— Я ведь лишь ради твоего спасения тогда купил «Харрисон энджиниринг» по столь вздутой цене. Можешь назвать это жестом доброй воли по отношению к вашей семье…— Доброй воли? — Полетт посмотрела на него с выражением нескрываемого недоверия, и непроизвольный смех сорвался с ее губ. — Не знаю, что такое добрая воля. Но это — шантаж. Ты хотел надавить на меня, играя на финансовом положении нашей семьи…— Я лишь продемонстрировал, что всегда забочусь о своих людях, — отрезал Франко.— Своих? — повторила она со злостью. — Я никогда не была твоей!Его густые черные брови взлетели вверх.— Ты стала моей с того самого момента, когда наши глаза впервые встретились, но ты оказалась слишком глупа и трусливо бежала от правды…— Как ты смеешь!— А как смеешь ты приходить туда, где мы вместе лежали в постели, и отрицать то, что произошло между нами? — заявил Франко с нескрываемым презрением.Ей захотелось наотмашь ударить его, закричать, но она не могла позволить ему довести себя до истерики.— Мой отец… — настойчиво повторила она.— Был практически моим доверенным лицом, — прервал ее Франко. — Я дал ему полную автономию руководить компанией, которая, кстати, ему уже не принадлежала, и в ответ я ожидал преданности, а не воровства.— Он может продать свой дом и выплатить все до последнего пенни! — выкрикнула со злостью Полетт. — Этого тебе не достаточно?— Ваш дом уже дважды заложен. Отчего же, как ты думаешь, он стал воровать? — сухо парировал Франко. — И давай прекратим этот бесполезный разговор.— Но ему же ужасно стыдно! — Полетт и не подозревала, что дом заложен. Теперь она с трудом скрывала свой страх.— Мне эта тема надоела. — Франко бросил на нее мрачный взгляд. — Твой отец меня вовсе не интересует — разве что с точки зрения общей проблемы взаимосвязанности цели и средств. И не пытайся повлиять на мои убеждения своими сентиментальными мольбами. В бизнесе не существует сантиментов…— Итак, ты пригласил меня сюда просто для того, чтобы позлорадствовать? — заключила Полетт, бросая на него пылающий, полный презрения взгляд. — Ты ужасный человек, Франко. Я буду защищать своего отца, как бы ты ни пытался раздавить его…— А тебе нравятся слабаки, не так ли? — ответил он вкрадчивым голосом. — Мужчины, которым нужна материнская забота и уход, рядом с которыми ты можешь чувствовать себя капитаном корабля. Может, если бы я стал хныкать и пиликать на скрипке, ты бы первая пришла ко мне, а не…— Не хами. — Полетт дрожала от ярости, сдерживать которую ей удавалось лишь с огромным трудом. — Я никогда не пришла бы к тебе! Я всегда ненавидела твою наглую самоуверенность, свойственную примитивным мужланам…— Я не столь уж примитивен, — прервал ее Франко. И хотя слова эти были произнесены чрезвычайно спокойно, было очевидно, как сильно он задет за живое. — Во мне течет кровь древних римлян, как-никак!На мгновение Полетт испытала желание рассмеяться — столько кичливой гордыни и высокомерия содержалось в этом заявлении. Но потом взгляд ее наткнулся на его пылающие яростью готового к броску тигра золотистые глаза — и всякое желание смеяться мгновенно улетучилось. И тут же в голове неистовым трезвоном загудели колокола тревоги… И Полетт обнаружила, что инстинктивно оглядывается, прикидывая расстояние, отделяющее ее от двери.— Примитивна скорее ты, Полли. Ты это доказала шесть лет назад! — бросил он ей. — Ты очень убедительно доказала свою тупость…Ее маленькие ручки сжались в кулачки.— Если ты еще хоть раз назовешь меня тупицей, я за свои поступки не отвечаю!— Ну и ну, — прошептал он, уничтожающе улыбаясь. — И что же ты сделаешь? Сорвешь с меня рубашку и станешь умолять взять тебя, как это было в прошлый раз?— Господи, да как же ты можешь так со мной разговаривать?— Нормально. Ведь я, — Франко крайне выразительно развел руками, — не испытываю к тебе уважения. Чего же ты ожидала?Ярость вновь стала брать верх над самообладанием. Огромным усилием воли Полетт удавалось сдерживать ее.— Ты вела себя как шлюха…— Свинья! — выплюнула она, распаленная чудовищной волной агрессии, исходящей от него.— Ты не была верна ни мне, ни своему Трампу, — продолжал жалить ее Франко, подчеркнуто растягивая каждое слово. — Он предлагал тебе руку и сердце. Я предлагал в тот момент кое-что менее безопасное. Ты предпочла обручальное кольцо. И ты проиграла!— Я вышла замуж за человека, которого любила… Я ничего не проиграла! — с гордостью бросила Полетт.Вскинув свою красивую темную голову, Франко расхохотался.— И ты будешь рассказывать мне, что совершенно не вспоминаешь обо мне темными ночами? Что не жаждешь тех наслаждений, которые лишь один я могу тебе дать? Если бы ты повела себя с ним так, как тогда со мной, то он сбежал бы от тебя в диком ужасе!