— Нет.
— У тебя деловая встреча в одиннадцать часов вечера? Тоже нет? Тогда нам стоит устроить маленький праздник.
— Праздник? — Клайв уставился на нее как на сумасшедшую. — Ты беременна, мы не женаты, а ты хочешь праздновать?
— А ты ждал чего-то другого?
— Я просто не думал! — прорычал Клайв, как пещерный лев, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить ногой по какому-нибудь шедевру мебельного искусства.
— Я не собираюсь делать… аборт. Тебе следует это знать, — прошептала Эрика неровным голосом.
— Проклятье! Почему ты всегда так уверена, что знаешь, о чем я думаю? — бросил он через плечо. — Я против абортов!
— Я устала и иду спать. — Эрику переполняло такое отчаяние, что она не хотела больше видеть этого человека.
— Я ухожу.
— Знаю.
Она закрыла за собой дверь в спальню и услышала за спиной звон разбиваемого стакана. Клайв прав: она действительно не имеет ни малейшего понятия, что происходит у него в душе. Но этой ночью все было слишком очевидно. Пусть он против абортов, но он также не хочет и ребенка от нее.
Однако все получилось совсем неожиданно. Клайв вышел из ее квартиры и исчез. Его не было в течение двух суток. За это время охранники чуть не поседели и не сошли с ума, рыская по больницам и моргам, подозревая даже похищение. Они не могли поверить, что мистер Макферсон ушел сам, не отменив деловые встречи.
А Эрика решила, что он нашел другую женщину.
Но Клайв появился снова. Бледный и хмурый, он держал в руках огромный букет, смущенно прячась за цветами. И Эрика не сказала ни слова, будто он вышел час назад. Освободившись от душистой ноши, Клайв обнял женщину и прижал к себе с такой силой, что у нее перехватило дыхание.
— Я просто не ожидал такого. Мой родной отец… если этот тип вообще был моим отцом… — прошептал он, зарываясь лицом в густые шелковые волосы, — был страшный человек… Я не знаю, как быть отцом, но я не хочу потерять тебя.
Никогда еще она не любила его так сильно, как в тот момент. Впервые за все время он упомянул о своем детстве, о самом сокровенном. Надежды ее воспарили к небу, но уже через несколько месяцев Клайв почти убил ее своим недоверием…
Эрика пришла в себя и обнаружила, что сидит в библиотеке, а лицо ее залито слезами. Пора заканчивать эту историю, отношения себя изжили. Три года назад у нее не было сил победить в их поединке, но сейчас она стала старше, мудрее и не позволит играть собой. Хотя она все так же безнадежно влюблена в Клайва.
— Клайв, это я, — робко проговорила Эрика, сжимая телефонную трубку побелевшими пальцами.
— Слушаю, — мягко ответил он.
— Кэтги все время о тебе спрашивает. — Ее тревожный взгляд остановился на дочери, играющей рядом на ковре. — Когда я попросила тебя уйти, я совершенно не подумала, что для нее это станет таким потрясением. Ей будет очень плохо, если ты исчезнешь…
— Я могу приехать через два часа, — не стал дослушивать Клайв, и в его бархатном голосе послышались нотки самодовольства. — Почему ты не звонила четыре дня?
— Мне нужно было подумать.
Она не стала дожидаться вопроса o свадьбе и положила трубку. Еще несколько минут Эрика сидела в кресле, восстанавливая дыхание и пытаясь успокоить сердцебиение.
Пообедав с дочкой, молодая женщина оставила ее на попечении Маргарет и направилась в заповедник. Она уже договорилась с главным ветеринаром и теперь с удовольствием помогала ухаживать за новорожденным животными. Но в первую очередь ей хотелось быть подальше от дома, когда отец приедет к Кэтрин.
Часа два она провела в питомнике молодняка, а затем пошла задать корм беременной лошади. Эрика ни на минуту не переставала думать о недавних событиях. Да, конечно, она выйдет замуж за Клайва. Тогда он не сможет лишить ее родительских прав, используя амнезию как главное орудие. Будучи законной женой, она окажется в полной безопасности, и, что самое главное, у нее никто не сможет отнять дочь.
А если Макферсон не женится на ней, то он с легкостью найдет себе спутницу жизни. Когда-то она была уверена, что Клайв так и умрет закоренелым хoлостяком, но, видимо, последние три года сильно его изменили. Он готов связать себя узами брака, а выбрать подходящую партию не составит труда. Значит, рано или поздно он отыщет себе другую женщину.
Этого Эрике не пережить. И пусть иногда она ненавидит его так же сильно, как любит, она просто не выдержит, если увидит, что он принадлежит не ей. Да, с ним она часто чувствовала себя несчастной, но она будет еще несчастнее без него…
— Я очень люблю, когда ты меня так встречаешь, дорогая.
