И еще имела наглость добавить: «А уж казалось бы, такому важному господину, как вы, следовало самому знать, где находится его жена». Эдвард скрипнул зубами. Да, ему и впрямь следовало бы самому знать, где его жена. И когда он отыщет ее на этот раз, то уж непременно позаботится о том, чтобы в будущем подобное не повторялось.
Выехав на гребень, виконт постоял там несколько минут, оглядывая окрестности, а потом погладил вспотевшую шею коня и медленно начал спуск вниз — еще более опасный, чем недавний подъем. Хотя Хаксли уже несколько раз бывал в этих краях, но еще ни разу не забирался так далеко на запад. Если бы не старуха Уоллен, он и не знал бы о существовании этой выходящей к океану долины, спрятанной среди лесов и скал.
Внезапно конь вскинул голову и тревожно заржал. Мгновенно насторожившись, Эдвард привстал на стременах, вглядываясь в дождь и тьму.
Ага! Вот что испугало коня — далеко, ниже по склону, чуть ли не у самого берега, двигался ряд каких-то огоньков — должно быть, людей с фонарями в руках.
— Тсс, — ласково прошептал виконт коню, — тише, малыш. Еще дальше, справа от фонарей, вспыхнула новая точка света. По-видимому, рассудил виконт, это и была пресловутая солеварня, к которой он держал путь.
Порывы бешеного ветра швыряли в лицо Эдварду струи ледяного дождя, едва не выбивая его из седла. Невольно поежившись, виконт поплотнее запахнул плащ.
— Но, Кэткин! Давай, старушка, скорей, пошевеливайся! — донесся до него вдруг чей-то тоненький голосок. Виконт обернулся. Судя по всему, возгласы раздавались из темной полосы, которая, по представлениям Эдварда, знаменовала собой опушку леса. Да, он не ослышался. В шуме ветра явственно различались скрип колес и натужное ржание загнанной лошади.
Нахмурившись, Эдвард повернул коня в ту сторону. Буквально через несколько ярдов он уже четко видел полоску деревьев. Оказывается, лее находился гораздо ближе, чем он представлял. Не зная, как поступить, виконт перевел взгляд с леса на ряд фонарей. Они уже почти достигли солеварни. Решение было принято. Легкое движение в седле — и послушный скакун осторожно, но быстро двинулся вниз, к берегу.
Скрип колес раздался уже ближе, а вместе с ним и умоляющий дрожащий возглас:
— Давай, Кэткин, вперед. Ну постарайся, милая. Еще чуть-чуть — и мы в безопасности.
Виконта охватило небывалое изумление. Не может быть! Должно быть, расшалившееся воображение сыграло с ним злую шутку!
— Еще какая-то миля, ну две на худой конец. Ты же у меня молодец. Мы их обогнали. Антон их задержит, чтобы они не погнались за нами, пока дождь не смоет все следы.
Эдвард сжал кулаки. Дьявольщина! Да что тут происходит?
Нет, наверное, ой просто сходит с ума. Покачав головой, молодой человек уже собрался было тронуть шпорой коня и продолжить путь… как вдруг из темноты раздался новый шум. Ветер? Нет, не похоже. Снова вытянувшись во весь рост на стременах, Эдвард вгляделся в мглистую даль. На фоне туманных фонарей пронеслись две быстрые тени — то мчались во весь опор два всадника в развевающихся плащах.
Сперва путь их лежал на восток, должно быть, вдоль берега, но буквально через несколько секунд они резко свернули, направляясь как раз в сторону того неизвестного путника, что так медленно и с таким трудом пробирался по лесу недалеко от Эдварда.
Ясно было, что погоня настигнет беглеца в считанные минуты.
Медлить было нельзя. Эдвард решился. Одним толчком ноги послав коня вперед, он точно стал с ним одним существом. И благородное животное доказало, что виконт не ошибся — пусть конь под ним и не Рубака , но тоже великолепный скакун.
