В восемь часов утра она приняла душ и быстро оделась, не позволяя себе думать о грядущем дне. Ей предстояло отправиться на север в Форсберг и сообщить родителям новость о своем скором бракосочетании. Ехать же ей совершенно не хотелось.
Телефонный звонок в отцовскую приемную подтвердил, что родители в городе. Она сообщила секретарше, что приедет к ленчу. Не в первый раз Кейт подумала о нелепости того, что ей приходится через секретаршу общаться с собственными родителями, и поклялась в душе, что, если у них с Б лейком родятся дети, она никогда не будет настолько занята, чтобы не отвечать на их звонки самой.
Почти не глядя на знакомую дорогу, Кейт ехала в маленький городок, и ее мысли метались между Блейком и мрачными предчувствиями перед грядущим разговором с родителями. Отец явно не одобрит этот брак, главным образом из-за того, что сам наметил ей другого кандидата в мужья, удобного ему в финансовом отношении. Но Кейт не собиралась уступать. Ей двадцать пять лет, и она имеет право на самостоятельные решения.
Экономка впустила ее в просторный вестибюль родительского дома, внешне напоминавшего пародию на дворец эпохи Тюдоров. Мать ждала ее в гостиной и выглядела, как всегда, безупречно. Ее седые волосы застыли жесткими волнами под слоем лака, а лицо скрывало под умело нанесенной косметикой всякий намек на природные изъяны. Кейт церемонно поцеловала мать в надушенную щеку и, скользнув взглядом по строгому элегантному платью, пожалела, что та ни разу не встретила ее в уютном домашнем халате с оторванной пуговицей. Эта мысль показалась ей настолько смешной, что она невольно улыбнулась. Миссис Форсберг никогда не была сторонницей подобной неряшливости.
– Ну, что ж, Кейт, – произнесла она после обычных вежливых вопросов о том, удачно ли дочь доехала до них. – Я с радостью вижу, что ты наконец-то опомнилась и уехала с той ужасной, грязной фермы. Вот уж никогда не ожидала увидеть тебя – мою родную дочь – одетой в какую-то дешевую блузку и джинсовую юбку. – Слово «джинсовую» она произнесла так, словно речь шла о чем-то непристойном.
Кейт нервно сжала руки, понимая, какой ее ожидает нелегкий разговор.
– Когда вы с папой приехали, я как раз делала уборку в доме, – ответила она.
Мать ничего на это не ответила, только еще прямее села в кресле, и Кейт, запинаясь, продолжала:
– Вообще-то, мама, я не совсем уехала из «Гавани ветров». То есть я уехала с фермы, но не от Блейка.
– Что ты хочешь этим сказать? – резко спросила мать.
Враждебный тон матери прозвучал настолько явственно, что Кейт рассердилась и, как это было свойственно ее характеру, тут же перестала нервничать.
– По-моему, я сказала все достаточно понятно. Я вернулась в город, но не собираюсь расставаться с Б лейком. И вообще…
– Я очень рада, что ты вернулась в Милуоки, – тут же перебила ее миссис Форсберг, словно не хотела дать Кейт возможность закончить предложение из страха перед тем, что ей предстояло услышать. – И дорогая моя, ты никогда не выйдешь замуж за Блейка, я в этом не сомневаюсь. Ты просто была в легкой истерике, когда заявила нам об этом. Когда я вспоминаю дорогого Стивена… Он был всегда так безукоризненно одет, так хорошо воспитан – настоящий джентльмен.
Кейт не выдержала.
– Даже когда он лежал в постели с другой женщиной? – язвительно спросила она. – И ты считаешь Стивена, со всеми его многочисленными любовницами, образцовым супругом для своей единственной дочери? Интересно, что это за кодекс чести джентльмена, если он допускает супружескую измену? Просто постараться все скрыть понадежней от жены? Или что-то в нем есть еще?
Миссис Форсберг нажала на кнопку звонка, вмонтированную в стену рядом с мраморным камином, и не проронила ни слова до появления экономки.
– Принесите две порции хереса, – произнесла она, поджав губы. А когда они вновь остались вдвоем, повернулась к дочери. – Наш разговор, на мой взгляд, не слишком продуктивен, Кейт, если он будет продолжаться в том же духе.
– Нет, конечно. Извини.
Кейт перестала нервно расхаживать по гостиной и уселась на обитый шелком диван, изо всех сил стараясь подавить в себе растущую неприязнь. Она переменила тему разговора, в надежде, что настроение матери от этого улучшится.
– А что, папа приедет домой на ленч? Я позвонила его секретарше и сообщила, что собираюсь сегодня вас навестить.
– Думаю, что приедет, хотя в последнее время он особенно напряженно работает, – сказала она с осуждением, словно в этом была вина Кейт. – Гибель Стивена случилась так некстати. Теперь нарушены многие планы отца.
– Разве у отца и Стивена были совместные проекты? – удивленно спросила Кейт. – Я и не знала об этом.
