– И такие происшествия случаются в туристских походах? А я полагал – самое большое, если кто пятку наколет.– Вам будет поручено носить аптечку «большой набор», десять килограммов.– С удовольствием, – ответил я и закашлялся.– А сколько вашей дочери лет?– Двенадцать с половиной.Улыбка моментально исчезла с лица Магдалины Харитоновны.– Тогда ничего не выйдет. Ваша дочь относится к пионерам среднего школьного возраста, а в походах на двадцать километров разрешается участвовать пионерам только старшего школьного возраста – от тринадцати лет и старше.Ребята между тем, вдосталь накупавшись, выпрыгивали один за другим из воды и подбегали к нам мокрые, все в пупырышках, с горящими глазами. Последней выскочила Люся, такая же смеющаяся и возбужденная, как они все.– Да посмотрите, какая моя дочь большая, рослая! Она выше многих из ваших.– Ничего не могу поделать. Инструкция запрещает. Впрочем, если директор Дома пионеров в виде исключения… Вы приходите, приходите обязательно сегодня вечером, – добавила она. – Состоится предпоходное расширенное организационное совещание. Я поддержу вашу просьбу. Я всегда чувствую к врачам особенную симпатию, – вновь улыбнулась она и вдруг резко повернула голову в сторону ребят: – Как вам не стыдно! Прервали занятия! Стать в круг и слушать внимательно.Ребячьи глаза сразу погрустнели, а Люся вздохнула неестественно громко.– Папа, пойдем, – шепнула мне Соня.И мы пошли по тропинке через скошенный луг. И долго еще ветерок доносил скрипучий голос Магдалины Харитоновны. Глава третья В поход! В поход! В поход! Я с интересом разглядывал вышитые полотенца и платочки, коллекции бабочек и жуков в ящиках, засушенные растения, разноцветные изделия из фанеры и картона, склеенные или выпиленные. Все это было развешано по стенам, расставлено в шкафах и на полках.Вошла высокая, худощавая женщина средних лет.Бывают такие очень хорошие люди. С первой встречи мне показалось, что мы с ней знакомы давным-давно.Елена Ивановна, директор Золотоборского дома пионеров, поминутно поправляя густые черные волосы и приветливо улыбаясь одними большими черными глазами, протянула мне тонкую белую руку и тут же разрешила все мои недоуменные вопросы: и я и моя Соня стали полноправными участниками самого настоящего туристского похода в Любец. Елена Ивановна села в конце стола на председательское место.– Дети, тише! – строго сказала она. Ее резко очерченные прямые брови, ее тонкие губы серьезно сжались.Я сел в уголке. Соня конфузливо спряталась за меня. Не очень приятно сидеть, когда на тебя смотрит столько народу: тебя изучают, возможно, выискивают в тебе что-либо смешное. Я изредка поднимал глаза, оглядывал то светлые, то темные ребячьи головы; узнал того примерного белобрысого Индюшонка – Володю, что сидел сейчас возле Магдалины Харитоновны, заметил двух черненьких, совершенно одинаковых востроносых мальчиков, очевидно близнецов. Они сидели вдвоем на одном стуле и беспрерывно толкались.Первый вопрос был о снаряжении похода. Елена Ивановна спросила, сколько можно достать рюкзаков.Раньше я надевал на спину рюкзак только во время походов на Тишинский рынок за картошкой, и то в последние годы меня заменил Миша.Однако сюда, в Золотой Бор, я привез целых три рюкзака, в том числе Мишин геологический, с шестью карманами и резиновой надувной подушечкой, поэтому мне было чем похвастать. Несколько рюкзаков имелось в Доме пионеров, остальные взялись достать ребята. На дорогу решили купить пшенные концентраты, сухой кисель. В самом Любце рассчитывали обедать и пить чай в столовой. Каждый из ребят должен был взять по пять яиц, сахар, соль, хлеб, кружку, ложку, миску, одеяло. Двоим ребятам поручили захватить ведра. Правда, таскать ведра будет очень скучно, но что поделаешь – несите по очереди. Мне доверили аптечку «малый набор», весом, к счастью, всего в три килограмма. Мальчики обещали взять ножи, два топора, девочки – нитки, иголки. Так как днем было слишком жарко, решили двинуться в поход в шесть часов вечера.– Ночевать самое лучшее в деревне, в помещении школы, – заявила Магдалина Харитоновна.– А давайте просто в лесу, под кустами. Сделаем шалаши из ольховых веток, – предложила Люся.– В шалашах! Ура! – радостно воскликнул один из мальчиков.– Да, да, в шалашах! – подхватили другие.«В лесу, в шалашах?» – Я недоверчиво поморщился, но промолчал.– Очень хорошо, пусть ночуют в лесу, – мягко улыбаясь, сказала Елена Ивановна.