Ну, ее поцелуи еще можно было стерпеть — она была веселым, здоровым ребенком и, кажется, ласковым, несмотря на свою распущенность. Очень милая, должно быть, если узнать ее поближе. И во всяком случае, ничем хуже мыла от нее не пахнет — чистоплотный запах.
Вскоре они сели завтракать, и обе шлюхи тоже. К счастью, Трига не было: он ночевал в Лондоне. Но женщины встретили новость таким визгом поздравлений, что сверху донесся злобный рев, — хозяин дома желал узнать, с чего они раскудахтались. Эльси захихикала.
— У Джако, наверное, голова с похмелья раскалывается. Я вчера слышала, как его рвало. Сколько раз я ему советовала пить поменьше ершей. Если он не перестанет, то скоро облысеет, как наш поп.
В шестнадцать-то лет!
Наверху хлопнула дверь, по лестнице прошлепали шаги, затем из коридора донесся шум сердитой перебранки. Карстейрс опять сцепился с кем-то из слуг.
Следует поставить в известность и его, но как сообщить такую новость человеку в подобном состоянии? Единственное, что пришло Генри в голову, было: «Забудьте об этих десяти гинеях». Он посмотрел на Беатрису. На ее помощь рассчитывать не приходилось — она словно окаменела.
На этот раз положение спасла Эльси. Когда дверь распахнулась и показался Карстейрс с пожелтевшими белками глаз и злобно искривленным ртом, дерзкая девчонка вприпрыжку подбежала к нему и воскликнула:
— Джако, ты мне должен полкроны! Мистер Телфорд все-таки женится на Би.
Что я тебе говорила?
Карстейрс несколько секунд, выпучив глаза, смотрел на невероятно глупую муху, которая, вырвавшись из паутины, добровольно вернулась в нее; затем, выпив залпом рюмку неразбавленного спирта, которую ему подала жена, он взял себя в руки.
— Чудесно! Я в восторге, мой милый, в восторге! Поздравляю от всего сердца!
Последовали бесконечные рукопожатия.
— Но, Джако, — захлебывалась Эльси, которая просто плясала от возбуждения, — ты же не поздравил Би! Ты должен поцеловать ее и…
Ее сестра отступила к столу.
— Мама, завтрак стынет, а мистер Телфорд, вероятно, страшно голоден: он выехал из Лондона в четыре часа утра.
— Боже мой, так не годится, — поспешно сказал Карстейрс. — Рюмочку коньяку, Телфорд? Не хотите? Да садитесь же… Как, Дора, снова ветчина и яйца? Неужели у тебя не нашлось рыбы?
Когда завтрак окончился, супруги обменялись взглядом и встали из-за стола.
— Ну, — сказал Карстейрс, — пойдемте в библиотеку и поговорим. Нет, Эльси, к тебе это не относится. Беги-ка ты к мисс Смизерс. И Беатриса нам тоже не нужна. Идемте, дорогой Телфорд.
В библиотеке Генри отразил все настойчивые попытки выведать у него подробности о его денежных делах. Когда на него нажимали слишком сильно, он упрямо выпячивал нижнюю губу. О брачном контракте говорить пока еще рано, сказал он. Им незачем беспокоиться о Беатрисе: у него неплохое состояние, и он может и готов прилично обеспечить жену и детей, но прежде чем решать частности, ему нужно съездить в Уорикшир и посоветоваться со своим банкиром и поверенным.
Нижняя губа опять сказала «стоп», и Карстейрс, отказавшись от своего намерения вырвать у Генри какое-нибудь обещание, вместо этого предпочел попросить у него взаймы. Ему еще не прислали деньги, какая-то необъяснимая задержка; он вернет оба долга сразу. К счастью, в карманах Генри почти ничего не оказалось, но он выложил в качестве выкупа еще две гинеи и ушел из библиотеки. Затем будущая теща увлекла его «поговорить по душам» в нелепый хаос недоделок, который она называла итальянским садом. Она хотела обсудить приготовления к свадьбе, и выполнение хотя бы половины ее планов означало закладную на Бартон. Он долго не мог от нее избавиться. Затем в него вцепилась Эльси. Он должен пойти с ней на задний двор и объяснить, как вылечить щенка, который сопит. Казалось, все искали его общества — все. кроме Беатрисы, которая совсем не показывалась.
