унитаз безободковый напольный
Но как бы там ни было, ссориться с Чжан Дагэ ему не хотелось. Во-первых, Чжан Дагэ его не поймет – никто его не поймет! Ярость сменилась печалью. Хлынули слезы, скопившиеся за многие годы. Дети в испуге спрятались за мать, а она, голодная, опозоренная, увидев слезы мужа, тоже расплакалась.
Чжан Дагэ стал ее утешать:
– Не принимайте близко к сердцу, сестра. Все пустяки. Так дурачиться, конечно, непорядочно. В следующий раз не обращайте внимания, но и спуску не давайте! Отбрейте их как следует. Ручаюсь, они притихнут! Чем больше их боятся, тем им приятнее!
– Нет, брат, я к этому не привыкла. Разве я справлюсь с этими господами!
На сердце у госпожи Ли становилось все тяжелее. К горлу подступали рыдания.
– Не нужно, сестра! Детей напугаете!
Вспомнив о детях, госпожа Ли проглотила слезы и, высморкавшись, с обидой заговорила:
– Ты только послушай, брат, явился этот Чжао. Я его совсем не знаю и ни за что бы не поехала. Но с ним был Дин Второй. Я…
– Кто? Дин Второй?
– Да! И что бы Чжао ни говорил, Дин все ему поддакивал. Я поверила. И говорил этот Чжао так складно! Сказал, что всех жен пригласили. Я и подумала: не поеду – обидятся. Потом я пошла советоваться с госпожой Ма, что живет вон в той комнате. Она тоже знает Дина Второго и сказала, чтобы я ехала. А когда я приехала и увидела, что нет ни одной женщины, у меня глаза на лоб полезли! Никогда в жизни не встречала таких плохих людей! Никогда!
Выговорившись, госпожа Ли немного успокоилась, и Чжан Дагэ занялся Лао Ли:
– Шел бы ты спать, дружище. Плюнь! Это проделки Сяо Чжао. Стоит ли сердиться?!
Лао Ли не стал откровенничать с Чжан Дагэ, ведь он ничего не поймет.
В это время вошла госпожа Ma-старшая. После того как госпожа Ли уехала, свекровь с невесткой заволновались и проговорили весь вечер. А когда, возвратившись, Лао Ли расплакался, старушка окончательно растерялась и вошла лишь после того, как Лао Ли успокоился.
– Что случилось, господин Чжан?
– Да вот, сослуживцы напоили Лао Ли и подшутили над ним. А вы не спите, госпожа?
– Нет еще. Как только госпожа Ли ушла с детишками из· дому, я потеряла покой, и весь вечер меня не покидал страх.
– Я пошел, Лао Ли, а ты ложись! До завтра! – сказал Чжан Дагэ, перепоручая приятеля заботам госпожи Ма.
Лао Ли не собирался провожать Чжан Дагэ, но по привычке поднялся. Опасаясь, что Лао Ли вырвет, Чжан Дагэ его остановил.
Поговорив немного с госпожой Ли, госпожа Ма-старшая отправилась домой. А госпожа Ли, обняв дочку, пошла к себе и оросила слезами подушку.
Лао Ли сел у огня, выпил целый чайник чаю, но жажда по-прежнему его мучила. Голова как в тисках, на душе тоска. Он не станет ссориться с женой, хоть она и осрамилась. Он ненавидел себя. Зачем он пригласил их в ресторан? Чтобы не ссориться? Ничего подобного, чтобы избавить жену от насмешек. Но она все равно осрамилась, а он столько денег выбросил на ветер! Почему он боялся показать свою жену? Нечего было приглашать их на обед! Нечего! Что бы он сделал, этот Сяо Чжао? Надо быть твердым. Да, такая у него жена, такая! Зачем было ее прятать? Он сам – порождение этого прогнившего общества, он никчемный и беспомощный! Не знает, чего хочет, не чувствует себя человеком, даже рассердиться не может. Почему он не выплеснул рюмку в физиономию этому Сяо Чжао? Или хотя бы в ухо? Он способен только хныкать, даже на собственную жену боится посмотреть! Считает себя современным человеком, человеком с идеалами, а на самом деле жалкий трус, слово боится сказать, боится дать повод для насмешек.
