То, что вы питаетесь у Германа, и эти большие цыганские глаза оказали вам плохую услугу, Кортни Кэри. Может, вы и интеллектуальная звезда НОТ, но — не богатая светская зазнайка, чье свидетельство о рождении позволяет вам вращаться в кругу Харкуртов и им подобных, в чьих жилах течет голубая кровь.
Он выгнул темные густые брови и добавил с язвительной усмешкой:
— Хотя вам этого до смерти хочется. Он безошибочно сформулировал причину ненависти к ней Джарелл Харкурт, но последнее его замечание было несправедливым.
— Я вовсе не хочу быть богатым снобом, и ваши обвинения просто возмутительны, так же как и подозрения Джарелл Харкурт. — Кортни бросила на него открыто неприязненный взгляд. — Я достаточно потакала вам, Коннор.
Она намеренно назвала его по имени.
— Вон из моего кабинета! Немедленно! Вместо того чтобы уйти, он плюхнулся на ее стул за письменным столом.
— Обижаете, милочка. Мне плевать на то, что вы пытаетесь выпроводить меня из своего кабинета, но заменить уважительное мистер Маккей на Коннор — это удар ниже пояса. — Он покачал головой. — Я не скоро оправлюсь.
Кортни вспыхнула. Она была унижена. И в бешенстве. И расстроена. Она ничего не добилась от этого находчивого хулигана, а он вдоволь посмеялся над нею. И более того, у нее появилось смутное тревожное ощущение, что она сама ловко помогла ему в этом.
— Кто вы такой? — проскрежетала она, сжимая кулаки. У нее руки чесались от желания ударить по этому красивому лицу и стереть с него насмешливую улыбку. Совершенно нехарактерное для нее побуждение, так как она ненавидела любое проявление насилия. Как-то раз она даже участвовала в пикетировании магазина игрушек, протестуя против продажи военизированных игрушек!
Она всегда предпочитала улаживать разногласия мирным путем, но в этот момент ей очень хотелось влепить пощечину этому нахалу.
Кортни на всякий случай спрятала руки за спину.
— Я уже назвал вам свое имя, — сказал Коннор, как бы подводя итог и, по-видимому, не догадываясь о чувствах, раздирающих ее. А если и догадывался, его это абсолютно не беспокоило. Ее же гнев разрастался с пугающей силой.
— Тогда чем вы занимаетесь?
— Я — что-то вроде частного сыщика, — ответил он небрежно.
Кортни на мгновение замерла, с любопытством уставившись на него.
— Вы имеете в виду, полицейский?
— Нет, Цыганочка. Ничего общего с полицейским.
— Перестаньте уклоняться от ответа. И не называйте меня так.
— Вы похожи на цыганскую девушку. Страстная, волнующая. Дерзкие черные глаза.
— Это у вас дерзкие глаза, — рявкнула Кортни. — Не думайте, что я не заметила, как вы разглядывали меня. Просто раздевали глазами…
Она, спохватившись, замолчала, шокированная собственным признанием. Что, черт побери, с ней происходит? Она никогда не выбалтывала своих мыслей, никогда ничего лишнего не срывалось с ее языка. До сих пор, до этого неожиданного появления Коннора Маккея, человека, приводящего ее в ярость своим нахальством.
— Я признаю себя виноватым в том, что раздевал вас глазами, — сознался Коннор с чувственной улыбкой. — Я не отказался бы сделать это и руками, Цыганочка. Но представить себе не мог, что вы заметите, да еще и скажете об этом! Мне кажется, я начинаю понимать, почему Джарелл вы не нравитесь.
Это было последней каплей. Кортни схватила ближайший предмет, годившийся для метания, им оказался большой тяжелый том кельтских легенд — основа осенней, бурно одобренной критиками телепрограммы. К сожалению, и эту программу преследовало обычное для НОТ проклятье низкого рейтинга. Кортни отвела назад руку для броска.
— Как я и говорил — горячие глаза, горячая кровь. Давайте, детка, бросайте. Это даст мне повод схватить вас.
Он вскочил со стула, быстрый и гибкий, как леопард. Кортни и мигнуть не успела, как он стоял прямо перед ней.
— Ну же!
Большие руки сжали ее плечи, и он притянул ее к себе одним ловким движением.
Кортни была так потрясена, что книга выпала из ее внезапно ослабевших пальцев. Коннор отпустил ее так же неожиданно, как и схватил. Он наклонился, поднял книгу и аккуратно положил на стол.
— Но поскольку вы в конце концов ничего не бросили, у меня нет причин мстить, не так ли, Кортни? — хриплым голосом произнес он.
Они все еще стояли друг против друга, и, пока он внимательно оглядывал ее: большие карие глаза, чувственные губы, грудь, стройные, прекрасной формы ноги, — его снова охватил жар. Ее темно-зеленые кожаные туфельки уже казались ему такими же эротичными, как ее маленькие изящные ступни. Он вдохнул свежий запах ее волос и с трудом подавил желание погладить их.