Люся предложила распределить между ребятами различные обязанности. Три девочки и два мальчика вызвались быть кашеварами, у иных мальчиков были удочки, их назначили рыболовами. Двум девочкам дали карту местности, на которой они должны были чертить линию маршрута и вести глазомерную съемку окрестностей. Этих девочек назвали топографами. Володя, имевший фотоаппарат, был назначен фотографом. Далее в списке стояли портнихи, санитары, жилищники и костровые…– А кто из вас хочет быть писателем? – спросила Магдалина Харитоновна, улыбаясь, и торжественно положила на стол изящный голубенький альбом.Позднее я узнал, что Магдалина Харитоновна, оказывается, пишет в педагогический журнал интереснейший научный труд: «Восприятие детьми окружающей действительности», сокращенно – ВДОД, и в качестве материалов для этого самого труда ей очень нужны подлинные ребячьи туристские дневники.– Я хочу вести дневник! – вскочил один из близнецов.– И я! – вскочил другой.Еще кто-то из мальчиков и девочек, в том числе и Соня, тоже пожелали быть «писателями».– Ну что же, – примирила их всех Елена Ивановна, – летопись похода ведите по очереди.Надо же наконец выступить и мне.Я встал и, немножко волнуясь, начал рассказывать об изыскателях – какие они смелые, предприимчивые люди, всем интересуются, не боятся никаких трудностей, помогают другим, и главное, ищут что-нибудь очень интересное на земле, под землей, на воде, под водой и в воздухе. Упомянул я и о тюфяках.Кажется, я говорил убедительно и горячо. Все повернули головы и внимательно меня слушали.Сердце мое радостно стукнуло: ага, ребята и меня принимают за изыскателя, и Соню тоже. Очень хорошо! Пускай принимают. Я перешел к своим изыскательским поручениям, впрочем, о грибах и о варенье предпочел не упоминать.Я заговорил о геологии. Рассказал, как мой Миша раньше притаскивал тяжеленные рюкзаки добычи, а этим летом вынужден томиться в нашей московской квартире. Под конец я попросил помочь набрать рюкзачка два камешков.– Мы шесть рюкзаков добудем! – воскликнул черненький мальчик.– Сказал – шесть! Десять! – перебил другой близнец.– Действительно, – поддержала Магдалина Харитоновна, – «Справочник туриста» настоятельно рекомендует сбор геологических образцов. Вот и чертеж молотка прилагается. Геология войдет в план наших краеведческих экскурсий. Однако я считаю – мы должны в первую очередь составить коллекцию для своего уголка природы, возможно вторые экземпляры…– Да нет, мне бы только немножечко, – робко попросил я.– Послушайте, – сказала Елена Ивановна, – я уверена, камней хватит на целую автомашину. Пожалуйста, не спорьте!Тогда я перешел к своему самому заветному изыскательскому поручению. Рассказал, как на Урале незадолго до войны нашли исчезнувшую полтораста лет назад картину великого итальянского художника Рафаэля, состоявшую из двух досок, причем одной из досок прикрывали кадушку с солеными огурцами, а другая валялась где-то на чердаке. Потом стал рассказывать о портрете девушки в сиреневом платье с кружевами, запрятанном где-то в Любце. Этот портрет, правда, был написан на холсте и для прикрывания кадушки не годился, но его могли изгрызть мыши, ему грозила гибель от сырости. Конечно, нужно его разыскать во что бы то ни стало. Возможно, это тоже выдающееся произведение искусства. И наконец, что значат эти непонятные слова на портрете: «Я даже не могу подписаться»?– Все враки, – объявил примерный Индюшонок.– Ты, Володька, тюфяк, потому так и говоришь! – отрезала Люся.– Я не вижу тут каких-либо познавательных моментов, но, если эти поиски не будут мешать проведению наших основных запланированных мероприятий… – начала было Магдалина Харитоновна бесстрастным голосом.Люся тряхнула своими светлыми волосами, ее щеки вспыхнули от возбуждения.– Магдалина Харитоновна, да неужели вы…Елена Ивановна положила свою руку Люсе на плечо.– Тише, тише, дорогая, успокойся, – мягко сказала она.Тут вскочил высокий белокурый мальчик с серьезной морщинкой на лбу, с большими серьезными серыми глазами. Тоном строгого учителя-экзаменатора он стал меня допрашивать:– Интересная история!.. А скажите, очень давно написан портрет? А кто была эта девушка? А кто был художник?На все эти вопросы я вынужден был жалобно отвечать: не знаю. Я чувствовал – вот-вот получу двойку.– Что ж, товарищи, – заключил экзаменатор и сдвинул свои мохнатые брови, – я читал, в Египте столько лет искали гробницу одного фараона и в конце концов нашли. Вообще-то гражданин доктор маловато нам рассказал, а все-таки наш отряд… – Мальчик посмотрел сперва на меня, потом оглядел всех ребят, задорно им подмигнул. – Одним словом, будем искать портрет! – воскликнул он звонким голосом.