Лао Ли ненавидел Сяо Чжао, но еще сильнее ненавидел Чжан Дагэ. Сяо Чжао он ненавидел за то, что в ресторане не сумел поставить его на место, не проучил как следует. А Чжан Дагэ за то, что тот был бессилен перед ним. Чжан Дагэ – воплощение любезности, он то и дело приходил на помощь его жене, но, если разобраться, подыгрывал в этом спектакле Сяо Чжао. Почему Чжан Дагэ не остановил Сяо Чжао? Или хотя бы не надоумил их с женой проучить Сяо Чжао прямо там, в ресторане? Потому что, в общем, он одобряет Сяо Чжао, хотя и считает, что тот перехватил. Чжан Дагэ сам не прочь был посмеяться над госпожой Ли. Пользуясь своими связями, он хочет избавить от наказания шарлатана, который отправил человека на тот свет, чтобы он мог и дальше калечить людей. Вот он каков! Он помог Сяо Чжао выставить на посмешище госпожу Ли, сам же сделал вид, будто хочет ее выручить. А еще посоветовал привезти семью!
Чжан Дагэ не хочет никого обижать, а ты, Лао Ли, хочешь? Ты такой же, как Чжан Дагэ, из одного с ним теста. Ты хуже, хоть и считаешь себя выше Чжан Дагэ. Если бы кто-нибудь осмелился поиздеваться над женой Чжан Дагэ, тот нашел бы способ ее защитить, никого не обижая при этом. А ты, Лаю Ли? Ты не знаешь такого способа? Что представляет собой Сяо Чжао? А ты боишься его обидеть! Сяо Чжао разыграл комедию, чтобы поразвлечь этих подонков, ты же добросовестно сыграл в ней роль! А еще говоришь о каких-то идеалах, о революции, о том, чтобы покончить с этими нравами и порядками! Ха-ха-ха!
Жена у тебя, конечно, не бог весть что. Зачем же ты вез ее сюда? Ты сам, не кто-нибудь. Ты не дал воли чувствам, как сын госпожи Ма, ты даже думать об этом не смел! Всю жизнь питаешься чужими объедками! Раз уж ты ее привез, зачем прячешь? Почему считаешь, что голубой халат осквернит «Восточное спокойствие»? Почему стыдишься показать ее Сяо Чжао?
Лао Ли едва не задохнулся от гнева. Голова раскалывалась на части. Мысли путались.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1
Проснулся Лао Ли чуть свет – спать больше не хотелось. Встал, умылся холодной водой и почувствовал себя бодрее. Наскоро оделся и вышел на улицу. Было прохладно. Куда-то спешили редкие прохожие, съежившись и сунув руки в карманы, изо рта у них шел пар. Куда бы пойти? Все равно. Главное – не думать! Ни о Чжан Дагэ, ни о Сяо Чжао, ни о господине У – не стоят они того. Лао Ли шел куда глаза глядят. На востоке заалели облака. Как поэтично! А что значит поэтично? Дорога вывела его к Юго-западному рынку. Одна молочная лавчонка уже была открыта. По стрехе блуждали слабые лучи солнца. Лао Ли вошел, выпил стакан молока с печеньем и вдруг ощутил боль в желудке. Было совсем еще рано, но он решил идти на службу, пусть Сяо Чжао и прочие знают, что он их не боится. Жаль, что вчера он сплоховал. Сделав изрядный крюк, он почувствовал усталость и вошел в управление. В комнате еще не затопили, но он не стал звать слугу – стеснялся. А сами слуги не придут. Однако Лао Ли даже был этому рад – хотелось побыть одному.
Долго пребывал Лао Ли в одиночестве. Вдруг слуги засуетились, словно увидели оборотня. Оказалось, прибыл начальник.
– Эй, есть тут кто-нибудь? – крикнул начальник нетерпеливо.
– Есть господин Ли из второго отдела, – откликнулось сразу несколько голосов.