Рассказав, что делать со щенком, он посоветовал Эльси вернуться к мисс Смизерс и заняться уроками. Она сделала гримаску, а потом, услышав голос вернувшегося Трига, помчалась еще раз сообщать великую новость. Наконец-то Генри освободился и мог отправиться на пояски неуловимой Беатрисы. Так и не найдя ее, он уныло вернулся на задний двор и решил заглянуть в конюшню, чтобы проверить, задан ли овес его коню. В подобном доме ни на кого нельзя положиться.
В конюшне было темно. Когда он открыл дверь, впустив туда поток солнечных лучей, кто-то звонко хлопнул его по плечу.
— Ну, милый мой Джако, фокус все-таки удался. А я уж подумал, что он от тебя улизнул. Помни, первый заем — в мою пользу. Ведь это я надоумил тебя пригласить… О черт!
Когда Генри, подняв кулак, одним рывком повернулся к нему, Триг выдавил:
— Извините… ошибся… — и исчез.
Генри глядел ему вслед с угрюмой улыбкой: этот мерзавец догадался, что надо бежать, пока у него цела челюсть. Но почему он принял его за Карстейрса? Они же совсем не похожи. Оба высокого роста, но…
Ах да! У Карстейрса тоже есть модная синяя куртка для верховой езды.
Яркий свет, вероятно, ослепил Трига. Что ж, теперь он по крайней мере предупрежден.
За весь этот несчастный день ему так и не удалось поговорить с Беатрисой наедине. Он был совершенно уверен, что она сознательно избегает его. Даже мерку для обручального кольца он снимал под аккомпанемент назойливых замечаний и советов всей семьи. Он — спросил ее, какой камень она предпочитает. Она сказала, что равнодушна к драгоценностям, пусть он выберет что хочет. Но Эльси была не так сдержанна.
— Купи бриллиант, Генри.
— По-моему, самый романтичный камень — сапфир — сказала ее мать. — Когда я обручилась с моим первым мужем, он выбрал сапфир. Он сказал, что сапфиры похожи на мои глаза.
— Дороже всего сейчас ценятся изумруды, — заметил Карстейрс. — Запомните это, мой мальчик. Если вам срочно понадобятся деньги под залог этого кольца, вы увидите, что с хорошим изумрудом ничто не сравнится. Уж я-то знаю, как выгодно поместить деньги.
Черт бы их всех побрал. Он не спрашивал их мнения. Он спрашивал, чего хочет Беатриса, а она, по-видимому, ничего не хочет.
Вечером, выводя свою лошадь из конюшни, он улучил минуту и шепотом спросил Беатрису, не хочет ли она еще чего-нибудь, какого-нибудь подарка.
— Нет, ничего. Я вам очень благодарна.
Он возвращался в Лондон грустный и растерянный. Если бы у него в кармане не лежала мерка для кольца, ему трудно было бы поверить, что он и в самом деле жених.
ГЛАВА III
Первые крохи утешения он получил от леди Мерием. Когда на следующий день он зашел к ней сообщить о своей помолвке, ее радость была так искренна, что его настроение немного поднялось. Она откровенно призналась, что очень тревожилась, но теперь он ее успокоил: скоро Беатриса будет под надежной защитой. За него она тоже рада: девушка, которая была такой преданной дочерью, несомненно будет хорошей женой.
В этом он не сомневается, сказал Генри, но будет ли она счастлива другой вопрос. Он опасается, не потому ли она приняла его предложение, что ее к этому принудили.
