– О, это будет полнейший хаос, сударыня. Но, видите ли, беда в том, что греки не считают султана своим законным правителем. И даже если великие державы их не поддержат, они будут сражаться до последнего, пока в стране не останется ни одного человека, способного держать в руках оружие. Вспомните историю Миссулонги, где погиб лорд Байрон. Осажденный город был обречен, но не сдался врагу.
– Но я не понимаю, при чем тут Англия, – жалобно сказала леди Аделина. – Почему эти иностранцы не могут воевать сами, без нас?
– Видите ли, Англия не заинтересована в том, чтобы Грецией правили египетские наемники или чтобы русские войска завоевывали новые земли во имя религиозной свободы и единения православных христиан. Да и усиление влияния Франции в этих краях противоречит интересам Великобритании.
– Ах, международная политика – это нечто, совершенно недоступное моему пониманию! – вздохнула леди Аделина. – Но, слава Богу, мы, женщины, можем предоставить решение сих запутанных дел джентльменам. Я уверена, что ни одна женщина на свете не в силах разобраться, почему англичанам необходимо воевать с египтянами и турками и почему при этом они избавят греков от посягательств русского царя. А уж почему в этом замешаны французы, вообще уму непостижимо! Как все-таки хорошо, что мы можем положиться в таких вопросах на наших мужчин!
– Э-э… да, пожалуй, – промямлил капитан Баррет.
Леди Аделина ободряюще улыбнулась.
– Расскажите нам еще что-нибудь о Бостоне, капитан Баррет. Шарлотте тоже интересно послушать ваши истории.
Капитан Баррет действительно очень остроумно и занимательно рассказывал о жизни в Америке, однако Шарлотта слушала его невнимательно и вскоре, сославшись на усталость, встала из-за стола. Леди Аделина же почему-то покраснела и пробормотала, что она еще немного побудет в обществе капитана.
Шарлотта быстро шла по узкому коридору в свою каюту, но у опустевшей каюты покойного лейтенанта Фицроя внезапно замедлила шаг. Ей пришли на ум слова капитана о том, что там теперь спит Александр. Значит, они смогут побыть наедине… Недолго думая, Шарлотта потянулась к дверной ручке.
– Ты меня ищешь? – вдруг раздался за ее спиной тихий голос Александра. Он накрыл руку Шарлотты своей ладонью.
– Да, – Шарлотта, оробев, опустила глаза. – Я хотела… я хотела посмотреть, спишь ли ты, не нужно ли тебе чего…
– Я поспал часов пять, – стараясь говорить совершенно невозмутимым тоном, сказал Александр. – И этого мне вполне хватило. Я ожил.
– Ты ужинал?
– Я не голоден. – Он немного помолчал и небрежно добавил: – По-моему, мы с тобой читаем мысли друг друга. Я тоже искал тебя, Шарлотта. Надеялся, нам удастся поговорить. Я… я должен перед тобой извиниться.
– Извиниться?
Александр распахнул дверь каюты.
– Входи. Мы оставим дверь приоткрытой – это даст нам, с одной стороны, возможность поговорить без посторонних, а с другой – не вызовет кривотолков.
Шарлотту бесил этот официальный тон, эта нарочитая невозмутимость. Но она надеялась, что, оставшись с принцем наедине, сумеет преодолеть воздвигнутую им преграду. Александр еще не вполне отдохнул и владел своим лицом хуже, чем обычно. Если он ее любит – а она в этом почти уверена – она найдет дорогу к его сердцу, заставит его побороть мужское самолюбие. Шарлотта, не глядя по сторонам, вошла в каюту.
Александр кивнул на узкую койку и на маленький деревянный стульчик.
– Увы, выбор мебели здесь небогат. Садись, где тебе удобнее.
Шарлотта примостилась на краешке кровати, надеясь, что Александр сядет рядом, но он остался стоять.