– Пусть зайдет ко мне.
Начальник так уставился на Лао Ли, будто видел его впервые, хотя Лао Ли работал под его началом без малого два года. Оказывается, ему надо было срочно составить какой-то сверхважный документ и собственноручно отвезти его в Тяньцзинь. Лао Ли знал свое дело и сразу взялся за кисть. Начальник пил чай, покашливал, вытирал лицо, изображал чрезвычайную занятость, хотя ему совершенно нечего было делать. Лицо его блестело, как новенький серебряный доллар. Глазки были круглыми и маленькими, словно горошины. Над короткими ножками колыхался огромный живот, казалось, начальник не ходит, а перекатывается.
Лао Ли написал бумагу и подал начальнику. Тот посмотрел на него оценивающе, как на ассигнацию, и спросил:
– А почему вы, господин Ли, пришли так рано?
Не мог же Лао Ли рассказать о домашних передрягах, но так вдруг ничего не придумаешь. И он в волнении молчал. Слуги, как и сам начальник, обычно не замечали Лао Ли, но сегодня, когда он молниеносно выполнил важное поручение, прониклись к нему уважением, а один из них, с солидным стажем, сказал:
– Господин Ли всегда приходит рано, да.
Начальник повращал своими крохотными глазками и кивнул:
– Хорошо! Передайте начальнику секретариата, господин Ли, что я уехал в Тяньцзинь. Если будет что-нибудь важное, пусть позвонит, он знает по какому номеру.
Начальник умолк, живот его заколыхался. Слуги поняли, что начальник сейчас выкатится из комнаты, и их как ветром сдуло. Машина засигналила, будто желая вдохнуть энергию в это холодное утро, начальник взгромоздился на сиденье, и машина помчалась, оставляя за собой облако пыли.
Сяо Чжао заранее предвкушал, как будет рассказывать о жене Лао Ли. Он готов был составить конспект, чтобы не упустить ни одной подробности и хорошенько посмешить сослуживцев. Мог ли он подумать, что слуги приготовили собственную программу передач и раструбили о том, как ни свет ни заря заявилось начальство, как господин Ли вмиг справился с особо важным делом, как потом начальник долго говорил с ним, вращая глазами, а это, все знают, хороший признак. Только вошел Сяо Чжао в управление, не успел еще рта раскрыть, как ему сообщили последнюю новость. Он перестроился на ходу и побежал искать Лао Ли.
– А что, Лао Ли, начальство и в самом деле заявилось чуть свет?
– Еще раньше. – Лао Ли сказал истинную правду, но Сяо Чжао не поверил, решив, что его разыгрывают.
– А что за дело?
Лао Ли все рассказал и дал посмотреть черновик. Сяо Чжао не осознал всей важности дела, но, почуяв, что Лао Ли ведет себя как-то необычно, спросил:
– А каким образом вы познакомились с начальником?
– Каким образом? Начальник еще не был начальником, когда я уже тут служил. Потом он пришел, но почему-то не уволил меня.
«Нашел кого дурачить! – подумал Сяо Чжао и многозначительно кашлянул, – Все триста чиновников в руках госпожи начальницы. Так бы тебя и оставили ни с того ни с сего! Этот малый, оказывается, себе на уме».
– А начальник не обещал тебе повышения?
– Да с какой стати? – Сяо Чжао был очень назойлив, но у Лао Ли нс хватило духу прекратить разговор.
– Не ругала меня твоя жена за вчерашнее?
– Ну что ты! Она просто в восторге. – Лао Ли сам удивился, что может так говорить.
Сяо Чжао еще больше встревожился. Да, Лао Ли не дурак и на язык остер. К тому же с начальством на короткой ноге. Надо его задобрить. И Сяо Чжао сказал:
– Сегодня вечером, Лао Ли, я даю ответный обед, но чтобы непременно была и твоя супруга. Я приглашу еще нескольких дам. Только смотри, не подведи!
Лао Ли очень не любил принимать гостей, но еще большим мученьем были для него ответные визиты. Однако ненависть к Сяо Чжао заставила его быстро согласиться.