Как подобная мысль могла прийти ему в голову?
Он попытался объяснить. Но он не умел объяснять, а она еще меньше умела понимать. До нее дошло только одно: молодой человек обижен, потому что девушка не выказала достаточного восторга. В ее голосе зазвучал оттенок доброжелательной снисходительности, который был так хорошо знаком ему по Уорикширу.
— Не забывайте, что Беатрису воспитывал отец, который, если бы не его несчастье, давно уже был бы послом. Девушки ее круга не выказывают открыто свои чувства после столь короткого знакомства.
Она сделала презрительную гримасу и прибавила:
— Неужели избыток скромности — такой уж непростительный недостаток для девятнадцатилетней девушки?
В другое время Генри, возможно, и не стерпел бы такого щелчка по носу.
Но теперь он был слишком встревожен, чтобы обижаться на то, что на него смотрят сверху вниз. Он снова пустился в бессвязные объяснения, и выражение сдержанной надменности, появившееся было на пухлом лице старой дамы, сменилось добродушием, которое шло ей гораздо больше. Услышав о встрече в лесу, она всплеснула толстыми руками, пальцы которых были унизаны кольцами.
— Но, мой милый, нельзя же так пугать молоденькую девушку. Прятаться за деревом в пустынном месте! Бедняжка, наверное, приняла вас за бродягу с дубиной. И вы еще хотите, чтобы она через пять минут стала веселой и оживленной.
Генри был полон раскаяния. Да, теперь он понимает, что поступил опрометчиво, и очень сожалеет. Но ведь этим нельзя объяснить ее равнодушие к выбору кольца. Он продолжал свой рассказ. Когда он дошел до случая с сапфиром, леди Мерием засмеялась.
— Ох уж эта мне Дора и ее глаза! И как похоже на Беатрису — ничего не хотеть. Истинная дочь своего отца! Она потрепала его по руке.
— Вы оба просто младенцы. Ну, а теперь отправляйтесь покупать кольцо, какое вам понравится. Она будет ценить его за то, что это ваш подарок, а не за камень.
Он ушел от нее утешенный и после долгих колебаний выбрал наконец кольцо с бриллиантом, которое было ему не совсем по карману. Временное уменьшение его счета в банке само по себе не страшно, но ведь предстоят еще значительные расходы. Надо заново отделать дом, чтобы достойно принять ее; надо будет оплатить брачный контракт; супруги Карстейрс, вероятно, найдут лазейку, чтобы уклониться от оплаты своей доли свадебных расходов; и ему уже ясно дали понять, что он должен свозить Беатрису в Париж по крайней мере на месяц. Может быть, лучше было потратить на кольцо только пятьдесят гиней?
Нет, то кольцо было бы слишком дешево для такой изумительной руки.
Прелесть лица Беатрисы то вспыхивала, то угасала, но ее руки всегда оставались прекрасными — прекрасными, как руки величественной красавицы на портрете, который висел в гостиной в Кейтеремс, — ее бабушки или прабабушки.
Кроме того, свадьбу можно устроить поскромней, да и медовый месяц тоже, Беатриса поймет; она не захочет, чтобы он рубил старый лес или нарушил обещание, которое дал умирающему отцу, — всегда жить по средствам и не залезать в долги. Года два им придется немного экономить. Но раз уж он так дорого заплатил за кольцо, пусть оно и ему доставит удовольствие. Он хоть на минуту останется с Беатрисой наедине. Жадные глаза не будут глядеть на кольцо, прикидывая цену, — уж об этом-то он позаботится!
На этот раз ему повезло: он застал ее в саду, и она была одна.
— Пойдемте в библиотеку, — сказал он, — я хочу вам кое-что показать.
Она молча открыла футляр и так долго и внимательно смотрела на кольцо, что он испугался.
— Оно вам не нравится?
