– Видела я вашу дракониху, – с улыбкой отозвалась Брук. – Не могу поверить, что ее гнев будет таким уж страшным. Когда она вызвалась присмотреть за Энди, вид у нее был очень добрый.
Мистер Кент ответно улыбнулся, и глаза у него посветлели.
– Можно мне посмотреть на внука перед тем, как я лягу? – спросил он. – Я не разбужу его, если загляну к нему, Брук?
– Не разбудите, – успокоила она его, радуясь, что лицо свекра снова оживилось. – Может, вы за меня поцелуете Энди?
– С удовольствием. Всем спокойной ночи.
Когда мистер Кент ушел, все долго молчали. Нарушил тишину Морган. Взглянув на Брук, он бесстрастно произнес:
– Полагаю, завтра утром ты первым делом захочешь поговорить с адвокатами. Делами Эндрю занимается мистер Варне. Я распоряжусь, чтобы тебе приготовили машину. Их контора расположена в Бостоне.
– Спасибо.
– Мы все были поражены, когда узнали, что Эндрю завещал все свое имущество тебе, Брук. – Шила сопроводила свои слова быстрым смешком, который, видимо, долженствовал их смягчить. – Хотя, наверное, нам и не следовало удивляться. У тебя всегда были особые отношения с моим братом, правда?
Твердо решившись не выказывать гнева, Брук держала себя в руках.
– Надеюсь, что Эндрю тоже так считал. Мы много времени проводили вместе. По-моему, он был со мной откровенен, поскольку только я во всем доме не была влюблена в компьютерную систему. Он работал с компьютерами, потому что этого от него ожидали родные, но у него никогда не было такой одержимости, как у вас, у остальных. Эндрю всегда предпочитал провести вечер с женщиной – желательно с красивой и молодой женщиной, – а не с деловыми бумагами, принесенными с работы. Он любил танцевать, совершать морские прогулки на яхте, кататься на лыжах и посещать модные рестораны. Может, с вашей точки зрения, это были не слишком достойные занятия, но они доставляли ему удовольствие. Он хотел, чтобы люди вокруг него были такими же счастливыми, как он. Когда он узнал, сколько вечеров я провожу в одиночестве, он начал приглашать меня разделить его общество. – Она подняла глаза, увидев устремленный на нее негодующий взгляд Моргана, и в порыве возмущения вызывающе добавила: – Мне нравился Эндрю, и мне приятно было проводить с ним время. Он стал для меня братом, которого у меня никогда не было.
Она не знала, радоваться ей или огорчаться, увидев, что лицо Моргана помрачнело еще сильнее.
– Но ты все-таки не сказала ему, что родила ребенка, –.заметила Шила.
– Да, не сказала. Сейчас… сейчас я жалею, что не сделала этого.
После слов Брук в комнате воцарилось напряженное молчание. Все снова осознали, что Эндрю ушел – окончательно и бесповоротно.
Шила с трудом сглотнула и поспешно переменила тему разговора:
– Не могу себе представить, каково тебе было пытаться содержать ребенка самостоятельно. Морган сказал, что ты работала в ночном клубе и что там был стриптиз!
– Да, был, и, судя по тому, что говорили мне некоторые посетители, хороший. Тони, мой босс, брал на работу только самых талантливых танцовщиц и заботился о том, чтобы тела у них были прекрасными.
Шила уставилась на Брук.
– Не могу поверить, что ты – та же женщина, которая говорила нам, что ее профессиональная подготовка пострадает, если Морган не позволит тебе устроиться на полставки в музей искусств! А потом ушла отсюда, чтобы работать – и где: в баре со стриптизом!
– В ночных клубах платят лучше, чем в музеях, – сказала Брук. – А я обнаружила, что младенцам, чтобы расти здоровыми, надо регулярно есть. Просто удивительно, как легко мне было поменять мои запросы.
У Шилы смягчился голос, и на мгновение в ее взгляде мелькнуло сочувствие.
– Тебе нужна была помощь, Брук. Почему ты не обратилась ни к кому из нас?
– Я считала, что, поскольку я сочла нужным уйти из Кент-Хауза, ответственность за Энди лежит на мне, – ответила Брук. Она почувствовала на себе внимательный взгляд Моргана и ответила на него новым вызовом: – Морган дал мне понять, когда я уходила… То есть, когда я ушла от Моргана, я поняла, что мне надо научиться самой о себе заботиться. Работая ночами, я каждый день могла проводить с сыном. Может, я и не покупала ему дорогих игрушек, но он растет уверенным в себе, общительным и веселым малышом.
Ты забыла одну важную деталь, – резко оборвал ее Морган. – Он никогда не видел отца.
– Я не знала, что отец захочет его видеть! – гневно ответила Брук. – Ну а теперь он тебя видит.
Морган одним глотком допил остатки виски.
– Действительно видит, – сказал он, и Брук слишком остро почувствовала скрывающуюся в его словах иронию.