– Шарлотта, – начал принц, тщательно подбирая слова, – я должен о многом поговорить с тобой и за многое извиниться, но прежде всего мне хотелось бы извиниться за мое свинское поведение в ту ночь, когда на «Американку» напал турецкий фрегат.
– За… свинское поведение, принц Карим?
Он покраснел.
– Я во многом раскаиваюсь, Шарлотта, но больше всего мне стыдно за то, что я так грубо обошелся с тобой тогда. Я накричал на тебя, и мне нечего сказать в свое оправдание кроме того, что во время боя я не мог защитить тебя от опасности и страшно злился на себя за это. Но вместо того, чтобы признать правду, я выплеснул свой гнев на тебя.
– Да, конечно, – согласилась Шарлотта. – Но потом… когда мы любили друг друга… по-моему, ты уже не сердился.
Александр прерывисто вздохнул.
– Да, и об этом мы тоже должны поговорить. Я хочу, чтобы ты знала: я глубоко раскаиваюсь в том, что не сдержал своего слова и… и…
– Лишил меня невинности? – тихо подсказала Шарлотта.
– Да. Я не оправдал твоего доверия, но я заглажу свою вину, клянусь! К счастью, не только для леди Аделины Оттоманская империя – это совершенно иной мир и даже другая планета. События, происходящие в Стамбуле, кажутся лондонской знати нереальными. Клянусь, когда ты вернешься к родным в Англию, тебя не коснется даже тень скандала.
Шарлотта с напускной холодностью посмотрела на Александра.
– Вы в этом твердо уверены, принц Карим?
Он так увлекся самооправданиями, что даже не заметил иронии, звучавшей в ее голосе.
– Совершенно уверен! Да и кто будет распускать про тебя сплетни? Сэр Клайв сделать этого не в состоянии, а я, как ты понимаешь, ни одной живой душе не скажу, что мы женаты. – Александр отвел взгляд. – Однажды… давно ты мне сказала, что хочешь выйти замуж за архидиакона Джефриса. И если ты еще не оставила мыслей об этом браке, я от всей души желаю тебе счастья.
– Принц Карим, может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, даже в Оттоманской империи женщинам не разрешается иметь сразу двух мужей. Вы, наверное, забыли, что я уже вышла замуж. За вас.
– О, это не имеет значения!
– Вот как? Увы, сдается мне, архидиакон Джефрис не разделяет столь вольных взглядов. По-моему, он еще не избавился от глупых предрассудков, и не горит желанием жениться на женщине, у которой уже есть один муж.
– Об этом не беспокойся! – торопливо сказал Александр. – Как только мы встретим какого-нибудь мусульманина, я попрошу его быть свидетелем и объявлю о нашем разводе.
Шарлотта встала, молча закрыла дверь и с трагическим видом, едва сдерживая смех, заявила, что развод ей не поможет.
– Почему? Ты станешь свободна.
– Ты же меня развратил, – скорбно промолвила Шарлотта.
Александр порывисто схватил ее за руки, но тут же отпрянул, словно обжегшись о раскаленные угли.
– Шарлотта, ты не должна так о себе думать! Нет-нет, не смей даже произносить слово «разврат»! Мы с леди Аделиной что-нибудь придумаем… Мы сделаем так, чтобы тебя не коснулась и тень скандала.
В голосе Александра помимо его воли звучала нежность, и Шарлотта, расхрабрившись, прижалась к нему. Александр стоял непоколебимо, как скала. Ни один мускул не дрогнул на его лице, но Шарлотта, постепенно научившаяся понимать эту сложную натуру, догадывалась, что в душе Александра бушует целая буря чувств.
Шарлотта обхватила мужа за пояс и с радостью подметила, что губы его чуть сжались.
– Вся беда в том, – прошептала она, – что я могу сама себя скомпрометировать. Без всякого сэра Клайва или тетушки Аделины. Как ты думаешь, что скажет архидиакон, если я обниму его за шею… вот так… и притяну к себе… вот так?
