Она приподняла голову с подушки и внимательно наблюдала за ним. Ее лицо было мягким и розовым после сна, но под глазами темнели круги.
— Нет, — сказал он, — не больно.
— Выглядит довольно болезненно. — Она широко раскрыла глаза, увидев след эрекции, проступившей через ткань его трусов. — Я не уверена, что тебе следует делать такие упражнения в твоем, э-э, состоянии. — Она сильно покраснела. — Я имею в виду, ты можешь сделать себе больно.
— Пока еще не было несчастных случаев. — Оливер снова сделал растяжку, надеясь упражнениями подавить бурлящие в нем гормоны.
— А сколько сейчас времени?
— Шесть часов.
— Я думала, что меньше, — пробормотала она.
— Тебе необязательно вставать вместе со мной. Когда я закончу зарядку, то пойду на некоторое время в оранжерею.
— Все нормально. Я обычно встаю в шесть. — Энни отодвинула простыни и спустила голые ноги с кровати.
Оливер увидел, что на ней все еще была его рубашка. Вставая, она плотно завернулась в нее, несколько смущенная.
— Пожалуй, я приму душ, — наконец произнесла она. — Я воспользуюсь ванной комнатой в своей спальне.
— Хорошо, — мягко ответил он, поборов новую волну желания. Ведь все-таки она была его жена. — Я присоединюсь к тебе за завтраком приблизительно через час.
Несмотря на намерение контролировать свою страсть, Оливер засмотрелся на изгиб ее бедер, вспомнив их мягкость изнутри. Он заставил себя быстро начать новое упражнение, когда Энни выходила из комнаты. И тщательно поддерживал сложную позу до тех пор, пока все мышцы в его теле не задрожали от напряжения.
Потом он медленно выпрямился и наконец позволил себе подойти к кровати: в воздухе еще витал запах секса. Оливер постоял так с минуту, вспоминая жар, страсть и чувство удовлетворения.
Затем он повернулся и заставил себя пройти в ванную комнату, где быстро пустил душ.
Через полчаса, в джинсах и свежей рубашке, он направился по лестнице на крышу. Чувство радостного возбуждения все еще переполняло его. Он проверил систему рукояток и рычагов на панели контроля за состоянием окружающей среды и открыл дверь в оранжерею.
Его персональные тропики ждали его. Оливер взял лейку с совком и принялся за работу.
Когда он исследовал поднос с малюсенькими ростками новых гибридов, дверь в оранжерею отворилась. Вошла Энни, держа в руках две дымящиеся чашки.
— Я подумала, ты не откажешься от чая. — Она протянула ему одну чашку.
Оливер улыбнулся, польщенный этим поступком жены.
— Спасибо. — Он направился к Энни по проходу между папоротниками в взял чай у нее из рук. Рассматривая Энни поверх краев чашки, Оливер испытывал удовольствие от вида ее свежевымытого лица и блестевших волос.
Энни также внимательно наблюдала за ним.
— Оливер, ты чем-то расстроен?
Он удивленно раскрыл глаза.
— Расстроен?
— Ну, огорчен или сердит? Или обижен?
— Конечно нет. Почему ты спрашиваешь?
— Сегодня утром ты немного необычно вел себя.
— Менее обычно, чем всегда, ты хочешь сказать? — вежливо спросил он.
Энни сразу же залилась румянцем.
— Я не хотела сказать, что ты вел себя как-то странно или что-то в этом роде.
— Ну, тогда я спокоен. Она нахмурилась.
— Это не смешно. Признаю, что я первый раз замужем, но, насколько я знаю, большинство молодых мужей не выскакивают из постели в таком состоянии и не бросаются заниматься йогой.
— В каком состоянии?
Ее румянец усилился.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Ты был явно, э-э-э, несколько возбужден. Но казалось, что секс тебя не интересует. А затем ты поднимаешься сюда и принимаешься за свои папоротники. Я просто подумала, не обижен ли ты на что-нибудь.
Оливер улыбнулся и сделал глоток чаю. «По утрам она выглядит невероятно сексуально», — подумал он.
— Почему я должен быть обижен?
Энни внимательно смотрела на него.
— Потому что мы поспорили вчера вечеров и я сказала тебе о некоторых переменах, которые должны произойти. О том, что я не потерплю, чтобы за мной шпионили, что тебе нужен человек, который даст тебе отпор. Вот на все это ты мог обидеться.
Оливер с трудом преодолел желание рассмеяться. Внутренний голос подсказал ему, что Энни сейчас не понравится такая реакция. Вместо этого он поставил чашку, не произнося ни слова, взял чашку у нее из рук и поставил рядом со своей. Затем обнял Энни и настойчиво поцеловал. Оливер не поднял головы, пока она не прижалась к нему, приоткрыв губы навстречу его губам.
— Тебе доставит облегчение, если я скажу, что совершенно забыл о нашем вечернем разговоре? — наконец спросил он.
Она отстранилась с неуверенным видом.
— Не особенно. Я просто не хотела, чтобы ты обижался, вот и все.
Серьезное выражение ее лица очаровало его. Оливер спросил себя, все ли мужья так снисходительны по утрам.
