– И все же мне интересно, видит ли ее еще кто-нибудь, кроме нас.
– Вон она, она идет сюда, – закричал Грем, в возбуждении стаскивая с себя свитер. – Стреляй из обоих стволов, сынок. Мы делаем доброе дело…
Ричард взвел курок. Появилась массивная черная голова, и Ричард увидел, что пес заметил ружье. Он прекратил бегать по лужайке и, нагнув голову, двинулся прямо на Ричарда.
– Он нападает на ружье, Ричард, он нападает на ружье?
Стреляй!
Ричард спустил курок.
В маленьком пространстве кухни звук выстрела походил на взрыв бомбы, а отдача приклада просто повалила Ричарда на стоящее позади него кресло. Он встал, осторожно вытянул ружье из окна и выглянул наружу, надеясь увидеть упавшего зверя.
Разъяренный пес бросился на окно, и Ричард услышал, как затрещала рама. Потом собака отступила, и стало видно, куда он попал: шерсть слегка дымилась в тех местах, где ее задели пули.
– Даже кровь не течет. – Ричард взглянул на Грема, – Да, я боюсь, что «пердью» не избавит нас от этой мрази.
– Постарайтесь целиться в глаза, – опять посоветовал Грем.
Собака бросилась на окно, и на этот раз в нижней его части разбилось стекло. Ричард и Грем увидели, как выгнулась внутрь стена в том месте, куда пришелся основной удар зверя.
– Господи, да перезаряжайте же быстрее. Цельтесь в глаза.

6

Неподвижное лицо надвигалось на Табби – мертвая, похожая на резину кожа, глаза цвета болотной воды. Рука призрака легла на плечо. Табби показалось, что Дики Норман хочет укусить его в лицо. Он чувствовал, что за углом дома Пэтси испытывает такой же шок и ужас, но он даже не мог крикнуть, чтобы она убежала, – он просто забыл об этом.
– Ты просто отличный маленький паршивец, Табби, – сказал Дики, – я знал, что ты придешь сюда, я знал, что ты поможешь.
– Поможешь, – механически повторил Табби и вдруг осознал, что чудовище держит его обеими руками, а Дики потерял руку в день смерти. К тому же распухшее страшное существо перед ним вдыхало и выдыхало затхлый воздух.
Мертвым нет надобности дышать.
– Брюс? – спросил он.
– Ну да, конечно, – ответило грязное лицо.
– Пэтси, не стреляйте, не стреляйте! – заорал Табби изо всех сил.
– Кто это? – Пэтси опустила пистолет и появилась из-за огромной спины Брюса. Ему удалось остановить ее за секунду до того, как она собиралась всадить пулю в затылок Нормана.
– Это Брюс Норман, – объяснил Табби. – Дракон убил его брата.
Брюс равнодушно посмотрел на Пэтси, а затем на пистолет, который она все еще направляла прямо на него. Он отпустил запястье Табби и мягко коснулся оружия. Пэтси отшатнулась. Брюс, казалось, едва замечал ее, он опять перевел глаза на Табби.
– Отличный маленький паршивец, – повторил он.
Табби тряхнул головой:
– Пошли за угол, Брюс, там он не сможет нас увидеть.
Опираясь на плечо Табби, Брюс последовал за ним к боковой стороне дома. Все трое опустились на колени на сухую траву лужайки.
– Ты пришел убить Ван Хорна? – спросил Табби.
– Я шел за тобой, – сообщил Брюс, – а ты ни разу меня не заметил. Ведь не заметил, так? Я знал, что ты придешь сюда, Табби. Мы убьем его.
– Доктор Ван Хорн убил вашего брата? – спросила Пэтси, но вопрос остался без ответа.
Перед Табби маячило огромное лунообразное лицо, серое от усталости, покрытое потеками засохшего пота и брызгами грязи. Пожелтевшие редкие зубы во рту Брюса напоминали изгородь из штакетника, в длинных, как у индейца, волосах запутались сухие листья и комья земли.
– Я все еще слышу его, Табби, – глухо сказал Норман. – Мне кажется, будто он еще живет со мной в трейлере. Я слышу его шаги в гостиной. Это доводит меня. Из-за этого я сплю на улице, где придется. Уже несколько недель я не ночевал дома. И я вижу такие странные вещи.., такие странные…
Зрачки Брюса расширились, казалось, что он ничего не видит вокруг.
– Я видел змею размером с дом и видел, как она заглотила маленького ребенка. А когда я спал на пляже, я видел мертвых ребятишек, выходивших из воды… И Табби, все это дерьмо выходит из него. Он насылает все это, – глаза Брюса потемнели. – И в конце концов я отправился спать на кладбище, прямо на могилу Дики. Вот куда я отправляюсь каждую ночь. Спать на могиле Дики.
– Ты считаешь, что Дики… – начал Табби, но остановился. Ему не хотелось знать, разговаривал ли Брюс по ночам с братом на грейвсендском кладбище. Но вот чего он при всем желании не мог не заметить – это того, что Брюс Норман больше всех был похож на Грема Вильямса в те времена, когда он убил Бейтса Крелла. Тяжесть перенесенных страданий давала ему несомненные права, хотя и заставляла сомневаться в его душевном здоровье. Правда, сама реальность их жизни не способствовала душевному здоровью.
– Пошли, мы сделаем это, – сказал он Брюсу. Круглое лицо улыбнулось.

