Пронзительный звук как ножом резанул по ее натянутым нервам.
— Отпусти меня, — взмолилась она.
— Я люблю тебя и по-прежнему хочу, чтобы мы поженились…
Эве невыносимо было его слушать. Она с такой силой рванулась, стараясь высвободить свою руку, что чуть не налетела на входную дверь. С застывшим на лице выражением безысходности она быстро отворила ее.
Это был Зак! От неожиданности Эва отпрянула назад. Но тут же испытала такое громадное облегчение, что у нее даже закружилась голова. Она покачнулась, перед глазами все поплыло, и тут же крепкие руки стремительно протянулись и подхватили ее, прежде чем под ней успели подогнуться колени.
— Что тут у вас, черт возьми, происходит? — холодно осведомился Зак.
— Зак… увези меня отсюда… пожалуйста, — прошептала Эва, прислоняясь к его плечу.
— Уберите-ка от нее свои руки! — шагнул к ним Трой, как только пришел в себя от изумления.
Но Зак не обратил на него внимания. Развернувшись на каблуках, он вышел с Эвой на крыльцо и подвел ее к черному «порше», невозмутимо усадил ее на место рядом с водительским и негромко произнес:
— Я вернусь через минуту, дорогая.
Эва прерывисто вздохнула. Почему она решила, что Зак-рыцарь на белом коне, который бесстрашно примчался ей на выручку? А, неважно. Главное-она знала, что еще ничье появление никогда не радовало ее так сильно. А сейчас ей больше ничего и не было нужно.
Она увидела, как Зак снова вышел из дома, но даже не полюбопытствовала, зачем он возвращался туда. Ветер растрепал его темные волосы, но они были подстрижены настолько безупречно, что тут же снова легли как положено. В его глазах отразилось солнце. Он выглядел потрясающе элегантно в великолепном костюме жемчужно-серого цвета, несомненно, итальянского покроя. И Эва поймала себя на том, что невольно задает себе вопрос: кто же была та женщина, место которой заняла теперь она, Эва Рентон?
Зак уселся рядом с ней.
— Тебе хочется поехать в какое-нибудь определенное место?
— Все равно куда.
Он непринужденно рассмеялся.
— Боже, я, кажется, удачно выбрал время. У меня есть кое-какие планы…
Это не удивляло. Зак всегда знал точно, куда едет и что будет делать. Не то что Трой… Трой, которого она некогда наивно считала сильным, решительным и честным, с болью подумала Эва. Сейчас бывший жених казался ей безнадежно запутавшимся, мечущимся между ней и Абигайль и не способным быть до конца преданным кому-то из них. Если бы Трой, придя тогда к ней на работу, сказал, что любит Абигайль, она смогла бы это понять и не перестала бы его уважать.
— Почему ты решил приехать? — спросила она, немного успокоившись.
— Может, я соскучился?
— Вряд ли…
— Ну, тогда я немного беспокоился о впечатлении, которое произвела эта фотография в газете на твоих родных.
— Как там? «Скромная секретарша неожиданно высоко взлетает»… или «Зак Сфаэлос снисходит для разнообразия до…
Зак небрежно бросил ей на колени газету.
— Ты еще не видела последних публикаций? Эва настороженно замерла.
— Я полагала, что мои пятнадцать минут славы уже позади.
С упавшим сердцем она прочла колонку светской хроники. Как сообщалось, Адель Пату была крайне возмущена, узнав, что ее променяли на женщину, о которой она отзывалась как о «невзрачной захудалой машинистке». Далее актриса свидетельствовала, что эта самая машинистка назвала своего шефа «лощеной развратной свиньей».
— Да, я сказала это, — невнятно прошептала Эва. — Я сказала это в тот день, когда она звонила тебе в офис… И еще что она должна быть рада, что избавилась от тебя.
— Тебя одолел приступ честности?
— Ты имеешь полное право сердиться, — натянуто признала Эва.
— На данный момент это вполне справедливая оценка моего характера. Мне-то все равно, но, насколько я знаю Адель, она найдет способ раскручивать эту историю до бесконечности.
Даже услышав это пугающее утверждение, Эва почувствовала, как впервые за последние дни ее постепенно заполняет ощущение покоя. Было огромным облегчением вырваться из гнетущей атмосферы дома Фремонтов.
— Абигайль ждет ребенка.
Эти слова совершенно неожиданно вырвались из ее уст. И Зак оглушительно расхохотался. Эва изумленно взглянула на него.
— Извини, дорогая. С моей стороны это невеликодушно… но кем бы там ни была Абигайль, у меня складывается впечатление, что эта особа прекрасно может о себе позаботиться.
— Трой еще не знает. Конечно, стоит ему узнать… он оставит меня в покое.
— Ты этого хочешь?
— Да… без сомнения! — с жаром воскликнула Эва.
— Подозреваю, что теперь опалу с тебя снимут, — спокойно сообщил Зак. — Раз уж я явился к вам домой, то решил заодно поставить их в известность.
Эва подалась вперед, и ремень безопасности упруго натянулся.
— О чем?
