались отменить…
– Ее отменили. Джеймс Кинкейд слег с гриппом. Очень тяжелая форма. Я у него. – Элери коротко и ясно обрисовала ситуацию, включая отсутствие близких родственников, которые могли бы помочь. – Я просто не знаю, что делать, мама. Джеймс действительно очень болен, временами даже бредит. Никого не оказалось под рукой, чтобы давать ему лекарства ночью.
– Совсем никого? – удивилась мать. – У него нет даже девушки?
– Вообще-то есть. Но она в Лондоне и предпочитает держаться подальше от микробов, как я поняла.
– А ты под рукой. – Кэтрин вздохнула. – Видимо, все это значит, что ты считаешь своим долгом остаться с ним.
– Придется, ма. У него жутко высокая температура.
Наступило минутное молчание.
– Элери, я знаю, что ты не успокоишься, если бросишь беднягу в таком состоянии. И очень мило с твоей стороны, что ты вначале посоветовалась со мной. В твоем возрасте тебе не надо спрашивать разрешения. Я пришлю Нико с твоими вещами. Он может остаться с тобой на ночь.
– Что?!
– Спокойно. Я знаю, что тебе не нужна дуэнья, девочка. Но если у мистера Кинкейда опять начнется бред, возможно, ты будешь рада, что рядом мужчина. – Последовала пауза. – Нико может спать где-нибудь на диване и утром прямо оттуда пойдет в школу.
Элери понимала, что в словах матери есть смысл.
– Ну, хорошо. Только, пожалуйста, накорми Нико, прежде чем выпускать его из дома, – взмолилась она.
– Конечно. И подменю тебя в кафе завтра утром, – добавила мать. – Едва ли ты будешь в силах работать.
– Об этом я даже не подумала. Спасибо тебе, – пылко поблагодарила ее Элери. – Все случилось так неожиданно… Если бы Нико передал мне сообщение, я даже не узнала бы, что Джеймс болен.
– Надеюсь, завтра ты сможешь отоспаться в собственной постели… Вряд ли сегодня ночью тебе удастся сомкнуть глаза.
– Еще раз спасибо, мама. Ты просто ангел.
Когда чуть позже Джеймс проснулся, он увидел, что Элери, свернувшись калачиком в необъятном кресле, обитом розовым бархатом, читает при свете лампы.
– Этюд в бархате – по-видимому, кисти Рафаэля. – Он улыбнулся, когда Элери, вздрогнув, взглянула на него. – Я думал, вы уже ушли.
Она призвала на помощь все свое мужество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18