В подавляющем числе то были участники вооруженных и терро
ристических выступлений: эсеры, анархисты, члены большевистских боевых
дружин, воинствующие националисты, прочие деятели крайне революционно
го толка.
Махно был в том ряду не первым, а главное Ц не последним. Получилось так, ч
то зажженное им пламя обожгло не только его самого «со товарищи», но мног
о позже воронка разросшегося тюремного ада всосала туда его жену и дочь…

В тюремной среде тяжесть наказания в немалой степени определяет для зак
люченного положение в своеобразной иерархии внутри узилища: Махно осуд
или на «бессрочную», и, хоть он был молод, это придавало ему соответствующ
ий «авторитет». В описываемое время среди каторжан пожизненное заключе
ние среди всех прочих имели только восемь процентов. Так он изначально о
казался на вершине внутритюремной пирамиды, что давало ему некоторую нр
авственную опору Ц важнейшее приобретение той жизни, а также материаль
ную поддержку сокамерников: для бедняка, каким он был, это уже немало.
Зато в смысле образовательном и идеологическом Махно, безусловно, числи
лся среди последних. Согласно приблизительным прикидкам историка M. H. Гер
нета, автора «Истории царской тюрьмы», среди каторжан преобладали люди н
изших социальных слоев, вот данные тогдашней отчетности судебного ведо
мства: «земледельцы» (крестьяне) Ц 28,5%, чернорабочие (к ним, надо полагать, п
ричислили Махно) Ц 12,6%, фабрично-заводские рабочие Ц 20,5%, ремесленники Ц
19,0%, итого по всем четырем категориям Ц более четырех пятых узников, подав
ляющее большинство. Ясно, что почти все они были малограмотные, а так как т
огдашние революционеры очень почитали теоретические предметы (доступн
ые им по преимуществу в «популярных» брошюрах), то авторитет «теоретиков
» был среди того своеобразного общества весьма высок.
Из кого же состояла, по тому же источнику, каторжная «элита»? Преподавате
ли и учащиеся (большинство, конечно, из последних) Ц 5%, аптекари и фельдшер
а Ц 0,8%, врачи Ц 0,1%. Выразительная арифметика! Убивали приставов, городовых
и служащих банков «низшие» Ц молодые работяги и прочие, они и кончали по
том жизнь на виселице или томились на каторге: «образованные» же, как пра
вило, благополучно скрывались на аккуратных берегах Швейцарии или сопр
едельных пространствах, столь же благополучных. И вот весьма любопытно:
среди «политических» Гернет не поминает ни одного университетского пр
иват-доцента и ни единого гимназического учителя. «Образованность» в то
й среде понималась именно как осведомленность в содержании тощих эмигр
антских брошюр и Ц особенно! Ц умение вести по поводу них бесконечные с
поры, «дискуссии» Ц высшую степень революционно-идеологической подго
товки.
Каторжанин представляется нынешнему читателю прежде всего как «челове
к с тачкой», «человек с кайлом». Неточное весьма перенесение современнос
ти на прошлое. В Бутырках каторжане не отягчались никакими принудительн
ыми работами, трудились они сугубо добровольно. Да, тюрьма Ц не сахар. Рас
порядок был строг, тюремщики Ц люди ожесточенные, охотно и не всегда спр
аведливо применяли разного рода внутритюремные наказания Ц чаще всег
о карцер, а также ручные и ножные кандалы, некоторые ограничения в пище и т
. п.
Нет слов, тяжко все это… Но все же… Библиотеки в политических каторжных о
тделениях были превосходны и Ц что удивительно Ц содержали даже нелег
альную литературу, включая пресловутые революционные брошюры. Перепис
ка с родными и близкими по сути не ограничивалась, любым литературным из
ысканиям и записям не ставилось препон, существовала и не пресекалась бе
з крайних поводов каторжанская «самодеятельность» (как сейчас бы сказа
ли): хоровое пение и т. п.
В тюрьме, особенно каторжной, все заключенные строго делились по «мастям
». Последнее слово «блатное», из воровского жаргона, но по сути у «политич
еских» подобная разноголосица была куда разнообразнее и строже: раздел
ялись они по многим партиям и их бесчисленным оттенкам. Перегородки быва
ли тут весьма строги и ревниво оберегались, но при любых различиях всех о
бъединяло одно Ц принадлежность к Революции. Это понятие очень глубоко
въелось в души всех «старых революционеров».
Во время гражданской, когда ожесточение и кровопролитие доходило до нем
ыслимых, казалось бы, пределов, враждовавшим меж собой левым партиям не п
олагалось все же казнить «своих», то есть из числа тех же «профессиональ
ных революционеров». Так, чекисты спокойно отправили восвояси меньшеви
ка Мартова, эсера Чернова, множество иных, менее известных. Сурово карали
только тех, кто сам преступал «закон» и проливал «свою» кровь.
