— Ладно, ты не имела этого в виду, а я был слишком резок, — хрипло произнес Клайв, начиная чувствовать себя последним негодяем.
Гордец до мозга костей, — с горечью подумала Эрика, ощущая всю тяжесть нахлынувших воспоминаний.
— Не смотри на меня так, — попросил он.
Клайв понимает, что должен извиниться, но ненавидит это делать. Так что теперь он внутренне отстраняется от нее все больше и больше, лишь бы только не признать свою вину, — неожиданно догадалась Эрика и в ту же минуту осознала, что память возвращается.
— Эрика… — произнес он, поднимаясь. Синие глаза сузились, когда он посмотрел на это тонкое и какое-то растерянное, даже отчужденное лицо.
Клайв, любовь всей моей жизни, уйти от тебя было равносильно самоубийству, — подумала она, ловя его потемневший взгляд.
— Ты ненавидишь меня, — слабо выдохнула Эрика, в изнеможении откидываясь на подушки. По щекам ее струились слезы. — Ты занимался со мной любовью, ни на секунду не переставая ненавидеть…
Клайв замер, словно его ударили.
— Хочешь спросить, откуда мне это известно? Просто теперь я могу все вспомнить… Могу, но я не желаю, не желаю ничего вспоминать! — выкрикнула она с мучительной болью в голосе.
Встревоженный состоянием Эрики, Клайв вызвал врача. Тот приехал и дал расстроенной женщине снотворного, а потом высказал хозяину дома все, что о нем думает.
От наметанного взгляда эскулапа не укрылось, что в постели женщина спала не одна. После чего Клайв узнал о себе много нового, например, что он эгоистичная свинья. Впрочем, оскорбления он снес с несвойственной ему кротостью, в полной мере сознавая свою вину.
Именно он, и не кто другой, нанес Эрике душевную травму. Андерсы любили «дочь», заботились о ней, пока она осваивалась в новом мире. А он не только разлучил ее с дорогими людьми, но затем грубо склонил в физической близости, когда она еще не была готова. И теперь, возможно, навсегда отвратил от секса, поскольку набросился на слабую напуганную женщину, как маньяк-насильник. А она так доверчиво ждала сочувствия… Вместо этого он предпочел удовлетворить свои низменные потребности, снова утвердив над ней свою мужскую власть. Никогда еще Клайв Макферсон не падал столь низко…
И он прекрасно знал, что заставило его так поступить: ревность, горечь и злость переполняли Клайва. Он приходил в неистовство при мысли, что Эрика любит Перси Хиддинга, хочет его, спит с ним. Он справлялся с собой на протяжении трех лет после истории с Тимоти. Почему же железная сила воли сейчас подвела его?
— Не спать? — с надеждой спросила Кэтрин, заглядывая матери в лицо.
— Не спать, — согласилась Эрика, отодвигая поднос с завтраком и беря дочку на руки. Она прислушивалась к ее беззаботной воркотне, и сердце наполняло светлое и радостное чувство. — Боюсь, я и так спала слишком долго.
Кэтрин сползла с кровати, а затем снова вернулась в теплые мамины объятия, держа в руках большую детскую книжку. Она показала пайьчиком на золотоволосую принцессу, лежащую на огромном ложе, и сказала с нескрываемой гордостью:
— Моя мамочка!
«Спящая красавица» было написано на обложке, и Эрика в который раз подивилась изобретательности Клайва. Вероятно, именно таким образом он объяснил дочке двадцатичасовой сон мамочки. При мысли о нем, сердце кольнула острая иголочка страха.
Почему этот человек не позволил ей потеряться? Дело не только в Кэтрин. Он жаждет мести. Пьяная вспышка похоти Тимоти разрушила их будущее: даже на смертном ложе Клайв не простит любовнице мнимой измены. А его ненависть поистине внушала ужас.
Итак, она снова умирала от восторга, снова спала с ним — с мужчиной, который овладел податливой плотью, словно Эрика была девочка на одну ночь. И это Клайв, который учил ее искусству любви, который в постели проявлял бесконечную чуткость и изобретательность и никогда не позволял себе грубости. Теперь он использовал свое умение, чтобы унизить ее.
Но, несмотря ни на что, жизнь продолжается, — убеждала себя Эрика. Теперь Клайв — это только отец Кэтрин. Просто нужно привыкнуть к новому положению вещей. Три года многое изменили: раньше она полностью находилась во власти любви к этому человеку. И пусть даже теперь воспоминания об этом чувстве настолько живы и ярки, что ее по-прежнему не оставляет горькое ощущение потери и предательства, пусть, но это только воспоминания, принадлежащие прошлому, а не настоящему.
Эрика встала с кровати и принялась изучать окружающую обстановку. Помимо двери в ванную было еще три выхода. На минуту она оказалась совсем в другой сказке и почувствовала себя женой Синей Бороды.