***

Брюс повел их по деревянной лестнице в подвал, и Табби бесшумно закрыл за ними металлическую дверь. Остаток пути они прошли в полутьме. Подвал Ван Хорна состоял из множества коморок и комнатушек. В одних из них хранились дрова, в других – полуразлезшиеся ковры и раскладушки, на которых когда-то спали слуги. Норман свернул в узкий коридорчик и потянул за собой Табби.
– Нам нужно найти лестницу, Табби, – произнес он хриплым шепотом.
– Она здесь, – тихо сказала Пэтси.
В центре просторного подвального помещения стоял несоразмерно маленький отопительный котел. Над ним трубы парового отопления переплелись с паутиной электрических проводов, прикрепленных к горизонтальным балкам. Пэтси стояла у подножия широкой прямой лестницы, футах в пяти от котла отопления.
Брюс засопел, и они двинулись к лестнице, но Пэтси так неожиданно остановилась, что Табби налетел на шедшего впереди Нормана. Казалось, что этот человек сделан не из плоти, а из гранита и железа.
– Что? Что случилось?
– Табби! Посмотри на пистолет. Это то же то самое, о чем рассказывал Грем. – На раскрытой ладони Пэтси играл пучок света, он то распрямлялся, то свивался в узел. Маленький пистолетик Пэтси окружало серебристое сияние, и он сверкал и отбрасывал широкие, как от проектора, пятна света на темный потолок погреба.
– Господи, – проговорила Пэтси.
А Табби не мог вымолвить ни слова – его охватили одновременно благоговейный страх и радость, ревность и нетерпение. Он уловил выражение искреннего удовольствия, появившегося на лице Брюса.
– Кажется, эта штука сработает, – наконец с трудом выдавил Табби, как бы только сейчас окончательно поверив в рассказ Грема.
Ослепительный луч света вспыхнул снова и на какое-то мгновение, на какую-то долю секунды заиграл всеми цветами радуги. И в тот же момент золотистый переливчатый свет засиял вокруг Брюса Нормана.
Потом все исчезло. Казалось, что пистолет вобрал свет в себя и спрятал его весь, до последнего отблеска, в глубине ствола.
– Я убью этого мерзавца, – мрачно произнес Брюс, и Пэтси посторонилась, пропуская его вперед на лестницу.
Поднявшись, они попали в пустой холл и нерешительно замерли, остановившись перед открытой дверью. Табби осознал, что все еще держит в руках подобранную под елью изогнутую палку. Пэтси нервно оглядывалась по сторонам, изучая незнакомую обстановку. Брюс Норман пристально вглядывался в конец холла. Табби отвел взгляд от лица Пэтси и, осмотревшись, заметил странные, похожие на следы гигантской улитки полосы и потеки на стенах. Он уловил острый едкий запах. Брюс схватил его за руку.