И вдруг он со страхом осознал, что эта забавная игра с обманчиво чопорной мисс Кэри начинает выходить из-под его контроля, становится слишком опасной. Убежденный холостяк запаниковал. Красивая, волнующая женщина — значит, еще одна большая проблема на его голову. Ну да, сначала все так мило и невинно, а потом повесит хомут на шею — и не видать ему свободы как своих ушей. Ему это все совершенно ни к чему.
Он удивился, как сильно ему хочется обнять ее. Он был не в силах оторвать от нее глаз. Еще один опасный сигнал.
Сердце Кортни бешено колотилось. Его взгляд обжигал, и она попятилась назад. Она все еще чувствовала его теплые сильные ладони на своих плечах, грудь горела и покалывала от прикосновения к его груди. Он был слишком большой, находился слишком близко; слишком пугающей и ощутимой была его мужская сила. Кортни совершенно растерялась и была в ярости оттого, что он действовал на нее таким стихийным примитивным образом.
— Мистер Маккей…
— Вы совершенно потрясены, не так ли? — Коннор испытал облегчение оттого, что она не заметила его волнения. — Если ваша мстительница Джарелл Харкурт действительно наняла меня, я определенно заработал свое жалованье.
Он разразился таким самодовольным смехом, что Кортни не выдержала. О, как же она ненавидит этого человека!
— Вы уже отняли у меня достаточно много времени! — выкрикнула она. — Если вы немедленно не уберетесь отсюда, я…
— Вы — что? Охрану вызывать бесполезно, книгу швырять — ни к чему. Что еще есть у вас в запасе, Цыганочка?
Надо немедленно остановиться, иначе до добра это не доведет, подумал Коннор.
— Да прекратите же, наконец, называть меня так! Что я могу сделать? Вот что я могу сделать! — Кортни вылетела из кабинета и хлопнула дверью. Ее колени тряслись, а сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.
Она была уже на полпути к холлу, когда наконец созналась себе самой, почему она убежала. Еще секунда — и она бы выкинула какую-нибудь глупость. Желание броситься на него с кулаками было просто непреодолимым. А если бы она…
Не трудно представить, что произошло бы дальше. А воображение у Кортни было весьма богатым. Он бы поймал ее, обхватил руками, не давая ее маленьким кулачкам обрушиться на его грудь, а потом смотрел бы на нее сверху вниз этими обжигающими глазами цвета морской волны. А она бы…
— Кортни, что происходит? Где этот назойливый посетитель?
Кортни вздрогнула, очнулась и взглянула на Мими Дитмар.
— Я… хм… я оставила его в кабинете, — сбивчиво проговорила она.
— Что ему нужно? — спросила Мими. — Он продает что-нибудь?
Тут до Кортни дошло, что она не имеет ни малейшего представления о том, что в действительности нужно Коннору Маккею. Каким-то образом они все время обходили этот вопрос. Ее щеки порозовели. Она вела себя ужасно, как капризная вспыльчивая девчонка, а не журналист, редактор, помощник сценариста и режиссера и еще Бог знает кто — в общем, мастер на все руки. Работать в телекомпании, особенно новой, означает уметь делать в той или иной мере все.
Коннор Маккей — торговец? Это даже не пришло ей в голову.
— Я вышла, чтобы взять… — Кортни внимательно осмотрела стол Мими. Решение пришло моментально, едва она увидела аккуратную стопку бумаг, — копию стенограммы нашего шоу о становлении американского кинематографа.
Она схватила верхнюю копию.
— Он интересуется историей кино? — удивилась Мими. — Кто он? Кинорежиссер? Один из этих непримиримых бунтарей из Голливуда?
Офис НОТ в Вашингтоне никогда раньше не посещали «непримиримые бунтари из Голливуда», но, очевидно, в представлении Мими, они были в точности такими, как Коннор Маккей. Кортни слабо улыбнулась.
Но улыбка быстро слетела с ее лица — ведь она оставила в своем кабинете незнакомца, сбежав от него, как перепуганная школьница, напомнила она себе.
— Я не знаю, что и думать о нем, Мими, — откровенно призналась Кортни. Она поняла, что никогда раньше не встречала мужчину, который произвел бы на нее столь сильное впечатление. А это делало его по-настоящему опасным.
Однако придется вернуться и закончить разговор. Кортни распрямила плечи и направилась к своему кабинету.
Ей бы здорово повезло, если бы Коннор Маккей все-таки оказался тем, кем в шутку назвался в самом начале, — эксцентричным миллиардером с семизначным чеком-пожертвованием Национальной общественной телекомпании, суммой, которая действительно освободила бы их три года борющуюся фирму от долгов.
Когда Кортни добралась до своего кабинета, она уже почти убедила себя в том, что он и есть тот самый человек.
Глава 2
Коннор сидел за ее письменным столом и ел ее сэндвич с сыром.
— Очень вкусно, — он протянул ей нетронутую половину сэндвича. — Угощайтесь. Н-да!.. Мечты, мечты…
— Кем бы вы ни были, вы определенно не эксцентричный миллиардер с щедрым денежным пожертвованием для нашей компании.