«Посмей только, негодяй, еще раз сделать мне пакость! Я тебе покажу!» – думал Лао Ли.
Когда он сказал об этом жене, та вытаращила глаза от удивления. Она ждала взбучки: так осрамиться, не отведав при этом ни одного заморского кушанья. Из-за этого муж и ушел сегодня так рано. Почему же сейчас он не сказал ей ни одного грубого слова? Непонятно. Но все же госпожа Ли успокоилась. Однако снова идти в ресторан, да еще по приглашению Сяо Чжао, – это уже слишком. Она едва не расплакалась. Наверняка муж решил ее наказать! Ведь она опять опозорится, и он за все сразу с ней рассчитается.
О чем бы Лао Ли ни говорил, всегда казалось, будто он недоволен, хотя у него и в мыслях ничего подобного не было. Поэтому часто возникали недоразумения.
– Не могу я опять идти к этим людям! Мало, что ли, они вчера надо мною глумились?… – Госпожа Ли побледнела от гнева.
– Именно поэтому и нужно идти. Посмотрим, кто кому утрет нос сегодня!
– Уж, конечно, не тебе утрут нос!
– Раз я сказал, значит, надо идти. Там будут еще женщины!
– Ни за что не пойду. Не пойду, и все!
Лао Ли знал, что без скандала не обойдется. Но какой смысл ссориться, да еще с Сяо Чжао? Впрочем, как хочет, пусть не идет! В этот момент раздался голос сынишки:
– Ма, пойдем. Опять нам дадут большой кусок мяса. А я принесу домой вилку, с ней очень хорошо играть!
Воспользовавшись этим, Лао Ли разрешил спор:
– Хорошо! Ин пойдет, Лин пойдет и мама тоже! Жена промолчала.
– Я буду в пять. Приготовься к этому времени. Она опять ничего не сказала.
Возвращаясь со службы, Лао Ли думал: жена наверняка не оделась, не причесалась и руки у нее в муке. Однако еще издали он увидел у ворот госпожу Ma-старшую с детишками, уже принаряженными.
– Госпожа, вчера вечером я не… – Лао Ли не мог найти подходящих слов для извинения.
– Ничего, – старая женщина, казалось, все поняла. – Сегодня опять на обед?
– Да. – Лао Ли обнял дочку. – Не знаю, какой в этом смысл.
– Не говорите так! Сейчас люди все время проводят на службе, в гости ходят редко. А что в этом хорошего? Мой сын… – Госпожа Ma-старшая не стала продолжать, лишь вздохнула.
Госпожа Ли тоже принарядилась. На ней был зеленый халат на меху, которого муж никогда не видел, приталенный и длина в самый раз, если, конечно, не придираться строго.
– Это мне сестра Ма дала, – пояснила жена. – Не нравится – надену тот, в котором была вчера.
– А почему ты новый не сшила? Ведь мы купили материю!
По тону мужа госпожа Ли поняла, что можно остаться в этом халате, а на вопрос необязательно отвечать, все равно в двух словах не объяснишь.
Волосы ее были аккуратно причесаны и блестели, губы – подкрашены. Она напудрилась, подвела брови и выглядела по крайней мере года на два моложе. И аромат исходил от нее какой-то непривычный.
– Это госпожа Ma-младшая прихорашивала меня целых полдня. – Госпожа Ли, видимо, была очень довольна собой.
«Пожалуй, перемена в настроении жены тоже связана с этой женщиной, – подумал Лао Ли, – Ведь еще утром она наотрез отказалась идти, а сейчас даже рада».
– Госпожа Ма, присмотрите, пожалуйста, за домом, и вы, сестра, тоже. – Госпожа Ли говорила не только вежливо, но и красиво. Наверное, и здесь не обошлось без влияния молодой соседки.
«Обитель согласия», куда пригласил Сяо Чжао, была в нескольких шагах от дома, и они пошли пешком. Но Ин все же умудрился испачкать туфельки. Он шел и пинал обломок черепицы, пока не заметил отец, а потом украдкой спрятал черепицу в карман.