Полетт кинулась на него, словно львица. Невероятно сильные руки сомкнулись у нее на запястьях и оттолкнули назад. Губы Франко скривила издевательская ухмылка.— Ты одеваешься словно пятидесятилетняя старая дева, но в сердце у тебя таится какой-то зверек — верно, сага! Под маской благовоспитанной леди я обнаруживаю острые зубки. Мне это нравится. Это меня возбуждает…— Грязная свинья… заткнись! — закричала Полетт.— Да, и тебя это тоже чертовски возбуждает!Она попыталась пнуть его ногой, но его цепкие длинные пальцы притянули ее к себе. Франко ухватил беспомощно молотящие воздух маленькие женские руки одной своей и перехватил их у нее за спиной, заставляя Полетт придвинуться к нему вплотную, сардонически глядя в ее пылающие фиалковые глаза и прижимаясь бедрами к ее извивающемуся телу.— Все это проявление твоих нереализованных сексуальных потребностей. Я могу взять тебя прямо здесь и сейчас… прижав к стенке, на полу, где угодно, — и ты будешь визжать от восторга! — с грубой оскорбительной самоуверенностью заявил Франко. — Ты этого хочешь?! 2 — Ни за что! — задохнулась Полетт, с ненавистью глядя в его красивое смуглое лицо сверкающими от злости глазами и раздувая ноздри своего маленького аккуратного носика. — Да меня тошнит даже от одной только мысли о том, что ты снова прикасаешься ко мне!— Одного урока тебе было, кажется, недостаточно? — хрипло прошептал Франко, сузившимися глазами уставясь в ее пылающее возмущенное лицо. — Разве ты не помнишь, что было в тот раз, когда мы занимались любовью?— Это была не любовь! — свирепо крикнула молодая женщина. — Это была животная похоть!— И ты являешься рабой этой похоти, а я… нет, — бархатно промурлыкал Франко. И, издав короткий смешок, отпустил ее руку в тот момент, когда она менее всего этого ожидала, и небрежно оттолкнул от себя.Полетт била дрожь. Она совершенно потеряла контроль над своими эмоциями, и это ужасало ее. Шесть лет назад ей было двадцать, и она оказалась значительно наивнее и глупее, чем ей полагалось быть. Тогда это было понятно. Но несколько минут назад в сознании ее словно бы наступил провал. Она почувствовала себя столь же уязвимой, как и прежде. Франко настолько разозлил ее, что она вышла из себя, и теперь понимание этого переполняло Полетт стыдом и ужасом.Что-то странное происходило с ее телом. Сердце все еще стучало как сумасшедшее. Груди вдруг отяжелели. Полетт раздраженно ощущала, как бюстгальтер оказывается ей тесен и кожа становится до болезненности чувствительной. Придя в смятение от переживаемых ощущений, она уткнулась глазами в пол, пытаясь восстановить самообладание.— Давай перейдем к делу, — сухо предложил Франко. — Мы и так потеряли слишком много времени.— К делу? — нахмурила брови Полетт.— Я пригласил тебя сюда только по одной причине. Ты можешь оказаться мне полезной. Мне нужна женщина, которая сыграла бы одну роль. Женщина, которую я считаю способной сыграть эту роль как следует и которая поступила бы именно так, как ей будет указано. И я считаю, что этой женщиной можешь стать ты…Ее ресницы ошеломленно затрепетали.— Не уверена, что я тебя понимаю.— Если ты готова полностью предоставить себя в мои руки на срок, не превышающий трех месяцев, я буду склонен отнестись к… проступку, совершенному твоим отцом, со снисходительностью и пониманием… — спокойно сообщил Франко.Со снисходительностью и пониманием… Чуждые для него чувства. Что он затеял? В висках Полетт стучало, мысли путались. Она смотрела на Франко с откровенным недоумением. После взрыва эмоций чувства ее вдруг как-то притупились. Она просто не понимала, о чем он говорит.— Эта роль… — не спеша подбирал слова Франко, наливая шампанское во второй бокал, — весьма деликатного и интимного свойства…— Что? — потрясенно прошептала Полетт.Взглянув на нее с нескрываемым удовлетворением, Франко буквально вложил бокал в ее обессилевшие пальцы.— Да, да, весьма интимного, — повторил он ленивым тоном, словно уже само это слово доставляло ему сексуальное наслаждение, и растягивая каждый слог так, что звуки его голоса острыми коготками вонзались в грудь Полетт.— Что же… что же конкретно ты мне предлагаешь? — произнесла она отрывисто.— Ты должна согласиться прежде, чем я сообщу тебе детали. — Франко обратил на нее долгий пристальный взгляд потемневших глаз, полускрытых низко опущенными шелковистыми ресницами.— Но это же нелепо.— Скорее непривычно. — Франко слегка пожал широкими плечами. — Я тебе не верю. Не похоже, чтобы ты отличалась особой порядочностью. Судя по поступкам твоего папеньки…Полетт напряженно пыталась сосредоточиться, отмахнувшись от очередного оскорбления.