Она нежно прикоснулась губами ко рту Александра. Он не дрогнул, но взгляд, исполненный тоски и страсти, все равно его выдал. Тогда Шарлотта дотронулась кончиком языка до уголка его губ… и Александр не выдержал! Стиснув жену в объятиях, он так жадно припал к ее губам, как припадает к роднику путник, встретивший в пустыне оазис. Когда муж, наконец, оторвался от ее губ, Шарлотта лукаво сказала:
– О Господи! Александр, я, право, не знаю, как мне теперь быть…
С этими словами она просунула руку под рубаху Александра и шаловливо пробежалась пальцами по его торсу. Потом пальцы скользнули вниз, под ремень… Александр затрепетал. Шарлотта вздохнула с притворным сожалением.
– Боюсь, архидиакон умрет от ужаса, если я проделаю такое с ним, – пробормотала она, и ее ласки стали гораздо смелее. – Но видишь ли, ты научил меня получать от этого удовольствие, и, похоже, я уже не отвыкну, – Александр в экстазе застонал, а Шарлотта, словно не слыша, продолжала: – Представляешь, если архидиакон умрет… что будет с его прихожанами? Ты ведь не оставишь бедную паству без пастыря всего лишь потому, что тебе невмоготу иметь такую жену, как я?
– Шарлотта, – задыхаясь, вымолвил Александр, – я же ради тебя… только ради твоего блага готов развестись!
– Но я не хочу развода, – прошептала Шарлотта, прижимаясь к мужу. – Ты совратил меня, Александр, и мне уже не мила моя прежняя, скучная жизнь.
– Зато тогда ты была в безопасности, Шарлотта.
Она взяла его руку и поднесла ее к своей груди.
– Без тебя мне все не в радость. Посмотри, как я горю, Александр! Я сгораю от любви к тебе.
– Шарлотта, милая, я не должен тебя слушать! Пока великий визирь настроен против меня, моя жизнь будет в опасности. И потом… я поклялся бороться за свободу греков, и пока идет война, я не имею права иметь семью.
– Но война может скоро окончиться.
– Дай Бог, чтобы это было так! Однако и потом вряд ли кончатся все проблемы. Крестьяне обессилены голодом и болезнями, их земли опустошены многолетней войной. Большую часть времени я буду жить в Греции и лишь изредка наведываться в Стамбул. Это мой долг, Шарлотта. Если ты останешься со мной, то сможешь приезжать в Англию не чаще чем один раз в пять-шесть лет. Наши дети родятся в чужой, незнакомой тебе стране и будут исповедовать другую религию, потому что в Морее нет англиканской церкви.
Шарлотта приложила палец к губам Александра.
– Ты учел почти все, но упустил самую важную деталь. Самую вескую причину, по которой я должна остаться с тобой. Я люблю тебя…
Потом они лежали на узкой постели, он ласкал ее нагое, прекрасное тело, и его руки дрожали от волнения.
– Боже мой! Я люблю тебя больше жизни, Шарлотта, но сама посуди, я так мало могу тебе предложить…
– Не мало, а много! – воскликнула Шарлотта. – Ты дал мне то, о чем я и мечтать не могла!
– Я сделаю тебя счастливой, – пообещал Александр. – Клянусь, ты не пожалеешь о своем решении.
– Александр, умоляю! Не надо больше слов! – нетерпеливо вскричала Шарлотта. – Люби меня сейчас!
Глава 22
Шарлотта вернулась в свою каюту в разгар утра. К счастью, тетушка повела себя неожиданно тактично и не стала интересоваться, где племянница провела ночь. Впрочем, поглядевшись в зеркало, висевшее над комодом, Шарлотта решила, что все и так ясно. Ее сияющие глаза, разрумянившееся лицо и счастливая улыбка красноречиво говорили о том, чем она занималась.