То же самое проводили и различные другие левые группы, боровшиеся с боль
шевиками, хотя исключения тут тоже, разумеется, случались. Словом, револю
ционеры не должны были проливать кровь революционеров, и сколько бы ни с
лучалось тут исключений, высший принцип в общем и целом соблюдался. Пона
чалу гражданской «старый политкаторжанин» Махно тоже соблюдал «закон»
, и даже был обласкан большевиками, но вскоре преступил его и тотчас же был
, как мы увидим, сам объявлен «вне закона».
…Внезапно грянула Февральская революция, круто развернувшая жизнь Рос
сии. Она оказалась совершенно неожиданной и для правительства, и для кон
сервативных сил, и для самих революционеров. Вдруг переменилась и судьба
политкаторжанина Нестора Махно, который из двадцати восьми лет своей жи
зни девять провел в тюремных камерах. Дата его победного оставления Буты
рок известна совершенно точно: 15 марта 1917 года
Kaк известно, так называемый
новый стиль был принят по декрету от 26 января 1918 г., в нашей книге все датиров
ки будут приводиться в соответствии с этим календарным рубежом.
.
В Гуляйполе Махно вернулся, как он сам написал в своих воспоминаниях, «сп
устя три недели после освобождения из тюрьмы». Он, видимо, не очень спешил
в родные места, где его ждали мать, братья и друзья. Почему же? Безусловно, у
бежденный анархо-коммунист, вырвавшись на волю, связался со своими това
рищами по движению Ц Москва и Петроград стали тогда главнейшими их цент
рами. Где-то здесь и осел сразу после революции наставник Махно Аршинов (М
арин) Ц революционный чин у него был повыше. Получив от старших товарище
й наставления и, по обычаям тех времен, какое-то число анархистских брошю
р, Махно наконец выехал на родину Ц «углублять революцию», как тогда выр
ажались.
Прибыл он в Гуляйполе приблизительно 23 марта и сразу же развернул бурную
деятельность. То был уже не юноша-поденщик, угловатый и робкий; он вернулс
я истинным профессиональным революционером, решительным и властным, он
твердо знал, куда и зачем вести за собой народ. Уже 25-го состоялось первое с
обрание местных анархов, и хоть они, по своей теории, бцли против всяких во
ждей, Нестор Махно становится их безусловным главой. Основной их обществ
енной опорой стали батраки, рабочие мелких предприятий округи и всевозм
ожная голытьба, «босяки», которые в изобилии наполняли тогда цветущий то
т край, но и среднее украинское селянство им тоже тогда сочувствовало. Са
м Махно запомнил и рассказал позже, что 28 Ц 29 марта был избран Комитет крес
тьянского союза, объединивший подобного рода люд, вожаком которого он ст
ал уверенно и прочно.
Лозунги его были самыми-самыми левыми, «сверхреволюционными». Весной 1917-
го только что потянувшийся к политической жизни народ России, неопытный
и доверчивый, упивался идеей Учредительного собрания: оно, мол, будет зак
онно избрано, соберется в столице и все по-доброму решит. Махно же с мрачн
ой решительностью, опережая события, заявлял: «Учредительное собрание
Ц это картежная игра всех политических партий» (нельзя не признать тепе
рь, своя правда тут была).
Вскоре обнаружилось, что наладить правильный парламент в России было де
лом трудным, требующим терпения, взаимных уступок, навыков политических
соглашений. Но и левые круги, и низы народа, на которые те опирались, ждать
не хотели. Махно и ему подобные такие настроения не только выражали, но и п
одталкивали горячность митинговых толп. Для начала, например, в Гуляйпол
е разогнали местное земство Ц этот древнейший орган народного самоупр
авления, простоявший на Руси века: он был, по мнению левых, «буржуазен», а ч
то его законно избирали местные граждане, так то ведь было при «проклято
м царизме». Словом, надлежало все вопросы решать немедленно, прямым воле
изъявлением трудящихся, снизу, безо всякого участия государства, как то
и завещали пророки анархизма.
Нестор Махно являлся убежденным и стойким анархистом, оставшись таковы
м до конца дней своих. Но кто же такие эти самые анархисты и что такое анар
хизм вообще? Современный гражданин России и Украины воспринимает эти яв
ления по кинофильмам и простенькой беллетристике: тут все очевидно Ц че
рные знамена, длинные волосы, крутые речи про обобществление имущества и
жен. Да, бывало и такое, еще основатель анархизма Михаил Бакунин носил сто
ль замысловатую прическу, что нынешние рок-певцы позавидовали бы, да и об
щность жен водилась, и черное полотнище, украшенное зловещими надписями
, действительно, есть частая примета анархических организаций и групп.