Эрика вздрогнула и обернулась к выходу из денника. Там стоял Клайв — как всегда красивый и собранный, так разительно контрастирующий с обстановкой конюшни. Он был воплощенная элегантность — в черном костюме и в белой рубашке. Эрика нервно сглотнула, не в силах отвести взгляда от великолепного зрелища.
Она похлопала лошадь по шее и, засыпав остатки овса в кормушку, направилась к решетчатой двери. Эрика чувствовала себя совершенно комфортно в старых полинявших джинсах, в клетчатой рубашке и в огромных ботинках, но знала, что Клайв не разделяет ее любви к удобной одежде. Он всегда придавал большое значение ее внешнему виду, даже слишком большое.
— Ты потеряла массу времени. Я здесь уже давно, а ты и не заметила, — с плохо скрываемым раздражением произнес он.
— Твой вертолет можно с трудом проглядеть. А он прилетел часа полтора назад. — У нее тоже было отнюдь не благодушное настроение.
— Маргарет сказала, где тебя найти. — Клайв явно разозлился, что ему пришлось расспрашивать прислугу, и не остыл до сих пор. — Тебе следует избегать больших нагрузок и не работать так много…
— Ты просто недоволен, что я не встретила тебя дома, — прервала его Эрика. — Не понимаю, зачем ты вообще утруждал себя приходом сюда, когда и так знаешь, что я тебе отвечу. В последний раз ты сумел доказать, что от меня ничего не зависит.
Лицо его потемнело, синие глаза вспыхнули.
— И как всегда, — ровным голосом продолжила Эрика, принимаясь чистить вольеру оленей, — ты оказался прав. Как я могу ответить «нет»?
— Значит, ты выйдешь за меня замуж, — спокойно произнес он, не обращая внимания на неприязненные нотки в ее голосе. Клайв относился к разряду мужчин, которые не верят, что женщина может стать опасной, пока не столкнутся с неприятностями нос к носу.
— Но только на моих условиях, — сказала Эрика.
Он явно не ожидал такого поворота событий и от удивления даже наступил в грязь, безнадежно губя дорогие ботинки.
— Условия?
Эрика пожала плечами и, как ни в чем не бывало погладив олениху, вышла из вольеры. Оставалось еще проведать приболевшего барсука, к клетке которого она и направилась. Клайв следовал за молодой женщиной.
— Во-первых, ты должен пройти полное медицинское обследование и предъявить мне справку, что абсолютно здоров… — начала она, идя вдоль решетки.
— О чем ты говоришь? — изумился Клайв.
— Можешь не верить, но у меня ни с кем, кроме тебя, не было физической близости. — Открывая дверцу в жилище барсука, Эрика даже не взглянула на спутника и поэтому не заметила, как тот напрягся. — Но поскольку я не могу быть уверена, что ты вел себя так же, я имею право требовать медицинского подтверждения.
Клайв с такой силой ударил по железным прутьям, что они прогнулись.
— Черт подери! Неужели ты думаешь, я поверю, что ты не спала со своим женихом?
— Меня совершенно не волнует, поверишь ты или нет…
— Тогда к чему вся эта ерунда? Я никогда не позволяю себе случайных связей и очень тщательно слежу за контрацепцией. Почему, черт подери, ты не смотришь на меня? — Его явно взбесило, что Эрика полностью поглощена раненой лапой барсука, а не драгоценной персоной мистера Макферсона.
А Эрика просто хотела спрятать лицо, на котором слишком явно читались боль и горечь. Она прекрасно помнила, как три года назад после их разрыва он моментально переключился на красотку фотомодель и укатил с ней в Ниццу.
— Неужели надо объяснять? — В воздухе повисла давящая тишина, и, чтобы прервать ее, Эрика сказала: — Даже на моем веку ты не всегда проявлял осторожность…
— Я никогда не рисковал ни с кем, кроме тебя! — прорычал Клайв, побелев от дикой ярости.
— Но почему со мной? — По такому случаю она даже обернулась в его сторону.
— Потому что это другое… — Пальцы его сжались в кулаки. Но, не желая продолжать эту тему, он спокойно произнес: — Медицинская справка, ладно. В последний раз я проходил комплексный осмотр месяц назад. Но если этого недостаточно, могу еще раз.
Однако если Клайв надеялся, что отделается легко, то его постигло глубокое разочарование. Эрика только начала перечислять свои требования.
— Еще я ожидаю безоговорочной верности.
— И у тебя хватает наглости заговаривать со мной о верности? — В синих глазах Клайва полыхало настоящее пламя.
— Мне кажется, для Кэтрин сейчас важнее всего стабильность, — продолжала гнуть свою линию молодая женщина, не обращая внимания на предательски вспыхнувший румянец. — Кэтрин?
— Девочка должна видеть перед глазами достойный пример и уважать святость брака. Так что ни о каких любовницах и речи быть не может. — Господи, пусть он думает, что все это ради Кэтрин! — мысленно взмолилась Эрика. — Если я узнаю о твоей измене, то, боюсь, подам на развод. Я не хочу, чтобы дочь страдала от аморальности родителя…
Клайв с трудом держал себя в руках. Как никогда в жизни он был близок к нервному срыву.