– Он здесь, – возбужденно улыбаясь сказал он, повернулся и потянул Табби за руку к гостиной. В другой руке он держал пистолет.
Они почти вбежали, Пэтси – за ними, в просторную с высокими окнами комнату. Табби высвободил руку и сразу почувствовал: что-то в этой комнате не в порядке. Здесь произошло нешуточное побоище: стулья перевернуты, на полу валяются лампы. И только потом он заметил покрывающее часть ковра и пола, похожее на амебу огромное пятно полузапекшейся крови.
– Дики! – взревел Брюс, и Табби стремительно повернулся назад.
В большом зеркале в красивой резной раме происходило что-то невероятное. Несмотря на крик Брюса, Табби не увидел в зеркале Дики, но в нем не отражались ни комната, ни покрытые потеками стены, ни окна. В глубине зеркала бушевали молнии, создавая впечатление заполненного бурей пространства.
– Дики, – простонал Брюс, и все опять изменилось.
Внезапно Табби услышал гудение миллионов мух – такое же гудение он уже слышал однажды на Грейвсенд-бич.
Перекрывая жужжание, раздавался гул голосов, как будто за дверью шумела тысячная толпа.
В комнате потемнело (или это потемнело в глазах у Табби), и он осознал, что события вышли из-под контроля и что ни у него, ни у Пэтси, ни у Брюса нет шансов победить Ван Хорна.
Он пытался установить с Пэтси мысленный контакт, но его панические усилия разбивались о что-то ледяное и твердое.
Воздух наполнился мухами, и, с трудом отгоняя их обеими руками от лица, он потерял Пэтси. Безумные, нечеловеческие голоса звучали у него в ушах. Он позвал Пэтси, но не смог даже расслышать собственный голос.
Кто-то вошел в комнату через ту же самую дверь, что и они. Табби отпрянул назад, больно ударившись о стеклянный столик и уронив на пол статуэтку танцовщицы. Тут он увидел, что Пэтси попятилась к окнам, и рванулся к ней.
– Итак, вы наконец-то здесь, мистер Смитфилд, – сказал кто-то (или просто передал ему свои мысли). – И как вам тут нравится?
Табби повернулся к тому, кто задал ему этот вопрос. Он услышал, как прорычал имя брата Брюс. Воздух снова был чист. Голоса и звуки исчезли.
– Ты убил Дики, – закричал Брюс и поднял пистолет.
Только теперь Табби заметил, что доктор Рен Ван Хорн превратился в прокаженного, причем было заметно, что заболевание зашло уже очень далеко: омертвевшая кожа расползлась и обвисла. Ван Хорн уже вынужден был носить перчатки.