– В такие дебри сунемся, – подхватил один из черненьких мальчиков, – большим ни в жизнь не добраться, а портрет найдем! Глава четвертая Первые неприятности, первые трудности Шесть часов вечера. Мальчики и девочки, все в тюбетейках и треуголках, сложенных из газет, в синих шароварах, чинно сидели со своими туго набитыми рюкзаками на скамейках перед Домом пионеров. Только моя Соня была в коротком розовом платьице, с голыми коленками.Мальчики и девочки с почтением оглядывали меня. В Мишиных шароварах, в соломенной широкополой шляпе, с громадным рюкзаком, из которого торчала ручка геологического молотка, я, очевидно, смахивал на бывалого изыскателя-путешественника.Самый маленький турист, худенький, костлявый, загорелый, черноглазый, с лицом, руками и ногами цвета каленого ореха, подскочил ко мне:– Дяденька, пожалуйста, давайте рюкзаками поменяемся. Я – ваш, вы – мой. – Он ласково погладил мою шестикарманную гордость. – Знаменитый рюкзачище! С ним вы по всему свету путешествовали? Да? Вы нам потом расскажете?– Что ж, давай поменяемся, – ответил я, сделав вид, что не расслышал его вопроса о моих путешествиях.«Только аптекарский ящик ему, пожалуй, тяжеловат будет», – подумал я, вынул его и переложил в рюкзак загорелого черноглазки.У многих мальчиков я заметил геологические молотки. Собственно, по-настоящему геологическими у них оказались только ручки необыкновенной длины, иногда даже длиннее их владельцев, а сами молотки были такие, какие удалось стащить из дому: или плотничьи с рогатыми гвоздодерами, или сапожные с широкой шляпкой. Мальчики ловко размахивали молотками, точно играли в крокет.Люся носилась взад и вперед. Магдалина Харитоновна шипела на Люсю, та отвечала ей шепотом и, кажется, не очень почтительно. Наконец все было готово, все, наверное, в третий раз пересчитано. Люся дала команду строиться.– Первый! Второй! Третий! Четвертый… – выкрикивали вставшие в шеренгу ребята.Люся отдала салют Елене Ивановне и отчеканила:– Товарищ директор, отряд пионеров Золотоборского дома пионеров в количестве двадцати семи человек выстроен. Прикажете начать поход?Елена Ивановна только улыбнулась и молча уступила место Магдалине Харитоновне. Та очень долго и очень скучно толковала о том, что надо слушаться взрослых, не бегать, быть осторожными, не баловаться, не объедаться, не купаться, не драться, громко не смеяться, сырой воды не пить, зеленых ягод не есть и еще штук пятнадцать разных противных «не».Но ребячьи глаза глядели совсем не на Магдалину Харитоновну, ребячьи локти незаметно подталкивали друг друга, а ноги никак не хотели стоять на месте. Люся потихоньку зевала в кулак.Примерный Володя-Индюшонок был фотограф; он вышел из строя, отбежал в сторону, присел на корточки, прицелился, влез на забор, снова прицелился.– Да что ты, тюфяк эдакий! Скоро ли? – крикнула Люся.– Внимание, начинаю, – невозмутимо и важно произнес Володя, – прошу не смеяться. Девочки, смотрите вверх.– Володька, если ты не начнешь… Володя щелкнул, отбежал, снова щелкнул. * * * Строем шли только по городским улицам, а как вышли на огороды, мальчики прибавили шагу и стали быстро от нас удаляться.Магдалина Харитоновна кричала, размахивала руками, попыталась было догнать скороходов, но не сумела.– Всегда они так! – обиженно искала она у меня сочувствия. – В «Справочнике туриста» ясно указано: идти ровным, размеренным шагом, а видите, как они понеслись, и притом пружинящей походкой, которая строжайше воспрещена.Я понял мальчишечью тактику: сперва они шли очень быстро, чуть не бегом, потом садились на травку и заводили рассказы о капитане Немо, о трех мушкетерах, о Дерсу Узала, о Валерии Чкалове, о космонавтах и о многих других замечательных людях и изыскателях. Как только Магдалина Харитоновна к ним приближалась, они вскакивали и вновь исчезали за поворотом дороги.Шагать вместе с почтенной руководительницей мне скоро надоело, и я заторопился догнать мальчиков.Я все время наблюдал за своими юными спутниками, но их было так много, что до самого конца всех наших путешествий я так и не выучил и половины их имен. Соня, к моему удивлению, уже успела познакомиться со всеми и сейчас весело болтала с новыми подругами.Как же их запомнить? Вот примерный Володя-фотограф. По правде говоря, мне было не совсем понятно, зачем он с нами увязался: шагал он надутый, сердито выпятив губы, нахмурив белесые брови, при каждом возгласе или смехе других пренебрежительно кривил губы, время от времени подбирался к Магдалине Харитоновне и что-то ей шептал. Ребята его сторонились и больше толкали, чем разговаривали с ним.Того любопытного высокого мальчика, что меня экзаменовал, звали Витя Большой. Видимо, он считался самым главным среди ребят. Остальные мальчики так и липли к нему, слушая его рассказы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26