Но, несмотря на это, Шарлотта с опаской сообщила тетушке, что Александр решил попросить капитана Баррета обвенчать их как можно скорее.
К изумлению Шарлотты, тетушка в ответ спокойно кивнула.
– Пожалуй, это к лучшему. Если капитан вас обвенчает, ни у кого не будет сомнений насчет законности вашего брака.
Шарлотта кинулась к тетушке.
– Ах, я буду очень скучать по вам, тетя Аделина! Но мы будем часто приезжать к вам в Англию, да и вы сможете навещать нас в Греции, когда пожелаете. Ничего, что я уеду так далеко?
Однако леди Аделина ответила странно уклончиво:
– Конечно, ничего, милая… С чего бы мне возражать? Ты правильно подметила: если бы тебе было суждено выйти за англичанина, ты бы давно это сделала. Я сама должна была додуматься до такой простой вещи, ведь я тоже не собиралась замуж, пока…
Шарлотта кое-что вспомнила, сопоставила, и… у нее зародилось невероятное предположение.
– Тетушка! Почему вы на меня не смотрите? Вы… Неужели вы тоже собрались замуж?
Леди Аделина с головой зарылась в ящик комода, а вынырнув наружу, еще упорнее отводила взгляд.
Она рассеянно помахала носовым платочком.
– Я так и знала, что тут должен быть чистый платок.
– Тетя Аделина…
– Да, дорогая, ты совершенно права: мы должны думать о твоей свадьбе, а не о моих носовых платках. Когда состоится венчание?
Шарлотта проявила великодушие и воздержалась от дальнейших расспросов.
– По расчетам Александра, завтра вечером мы доберемся до побережья Италии. Он хочет, чтобы мы обвенчались на закате. Прямо на палубе. Александр позовет всю команду. Он говорит, пусть моряки отдохнут после испытаний, выпавших на их долю.
– Что ж, очень мило, дорогая. Конечно, это тебе не венчание в церкви, но по сравнению со свадьбой в бане это большой шаг вперед. Разве можно относиться к церемонии серьезно, если тебе втирают в волосы сырые яйца?
Шарлотта проявила благоразумие и не стала спорить о достоинствах и недостатках христианской или мусульманской свадьбы. Вместо этого она спросила:
– Как вы думаете, что мне надеть, тетя Аделина? У меня ведь ничего нет, кроме серого платья, а его вряд ли назовешь нарядным.
Как и следовало ожидать, при упоминании о нарядах леди Аделина моментально встрепенулась и сосредоточилась.
– Времени у нас, конечно, в обрез – только сегодняшний день и завтрашний. – В глазах тетушки появился воинственный блеск. – Но ничего, мы сошьем из кафтанов такое подвенечное платье, что ты не посрамишь честь нашей семьи. У тебя кафтан небесно-голубой, а у меня серебристый. Гм… Пожалуй, это неплохая идея, хотя, конечно, невесте положено быть в белом…
– Но у меня же не обычная свадьба, тетушка!
– Вот именно! – Леди Аделина достала из нижнего ящика свой кафтан и задумчиво встряхнула его.
– Так… Обойдемся без выкройки… Шарлотта! Быстренько раздевайся. Я сниму с тебя мерку. Медлить нельзя, нужно сейчас же браться за дело.
Итальянский берег еще еле виднелся на горизонте, когда мистер Вардл, самый младший из офицеров, плававших на «Американке», привел Шарлотту на палубу. Капитан Баррет, обходившийся уже без палки, стоял на капитанском мостике в парадном мундире, и вид у него был очень внушительный. Эдвин, правая рука которого все еще была на перевязи, держал левой рукой молитвенник, раскрытый в нужном месте. Александр, леди Аделина и несколько офицеров окружали капитана.
Когда Шарлотта пошла по палубе, на которой выстроились в два ряда матросы, трубач и скрипач заиграли веселый свадебный марш.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41