— В каком смысле?— Ну, мне он вообще никогда не нравился. Чересчур обходителен. Поначалу это приятно, но через некоторое время начинает утомлять и вызывает ощущение, что тебя пытаются обмануть. Клиентов это отталкивало. В нем всегда чувствовалось некое… не то чтобы коварство, а… нет, не знаю, как выразить. Это на уровне ощущений.— Он кого-нибудь обманывал?— Нет, по крайней мере, я не слышал. Если бы что-то было, я бы знал. Какую картину он украл?Аргайл рассказал.— Грехи молодости? — предположил Бирнес. — Вполне возможно. И Флавия хочет упрятать его за решетку?Джонатан пожал плечами:— Не так чтобы очень, но если бы у нее появилась возможность серьезно осложнить ему жизнь, передав дело в суд, она бы ее не упустила. Но, насколько я понимаю, шансы вывести его на чистую воду ничтожны.— Да, конечно, спустя столько лет… Даже если его вина будет доказана. И что, ты будешь носиться, высунув язык, добывая информацию для своей возлюбленной?— Мне все равно нечего делать, а до отъезда еще целые сутки. Я попытаюсь связаться с ним. У вас, случайно, нет его адреса?Бирнес покачал головой:— Нет. Он арендует помещение у Уинтертона, чтобы иметь официальный юридический адрес и телефон, но никогда там не появляется. Это в пяти минутах отсюда. Можешь сходить и спросить. Там, должно быть, знают, как его найти.
Теплый прием старого друга и отличное угощение вкупе с отличным вином, хоть и не имели практического значения, заметно улучшили настроение Аргайла. А мысль о том, что ему предстоит заняться чем-то не связанным с его собственной работой, оказала еще более благотворное влияние. К тому времени как он подошел к галерее Уинтертона, он был уже в приличном расположении духа, хотя поколебать его мог любой пустяк.В холле его встретила секретарша.— Могу я повидать Джеффри Форстера?— Его нет.— А как я могу с ним связаться?— По какому делу?— Бизнес. Я всего на один день прилетел из Италии и хотел бы повидаться с ним до отъезда.Девушка ворчливо сообщила, что мистер Форстер проживает в Норфолке, а здесь никогда не появляется. Если дело очень важное, она может позвонить ему. Аргайл подтвердил: дело очень важное.Форстер обладал голосом, который сам по себе является состоянием для английского торговца произведениями искусства. Такой высокомерный тон могли себе позволить только особы из королевской семьи. Расстояние в несколько миль еще больше усугубляло ощущение его превосходства. Вот почему Аргайл предпочитал Италию. Его пальцы сами собой сжались в кулаки, как только надменный голос нетерпеливо поинтересовался, что конкретно ему нужно.— Хотелось бы узнать о судьбе одной картины, — объяснил Аргайл. — По имеющейся у меня информации, вам она должна быть известна.— Что это значит? Будем играть в шарады? Как называется картина? Когда-то давно одна или две проходили через мои руки.Аргайл предложил встретиться. Дело довольно деликатное.— Не будьте идиотом! Говорите, что за картина, или перестаньте отнимать у меня время.— Очень хорошо. Я хотел спросить об Уччелло, который находился у вас некоторое время после того, как был украден из палаццо Страга в 1963 году.На другом конце провода наступило долгое молчание, после чего в трубке послышался нервный смех. Секретарша удивленно взирала на посетителя.— Что вы говорите?! — саркастически произнес Форстер. — Ну-ну, возможно, нам действительно стоит встретиться. Кто бы вы ни были, — добавил он, презрительно фыркнув.Аргайл уже заочно его ненавидел, однако согласился приехать к нему в Норфолк завтра в одиннадцать часов утра. Положив трубку на рычаг, он подумал, что Флавии следует предпринять более активные действия, чтобы засадить этого негодяя за решетку.— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, — сказала секретарша, верно истолковав его кислую мину. Он уловил в ее произношении акцент уроженки южного Лондона. — Он действительно пренеприятный тип.Аргайл взглянул на нее и попытался развить тему:— В жизни он такой же, как и по телефону?— Господи, еще хуже. К счастью, он здесь почти не появляется.— А зачем он вообще сюда приходит? Я слышал, его взяла на работу какая-то пожилая леди?— О, она умерла в конце прошлого года. Ее наследница только взглянула на него и тут же выставила за дверь. Поэтому сейчас у него денежные затруднения. Уж не знаю, почему его здесь держат. Босс терпеть его не может, но признает за ним право ходить сюда. Каждый раз, когда он появляется, моя жизнь превращается в кошмар. А что это за история с картиной? Он был когда-то плохим мальчиком?Аргайл неопределенно пожал плечами.— Он был слишком умным мальчиком, чтобы попасться, — сказал он, бессовестно очерняя имя человека, который вполне мог оказаться невинным как младенец.