Он засмеялся.
— Только не говорите, что вы мне поверили. Послушайте, а вам случайно не нужна земельная собственность на берегу океана в Небраске?
Кортни прошла к своему столу и схватила вторую половину сэндвича.
— Не помню, чтобы я приглашала вас разделить со мной ленч.
— Вы не смогли бы съесть его сами. Это очень большой сэндвич для такой маленькой девочки.
Кортни закатила глаза.
— Мне двадцать пять лет. Я независима и плачу налоги. Маленькой девочкой меня назвать никак нельзя!
— Двадцать пять? Вы выглядите моложе.
— Если это комплимент, спасибо. Если оскорбление, считайте, что я пропустила его мимо ушей. — Кортни села на единственный пустой стул рядом с письменным столом. — И я заказала большой сэндвич с сыром потому, что могу съесть его сама. Я умираю с голоду. Утром я не завтракала, да и вчера вечером почти ничего не ела.
Кортни откусила большой кусок сэндвича. Нет смысла демонстрировать этому налетчику хорошие манеры.
— Харкурт поскупился на ужин, затащил вас в постель, а потом еще и сэкономил на завтраке?
Кортни вскинула голову, и их взгляды схлестнулись. К своему ужасу, она почувствовала, что краснеет.
— Это абсолютно вас не касается, мистер Маккей.
— Этот Харкурт, по-моему, сплошное мученье, Цыганочка. Он скуп, сестра его вас не любит. Неужели он стоит того, чтобы тратить на него время?
— Я отказываюсь обсуждать Эмери Харкурта с…
— Эмери ? Вы шутите. Его зовут Эмери Харкурт? Дорогая, чтобы оправдать такое имя, он должен быть динамитом в постели.
Кортни швырнула сэндвич на стол и вскочила.
— Он не динамит в постели! И я…
— Мне жаль это слышать, — весело прервал ее Коннор. — Но я уверен, что вы сожалеете еще больше. Значит, вы охотитесь только за его деньгами, а?
— Вы намеренно искажаете мои слова! — обиженно воскликнула Кортни. Нельзя так остро реагировать на его насмешки, ведь он просто наслаждается тем, что выводит ее из себя, решила девушка. Но как же сильно этот человек раздражает ее!
Коннор доел свою половину сэндвича и запил ее щедрым глотком колы.
— А что тут искажать, Кортни? И так все предельно ясно. Вы — честолюбивая карьеристка и согласны терпеть скупого импотента Эмери Харкурта потому, что…
— Он не импотент! То есть, даже если и импотент, я этого не знаю, потому что никогда не спала с ним. — Она всеми силами пыталась подавить предательский румянец. Она не могла вспомнить, когда еще ее так унижали и оскорбляли, как сейчас. — Я знаю его несколько лет и…
— Лет? — Коннор присвистнул. — Вы встречаетесь с этим парнем несколько лет и никогда с ним не спали?
Впервые с того момента, как он вломился в ее кабинет, он казался совершенно сбитым с толку. И это доказывало, что, вдобавок ко всем своим бесчисленным грехам, Коннор Маккей принадлежит к разряду тех негодяев, которые считают, что женщина должна прыгать к ним в постель сразу же, немедленно, в первое же свидание!
К тому же он делал слишком поспешные и ложные выводы. Она хотела объяснить, что ее отношения с Эмери всегда были платоническими, с самой первой встречи здесь, в компании, когда он присутствовал на заседании правления. Между ними не было пылких чувств, но им было хорошо вместе, и, когда одному из них была необходима пара на какой-нибудь официальный вечер, они охотно помогали друг другу. В последнее время они встречались довольно часто, так как женщина, на которой Эмери надеялся жениться, нашла себе другого. Кортни всего лишь по-дружески помогала ему пережить разрыв с невестой, но его отвратительная сестра Джарелл совершенно не
правильно истолковала их отношения. Как и Коннор Маккей.
Подумав, Кортни решила, что не должна давать ему никаких объяснений, он их не заслужил!
— Я и не ожидала, что вы способны оценить воспитанность такого джентльмена, как Эмери Харкурт, — сказала она высокомерно.
— Если этот парень не пытался переспать с вами, у него — недостаток гормонов, — уверенно сказал Коннор. — Вы сногсшибательны, Цыганочка. От одного взгляда на такую сексуальную женщину, как вы, у любого мужчины кровь закипит в венах.
Кортни открыла от удивления рот. Она не знала, что ответить. Сексуальная? Она? Сногсшибательная? Ни один мужчина никогда раньше не отвешивал ей столь грубого комплимента. Она подозревала, что ей следовало бы обидеться, но вместо этого по ее телу медленно разлилось странное тепло.
— Ну, — Кортни уставилась в пол, машинально пригладила волосы, вызвав этим нервным жестом его улыбку, и наконец прошептала:
— Вам не следует так разговаривать со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20