2
Неудивительно, что господину У приспичило завести наложницу. На госпожу У страшно было смотреть: спина длинная, как у тигра, талия, как у медведя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Чжан Дагэ стал ее утешать:
– Не принимайте близко к сердцу, сестра. Все пустяки. Так дурачиться, конечно, непорядочно. В следующий раз не обращайте внимания, но и спуску не давайте! Отбрейте их как следует. Ручаюсь, они притихнут! Чем больше их боятся, тем им приятнее!
– Нет, брат, я к этому не привыкла. Разве я справлюсь с этими господами!
На сердце у госпожи Ли становилось все тяжелее. К горлу подступали рыдания.
– Не нужно, сестра! Детей напугаете!
Вспомнив о детях, госпожа Ли проглотила слезы и, высморкавшись, с обидой заговорила:
– Ты только послушай, брат, явился этот Чжао. Я его совсем не знаю и ни за что бы не поехала. Но с ним был Дин Второй. Я…
– Кто? Дин Второй?
– Да! И что бы Чжао ни говорил, Дин все ему поддакивал. Я поверила. И говорил этот Чжао так складно! Сказал, что всех жен пригласили. Я и подумала: не поеду – обидятся. Потом я пошла советоваться с госпожой Ма, что живет вон в той комнате. Она тоже знает Дина Второго и сказала, чтобы я ехала. А когда я приехала и увидела, что нет ни одной женщины, у меня глаза на лоб полезли! Никогда в жизни не встречала таких плохих людей! Никогда!
Выговорившись, госпожа Ли немного успокоилась, и Чжан Дагэ занялся Лао Ли:
– Шел бы ты спать, дружище. Плюнь! Это проделки Сяо Чжао. Стоит ли сердиться?!
Лао Ли не стал откровенничать с Чжан Дагэ, ведь он ничего не поймет.
В это время вошла госпожа Ma-старшая. После того как госпожа Ли уехала, свекровь с невесткой заволновались и проговорили весь вечер. А когда, возвратившись, Лао Ли расплакался, старушка окончательно растерялась и вошла лишь после того, как Лао Ли успокоился.
– Что случилось, господин Чжан?
– Да вот, сослуживцы напоили Лао Ли и подшутили над ним. А вы не спите, госпожа?
– Нет еще. Как только госпожа Ли ушла с детишками из· дому, я потеряла покой, и весь вечер меня не покидал страх.
– Я пошел, Лао Ли, а ты ложись! До завтра! – сказал Чжан Дагэ, перепоручая приятеля заботам госпожи Ма.
Лао Ли не собирался провожать Чжан Дагэ, но по привычке поднялся. Опасаясь, что Лао Ли вырвет, Чжан Дагэ его остановил.
Поговорив немного с госпожой Ли, госпожа Ма-старшая отправилась домой. А госпожа Ли, обняв дочку, пошла к себе и оросила слезами подушку.
Лао Ли сел у огня, выпил целый чайник чаю, но жажда по-прежнему его мучила. Голова как в тисках, на душе тоска. Он не станет ссориться с женой, хоть она и осрамилась. Он ненавидел себя. Зачем он пригласил их в ресторан? Чтобы не ссориться? Ничего подобного, чтобы избавить жену от насмешек. Но она все равно осрамилась, а он столько денег выбросил на ветер! Почему он боялся показать свою жену? Нечего было приглашать их на обед! Нечего! Что бы он сделал, этот Сяо Чжао? Надо быть твердым. Да, такая у него жена, такая! Зачем было ее прятать? Он сам – порождение этого прогнившего общества, он никчемный и беспомощный! Не знает, чего хочет, не чувствует себя человеком, даже рассердиться не может. Почему он не выплеснул рюмку в физиономию этому Сяо Чжао? Или хотя бы в ухо? Он способен только хныкать, даже на собственную жену боится посмотреть! Считает себя современным человеком, человеком с идеалами, а на самом деле жалкий трус, слово боится сказать, боится дать повод для насмешек.