— Я всего лишь хотел представиться твоим родственникам. Ты, конечно, не думала, что в разгар обстрела я появлюсь рядом с тобой как злодей, которого замучила совесть.
Эва уставилась на него широко открытыми глазами.
— Что ты им сказал?
— Только заметил, что наши с тобой отношения; начались лишь после того, как ты узнала, что твой жених и кузина встречаются за твоей спиной, Я был с ними добрее, чем они с тобой, — продолжал Зак невозмутимо. — Я умолчал о том факте, что ты застала их под простыней. Но я все же не в состоянии понять, почему ты считаешь необходимым их выгораживать, даже когда на твою голову посыпались все шишки.
— Ты не знаешь, как это огорчит дядю и тетю…
— Что же, пусть себе огорчаются. Она их дочь, а ты ей не нянька.
— Но ты не имел права рассказывать! — воскликнула Эва.
— После того, что мне удалось нечаянно подслушать, прежде чем я вошел в комнату, мне доставило удовольствие немного пооткровенничать. Твоя кузина довольно неубедительно разыграла сцену обморока. А вот бывший жених очаровательно изобразил попавшегося на удочку палтуса. А когда я уже повернулся, чтобы уйти и предоставить им возможность переваривать информацию, довольно крупная блондинка в жемчугах отпустила крайне обидное заметание о нравственном уровне твоей кузины…
И это задело ту столь сильно, что она восстала из обморока, как вампир из могилы, и принялась вопить во все горло. — Голос Зака задрожал от едва сдерживаемого смеха.
— Полагаю, ты неплохо развлекся? — Голос Эвы тоже невольно дрогнул. Ее искренне расстроило высокомерное равнодушие Зака к чувствам участников сцены, но нарисованная им картина была настолько правдоподобной, яркой и насыщенной мрачным юмором, что и она не смогла сдержать улыбку.
— Видишь, моя красавица… ты снова улыбаешься, — пробормотал довольный Зак.
— Даже если при этом я сама себе противна? Ведь у меня нет никакого права считать себя лучше Троя и Абби, — взволнованно проговорила Эва. — В тот же день я… спала с тобой.
— Но ты никогда не сделала бы этого, если бы все еще считала, что связана с женихом словом. У тебя слишком преданная натура. И я не верю, что ты смогла бы поступить так, как они.
— Ты просто хочешь заглушить во мне голос совести, — удрученно прошептала Эва.
— Тебе пойдет на пользу, если ты перестанешь вести себя как только что выпущенная из монастыря пансионерка. Никто не безгрешен, — напомнил ей Зак.
— Я очень многим обязана родителям Абигайль. Если бы они не взяли меня в пятилетнем возрасте к себе, меня отдали бы на попечение чужих людей. Они воспитали меня как собственного ребенка.
— Лгунья. Гостиную украшает примерно дюжина фотографий кузины и хотя бы одна твоя. Они довольно состоятельные, а ты в шестнадцать лет оставила школу и пошла работать.
— Я сама так решила. Нельзя ожидать от них большего. Тетя могла бы и вовсе отказаться от меня. Ведь я незаконнорожденная, — неловко признала Эва.
— Обычная вещь в наши дни.
— Мой отец был коммивояжером и, кажется, итальянцем.
— Горячая кровь Средиземноморья… Мне тоже следует извиниться за свою национальность? — Зак надменно поднял черную бровь, и Эва невольно улыбнулась.
— Я вовсе не извинялась.
— Нет, извинялась. Как повстречались твои родители?
— У мамы был отпуск, и она поехала на неделю в Венецию. Ей был двадцать один год, — принялась рассказывать Эва. — Родные отговаривали ее рожать, но она оставила меня. Маме было трудно, так как все отвернулись от нее. А когда ее не стало, естественно, не пришли в восторг, что я свалилась им на голову. Дедушка и бабушка были уже слишком старенькие, чтобы растить меня. И дядя с тетей решили принять меня, хотя не были обязаны это делать.
Зак ничего не ответил. Эва откинула голову на спинку сиденья, нервы ее постепенно успокаивались, напряжение уходило, тело медленно расслаблялось.
— Я, как всегда, не спросила, куда мы едем.
— Но тебе же все равно. Она слегка покраснела.
— Да. Я очень благодарна тебе за эту передышку.
— Не надо меня благодарить.
По ее спине пробежал странный холодок. Глядя на мелькавшие по обеим сторонам дороги пейзажи, Эва ни на миг не забывала, что сидит рядом с Заком Сфаэлосом. Его присутствие было настолько ощутимым, что она не могла не думать о нем. Невозмутимый вид, который она раньше ухитрялась напускать на себя в его присутствии, сохранять теперь стало абсолютно невозможным.
— Мы почти на месте. — Зак свернул с шоссе и, миновав сторожку, въехал на длинную аллею.
— На каком месте? — осторожно улыбнулась Эва и обнаружила, что это далось ей легче, чем она себе представляла.
— В Хевелинге. Здесь продается дом, и я сегодня получил разрешение на его осмотр.