— Не беспокойся, Энни. Я совершенно не обижен.
— Я рада это слышать. — Она внимательно вглядывалась в его лицо. — Но ты ведь не хочешь сказать, что на самом деле забыл нее, о чем мы говорили, правда?
— Нет. Я просто хочу сказать, что наш разговор так сильно на меня не подействовал. Не волнуйся, я не забыл ни единого слова, которое ты мне когда-либо говорила. — Оливер пощекотал губами кончик ее носа. — Кстати, кто такой Мелвин Финч?
— Мелвин? — Она была озадачена. — А-а, Мелвин.
— Болт сказал, что ты получила от него свадебный подарок.
Энни поморщила нос.
— Откуда Болт знает про подарок Мелвина?
— Очевидно, вчера вечером ты оставила его на столике в прихожей. К пакету была прикреплена карточка.
— Правильно. Я собиралась тебе об этом рассказать, но как-то упустила, — с легкостью произнесла Энни. — Мелвин мой старый друг. Года два назад он уехал из Сиэтла и был принят в симфонический оркестр Среднего Запада. Он превосходный виолончелист.
— Откуда он узнал о нашей свадьбе?
— Должно быть, кто-нибудь упомянул, разговаривая с ним по телефону. Это, в общем, не секрет. У нас с Мелвином много общих друзей в Сиэтле.
— Насколько ты и Финн были близки?
— Я тебе сказала, мы были друзьями. Когда я его знала в Сиэтле, он был бухгалтером. В свободное время он играл на виолончели. При первой же встрече я поняла, что он ненавидит бухгалтерию. Чего ему действительно хотелось, так это сделать карьеру виолончелиста.
— Тогда почему он ее не сделал?
— Его отец не одобрял, — печально объясняла Энни. — Мистер Финч настаивал, чтобы Мелвин оставался, как он это называл, на настоящей работе вместо того, чтобы испытывать удачу в музыкальном мире. А я сказала Мелвину, что ему следует попробовать себя в музыке. Если не получится, он всегда сможет вернуться к бухгалтерскому делу.
Оливер хмурился по мере того, как вырисовывалась картина их отношений.
— То есть ты убедила его проигнорировать мнение отца и последовать за своей звездой?
— Не совсем так. Проблема была в том, что Мелвин и его отец не слишком успешно могли общаться друг с другом. Каждый раз, когда мистер Финч устанавливал очередное табу, Мелвин реагировал, как ребенок. Я убедила его чувствовать себя взрослым при общении с отцом. Это сработало. В конечном итоге мистер Финч согласился с решением Мелвина и пожелал ему удачи.
— То есть ты помогла Мелвину взять себя в руки, и первое, что он сделал, это уехал на Средний Запад, так?
— Первое предложение, которое он получил, было от симфонического оркестра Среднего Запада, — осторожно пояснила Энни.
— Почему он не взял тебя с собой?
Она пожала плечами.
— Как ты выразился, он последовал за своей звездой.
— Ты скучаешь по нему? — спросил Оливер резче, чем намеревался.
— Да не особенно. — Энни задумчиво улыбнулась. — Хотя, возможно, Мелвин мне всегда будет нравиться. Он очень хороший. А его игра на виолончели абсолютно блестяща. Разве это не мило с его стороны — послать нам этот компакт-диск с музыкальной записью?
— Очень внимательно с его стороны. — Оливер пытался сдержать ревность, начавшую точить его изнутри. Хотя явно не было причины беспокоиться по поврду Мелвина Финча. Не похоже, чтобы Энни собиралась зачахнуть в тоске по своему виолончелисту.
— Эта оранжерея просто великолепна, — бодро перевела разговор Энни. Она с интересом оглядывалась вокруг. — Когда ты в тот раз привел меня сюда, я не имела возможности рассмотреть ее как следует. Почему бы тебе сегодня утром не провести для меня полную экскурсию?
Мысли Оливера немедленно сменили направление.
— Тебе это правда так интересно?
— Это потрясающе. — Энни подошла к подносу, накрытому стеклом. — Папоротники ведь отличаются от цветущих растений?
— Сильно отличаются. — Оливер приблизился к женщине. — Цветущие растения растут из семян. А у папоротников гораздо более сложный жизненный цикл.
— Как ты их разводишь?
«Ей действительно интересно», — понял Оливер. Он чувствовал себя до смешного довольным.
— Когда они созревают, я собираю споры из-под листьев. Я их высеиваю, стряхивая с листа бумаги в растительную среду в стеклянных банках.
Энни внимательнее всмотрелась в банки.
— Ты просто поливаешь там споры?
— Нет. Это немного сложнее. Прежде всего процесс должен протекать в относительно стерильных условиях. Я не пускаю никого в оранжерею, когда высаживаю споры. — «Да и нет таких, кто проявлял бы особый интерес», — подумал он.
— Как они выглядят?
— Споры? Они совсем маленькие. Я тебе покажу. — Оливер вытащил небольшой бумажный пакет с чем-то похожим на очень мелкую ржаво-коричневую пыль, и высыпал часть содержимого на лист бумаги. — Это Woodwardia fimbriata, более известная как гигантский цепной папоротник.