Может быть, именно поэтому она не стала сразу же покидать спальню, а сначала к окну. За стеклом раскинулся прекрасный вил, где-то на горизонте, за равниной, виднелисъ пики гор. Значит, она уже не в Лос-Анджелесе! Неужели Клайв купил загородный дом? Он же всегда считал жизнь вне суеты большого города невыносимо скучной и однообразной. Впрочем, за три года вкусы могли измениться.
Она приняла душ, высушила волосы, не переставая отвечать на вопросы любопытной Кэтрин. Неожиданно раздался легкий стук в дверь и в комнату впорхнула молоденька брюнетка. Она явно смутилась, увидев Эрику в ночной рубашке.
— Простите, мисс Даниэлс. Я не хотела помешать вам. Меня зовут Маргарет Симпсон, и я временная няня Кэтрин. Я бы хотела взять девочку на прогулку. Поскольку мистер Макферсон привел вам ее сразу после завтрака, то вы, должно быть, устали, — объяснила Маргарет. Значит, Кэтрин не сама пришла к матери. Скорее всего никто из взрослых особенно не следил за ребенком, наверное, она даже позавтракала отдельно от отца. Впрочем, в этом даже был некий смысл, по крайней мере, Эрика не хотела, чтобы дочка присутствовала во время ее встреч с Клайвом.
— Уверена, Кэтти будет в восторге, — несколько напряженно улыбаясь, ответила она. Мысли ее постоянно обращались к мужчине, который три года назад после кошмарной ночи отказался видеться с ней, не отвечал на звонки и письма. Он осудил ее, обвинил в тягчайшем преступлении, а затем с удивительной быстротой заменил другой женщиной.
Эрика почувствовала настоятельную необходимость поговорить с Клайвом. Она придирчиво изучила состояние своего гардероба — почему-то ей совершенно не хотелось надевать ничего из вещей Мишел Андерс — и остановила выбор на потертых джинсах и простой черной майке.
Выйдя за дверь, она с удивлением обнаружила, что для загородной виллы дом обставлен слишком роскошно. Прекрасно подобранная мебель и стильные аксессуары с головой выдавали владельца — Макферсон обладал редкостным вкусом и чувством меры, и его жилище всегда носило отпечаток личности хозяина.
Он совершенно необычный человек, неохотно признала молодая женщина. Вечно в центре внимания, под прицелом тысяч камер, он, тем не менее, всегда оставался самим собой и не шел на поводу у собственной славы. Мало кто сумел бы достичь подобного положения, выбившись из той нищеты, что окружала его с детства. Но еще меньше смог бы сохранить свою самобытность, поднявшись так высоко…
Зачем я все это вспоминаю? — разозлилась на себя Эрика. Но не сумела совладать с проснувшейся памятью и оказалась во власти событий пятилетней давности.
Девятнадцатый год ее жизни был ознаменован роковыми переменами: во Франции от сердечного приступа умер Брайан — ее легкомысленный, но обаятельный отец. После одиннадцати лет кочевого существования с беспокойным родителем девушка захотела спокойствия и определенности, домашнего тепла и уюта. Она поехала в Англию, где поступила в ветеринарный колледж, и теперь с гордостью ощущала себя студенткой.
Домом ее стало общежитие, где Эрика ютилась в крохотной комнатке вдвоем с соседкой и первой подругой. Клэр, пышная блондинка, работала стриптизершей и поэтому могла позволить себе несколько большие удобства, чем Эрика, вечерами подрабатывавшая в супермаркете.
Однажды Клэр пришла к ней в совершенном расстройстве.
— Сегодня вечером я должна выступать в одном из ресторанов. — Она едва не плакала. — А Гарри пригласил меня поужинать. Если я не пойду, ты же знаешь, он найдет кого-нибудь еще.
Вот уже несколько лет Клэр преданно любила Гарри и бежала по первому его зову. Так что для нее действительно речь шла о жизни и смерти.
— Пожалуйста, выступи за меня, — умоляла блондинка, не обращая внимания на растекающуюся от слез тушь. — Тебе не придется даже раздеваться. Ты просто выпрыгнешь из дурацкого торта в костюме ангела и улыбнешься этому парню.
Клэр вытащила белое платье с крылышками и маленькую позолоченную арфу и протянула подруге.
— Это, конечно, жуткая глупость, но друзья решили, что это станет шуткой года. Этот продюсер, Макферсон, недавно сделал фильм «Полночные ангелы», и они…
Вот так и получилось, что Эрика, как чертик из коробочки, появилась из торта Клайва, подпрыгнула и уставилась прямо в синие глаза. Запутавшись в чересчур длинном одеянии, девушка толкнула столик на колесиках, заставленный бокалами и бутылками, и тот покатился на гостей, мелодично позвякивая на ходу. Наконец Эрика приземлилась на корточки прямо перед виновником торжества, который наблюдал за происходящим с насмешливой улыбкой.
— С днем рождения, мистер Макферсон! — звонко произнесла она в полной тишине.
— А что ты намерена теперь сделать? — спросил Клайв сладким голосом.
Смущение неожиданно уступило место ярости, золотистые — глаза девушки засверкали от неподдельного возмущения.