— Ты хочешь купить дом?
— Да. Неплохо иметь жилье недалеко от города.
Зак резко затормозил прямо перед глубокой рытвиной. Невдалеке уже стоял чей-то «мерседес».
Эва взглянула на изящный белый фасад особняка, украшенный колоннами, и невольно залюбовалась им. Солнце ярко вспыхивало, отражаясь в высоких окнах с частыми переплетами. Старинное здание несло печальный отпечаток заброшенности, как и окружавший его густой сад.
— Хочешь, чтобы я подождала здесь? — спросила Эва.
— Ни в коем случае. — Зак помог ей выйти из машины и прошел вперед поздороваться с профессионально вежливым агентом по продаже недвижимости, но Эва не последовала за ним, а направилась прямо к входной двери, не желая мешать их разговору.
— Мы сами осмотрим дом, — услышала она голос Зака, который, догнав ее, сунул в руку глянцевый проспект. — Мне нужно услышать мнение женщины.
Внутри здание сохранилось лучше, чем можно было предположить по фасаду. В просторном холле они увидели внушительный камин и вымощенный плитами пол. Эва вслед за Заком переходила из комнаты в комнату, оборачивая восхищенное лицо то к прекрасно сохранившейся деревянной обшивке стен, то к искусно выполненным лепным фигуркам на покрытом пылью карнизе.
Кухня радовала глаз массивными стенными шкафами для посуды. К счастью, последние хозяева дома не пожелали с ними расстаться. Черную старую плиту надлежало вычистить как следует и тоже обязательно оставить, решила Эва. Прямо ей под ноги метнулась мышка, но она даже не заметила ее. Она прилежно обошла лабиринт маленьких полутемных комнаток, начинавшихся сразу за кухней, мысленно давая им названия: гардеробная, кладовка, котельная… это прачечная, сюда складывать дрова… Затем взобралась по обильно покрытой старинной резьбой дубовой лестнице, провела пальцем по причудливой вязи орнамента. До сих пор она не проронила ни слова. Наконец у входа в длинную галерею, куда свет проникал сквозь полукруглые окна и где в солнечных лучах резвились пылинки, из груди Эвы вырвался мечтательный вздох. Но тут, вспомнив, что ее спутник ждет от нее трезвой оценки, попыталась стать рассудительной и практичной,
— Это очень большой дом, Зак.
— Ты считаешь? А мне он показался довольно скромным, — признался он.
Эва выглянула в окно, и на ее пухлых губах опять появилась улыбка.
— Там, внизу, был регулярный парк. Вдруг его еще можно спасти? Наверняка есть еще и цветник…
— Да, без капитального ремонта не обойтись. Эва порывисто обернулась и вскинула на него испуганные зеленые глаза.
— Но ты ведь не передумаешь из-за этого, правда?
— Признаюсь, что предпочел бы дом, где вся грязная работа уже сделана до меня.
Она вспомнила его безупречный городской особняк, спокойное современное убранство тех нескольких комнат, которые она успела рассмотреть, и понимающе, но с сожалением кивнула.
— Тут мне видится родовое гнездо… семейный очаг, — пояснил Зак, соблазнительно растягивая слова.
— Да, — вздохнула Эва и грустно подумала, что этот дом вряд ли во вкусе Зака.
— Выходи за меня замуж и сделай его таким. Ее ресницы взлетели вверх над изумленными глазами. У нее перехватило дыхание, и она потрясенно-недоверчиво уставилась на Зака.
— Мне нужна жена, а со временем-дети. — Он выговорил последнее слово с прежней полнейшей невозмутимостью. — И мне нужна ты. Так совпало, что на данном этапе нам необходимо одно и то же. Почему бы нам не объединить наши усилия?
Эва кончиком языка облизнула нижнюю губу. В голове у нее было пусто. Но тут она поймала ждущий взгляд Зака, и по ее телу словно пробежал электрический ток, а щеки густо залило румянцем. Она вздрогнула, в который уже раз поражаясь силе своей реакции на слова и взгляды Зака. Он шагнул к ней.
— Нас уже объединяет взаимное влечение, без которого вряд ли может существовать даже брак по расчету. Тебя тянет ко мне, моя красавица… не стыдись в этом признаться.
— Не могу поверить, что ты хочешь жениться…
— Мне тридцать четыре года… и вот уже многие годы я наслаждаюсь свободой. Но не одни только женщины желают обзавестись постоянным партнером.
— Я знаю, но…
— Полноценная семейная жизнь, дружеские отношения-вот что я тебе предлагаю. Там, где нет сильных чувств, не будет и сильных огорчений, — заметил Зак и вгляделся проницательными глазами в ее встревоженное лицо. — Короче говоря, я тебя не обижу, Эва.
Заку не нужна была безумно влюбленная в него жена. Он не хотел быть источником страстей, которые не собирался разделять. Это показалось Эве не лишенным здравого смысла. Женщина, боготворящая мужчину, который к ней равнодушен, способна стать ревнивой, требовательной и ненадежной, если неравенство в отношениях начнет ущемлять ее самолюбие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21