– Есть много вещей, о которых ты не знаешь, – ответила мать и сразу же поджала губы, когда в гостиной появилась экономка с графином хереса и двумя хрустальными рюмками. Но у Кейт создалось впечатление, что приход служанки послужил скорее предлогом для молчания матери, чем настоящей его причиной.
Кейт потягивала херес и старалась расслабиться. «Мне уже двадцать пять лет, – то и дело напоминала она себе. – И мать не заставит меня отказаться от Блейка». И она испытала огромное облегчение, когда поняла, что не кривит душой. Она хочет стать женой Блейка, и родители не в силах ей в этом помешать. На мгновение ей даже стало жаль мать, прожившую всю жизнь, не зная ничего о настоящей любви. А теперь еще миссис Форсберг обнаружила, что угрозы и призывы к чувству долга способны лишь оттолкнуть от нее единственную дочь.
– Мне хочется увидеть папу, – осторожно сказала Кейт. – До меня дошли тревожные слухи о его состоянии здоровья. В этом есть хоть доля правды? Не представляю, кто мог стать их источником, но, должно быть, на его предприятиях что-то неладно, раз люди распространяют подобные сплетни.
Под искусно наложенной косметикой лицо миссис Форсберг сделалось почти серым. Кейт испуганно вскочила и бросилась к матери.
– В чем дело, мама? Ведь это ложные слухи, верно? Бога ради, скажи, ведь папа здоров?
Мать сделала над собой усилие и допила свой херес до конца.
– Конечно, неправда, – негромко произнесла она, избегая взгляда дочери.
– Тогда в чем дело? Почему ты так разволновалась, когда я спросила тебя о его здоровье? Зачем беспокоиться, если это не более чем нелепые злые сплетни?
– Экономика нынче идет на спад, а деревообрабатывающую промышленность затронуло снижение объемов строительства. Ты достаточно разбираешься в бизнесе, чтобы понимать, насколько опасны такие вот слухи о том, что основатель и президент фирмы слишком болен, чтобы эффективно ею управлять. Ведь наша фирма должна быть кредитоспособной и получать необходимые ссуды. В фирму «Форсберг Индастриз» вложены все силы твоего отца. И естественно, что я расстроилась, услышав от тебя про сплетни, касающиеся его здоровья. – И после крошечной паузы мать как бы невзначай поинтересовалась: – А кто тебе сказал про болезнь отца?
– Об этом мельком упомянула Бетти Бергдорф, когда я была у нее в конторе. Но теперь отец сможет опровергнуть слухи, раз будет о них знать.
– Да. – Миссис Форсберг снова выпрямилась, окончательно придя в себя. – Просто удивительно, откуда возникают подобные нелепые сплетни. Должно быть, отец пару раз закашлялся от сигарного дыма, а сплетники уже отправили его в туберкулезную лечебницу.
Кейт с облегчением вздохнула, когда мать так легко развенчала сплетни.
– Я не стала бы говорить об этом вообще, но мне хотелось, чтобы папа узнал про них.
Кейт сочла неуместным признаться матери в том, что она поверила, хотя и ненадолго, что в словах Бетти содержится доля истины.
В гостиную вошла экономка и сообщила о телефонном звонке от мистера Форсберга. Он не мог приехать к ленчу, но надеялся повидать дочь за обедом.
– Ленч будет готов через пятнадцать минут, миссис Форсберг, – добавила она.
– Пора выпить еще немного хереса, – весело заявила миссис Форсберг. Ее мимолетная паника как будто бесследно прошла, и самообладание казалось таким же несокрушимым, как обычно. – Итак, Кейт, почему ты решила навестить нас сегодня? Когда я услышала о твоем приезде, я, честно говоря, подумала, что ты переменила свое решение относительно наследства, оставленного Стивеном. Ведь это ужасное оскорбление для твоего отца, что ты не передала дела ему.
– Мама, я уже не раз объясняла все и тебе, и папе. Деньги Стивена не могут принадлежать мне, я не имею на них морального права. И я не могу никому позволить распоряжаться ими ради моей выгоды…
– Так ты все еще не отказалась от своей нелепой затеи отдать их на благотворительность?
Кейт не могла объяснить эмоции, скрывавшиеся за вопросом матери, хотя, странное дело, на гнев они не походили.
– Да, – коротко ответила Кейт. – В этих деньгах я не нуждаюсь и думаю, что Стивен согласился бы со мной. Я делаю это от его имени.
Под маской косметики лицо миссис Форсберг оставалось бесстрастным.
– Тогда что привело тебя сегодня к нам? – поинтересовалась она после краткого молчания.
Кейт вздохнула.
– Я хотела пригласить тебя и папу на мое бракосочетание, – ответила она. – В пятницу мы с Блейком Коулером регистрируем свой брак.
Молчание затянулось настолько, что Кейт подошла к креслу матери и опустилась перед ней на колени.