— Что происходит после того, как ты высаживаешь их в стеклянные банки? — спросила Энни,
— Когда споры прорастают, они преобразуются в так называемые проталлии.
— Папоротники-дети?
— Не совсем. — Оливер поднял одну из стеклянных банок и показал ей крошечные зеленые организмы внутри. — Это проталлии, и их нужно держать влажными, чтобы сперма удобряла клетки яичников. В результате этого процесса рождаются молодые папоротники.
Он подошел к следующей скамейке, чтобы показать ей поднос с выращиваемыми гибридами. Энни засыпала его вопросами.
Еще целый час ни один из них не вспоминал о завтраке.
В одиннадцать часов утра Оливер снял свои очки для чтения и положил их на стол Дэниэла рядом с докладом, который изучал. Протянув руку, он включил внутреннее переговорное устройство.
— Миссис Джеймсон, пожалуйста, попросите Бэрри Корка пройти сюда.
— Да, сэр.
Оливер встал и подошел к окну, лениво почесывая шею. Похоже, ему придется нанести личный визит одному из главных поставщиков Дэниэла, то есть поехать в другой город. Оливер не хотел этого, поскольку тогда он не сможет ночью быть с Энни. Не очень приятная мысль.
Он посмотрел на вид из окна. Штаб-квартира «Линкрофт анлимитед» занимала несколько двухэтажных промышленных зданий в южной части Сиэтла. Компания выросла так быстро, что Дэниэлу было невероятно трудно найти подходящую площадь.
Из окна Оливеру был виден купол городской церкви. За ней раскинулась площадь Первооткрывателей Запада, где, несомненно, Энни была занята своей работой. Его мягкая, милая, утонченно страстная Энни. Оливер улыбнулся про себя.
Стук в дверь прервал его мысли. Оливер повернул голову.
— Войдите.
В комнату вошел Бэрри Корк с осторожным, слегка встревоженным выражением лица. Оливер привык к такому выражению на лицах большинства людей, работающих на него.
— Вы посылали за мной, мистер Рейн? — Бэрри принял уважительную позу.
Оливер снова перевел взгляд на окно.
— Что за проблема с Фитли и Моссом?
Бэрри откашлялся.
— Как я объяснил в своем отчете, теперь, когда Дэниэла здесь нет, они не желают больше сохранять за «Линкрофт» приоритет как за клиентом. Я пытался говорить с ними, собственно, я именно там и находился, когда проходило ваше с Энни бракосочетание. Но на Фитли и Мосса оказывают сильнейшее давление другие их клиенты.
— И они считают, что «Линкрофт» может не удержаться на плаву, поэтому нет смысла сохранять за нами первое место, так?
— Ну да. Я думаю, что так. — Бэрри заколебался. — Не обижайтесь, мистер Рейн, но Фитли и Мосс находятся в Калифорнии.
— И что?
— Поэтому они, э-э, не так хорошо знакомы с вашей репутацией, как северо-западные поставщики.
Оливер кивнул.
— Другими словами, у них нет никаких оснований думать, что «Линкрофт» справится в отсутствии Дэниэла.
— Боюсь, что так, если выражаться кратко.
— Нам нужны их поставки, и на надежном уровне. Похоже, что мне придется поехать туда и поговорить с ними самому, — Оливер повернулся, намеренно стирая все эмоции с лица. — Предоставьте мне все, что можете, относительно Уильяма Фитли и Харви Мосса.
Бэрри смущенно нахмурился.
— Вы имеете в виду информацию об их компании?
— Нет, Корк, — ответил Оливер с терпением, которого на самом деле не испытывал, — информацию, касающуюся двух людей, которые владеют этой компанией.
— Вы имеете в виду сведения личного характера?
— Именно. Я хочу знать, какую школу они посещали, на кого работали в прошлом, употребляют ли они алкоголь, играют ли в азартные игры. Словом, обычные вещи.
— Понимаю. — Бэрри поправил галстук и снова откашлялся. — Дело в том, что, мне кажется, у нас не особенно много информации о владельцах компании. Я встречался с обоими. Похоже, оба в порядке.
Оливер холодно взглянул на него.
— Разве у Дэниэла не было файлов о людях, с которыми он имел дело?
— Это не личные файлы. — Казалось, Бэрри был в ужасе. — Зачем они ему нужны? Естественно, у нас достаточное количество информации о состоянии финансов, но нет сведений личного характера. Мне кажется, Фитли женат, если это может вам помочь.
— Не особенно. — Оливер был раздражен. Дэниэл работал на него достаточно долго, чтобы понимать цену собранных данных о личной жизни людей, с которыми он вел дела.
— Не знаю, что еще могу вам предложить. — Бэрри глубже надвинул очки на нос. — Полагаю, что могу попытаться сделать несколько телефонных звонков.
— Не нужно. Я сам все сделаю. — Оливер вернулся за стол. — Свяжитесь с Фитли и Моссом. Скажите им, что на этой неделе я вылетаю для встречи с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40