— Ты имеешь в виду что-то вроде работы? Губы Франко скривились в усмешке.— Можешь назвать это и так.— А это не потребует нарушения закона? — бесцветным голосом спросила она.— За кого ты меня принимаешь, сага!— Так потребуется или нет? — настаивала она.— Нет.Полетт откашлялась.— Ты сказал что-то про интимность… Ты имел в виду сексуальную близость? — внутренне сжавшись от недоброго предчувствия, продолжала она. — Или это дурацкая шутка?Его подбородок словно окаменел.— В этом деле нет ничего, даже отдаленно напоминающего шутку, смею тебя уверить. Да, я имел в виду сексуальную близость. Та роль, которую тебе следует сыграть, без этого была бы неправдоподобна.Господи, почему же она все еще стоит и выслушивает эту чушь? На лице Полетт отразились брезгливость и неприятие, а в воображении проносились самые невероятные картины. Может, он хочет предложить ей стать чем-то вроде шпионки и спать с каким-нибудь своим конкурентом, выуживая из того информацию? Безумная идея, но иначе отчего такая секретность? Работа, на которую уйдет не больше трех месяцев и в которой требуется секс. Насколько же это омерзительно! Из горла Полетт вырвался истерический смех. Уровень ее сексуального «опыта» поднимал подобное предложение до высот трагикомического фарса… но только Франко этого не знал.Полетт резко распрямила плечи.— Тебе, вероятно, нужна уличная девка…— Дорогая, о чем ты говоришь? — Франко пронзил ее полным высокомерия взглядом. — Ты что, с ума сошла? Мне нужна женщина, которая умеет по крайней мере вести себя как дама…— А ты ни с одной такой не знаком? — съязвила Полетт. — Впрочем, чему я удивляюсь? И во сколько постелей, как ты полагаешь, эта так называемая леди должна будет залезать по твоему требованию?Медовые глаза стоящего перед ней мужчины сузились.— Что за чушь ты несешь?Полетт покраснела, внезапно почувствовав неловкость.— Единственная постель, которую тебе придется согревать, — это моя собственная, — крайне сухо проговорил Франко.Побледнев, Полетт недоверчиво уставилась на него. Поставив на место нетронутый бокал с шампанским, неуверенной рукой она потянулась за плащом.— Об этом не может быть и речи, — ответила она. — Я не собираюсь торговать своим телом даже ради того, чтобы спасти своего отца от тюрьмы! К чему такие ухищрения, Франко? Разве ты не мог прямо предложить мне стать твоей любовницей? Так вот, я отвечаю тебе: нет, нет и нет! Да я лучше пойду на панель!Блестящие золотистые глаза окинули ее бесстрастным взглядом.— Тогда иди… больше мне с тобой не о чем говорить.— Но я еще не закончила, — ядовито заметила Полетт. — Шесть лет назад ты вошел в мою жизнь мрачной тенью и постарался ее разбить. Не было на свете человека, которого я ненавидела бы сильнее, чем тебя! Почему ты так стремился разрушить мою жизнь? Единственно из-за своего самонадеянного тщеславия, эгоизма и похоти. Для тебя не имело значения, что я помолвлена с другим человеком и что я любила этого человека. Для тебя не имело значения, что ты можешь заставить его страдать так же, как ты заставил страдать меня. Какой чудовищный эгоизм!— Это ты заставила его страдать, а не я, — лишенным всяких эмоций голосом возразил Франко.Полетт содрогнулась.— Ты решил расстроить нашу связь…— Если бы ты по-настоящему любила его, то я был бы бессилен. Ту силу, которой я обладал, дала мне ты…Кровь ударила ей в лицо.— Это неправда!— Каждым взглядом, каждым вздохам, который ты совершала в моем присутствии. Именно своим подспудным желанием ты соблазнила меня, — продолжал настаивать Франко. В его голосе появилась неподдельная горечь.— Нет! — Полетт глядела на него полными страдания и укора глазами, забывая о положении отца по мере того, как Франко как слепого котенка окунал ее в прошлое, нагружая бременем вины и ответственности за все случившееся в эти годы.— Это больно бьет по твоему эго? — Франко окинул ее презрительным взглядом. — Что ж, когда играешь с огнем, приходится обжигаться, сага.Полетт почувствовала, что ноги ее стали ватными. Ее потрясло обвинение Франко. Значит, он действительно считает, что именно она поощряла его в его действиях, хотя она боролась с безжалостными преследованиями этого мужчины на каждом шагу своего пути. И лишь в самом конце, когда уже не оставалось сил, она сдалась.— Зачем я пришла сюда, мне не следовало приходить… — Бледная и опустошенная, Полетт отвернулась. — Мы же ненавидим друг друга, Франко. Думаю, ты не представляешь всей меры вреда, причиненного тобой шесть лет назад, но, полагаю, даже если бы ты и представлял, тебе это было бы безразлично…— Ты ушла от меня…И снова со всей силой вернулись к ней неверие и ярость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20