– Мама, – нерешительно произнесла она. – Вы с папой приедете на нашу свадьбу? Прошу вас…
Миссис Форсберг в гневе оттолкнула руку дочери, затем встала и заявила дрожащим от ярости голосом:
– Ты и в самом деле собираешься стать женой ЭТОГО человека? Мне просто не верится! Ты была вдовой меньше трех месяцев! Стивен принадлежал к одной из лучших семей нашего штата, и ты хочешь оскорбить память о нем, выходя с такой поспешностью замуж за Блейка Коулера! Да кто он такой, скажи на милость? Нуль без палочки! Безработный проходимец и бездельник, позарившийся на твои деньги!
Кейт отступила от матери, изумленная такой вспышкой гнева обычно сдержанной миссис Форсберг.
– Я выхожу замуж за Блейка, – спокойно заявила она. – И считаю твой тон оскорбительным. Ты прекрасно знаешь, что ему не нужны мои деньги. Вы с отцом убедились в этом, когда пытались от него откупиться.
– Да что ты знаешь про этого типа? – продолжала мать, не обращая внимания на замечание дочери. – Только потому, что он глядит на тебя так, словно не может дождаться, когда тебя разденет, только потому, что кажется тебе привлекательным в физическом плане… неужели ты думаешь, что это достаточное основание для вступления в брак?
– Это более прочное основание, чем твоя гордость чьим-то происхождением или финансовым положением, – с горечью ответила Кейт. – Даже если бы у нас с ним, кроме этого, больше не было ничего общего, все равно нам не будет скучно хотя бы в постели. – Произнеся эти слова, Кейт сразу же пришла в ужас и пожалела о сказанном. – Впрочем, я не это имела в виду, мама. Я знаю о Блейке больше, чем вы с папой. У вас просто создалось о нем ложное впечатление. Он вовсе не безработный. На самом деле мы с ним улетаем на Фиджи на следующий же день после свадьбы. Блейк работает там над фильмом.
– И я, по-твоему, должна радоваться, что ты становишься женой человека, который будет таскать тебя за собой по всему свету из одной дыры в другую? Фиджи, надо же! Кейт, да ты сошла с ума!
– Нет, – спокойно ответила она. – Наоборот, я только начинаю обретать себя. Я люблю Блейка, а он меня. Вот и все, что нам нужно знать друг про друга.
Послышался легкий стук в дверь.
– Ленч готов, миссис Форсберг, – объявила экономка.
– Благодарю. – Миссис Форсберг холодно поглядела на дочь. – Ты останешься на ленч? Или хочешь поскорей помчаться к своему драгоценному Блейку?
– Так вы с отцом приедете на нашу свадьбу? – не отступала Кейт, игнорируя язвительный вопрос матери. – Мне бы хотелось… нам с Б лейком бы хотелось, чтобы вы…
– Нет! – отрезала мать. – Боюсь, что у нас с отцом другие планы на пятницу. У меня нет никакого желания быть свидетельницей того, как ты совершаешь ужасную ошибку. И не вздумай приползать домой, когда он бросит тебя, обобрав до последнего цента!
– Не беспокойся, не приползу! Теперь я поняла окончательно, что ты никогда не любила меня по-настоящему. Вы с отцом родили не ребенка. Вы произвели на свет инструмент, полезный для отцовских планов развития производства. Я должна была выйти замуж за мужчину, которого отец наметил бы в очередные компаньоны. И тогда отец избавился бы от некрасивой борьбы за долю прибыли! К сожалению, мне вовсе не улыбается перспектива получить второго мужа, который не сможет сказать, то ли ему нужна жена в доме, то ли долевое участие в фирме Форсберга. Прощай, мама. У меня что-то пропал аппетит.
Кейт выскочила из гостиной, прежде чем мать успела заметить слезы отчаяния, наполнившие ее глаза и скатывающиеся по щекам. В огромном вестибюле ей показалось, будто мать окликнула ее, но не стала останавливаться и прислушиваться. Она пожалела, что в пустой квартире ее не ждет Блейк, что он не сможет поцеловать ее и успокоить.
Однако, возвращаясь в город, Кейт постепенно успокаивалась, осознавая, что ее решение твердое и что противодействие матери лишь укрепило ее решимость последовать зову сердца. Никто в мире не в состоянии предсказать, встретишь ли ты в браке любящего партнера. Компьютер может объявить, что Кейт и Стивен были идеальной парой. «Что лишь доказывает, – подумала она со слабым проблеском юмора, – что компьютеры и статистика врут». Тут ей вспомнились темные глаза Блейка, согретые смешинкой, и вытеснили из ее сознания память о ярости матери при известии о предстоящей свадьбе, и она, согретая этим воспоминанием, вернулась в свою пустую квартиру.
Лишь поздно ночью, пробудившись от беспокойного сна, Кейт задала себе вопрос, почему мать так бурно противится их браку. Даже для такой деспотичной женщины, какой была миссис Форсберг, всегда державшая дочь под пятой, отказ матери был неожиданно суровым. Почему она видела такую угрозу в том, что дочь станет женой Блейка Коулера?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24