— Вон! Прямо! — раздался голос у него за спиной. — Всадник! Я так и знал, что нельзя верить ни единому слову Поллака!
Пригибаясь к шее коня, виконт ворвался под сень первых деревьев и, вытирая с лица струи дождя, устремил пристальный взгляд перед собой. Внезапно из мрака возникли очертания какой-то полуразвалившейся лачуги. Рядом, возле ограды того, что, по-видимому, некогда было садом, стояла понурая лошадка со скорчившимся оборванцем на спине. Лошадка была впряжена в доверху груженную какими-то ящиками телегу.
Сзади, в нескольких сотнях футов, на дороге зазвучали возбужденные голоса, послышался стук копыт. Это подоспевшие преследователи решали, куда ехать дальше.
Эдвард был не единственным, кто услышал шум погони.
— О нет! — только и успела испуганно вскрикнуть жалкая маленькая фигурка на спине загнанной клячи. И в следующую секунду Эдвард вихрем пролетел мимо, нагнувшись, одним молниеносным движением подхватил под мышку трепыхающийся узел старого тряпья и во весь опор поскакал дальше в чащу.
— Ни звука! — приказал он, швырнув свою пленницу лицом вниз поперек седла.
— Вы ошибаетесь, — умудрился пролепетать этот до боли знакомый, чуть хрипловатый голос. — Все эти товары приобретены по закону и за них должным образом заплачено.
— Молчи!
— Я сама внесу за них пошлину. И поделюсь с вами процентом от прибыли. Это все была моя идея. Я сама ездила к французскому капитану. Больше никто в этом не замешан.
Три тысячи чертей! Контрабанда!
Пока Эдвард лихорадочно соображал, как поступить, за спиной снова раздался стук копыт. Оставался только один выход.
— Только пикни — умрешь на месте. — Угроза должна была образумить эту маленькую дурочку. — До твоих краденых товаров мне и дела нет. Я забираю тебя с собой.
— Вы меня похищаете? — сдавленно заверещала девушка. — По какому праву? Чертыхнувшись, виконт сорвал с шеи платок.
— Ты слышишь, громила? Немедленно отпусти меня, а не то я пожалуюсь своему мужу. А он очень важная персона… и… и не знаю, что он сделает, когда узнает, что я замешана в контрабанде.
Бросив умоляющий взгляд на небеса, Эдвард заткнул ей рот платком.
— Рад, что вы уже начали тревожиться об этом, мадам, — процедил он сквозь стиснутые зубы. — Зато я отлично знаю, что именно сделает ваш муж, по крайней мере что он будет делать, пока не разберется до конца со всей этой историей. А знаю я это потому, что я и есть ваш муж.
Возня у его колена мигом прекратилась.
Глава 19
— Просыпайтесь, мадам!
Линдсей с трудом разлепила веки, но тотчас же снова зажмурилась. Когда успело взойти солнце? Каждый толчок и рывок отдавались в голове девушки болью, все тело, буквально каждая косточка, мучительно болело и ныло.
— Миледи! Просыпайтесь!
Вздрогнув, Линдсей дернулась в седле, хватаясь руками за воздух. Теперь она вспомнила все!
— Тише ты, непоседа! Сядь прямо. Скоро ты увидишь Хаксли-плейс, твой новый дом.
Девушка со стоном постаралась смахнуть с лица растрепанные, слипшиеся от грязи волосы. За долгие, показавшиеся ей вечностью часы скачки она умудрилась где-то потерять шляпу, наспех заплетенные косички расплелись, и теперь локоны беспорядочно спадали на лицо и плечи девушки.
— Глядите хорошенько, мадам. Надеюсь, вам понравится то, что вы увидите, потому что впредь вам очень и очень долго не придется видеть ничего иного. А быть может, и никогда.
Впрочем, пока единственным, что видела Линдсей, была нескончаемая серая каменная стена, густо оплетенная плющом. За стеной угадывался густой лес.