После нескольких секунд неловкого молчания Шила нарушила напряженную тишину:
– Если больше никто не хочет кофе, то предлагаю дать возможность прислуге убрать со стола. – Отодвинувшись от стола, она нерешительно посмотрела на Моргана и быстро прошла к двери. – Если вы не возражаете, то я пойду займусь личными делами. Вы меня извините?
Не дожидаясь ответа, она вышла, оставив за собой запах дорогих духов.
Брук хотела последовать сразу же ее примеру, но Морган помешал ей.
– Пройдем в гостиную, – предложил он. – Я хочу с тобой поговорить.
Брук прошла следом за ним и в напряженной позе остановилась перед камином, совершенно не представляя, что ее ждет.
– Хочешь что-нибудь выпить? – отрывисто спросил он.
– Нет, спасибо.
Снова воцарилось молчание. Морган налил себе еще одну большую порцию неразбавленного виски. Брук завороженно смотрела, как он пьет его крупными глотками. «Какой вкус будет у его губ, если он сейчас меня поцелует?» – вдруг пришла ей в голову шальная мысль. Она попыталась прогнать ее, но глаза ее невольно устремились на его четко очерченный рот, и Брук почувствовала, как у нее вдруг пересохло в горле.
Морган с негромким стуком поставил стакан на столик.
– Чем именно ты занималась у Тони? – спросил он, и Брук изумила с трудом сдерживаемая ярость, прозвучавшая в его голосе.
– Я была распорядительницей. Даже старшей распорядительницей.
– А в стриптизе ты работала?
– А для тебя это важно? Отвернувшись, он снова взял стакан и одним глотком допил его содержимое.
– Почему мне это может быть важно? Ты совершеннолетняя, так что, полагаю, можешь демонстрировать свое тело кому пожелаешь.
Брук сама не знала, почему ей вдруг настоятельно захотелось сказать ему правду.
– Я работала у Тони распорядительницей, Морган. И больше ни в какой роли. Никогда.
Когда она делала это признание, его лицо смягчилось, и на секунду ей показалось, что она читает в его взгляде неприкрытую нежность. Она сделала несколько нерешительных шагов к нему навстречу, и его суровые губы изогнулись в слабой улыбке, но в следующее мгновение на его лицо снова опустилась так хорошо знакомая ей маска, спрятав все чувства под холодным равнодушием.
– Нерациональное отношение к такому потрясающему телу, – бесстрастно проговорил он. – Я удивлен, что Тони позволил тебе скрывать такое богатство. Он не произвел на меня впечатления филантропа.
Звонок телефона в отдалении не дал ей времени на возмущенный ответ.
– Извини, – резко сказал Морган. – Это звонят по моему личному номеру.
Он вышел из комнаты, оставив Брук в состоянии ярости. «Он часто так на меня действовал, и два года разлуки и наконец-то обретенная зрелость мало что в этом изменили», – разочарованно думала она.
Брук медленно поднялась по лестнице к себе в комнату. Морган даже не сказал, о чем хотел с ней поговорить. Ведь не о ее работе у Тони! Это его никак заинтересовать не может. Будь проклят он сам и его способность нарушать мирное течение ее жизни!
Она вошла к себе в комнату и вздохнула с облегчением. Из-под одеяла выглядывали круглые щечки Энди, разрумянившиеся и казавшиеся еще более нежными от мягкого света ночника. Как всегда, одного взгляда на сына было достаточно, чтобы к Брук вернулась уверенность в себе. Что бы Морган про нее ни думал, как бы он себя ни вел, ради ребенка она должна остаться в Кент-Хаузе и бороться за его наследство. Она слишком долго скрывалась и спасалась бегством.
6
Адвокаты семейства Кентов практиковали в престижном районе в самом центре Бостона. Их имена значились на бронзовой табличке, прикрепленной к массивной двери из красного дерева, но сама табличка была настолько неброской, что случайный прохожий ее вообще не заметил бы. Очевидно, адвокатская контора Ходжа, Триммера и Барнса своих услуг не рекламировала.
Брук открыла внушительные двойные двери и оказалась в приемной, обитой деревянными панелями, пол которой был застелен пушистым ковром.
– Чем могу вам помочь? – вежливо спросила у Брук немолодая секретарша, отрываясь от пишущей машинки.
– Я – миссис Кент. – Брук было странно произносить эту фамилию, от которой она уже успела отвыкнуть. – У меня назначена встреча с мистером Барнсом.
– Да, конечно, миссис Кент. Он ждет встречи с вами. Пожалуйста, идите за мной.
Кабинет мистера Барнса был таким же внушительным и роскошным, как приемная, но сам он нисколько не походил на пожилого седовласого джентльмена, каким его представляла себе Брук. Высокий и худой, он был одет в консервативный деловой костюм, но рыжие волосы смягчали строгий вид, а улыбка, которой он приветствовал Брук, была не только вежливой, но и теплой.