***

– Вообще-то так оно и было, – ответил доктор. На его лице появилось подобие улыбки. – Прошлой ночью ты попал ко мне на последнюю вечеринку. Отличное времяпрепровождение, мистер Смитфилд.
– Вы умираете, – проговорил Табби, хотя и сам до конца не верил в это – мало ли какие новые фокусы с сознанием может придумать Дракон.
– Черт, ты уже умер, – Брюс прицелился в грудь врага и выстрелил.
Пистолетный выстрел оказался тише, чем ожидал Табби, и походил на хруст сломанной ветки; маленькое серое облачко дыма курилось около дула. Доктор Рен Ван Хорн положил обе руки на грудь и сделал медленный длинный шаг назад, будто танцевал с кем-то невидимым фокстрот. Брюс вновь нажал на курок, и Ван Хорн, скрючившись, с глухим стуком упал на пол.
Брюс опустил оружие и уронил его на залитый кровью ковер. Табби увидел, что Пэтси собирается подобрать его, и вновь повернулся к телу доктора, все еще пораженный той легкостью и стремительностью, с которой им удалось уничтожить Ван Хорна. Правая рука врача царапала ковер, пальцы впивались в пушистый ворс. Табби понял, что пока рано праздновать победу: чудовища не исчезают так просто. Он подошел поближе и увидел злобную гримасу на расползающемся лице. Рен Ван Хорн еще не умер, но он, без сомнения, умирал.
«Что ж, наконец все закончится, – повторял про себя Табби, подходя все ближе к телу врача. – Может быть, в этот раз Дракон погибнет по-настоящему.., может быть, круг замкнется». Табби подходил все ближе, не обращая внимания на предупреждающий шепот Пэтси и не отрывая глаз от вцепившихся в ковер пальцев. Доктор Рен Ван Хорн повернул голову и посмотрел на него. Изуродованное лицо светилось злобным удовольствием.
Внезапно, словно от этого взгляда Ван Хорна, тишину комнаты нарушила какофония звуков. Табби вновь услышал громкое жужжание миллионов мух, отчаянные вопли о спасении и увидел тянущиеся к нему руки.
– Нет! – закричал он и, пробежав сквозь густой вонючий воздух, остановился прямо над телом доктора. Седые разметавшиеся по ковру волосы, страшное, поблескивающее лицо прокаженного, властные сверкающие глаза.
От ярости и растерянности Табби что-то прокричал – ничего нельзя было расслышать в окружающем шуме и гудении – и, решив отомстить до конца за смерть отца, изо всех сил ударил Ван Хорна ногой в грудь. Нога провалилась в тело, как будто Табби ударил по куче песка. Он ощутил под ногой что-то мягкое, похожее на подушку, и, прежде чем успел выдернуть ногу из тела доктора, по ней потекла белая жидкость.
Менее чем через секунду в комнате воцарилась тишина.
Все крики и вопли стихли: Табби стоял над, без сомнения, мертвым телом доктора Рена Ван Хорна, и теплая белая жидкость затекала ему в туфли.
Через высокие окна в комнату струился солнечный свет.
Внезапно мощный и громкий взрыв, не сравнимый по силе с выстрелом пистолета Пэтси, сотряс помещение. Табби прижал руки к ушам и отступил от трупа Ван Хорна – голова гудела и раскалывалась от взрывной волны. Кто-то закричал. Комната наполнилась дымом. Напротив него Пэтси указывала рукой на зеркало.
Табби обернулся, глаза жег едкий дым, и непонимающе посмотрел на зеркальную поверхность – темнота, сгущающаяся в осколках разбитого зеркала, постепенно обретала форму. Позади Табби раздался новый ужасный вопль, почти сразу затихший. Табби опять повернулся и увидел, что произошло с Брюсом Норманом.
Зеркало взорвалось, и тысячи осколков, разлетевшихся по комнате, впились в лицо Брюса. Длинные осколки торчали из груди и живота Нормана, словно иглы дикобраза, лицо стало неузнаваемым – его заливала кровь. Брюс зашатался и рухнул на пол.
Высокий худой мужчина с бледным продолговатым лицом вышел из-за зеркальной рамы. Над его черной одеждой клубился дым.
– Он.., появился из зеркала, – услышал Табби ошеломленный голос Пэтси.
Гидеон Винтер медленно приближался к Табби, двигаясь между телами Рен Ван Хорна и Брюса Нормана. Табби окаменел, он не мог двинуться с места. Черные руки взвились над ним, громко застучало сердце, в голове вспыхнула боль, и его жизнь куда-то утекла. Гидеон Винтер крепко обхватил мальчика.

7

Ричард дважды выстрелил в голову собаки – на темени и вокруг глаз зверя появилась дюжина дымящихся отверстий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32