— У меня все болит, — жалобно проговорила девушка. — Мы, наверное, не слезали с седла уже несколько дней.
— Ну, не совсем так.
Если Эдвард и устал, то никак этого не выказывал. Хотя, по правде, с того ужасного момента, как Линдсей поняла, что это именно он сдернул ее со спины Кэткин, она не осмеливалась взглянуть ему в лицо.
— А нельзя нам остановиться?
— Уже скоро. Потерпи. И не задавай больше вопросов.
— Эдвард…
— И уж, Бога ради, не надо ничего объяснять.
— Я вовсе не…
— Молчите, мадам. Шейный платок все еще при мне, так что я могу при необходимости пустить его в ход.
Линдсей испустила глубокий, душераздирающий вздох. Да, хоть за одно Эдварду спасибо — за то, что он снял с ее рта эту мерзкую душащую тряпку. Теперь по крайней мере дышать можно свободно. Надо отдать Эдварду должное — он не так уж надолго заткнул ей рот. Совсем ненадолго. На минуточку. Поймав себя на этих мыслях, девушка сердито нахмурилась. Какая там минуточка — целая вечность. И она, Линдсей, ему этого никогда не простит.
Рука виконта обвивала ей талию, точно стальной канат. Но он хотя бы не заставил ее всю дорогу лежать вниз лицом поперек седла, а усадил перед собой, едва беглецы выбрались из Миртового леса. А то больно уж было унизительно так лежать. И этого она, Линдсей, тоже ему никогда не простит. — Тебе следовало дать мне распрячь Кэткин…
— Что? — прогремел Эдвард. — Я слышу ваш голос, мадам?
— Нет-нет, — покорно согласилась девушка. — Я просто беспокоюсь за Кэткин. Она ведь уже старая лошадка, очень нежная и…
— Придержи язык, ты… ты, преступница. Не смей больше при мне даже упоминать об этой гадости. Я тоже, так и быть, постараюсь об этом забыть.
Он-то, может, и забудет, а вот ей никогда не забыть. Слава Богу, она успела отдать Антону ключ от подвалов Трегониты. Только бы Антон догадался забрать товары. У нее тогда не будет, болеть сердце за арендаторов и за то, сумеют ли они откупиться от поборов Роджера.
Ох, но до чего же все это сложно!
Эдвард на всем скаку повернул коня в проем между двумя массивными каменными столбами, на вершинах которых стояли каменные изваяния оленей. Ветвистые рога величественно вырисовывались на фоне яркой синевы весеннего неба. До чего же этот сияющий погожий денек в Девоншире отличался от вчерашнего стылого ненастья в Корнуолле!
Перед путниками простиралась широкая подъездная аллея. Линдсей затаила дыхание.
— Эдвард… Это и есть твое поместье?
— Да. А теперь придержи язык, И так слуги бог знает что подумают. Хорошо еще, что при этом им хватает здравого смысла хранить свое мнение при себе. Готовься, уже подъезжаем.
Впрочем, на то, чтобы «подготовиться», у Линдсей оставалось еще несколько миль. Эдвард снова погнал жеребца во весь опор. По бокам дороги высились вековые дубы, пасшиеся меж них олени поднимали головы, чтобы взглянуть вслед проезжавшим, птицы стайками слетали с ветвей и темных кустов. В зеленой траве синели целые поля колокольчиков, там и сям виднелись островки нарциссов. Здесь, в этой мирной лесной тиши, все ужасы и опасности минувшей ночи казались не более чем сном — точнее, ночным кошмаром. Однако опасность, исходившая от разъяренного мужчины, державшего Линдсей, была вполне реальной.
Впереди показалась вторая толстенная каменная стена, разделенная надвое высокими воротами, над которыми, образуя мост, стоял домик привратника. Должно быть, оттуда открывался великолепный вид на много миль окрест. За стеной Линдсей разглядела широкий мощеный двор и фасад старинного дома. Когда копыта коня загремели под сводами ворот, на ступенях лестницы, ведущей в сторожку, появился круглощекий толстяк в мешковатой одежде.