Лао Ли ненавидел Сяо Чжао, но еще сильнее ненавидел Чжан Дагэ. Сяо Чжао он ненавидел за то, что в ресторане не сумел поставить его на место, не проучил как следует. А Чжан Дагэ за то, что тот был бессилен перед ним. Чжан Дагэ – воплощение любезности, он то и дело приходил на помощь его жене, но, если разобраться, подыгрывал в этом спектакле Сяо Чжао. Почему Чжан Дагэ не остановил Сяо Чжао? Или хотя бы не надоумил их с женой проучить Сяо Чжао прямо там, в ресторане? Потому что, в общем, он одобряет Сяо Чжао, хотя и считает, что тот перехватил. Чжан Дагэ сам не прочь был посмеяться над госпожой Ли. Пользуясь своими связями, он хочет избавить от наказания шарлатана, который отправил человека на тот свет, чтобы он мог и дальше калечить людей. Вот он каков! Он помог Сяо Чжао выставить на посмешище госпожу Ли, сам же сделал вид, будто хочет ее выручить. А еще посоветовал привезти семью!
Чжан Дагэ не хочет никого обижать, а ты, Лао Ли, хочешь? Ты такой же, как Чжан Дагэ, из одного с ним теста. Ты хуже, хоть и считаешь себя выше Чжан Дагэ. Если бы кто-нибудь осмелился поиздеваться над женой Чжан Дагэ, тот нашел бы способ ее защитить, никого не обижая при этом. А ты, Лаю Ли? Ты не знаешь такого способа? Что представляет собой Сяо Чжао? А ты боишься его обидеть! Сяо Чжао разыграл комедию, чтобы поразвлечь этих подонков, ты же добросовестно сыграл в ней роль! А еще говоришь о каких-то идеалах, о революции, о том, чтобы покончить с этими нравами и порядками! Ха-ха-ха!
Жена у тебя, конечно, не бог весть что. Зачем же ты вез ее сюда? Ты сам, не кто-нибудь. Ты не дал воли чувствам, как сын госпожи Ма, ты даже думать об этом не смел! Всю жизнь питаешься чужими объедками! Раз уж ты ее привез, зачем прячешь? Почему считаешь, что голубой халат осквернит «Восточное спокойствие»? Почему стыдишься показать ее Сяо Чжао?
Лао Ли едва не задохнулся от гнева. Голова раскалывалась на части. Мысли путались.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
1
Проснулся Лао Ли чуть свет – спать больше не хотелось. Встал, умылся холодной водой и почувствовал себя бодрее. Наскоро оделся и вышел на улицу. Было прохладно. Куда-то спешили редкие прохожие, съежившись и сунув руки в карманы, изо рта у них шел пар. Куда бы пойти? Все равно. Главное – не думать! Ни о Чжан Дагэ, ни о Сяо Чжао, ни о господине У – не стоят они того. Лао Ли шел куда глаза глядят. На востоке заалели облака. Как поэтично! А что значит поэтично? Дорога вывела его к Юго-западному рынку. Одна молочная лавчонка уже была открыта. По стрехе блуждали слабые лучи солнца. Лао Ли вошел, выпил стакан молока с печеньем и вдруг ощутил боль в желудке. Было совсем еще рано, но он решил идти на службу, пусть Сяо Чжао и прочие знают, что он их не боится. Жаль, что вчера он сплоховал. Сделав изрядный крюк, он почувствовал усталость и вошел в управление. В комнате еще не затопили, но он не стал звать слугу – стеснялся. А сами слуги не придут. Однако Лао Ли даже был этому рад – хотелось побыть одному.
Долго пребывал Лао Ли в одиночестве. Вдруг слуги засуетились, словно увидели оборотня. Оказалось, прибыл начальник.
– Эй, есть тут кто-нибудь? – крикнул начальник нетерпеливо.
– Есть господин Ли из второго отдела, – откликнулось сразу несколько голосов.
– Пусть зайдет ко мне.