— И ты читаешь мне нравоучения о верности? — процедил он сквозь стиснутые зубы.
— Насколько я помню, кто-то говорил, что мы не будем касаться того, что было «раньше»… — Эрика сумела-таки выдержать его испепеляющий взгляд, даже не дрогнув. Отчаяние придало молодой женщине сил. — И наконец я не собираюсь подписывать брачный контракт.
Она замерла, чувствуя, что только что добавила последнюю каплю, которая переполнит чашу терпения Клайва Макферсона. Эрика ждала вспышки бешенства, но встретила лишь холодное спокойствие, способное вселить панику в самое отважное сердце. Теперь она поняла, когда он бывает по-настоящему страшен, но в нее словно бес вселился.
— И вовсе не потому, что мечтаю запустить руки в твой карман, — глухо объяснила Эрика, молясь, чтобы все это поскорее кончилось. — Просто я считаю, что отсутствие контракта заставит тебя уважать наш брак. Понимаю, что я для тебя не имею никакого значения, но ты не сможешь проигнорировать ту сумму, которую тебе придется заплатить в случае развода.
Во взгляде его теперь явственно читалось презрение. Молодая женщина опустила голову, понимая, что все возможное уже сделала.
— Клайв, послушай, когда я уехала из Лос-Анджелеса, я все оставила. И одежду, и драгоценности, и чековую книжку. Разве это не доказывает, что я далеко не так меркантильна, как тебе кажется? — Голос ее прозвучал как-то жалобно, и, услышав это, Эрика замолчала, плотно сомкнув губы.
Клайв ничего не ответил на эту длинную речь, он просто развернулся на каблуках и пошел к выходу.
— Клайв!
Она поспешила было вслед, но затем заставила себя остановиться. Эрика с ужасом смотрела, как он удаляется, уходит из ее жизни навсегда.
— Клайв, если ты согласишься на мои условия, честное слово, я буду стараться, чтобы все было по-прежнему!
Он остановился, но не обернулся.
— Это будет очень трудно, но я попробую научиться снова доверять тебе, — добавила она, прерывисто дыша, оттого, что слезы сдавили ей горло.
Только теперь он обернулся. О, лучше бы он этого не делал! В синих глазах светилась насмешка. И недоумение. Это ты-то попробуешь снова доверять мне? Скажи это кому другому? — словно говорил его взгляд. Клайв повернул надменную темноволосую голову и вышел за тяжелую, окованную железом дверь.
Молодая женщина могла гордиться собой. Как умело она сформулировала и предъявила свои требования — впервые за два года! Но сейчас сердце ее наполняла горечь. Три года назад Клайв сделал ей очень больно. Нарочно привлекая внимание журналистов, он улетел в Ниццу в сопровождении супермодели, до которой Эрике было далеко, как до Луны. Она осталась в его лондонском доме, пытаясь понять, что делать. Тогда еще в ней жила надежда, что нерожденный ребенок удержит его или хотя бы заставит поднять трубку и позвонить.
Подняв к небу встревоженный взгляд, она проводила взглядом вертолет. Что ж, на сегодня работа в питомнике закончена и можно возвращаться домой. Да, все вышло совсем не так, как ей хотелось. Она не собиралась прогонять его. Кэтрин расстроится, да и — что греха таить — сама Эрика сегодня намочит слезами не одну подушку.
На следующее утро телефон в ее спальне зазвонил ровно в семь. Молодая женщина как раз выходила из душа, вытирая мокрые волосы, и схватилась за трубку, как утопающий — за соломинку.
— Ты поставила чертовски тяжелые условия, — заявил Клайв. — Но я тоже кое на что способен!
Эрика села прямо на ковер, не веря, что слышит его голос.
— Я требую, чтобы прошлое было забыто!
— Это не так-то просто сделать…
— И чтобы ты больше никогда не говорила, что любишь меня…
Она сжала зубы, услышав его циничный смешок, затем язвительно ответила:
— А вот последнее не составит труда.
— Еще бы, ведь всего неделю назад ты клялась в вечной любви другому!
— А потом ко мне вернулась память, и все стало на свои места! — заспорила она, не в силах вынести наветов. — Это нечестно, осуждать меня за…
Эрика заставила себя замолчать. Она никогда не любила Перси — лишь хотела этого. Иллюзии развеялись, как только она стала собой. Впрочем, еще раньше ее влекло к Клайву — не лучшее ли это доказательство, что все ее чувства основаны на физическом влечении и любовь тут ни при чем?
— В общем, думай что хочешь, — вздохнула она.
— Я так всегда и делаю. И еще я хочу устроить маленький праздник, — вкрадчивым тоном произнес он. — Завтра вечером ты должна быть в моем доме в Венеции.
— Он все еще твой? — Эрика замерла от удивления. Дом был куплен специально для нее, и она сама его обставила. Странно, что Клайв не продал его еще три года назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18