— Да что вы? Неужели он действительно стащил картину? И давно это было?Аргайл все-таки сохранил остатки совести, поэтому сказал, что детали ему не известны, и спросил, как ему добраться до поселка Уэллер в Норфолке. Девушка обиженно сообщила, что ему нужно выйти на Ливерпуль-стрит.Выйдя из галереи, Аргайл задумался. А стоит ли беспокоиться? С одной стороны, ему все равно нужно как-то убить время до отлета, а с другой — ему не хотелось увязать в полицейском расследовании слишком глубоко. За несколько лет знакомства он усвоил, что чем меньше он вникает в работу Флавии, тем лучше для них обоих. И только желание отомстить обладателю надменного голоса за унижение подталкивало его съездить в Норфолк.В конце концов он решил, что утро вечера мудренее. Он навестит кое-каких друзей, потом как следует отоспится и утром на свежую голову решит, ехать ему или нет. ГЛАВА 4 Пока Аргайл развлекался подобным образом в Лондоне, Флавия занималась делом, которое, по ее мнению, не имело ни малейшего отношения к торжеству правосудия. Впрочем, в Италии оно вообще торжествует редко.Большую часть дня после отъезда Аргайла Флавия провела за бумажной работой. За несколько дней у нее накопилась целая гора корреспонденции. Каждый день огромное количество бумажек оседало на столе, осваивалось там и приносило потомство. Вот она, обратная сторона излишнего усердия. Иногда Флавия не могла понять, с какой стати вообще должна заниматься административными вопросами, которые не входят в ее обязанности, но все равно занималась. Ее заваливали отчетами о кражах, арестах и тоннами всякой чепухи. Архивы просили прислать новые фотокопии. От бывшего мужа пришло приглашение на свадьбу, которая «состоится в следующий четверг в Сюзаннин день». Странное предложение, но почему бы и нет — нужно мыслить широко.Так, что там еще? Счет из дорогущего отеля в Мантуе с приглашением приехать к ним снова. «Да, я обязательно забронирую у вас роскошный номер, когда вновь соберусь в рядовую командировку».И так далее и тому подобное. А что, если все порвать и смести в мусорную корзину? — подумала она равнодушно. Нет, пожалуй, не стоит. Можно спокойно потерять целую галерею — никто и не заметит, но стоит пропасть несчастной копии инвойса, как на тебя ополчится весь свет и будет терзать до тех пор, пока бумажка не водворится на свое место. Однако сегодня Флавия решительно не желала разгребать эту бумажную гору. Немного подумав, она крупно написала свои инициалы в верхнем углу каждого документа и переложила их в стопку исходящей почты. Пока они там разберутся, что произошло недоразумение, она получит передышку.Проделав этот трюк, Флавия взялась за работу, которая действительно требовала ее внимания, и первым делом просмотрела рапорты об арестах и возвращенных ценностях. Последних было два. Первый пришел с железнодорожного вокзала в Неаполе — сотрудники вокзала обнаружили в камере хранения керамические изделия семнадцатого века и интересовались, не были ли они украдены, и если да, то откуда? Второй прислал ее коллега Паоло. Он восторженно сообщал, что дело «Леонардо» наконец доведено до логического конца. Флавия взяла рапорт и поднялась к Боттандо. Эту новость он Должен услышать первым. Редчайший случай в их практике — преступник пойман и признал свою вину, потерпевшие готовы выступить в суде. Пусть Боттандо порадуется.— О-о, как хорошо, — сказал Боттандо, когда Флавия сообщила ему приятное известие и вручила рапорт. — Слава тебе, Всевышний! И кем же он оказался?Она засмеялась:— Студент, изучающий искусство. Решил немного подзаработать. Единственная проблема — что с ним теперь делать.Действительно, проблема. Новоявленный «Леонардо» привлек к себе пристальное внимание прессы, которая радостно вцепилась в излюбленную тему итальянской преступности. Некий юноша продавал свои рисунки, выдавая их за ранние работы Леонардо, преимущественно имбецильной иностранной публике. По меньшей мере шестеро человек стали обладателями работ, созданных неподражаемым гением Возрождения.Сами по себе рисунки были неплохи, но новая бумага и шариковая ручка не смогли бы обмануть даже ребенка. Флавия чуть не умерла со смеху, когда к ней явился разгневанный коллекционер, ставший первой жертвой мошенника. «Неужели вы и впрямь могли поверить, что в пятнадцатом веке уже был пылесос и что выглядел он именно так? А как насчет этого кухонного комбайна эпохи Возрождения?» Флавия не понимала, с какой стати итальянские налогоплательщики должны оплачивать глупость людей, которые не в состоянии распознать столь очевидную шутку. Но история стала известна газетчикам, и Коррадо Арган начал давить на Боттандо, требуя от него решительных действий. Прошедшей ночью мошенника схватили. Он оказался неплохим парнем, просто устал влачить нищенское существование, на которое обречены почти все итальянские студенты. Заработанных денег ему хватало, чтобы только-только прожить. Кроме того, он сказал, что его уговорил заняться этим один человек, сам бы он никогда не решился на столь дерзкий поступок.