Начальник так уставился на Лао Ли, будто видел его впервые, хотя Лао Ли работал под его началом без малого два года. Оказывается, ему надо было срочно составить какой-то сверхважный документ и собственноручно отвезти его в Тяньцзинь. Лао Ли знал свое дело и сразу взялся за кисть. Начальник пил чай, покашливал, вытирал лицо, изображал чрезвычайную занятость, хотя ему совершенно нечего было делать. Лицо его блестело, как новенький серебряный доллар. Глазки были круглыми и маленькими, словно горошины. Над короткими ножками колыхался огромный живот, казалось, начальник не ходит, а перекатывается.
Лао Ли написал бумагу и подал начальнику. Тот посмотрел на него оценивающе, как на ассигнацию, и спросил:
– А почему вы, господин Ли, пришли так рано?
Не мог же Лао Ли рассказать о домашних передрягах, но так вдруг ничего не придумаешь. И он в волнении молчал. Слуги, как и сам начальник, обычно не замечали Лао Ли, но сегодня, когда он молниеносно выполнил важное поручение, прониклись к нему уважением, а один из них, с солидным стажем, сказал:
– Господин Ли всегда приходит рано, да.
Начальник повращал своими крохотными глазками и кивнул:
– Хорошо! Передайте начальнику секретариата, господин Ли, что я уехал в Тяньцзинь. Если будет что-нибудь важное, пусть позвонит, он знает по какому номеру.
Начальник умолк, живот его заколыхался. Слуги поняли, что начальник сейчас выкатится из комнаты, и их как ветром сдуло. Машина засигналила, будто желая вдохнуть энергию в это холодное утро, начальник взгромоздился на сиденье, и машина помчалась, оставляя за собой облако пыли.
Сяо Чжао заранее предвкушал, как будет рассказывать о жене Лао Ли. Он готов был составить конспект, чтобы не упустить ни одной подробности и хорошенько посмешить сослуживцев. Мог ли он подумать, что слуги приготовили собственную программу передач и раструбили о том, как ни свет ни заря заявилось начальство, как господин Ли вмиг справился с особо важным делом, как потом начальник долго говорил с ним, вращая глазами, а это, все знают, хороший признак. Только вошел Сяо Чжао в управление, не успел еще рта раскрыть, как ему сообщили последнюю новость. Он перестроился на ходу и побежал искать Лао Ли.
– А что, Лао Ли, начальство и в самом деле заявилось чуть свет?
– Еще раньше. – Лао Ли сказал истинную правду, но Сяо Чжао не поверил, решив, что его разыгрывают.
– А что за дело?
Лао Ли все рассказал и дал посмотреть черновик. Сяо Чжао не осознал всей важности дела, но, почуяв, что Лао Ли ведет себя как-то необычно, спросил:
– А каким образом вы познакомились с начальником?
– Каким образом? Начальник еще не был начальником, когда я уже тут служил. Потом он пришел, но почему-то не уволил меня.
«Нашел кого дурачить! – подумал Сяо Чжао и многозначительно кашлянул, – Все триста чиновников в руках госпожи начальницы. Так бы тебя и оставили ни с того ни с сего! Этот малый, оказывается, себе на уме».
– А начальник не обещал тебе повышения?
– Да с какой стати? – Сяо Чжао был очень назойлив, но у Лао Ли нс хватило духу прекратить разговор.
– Не ругала меня твоя жена за вчерашнее?
– Ну что ты! Она просто в восторге. – Лао Ли сам удивился, что может так говорить.
Сяо Чжао еще больше встревожился. Да, Лао Ли не дурак и на язык остер. К тому же с начальством на короткой ноге. Надо его задобрить. И Сяо Чжао сказал:
– Сегодня вечером, Лао Ли, я даю ответный обед, но чтобы непременно была и твоя супруга. Я приглашу еще нескольких дам. Только смотри, не подведи!
Лао Ли очень не любил принимать гостей, но еще большим мученьем были для него ответные визиты. Однако ненависть к Сяо Чжао заставила его быстро согласиться.
«Посмей только, негодяй, еще раз сделать мне пакость! Я тебе покажу!» – думал Лао Ли.