Но главное, конечно, не в этих внешних проявлениях, далеко не всем участни
кам движения свойственных. Важно отметить тут другое: с середины прошлог
о века анархизм сделался вожделенной мечтой всего обездоленного челов
ечества прошлого века, в этом все его обаяние, хотя и оказалось оно бесовс
ким. У истоков русского, а потом и всего международного анархизма обозна
чились два столпа Ц родовитые дворяне Бакунин и Кропоткин. Про обоих на
писано много, восторженного и ругательного, итог жизни их хорошо известе
н. Оба Ц талантливые, яркие, необычайно одаренные, но они были словно полю
сами, олицетворяя противоречивую природу анархизма.
Первый Ц истинный революционер, классический в том смысле, что «все доз
волено» (для блага народа, разумеется, хотя мнение этого самого народа он
не запрашивал, а решал за него). Отсюда и вседозволенность средств: смерть
сотни невинных ради какого-нибудь одного врага, подлоги, двурушничество
, поклепы и наветы Ц цель есть самая наивысшая, то есть установление рая н
а земле, причем немедленно, сегодня.
С другой стороны, Кропоткин, русский князь по рождению, был истинно русск
им мечтателем-идеалистом, этаким политическим Ленским из «Евгения Онег
ина». Пролитие крови вызывало в нем ужас, никогда он к тому не призывал и в
гнусных заговорах бакунинского типа отродясь не участвовал.
Он словно воплощал собой вековечную мечту обездоленных и униженных о вс
еобщем братстве, о том, чтобы не мытарили людей богатые и сильные, чтобы во
обще насилие исчезло.
Испанские анархисты XX столетия, поклонники обоих русских учителей, ввел
и меж собой знаменательное приветствие: «Салют и бомба». Да, так оно и звуч
ит по-испански, как и по-русски, а сочетание-то смысла слов прямо-таки ужа
сно: «салют» есть древнелатинское выражение, означающее пожелание чело
веку здоровья, ну а «бомба» Ц это на всех европейских языках однозначно.
Хорош лозунг Ц сочетание здоровья и символа массовой смерти! Горячие ис
панцы словно бы довели до конца противоречивые идеи своих русских праро
дителей. И кажется, нет более краткого и выразительного определения сути
анархизма, чем то, испанское.
Обездоленные и озлобленные социальные низы мечтали о земном рае, а молод
ые Ц они всегда торопятся, хотят получить все сразу. Анархизм подкупал и
х своей прямотой и простотой планов. В 1917 году Московская федерация анарх
истских групп выпустила брошюру своего единомышленника В.Гордина «Как
мужик попал в страну «Анархия». Сюжет простоват до убогости, но важен тут
финал: жил да был бедный пахарь, все его унижали, ни в селе, ни в городе не мо
г добыть он счастья трудом, побежал куда глаза глядят, пришел к реке, переш
ел ее, а там страна Анархия Ц нет начальства и властей, всех кормят беспла
тно, а всякий трудится по своим способностям, но и без всякой оплаты…
Конечно, нам, выросшим в царстве развитого социализма, хорошо известно, ч
то значит трудиться бесплатно, получая бесплатную же кормежку, говорить
о том не станем. Но то Ц сейчас. А в начале века для тысяч таких бесправных
париев, как Нестор Махно, сомнительная эта мечта выглядела желанной и ос
уществимой.
И еще, что немаловажно для понимания описываемой революционной эпохи. У
нас даже в серьезных книгах нередко пишут об анархистах как о «партии». Э
то грубая ошибка. Они всегда отрицали политическую партийную организац
ию с ее жестокой подчиненностью, как и государство. Вот почему российски
е анархисты времен гражданской войны делились на множество самых разно
образных групп, начиная от бомбистов и кончая вегетарианскими проповед
никами мирного труда. К сожалению, первых было куда больше и запомнились
они в отечественной истории гораздо крепче.
Нестор Махно без остатка погрузился в бушующую стихию революции. Изучен
ие истории, хотя бы тогдашних газет или резолюций бесчисленных митингов
, говорит о громаднейшем напряжении тогдашней жизни, она словно бы выпле
снулась на улицы. Порой возникает наивная мысль: а как же тогда воспитыва
ли детей, учились, работали на полях и в цехах? Как-то все же воспитывали и т
рудились, ибо не всех охватила революционная горячка, но сейчас-то видно,
что исполняли важнейшие эти дела очень плохо.
Постепенно, с лета 1917-го, Махно становится приметной личностью на Екатери
нославщине. Имея прочную опору в родном Гуляйполе, он уже выступает и дей
ствует в таких крупных городах, как Александровск (Запорожье) и Екатерин
ослав (Днепропетровск).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20