– Я был очень огорчен известием о смерти Эндрю, – сказал он, как только секретарша ушла. – Он был не только моим клиентом, но и другом.
– Мне он тоже был другом, – отозвалась Брук и впервые почувствовала, что ее отношения с Эндрю представлены в должном свете. Эндрю был ее другом. Ничем более – но и не меньше. Нельзя позволить, чтобы гнев и подозрения окружающих испортили ее воспоминания о том времени, которое они проводили вместе.
– Я сознаю, что этот разговор может быть для вас нелегким, миссис Кент, так что я постараюсь говорить как можно более кратко и по существу. – Пусть у мистера Барнса были рыжие волосы и моложавый вид, но в голосе его чувствовалась властность человека, уверенно выполняющего свою роль и не сомневающегося в собственной компетентности. – Завещание Эндрю Кента было составлено достаточно просто – если учесть, каких денежных сумм оно касалось. Все личные вещи он оставил своему брату Моргану и своей сводной сестре Шиле. Свои денежные средства он завещал университету Нью-Гэмпшира, чтобы учредить именную стипендию. А свои акции «Кент Индастриз» он завещал вам, миссис Кент. Без всяких условий и оговорок.
До встречи с мистером Барнсом Брук считала, что не станет посвящать его в детали своей личной жизни. Однако, столкнувшись с его дружелюбием, она решила рискнуть и отчасти довериться ему.
– Возможно, вам известно, мистер Барнс, что мы с мужем… некоторое время… жили раздельно…
Он не удивился ее словам, лишь едва заметно кивнул головой.
– Во многих отношениях я считаю себя не вправе принять это наследство, – продолжала Брук, нервно сжимая руки у себя на коленях. Заметив это предательское движение, она заставила себя медленно разжать пальцы. – Возможно, вам известно, что у меня маленький сын, – наконец произнесла она. – – Ему еще нет двух лет, и я хотела бы обеспечить ему будущее. Эндрю не знал про Энди… про моего сына… Но если бы знал, я уверена, что он оставил бы акции ему в виде опекаемого имущества. Ввиду этого, мистер Барнс, я решила принять наследство.
Она встревоженно посмотрела на адвоката и поняла, что подсознательно хотела получить его одобрение. Брук испытала чувство облегчения – настолько глубокого, что сама ужаснулась, увидев, что мистер Барнс продолжает смотреть на нее все с той же приветливой улыбкой.
– Миссис Кент, вы не должны испытывать чувства вины, принимая это наследство. Эндрю хотел, чтобы эти акции принадлежали вам, и, с точки зрения закона, только это и имеет значение. Ваши отношения с остальными членами семьи Кент никак не влияют на право Эндрю распоряжаться своим имуществом так, как он считал нужным. Эти акции принадлежат вам, миссис Кент.
– В этом случае я хотела бы сразу же их продать и положить деньги в надежный банк на имя моего сына, – сказала она.
Мистер Варне откинулся на спинку кресла и молча не сводил с нее глаз чуть ли не в течение минуты.
– Морган разговаривал с вами относительно «Кент Индастриз»? – спросил он наконец.
Брук покраснела.
– Мы… мы подробно ничего не обсуждали, – сказала она. Даже этому симпатичному мужчине она не готова была признаться, какими обычно бывают ее разговоры с Морганом. – Он только упомянул, что сейчас особенно занят из-за какой-то попытки перекупить их акции.
– Вы сами в компьютерах не разбираетесь, миссис Кент?
– Нет. Неужели это так заметно? – Ей удалось изобразить слабую улыбку. – Я специализировалась на истории искусства. Если бы вы хотели узнать о том, как Реформация повлияла на религиозную живопись шестнадцатого века, то обращаться надо было бы именно ко мне.
Он ответил на ее улыбку.
– Я постараюсь об этом вспомнить, когда передо мной встанет именно такой вопрос. – Мистер Барнс сделал небольшую паузу. – Миссис Кент, как адвокат я могу только повторить, что вы имеете полное право распоряжаться полученным вами наследством так, как пожелаете. Но, хорошо зная компанию «Кент Индастриз» и самого Моргана, я считаю своим долгом объяснить вам, что, продавая ваши акции именно в данный момент, вы окажете «Кент Индастриз» очень плохую услугу.
– Из-за попытки перекупить контрольный пакет?
– Да. «Кент Индастриз» лет шесть тому назад перестала быть семейной компанией. Морган предложил шестьдесят процентов акций с правом голоса на продажу, и они разошлись мгновенно. «Кент Индастриз» – это не гигантская корпорация, но она славится как одна из самых передовых и смелых компаний, занятых производством микрочипов и полупроводников. Она достаточно велика, чтобы немало денег вкладывать в дорогостоящее исследовательское оборудование, но весьма мала, чтобы привлекать таких блестящих молодых ученых, которые могут осуществить важнейшие прорывы в области компьютерной технологии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22