— Очень нравится. Оно прекрасно. Но… — Она подняла на него глаза. — Генри… пожалуйста, не считайте, что вы должны покупать мне дорогие подарки. Мне… они не нужны… правда, не нужны…
В первый раз он видел на ее лице такое выражение, словно она собирается заплакать.
— Но, дорогая, каждой девушке нужно хорошее обручальное кольцо. Ведь это бывает раз в жизни.
— Да, но… Генри, они говорили вам? У меня мало денег.
— Ну и что же? Нам хватит и моих. Разве вам так много нужно на булавки?
— Ах, дело не в этом! Тех денег, которые я получу, когда стану совершеннолетней, мне, наверное, хватит на платья. Но за мной ничего не дают. Если вы об этом знаете, то…
Неужели она думает, что он охотится за приданым? Пожалуй, самое правильное будет обратить все в шутку. Он засмеялся:
— Не огорчайтесь. Мне нужны вы.
Что он такого сказал? Почему у нее стало такое лицо? Почти безобразное.
Она протянула левую руку, чтобы он надел ей кольцо. Но когда он попытался поцеловать ее, она отшатнулась, отталкивая его обеими руками.
— Нет, нет!
Потом она овладела собой.
— Простите, Генри, я не хотела… Да, поцелуйте меня. Но ему уже совсем не хотелось целоваться. Он поглядел на нее, растерянно хмурясь.
— Послушайте, Беатриса. Вы уверены, что любите меня? Я не хочу жениться на девушке против ее воли. Если вас кто-нибудь заставляет…
— Нет, Генри, меня никто не заставляет.
— Вы уверены? Если ваша мать или… кто-нибудь еще настаивает, чтобы вы…
— Разумеется, они настаивают, но это не имеет никакого значения. Они не могли бы меня заставить, если бы я сама не хотела.
Она медленно подняла на него глаза.
— Я… я рада, что нужна вам. Я сделаю все, чтобы вы не пожалели.
Просто это… немного неожиданно. Я скоро привыкну.
Последовал первый поцелуй, если это можно было назвать поцелуем. Потом они вышли из библиотеки и увидели, что их ожидает все семейство. Эльси жаждала поскорее увидеть кольцо и просто места себе не находила от нетерпения.
— Ты его привез? Покажи! Ох, какая прелесть! Ну, Би, теперь ты должна выбросить засохшие цветы, которые тебе подарил тот, другой, раз Генри привез тебе такое кольцо.
— Какие цветы? — резко спросила миссис Карстейрс.
— Ну, цветы… или письма, а может, еще что-нибудь. Во всяком случае, Би что-то прячет за корсетом, а по ночам кладет под подушку, — я сама видела. Да, Би, видела! Ты думала, что я сплю…
— Придержи язык, Эльси, — сердито перебил Карстейрс. Беатриса отвернулась и молча вышла из комнаты. Немного позже миссис Карстейрс подошла к Генри.
— Мой дорогой, я боюсь, что наша плутовка Эльси сегодня утром вас расстроила. Она всегда шалит и не может обойтись без шуток. Не ревнуйте; кроме вас, Беатрисе еще не нравился ни один мужчина. Я догадываюсь, что это: медальон с портретом ее отца. После его смерти он исчез, и мне не хотелось расспрашивать бедную девочку, хотя я с самого начала знала, что медальон у нее. Вы знаете, как она любила отца. Но, может быть, вы подумали…
Генри вне себя от ярости перебил ее:
— Я ничего подобного не думал! Я сам знаю, что Беатриса не из тех девушек, которые способны носить кольцо одного человека и прятать в своей постели письма другого. Раз уж вы спрашиваете, я скажу, что я думаю: по-моему, Эльси заслуживает хорошей порки, и я сам готов отшлепать ее как следует. Я не считаю, что подобные шутки приличны для девочки, которая только-только вышла из детской.
Он ушел совершенно взбешенный.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57