— Не будьте таким бесчувственным! — зло прошипела она. — Помогите же мне! О Боже, неужели вас совсем не учили хорошим манерам?
За ее спиной раздались охи и ахи, сдержанный смех. Клайв же в ответ не проронил ни звука. Но через минуту откинул голову назад и расхохотался во все горло.
— Для маленькой штучки, не слишком ли острый у тебя язычок?
— Вы просто невежественная свинья! — убежденно сказала Эрика, хотя он даже протянул руку, чтобы ей помочь. Она оттолкнула его руку и встала.
Клайв подал ей арфу, которую она уронила ему на колени, и спросил, откидываясь на спинку кресла:
— Что следующим номером? — В голосе мужчины прозвучала некоторая неприязнь.
— Если вы надеетесь, что вас будут развлекать стриптизом, то спешу вас огорчить: вся моя одежда останется на мне, — резко проговорила Эрика, бросая инструмент обратно.
— А разве ты не споешь мне поздравительную песенку? — спросил он в искреннем удивлении.
Эрика беззастенчиво шмыгнула носом и спокойно ответила:
— Я не знаю ни одной ноты.
— Ты… ты просто сокровище, — снова расхохотался Клайв, не сводя глаз со свежего личика.
Он поднялся с кресла во весь свой невообразимый рост и по-хозяйски обнял девушку за плечи.
— В следующий раз, когда решите приготовить мне сюрприз, не забудьте пригласить «Службу спасения». Если бы эта крошка покалечилась, у нас были бы крупные неприятности.
— Уберите свои руки! — возмущалась Эрика, пока он вел «е к выходу из зала.
— Это твой последний вызов на сегодня? — спросил он, когда они были уже в коридоре.
— Мой единственный…
— Тогда я подвезу тебя домой.
— Нет, спасибо. — Сбросив тяжелую руку, Эрика поспешила в раздевалку, где недавно облачалась в белое платье.
Когда, переодевшись в джинсы и свитер, девушка покинула комнатку, Клайв ждал ее снаружи.
— Вам не кажется, что вы ведете себя, как собака с костью?
— Ты очень красивая. И не делай такого удивленного лица: тебе это не идет, — произнес он, цинично улыбаясь. — Я отвезу тебя домой. Ты переоденешься, и мы поедем в ресторан.
— Спасибо, не стоит, — отказалась она, возмушенная до глубины души. Переодеться — во что? Или он считает, что у нее дома модный салон?
— Почему?
— Сколько вам нужно причин?
— Все это очень забавно. Говори, что думаешь.
— Ладно. Во-первых, вы для меня слишком скользкий тип. Во-вторых, у вас слишком много денег. В-третьих, между нами как минимум десять лет разницы и я не представляю, о чем бы мы могли поговорить. В-четвертых…
— Неужели ты действительно такая язва?
Эрика на мгновение заколебалась, услышав в его голосе холодность, и даже слегка испугалась, но все-таки сказала:
— Нет, меня вдохновляет ваше присутствие.
— Неужели я внушаю тебе отвращение?
Девушка глубоко вздохнула и решила ответить честно:
— Тоже нет. Вы мне страшно понравились с самого первого взгляда. Но я не собираюсь идти дальше, так что всего хорошего. Еще раз с днем рождения!
На следующий день Клайв ждал ее в общежитии, когда она вернулась из колледжа. Клэр, изумленная и слегка напуганная присутствием известного продюсера, изо всех сил старалась развлечь его.
— Как, черт подери, ты узнал, где я живу? — не желая сдерживаться, воскликнула Эрика.
— Выяснил, какое агентство предоставило стриптизершу, узнал, что ее зовут Клэр. Встретился с этой самой Клэр. Она и сказала, кто ты на самом деле, — объяснил миллионер, ангельски улыбаясь.
— Ты совершенно зря сюда пришел…
— Боже мой, а чего ты ждала? Неужели думаешь, что я повернул бы в противоположную сторону, когда и ты, и я чувствуем одно и то же?
— И что же мы чувствуем?
— Сексуальное влечение.
— Когда придумаешь что-нибудь получше, я соглашусь с тобой поужинать, — заявила Эрика, покрываясь ярким румянцем и старательно выталкивая непрошеного гостя за порог.
— Ничего не получится. — Клайв засунул ботинок в щель между косяком и дверью, не давая той закрыться.
— Ты так настойчив!
— Ладно. — Он раздраженно передернул плечами. — Я ухожу.
Он успел спуститься только на один пролет, когда она выбежала на лестничную клетку и, перевесившись через перила, прокричала:
— Только ужин… Пойдет? — Эрика просто не смогла вынести мысли, что больше никогда не увидит этого человека.
— А как насчет завтрака? — без промедления спросил Клайв.
— Без шансов. Но мне нравится, что ты не скрываешь своих намерений. Я люблю честность, пусть даже правда бывает порой жестокой. Поэтому должна сказать, что не слишком опытна в сексе и к тому же страшно романтична.
— Значит, одному из нас придется поработать над собой, — вздохнув, ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18