— Я полагаю, нам следует допросить его, припугнуть для острастки, а затем отпустить с предупреждением или дав ему условный срок.— Пожалуй, — согласился Боттандо, но тут же передумал. — Хотя, с другой стороны, еще немного — и нас порвали бы из-за него на куски. Знаешь что, позвони-ка судье во Флоренцию и попроси подержать этого красавца недельку в тюрьме. Кто там у нас?— Судья? Бранкони, кажется.— А, ну тогда все в порядке. Да. Разыщи того, кто стоял за этим «Леонардо», и засади его тоже. А когда интерес к ним поутихнет, мы их отпустим. Пусть прочувствуют, что такое тюрьма, им не повредит. Можно устроить им парочку строгих допросов. В общем, нужно так запугать их, чтоб впредь было неповадно.— Я отправлю туда Паоло. Думаю, за отгул он согласится.— Я не соглашусь. Он и так уже едет в Палермо за два отгула. Может, съездишь сама?Флавия кивнула:— Конечно. Если хотите, поеду хоть завтра. Но тогда я проверю заодно информацию Марии Фанселли, идет? Уж если я все равно там буду?Боттандо улыбнулся ее настойчивости:— Ладно. Но помни…— Это пустая трата времени. Я знаю. Да, кстати… — Она порылась у себя в сумке и вытащила конверт.— Что это?— Я скопировала жесткий диск с компьютера Аргана — вчера, когда он ушел обедать. Мне показалось, вам это пригодится. Для повышения эффективности межведомственной координации.— Флавия, ты — чудо.— Я знаю.
На следующий день она отправилась в путь. Чтобы как-то вознаградить себя за служебное рвение, она решила накупить там разных приятных мелочей, найти которые можно только во Флоренции. Она надеялась, что у нее останется хоть немного времени на себя. Боттандо поручил ей уйму дел, опасаясь, как бы финансовый отдел не упрекнул их в неэффективном расходовании средств. Большую часть вопросов можно было решить по телефону, но раз уж она поехала в командировку, то обязательно должна со всеми встретиться лично и обсудить все накопившиеся проблемы. Кроме того, ей предстояло собрать все отчеты о кражах, проинспектировать несколько мест ограблений, переговорить с местной полицией, допросить «Леонардо», проинструктировать судью в отношении этого юноши и встретиться с соискателем, которого Боттандо подумывал взять на работу.Первую остановку Флавия сделала возле дома синьоры делла Куэрция, чье существование подтверждало такое мощное орудие полицейской системы, как телефонный справочник. До деловой встречи у Флавии оставалось полчаса, и навестить синьору делла Куэрция было дешевле, чем пересидеть это время в кафе. На первый взгляд здание казалось старинной родовой резиденцией. Оно расположилось на тихой респектабельной улице неподалеку от площади Республики, где проживали самые богатые семейства Флоренции. Однако, походив вокруг дома, Флавия выяснила, что старое здание подлатала и выкупила под свои нужды крупная торговая компания. Поколебавшись, Флавия вошла в холл и приблизилась к стойке администратора.— В этом доме когда-то жила синьора делла Куэрция. Вы не знаете, куда она переехала?Девушка оказалась разговорчивой и выдала Флавии массу информации — даже больше, чем та хотела знать. Синьора продала этот дом двенадцать лет назад, но все деньги достались ее сыну — он просто бессовестно украл их. Сейчас он живет себе припеваючи в Милане, а синьора осталась без гроша. Новые владельцы — отчасти из милосердия, а отчасти для того, чтобы сократить налоги и избежать общественного порицания за бессердечное отношение к несчастной старушке, — не стали выбрасывать ее на улицу и позволили поселиться в аттике, где когда-то находились комнаты для прислуги. Они полагали, что бывшая владелица задержится там недолго, однако время шло, а старушка оказалась крепкой и не подавала никаких признаков приближающегося конца. Возможно, ее силы укрепила ежедневная физическая нагрузка — синьоре делла Куэрция приходилось по нескольку раз в день преодолевать шесть лестничных пролетов. Ей уже стукнуло девяносто, рассказывала девушка, и она почти ничего не соображает. Кроме нее, в доме не осталось никого из прежних жильцов, палаццо Страга принадлежит теперь фирме, импортирующей компьютеры. Если Флавия хочет повидать ее — пожалуйста, но вряд ли в этом есть смысл.Флавия прошла к черному ходу, где находилась лестница для прислуги, и остановилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29