— Стоять! — грозно закричал он, размахивая подзорной трубой, но тут же попятился, срывая с головы потрепанную шляпу. — Мистер Эдвард, сэр? Вы ли это?
Виконт осадил коня.
— Нет, старина Сайнс, всего лишь мой бесплотный дух. И будь благодарен судьбе, что я не велю спустить с тебя шкуру за подобную наглость.
— Эдвард! — в ужасе воскликнула Линдсей. — Как ты можешь так жестоко разговаривать со стариком?
Эдвард кашлянул. Привратник тем временем сорвал со стены висевший там старинный охотничий рог.
— Ну пожалуйста, Эдвард, — умоляюще сказала девушка. — Ты его, наверное, до смерти перепугал.
— Ох уж мне эти женщины, — презрительно пробормотал виконт. — Ну ладно. Добрый день, Сайнс. Мы с ее светлостью заехали сюда ненадолго. То есть это я ненадолго. А ее светлость… А, к черту!
Уже не обращая внимания на сбивчивые попытки Эдварда объясниться, Сайнс приложил охотничий рог к губам. Тишину поместья огласил пронзительный хриплый звук, прерывавшийся всякий раз, как старик делал передышку, чтобы набрать в грудь побольше воздуха. Линдсей схватилась за голову.
— Хватит! — услышала она сдавленный вопль Эдварда. — Этак он поставит на ноги всю чертову прислугу.
— Сию минуту, сэр… то есть, я хочу сказать, милорд, — улыбнулся Сайнс, явно гордясь собой. — Фамильный рог Хаксли сказал свое слово, Добро пожаловать домой, милорд.
— Ну ладно…
— И еще. — Саинс подошел ближе, подслеповато вглядываясь в Линдсей. — Вы ведь сказали, будто это ее светлость, верно?
— Именно.
— Ясно-ясно. И очень… очень интересная. — Старик снова шагнул в сторону, комкая в руках и без того потерявшую всякий вид шляпу. — Госпожа Хаксли-плейс. Какое событие. Ах, событие-то какое.
Пробормотав себе под нос что-то невразумительное, чего девушка, к своему счастью, не разобрала, виконт пустил коня рысцой. Линдсей наклонилась помахать рукой Сайнсу.
— Не фамильярничайте со слугами, мадам, — шепнул Эдвард ей на ухо. — Ох ты, Господи, я и забыл про этот чертов рог. Теперь все сюда сбегутся, вплоть до последней судомойки.
Линдсей огляделась. По обеим сторонам двора, огражденного безукоризненно подстриженной живой изгородью, раскинулись клумбы с розами. В центре лежало небольшое круглое озерцо, посередине которого стояла изящная скульптура — женщина с вазой в руках. Из вазы бил прозрачный фонтан.
— Еще один дворец, — благоговейно прошептала Линдсей.
— Прости, не понял.
— Еще один дворец. — Девушка осмелилась повернуться к своему спутнику и робко улыбнуться. — Как дом Камберлендов в Лондоне. Он ведь тоже настоящий дворец.
Уголки губ Эдварда чуть дрогнули. Девушка слегка воспряла духом. Неужели ей удалось нащупать трещинку в его неуязвимой броне?
— Погляди только! Тут ведь, наверное, не меньше дюжины каминных труб, а окон и балконов сколько — и не сосчитаешь, и…
— Согласен, дом немаленький, — холодно отозвался Эдвард, однако голос его слегка утратил былую непримиримость. — Но дворцом его все же не назовешь. Ну вот, а сейчас ты познакомишься сразу со всеми слугами.
Только теперь Линдсей заметила, какое испытание ждало ее впереди, на широких ступенях парадной лестницы перед внушительными дубовыми дверьми, обшитыми медью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47