Когда он сказал об этом жене, та вытаращила глаза от удивления. Она ждала взбучки: так осрамиться, не отведав при этом ни одного заморского кушанья. Из-за этого муж и ушел сегодня так рано. Почему же сейчас он не сказал ей ни одного грубого слова? Непонятно. Но все же госпожа Ли успокоилась. Однако снова идти в ресторан, да еще по приглашению Сяо Чжао, – это уже слишком. Она едва не расплакалась. Наверняка муж решил ее наказать! Ведь она опять опозорится, и он за все сразу с ней рассчитается.
О чем бы Лао Ли ни говорил, всегда казалось, будто он недоволен, хотя у него и в мыслях ничего подобного не было. Поэтому часто возникали недоразумения.
– Не могу я опять идти к этим людям! Мало, что ли, они вчера надо мною глумились?… – Госпожа Ли побледнела от гнева.
– Именно поэтому и нужно идти. Посмотрим, кто кому утрет нос сегодня!
– Уж, конечно, не тебе утрут нос!
– Раз я сказал, значит, надо идти. Там будут еще женщины!
– Ни за что не пойду. Не пойду, и все!
Лао Ли знал, что без скандала не обойдется. Но какой смысл ссориться, да еще с Сяо Чжао? Впрочем, как хочет, пусть не идет! В этот момент раздался голос сынишки:
– Ма, пойдем. Опять нам дадут большой кусок мяса. А я принесу домой вилку, с ней очень хорошо играть!
Воспользовавшись этим, Лао Ли разрешил спор:
– Хорошо! Ин пойдет, Лин пойдет и мама тоже! Жена промолчала.
– Я буду в пять. Приготовься к этому времени. Она опять ничего не сказала.
Возвращаясь со службы, Лао Ли думал: жена наверняка не оделась, не причесалась и руки у нее в муке. Однако еще издали он увидел у ворот госпожу Ma-старшую с детишками, уже принаряженными.
– Госпожа, вчера вечером я не… – Лао Ли не мог найти подходящих слов для извинения.
– Ничего, – старая женщина, казалось, все поняла. – Сегодня опять на обед?
– Да. – Лао Ли обнял дочку. – Не знаю, какой в этом смысл.
– Не говорите так! Сейчас люди все время проводят на службе, в гости ходят редко. А что в этом хорошего? Мой сын… – Госпожа Ma-старшая не стала продолжать, лишь вздохнула.
Госпожа Ли тоже принарядилась. На ней был зеленый халат на меху, которого муж никогда не видел, приталенный и длина в самый раз, если, конечно, не придираться строго.
– Это мне сестра Ма дала, – пояснила жена. – Не нравится – надену тот, в котором была вчера.
– А почему ты новый не сшила? Ведь мы купили материю!
По тону мужа госпожа Ли поняла, что можно остаться в этом халате, а на вопрос необязательно отвечать, все равно в двух словах не объяснишь.
Волосы ее были аккуратно причесаны и блестели, губы – подкрашены. Она напудрилась, подвела брови и выглядела по крайней мере года на два моложе. И аромат исходил от нее какой-то непривычный.
– Это госпожа Ma-младшая прихорашивала меня целых полдня. – Госпожа Ли, видимо, была очень довольна собой.
«Пожалуй, перемена в настроении жены тоже связана с этой женщиной, – подумал Лао Ли, – Ведь еще утром она наотрез отказалась идти, а сейчас даже рада».
– Госпожа Ма, присмотрите, пожалуйста, за домом, и вы, сестра, тоже. – Госпожа Ли говорила не только вежливо, но и красиво. Наверное, и здесь не обошлось без влияния молодой соседки.
«Обитель согласия», куда пригласил Сяо Чжао, была в нескольких шагах от дома, и они пошли пешком. Но Ин все же умудрился испачкать туфельки. Он шел и пинал обломок черепицы, пока не заметил отец, а потом украдкой спрятал черепицу в карман.
2
Неудивительно, что господину У приспичило завести наложницу. На госпожу У страшно было смотреть: спина длинная, как у тигра, талия, как у медведя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28