.. Вы, конечно, моего состояния не поймете... Я не привык, чтобы меня били, не привык проигрывать, к унижениям не привык... И чужую силу над собой терпеть не намеревался...
Когда я кортик выхватывал, хотел напугать его, остановить, одним словом, верх взять, как обычно. А он прет, как танк... Раз - и готово! И ничего не изменишь: обратного хода нет...
Я дописывал протокол.
Золотов попросил сигарету, затянулся, без обычного форса выпустил дым.
- Не повезло...
- Кому? - не понял я.
- Мне... - Он стряхнул пепел на пол. - Кому же еще? Люди живут в свое удовольствие - и ничего.
- Что за люди?
- Да мало ли... Вот Гришка-мясник, оклад восемьдесят, а ездит на двадцатьчетверке. Ему надо было двадцать пять лет копить зарплату: голодать, голым ходить, а у него рожа - в окно не просунешь! И красная, потому что коньяк каждый день жрет! Одет как король, руки в перстнях, каждую неделю рядом новая телка... Красота! Потому что умеет жить!
- Неужели машина, красная от коньяка физиономия и золото на пальцах показатель настоящей счастливой жизни? Ее главная цель?
Губы Золотова скривились в презрительной усмешке.
- Знаю, знаю! Главное - чистая душа и спокойная совесть! А счастливая жизнь - честная работа с самоотдачей до седьмого пота, потом полезные развлечения: лекторий, шахматный павильон, библиотека... Да?
Он сплюнул прямо под ноги.
- Преснятина и серость! Когда я слышу подобные прекраснодушные рассуждения, меня начинает тошнить!
- Вам не жалко Федора? - неожиданно спросил я.
Золотов смешался.
- Чего об этом толковать... Назад-то не вернешь. Живых надо жалеть.
Он тяжело вздохнул и пальцами потушил окурок.
- Мне себя жалко: влип как дурак! Потому что с дебилами связался. И не повезло с этим убийством... Я ж не такой... Ну покрутиться, деньги сделать... Зачем убивать? И в мыслях никогда... Не повезло! Тот же Гришка - ворует, аж хребет трещит, и живет припеваючи!
- До поры.
- Бросьте! Все на свете до поры. А ему на это наплевать, о будущем не думает, катается как сыр в масле и в ус не дует!
- Интересно познакомиться с таким счастливцем.
- Тут я вам не помощник. Знакомьтесь, если достанете. Но вряд ли, руки коротки.
Я начал злиться.
- Достанем, Золотов, обязательно достанем! Неужели вы не чувствуете, что происходит вокруг вас? Наступает время ответственности, и мы повытаскиваем за шиворот всякую нечисть из щелей и темных углов, как бы она ни хоронилась! И Гришку вашего извлечем на свет божий, а когда такая публика оказывается на виду у всех, то быстро скисает, теряет радость от коньячной жизни и завидует тем, у кого чистая душа и спокойная совесть, хотя вы говорили об этом с издевкой!
- Вы-то чему радуетесь? - бесцветным тоном спросил Золотов. - Ну посадите одного, другого... Зарплату небось не добавят, только хлопот больше...
- Этого вам не понять.
- Ну почему же... Чувство долга, удовлетворение результатами труда... Читал. Неужели правда бывает такое? И не хочется бросить все к чертям, развеяться, отдохнуть?
Бывало, мне хотелось забыть про сроки следствия и содержания под стражей, выпустить из памяти показания многочисленных обвиняемых, подозреваемых, свидетелей, не раздумывать над квалификацией и судебной перспективой дел, не прорабатывать сотни вариантов направлений расследования, уехать куда-нибудь в глушь, сесть у тихого, зеркального пруда под легкими перистыми облаками и бездумно смотреть на тихую поверхность воды, чтобы из глаз и ушей вытекали обратно миллионы битов самой различной информации: мешанина фактов, событий, фамилий, кличек, номеров телефонов... Такое случалось, когда я сильно уставал, но неизбежно проходило, и снова тянуло назад, в самый водоворот событий.
Не говорить же об этом Золотову, который сделан из другого теста и совсем по-другому понимает работу, развлечения, по-другому оценивает жизнь. Теперь для него настало время переоценки ценностей. Я нажал кнопку вызова конвоира.
Вернувшись к себе, я заперся, отключил телефон и около часа просидел неподвижно, расслабленно глядя в окно. Итак, дело раскручено. Факты и доказательства подтвердили интуитивные сомнения, расставлены точки над "и". Задуманная Золотовым инсценировка не удалась.
- Это все Машка, стерва! - прокомментировал он свое поражение. Сказала бы сразу, как учил: приставал, надругаться хотел, пришлось обороняться! И никаких сомнений, никаких зацепок! Получила бы года два условно, сейчас небось за ложные показания больше получит! Так нет, неловко ей было на мертвого напраслину возводить! Ну и дура! - Последнюю фразу он вымолвил с особенным чувством. Золотов оставался самим собой...
Внизу находился детский сад, галдели дети, ударялись о забор брошенные камни, недовольно кричала воспитательница. Эти звуки действовали успокаивающе, и я попытался воспользоваться ими, чтобы изменить окраску своего настроения.
В психологическом поединке с Золотовым победил я, хотя он был серьезным противником. Но удовлетворение не приходило. Я чувствовал себя усталым, измотанным и опустошенным. Скверно на сердце. Так бывает всегда, когда сталкиваешься с изнанкой жизни, и не просто сталкиваешься, а глубоко проникаешь в тщательно скрываемые от окружающих тайны, заглядываешь в дальние закоулки темных чужих душ, обнаруживаешь под внешней благопристойностью гнусные и стыдные побуждения.
В деле Золотова все это было.
Настроение не менялось. Когда распутываешь клубок хитроумных загадок, отыскиваешь замаскированные следы, расставляешь тактические ловушки, скрещиваешь интеллекты с противником, тогда каждая клеточка тела охвачена азартом: раскрыть, установить, изобличить, доказать...
Но вот цель достигнута и азарт сменяется мыслью: а было ли неизбежным то, что случилось? И прокручиваешь назад, в прошлое, длинную цепочку действий, поступков, вызванных ими следствий в поисках звена, обусловившего печальный финал. Как правило, эти дефектные звенья похожи друг на друга как две капли воды. Сбой в межличностных отношениях, неадекватная ситуации реакция, непонимание одного человека другим пустяки, не замечаемые в повседневной суете, ведь не знаешь, какими последствиями обернутся они через несколько лет...
Я опять, уже в который раз, подумал, что следователю плоды его труда не могут приносить радость.
Дело Золотова прошло в суде, на оперативном совещании я удостоился похвалы прокурора, из речи которого следовало, что я добился успеха в расследовании сложного, замаскированного преступления. Я побывал в отпуске, отдохнул и вскоре забыл об этом, потому что появились другие дела, другие подозреваемые, обвиняемые и свидетели, новые переплетения человеческих судеб, загадки, тайны, которые мне предстояло решать.
И только фотография кортика капитана 1-го ранга Золотова, которую кто-то из практикантов засунул под стекло на столе, возвращала время от времени к этой оставшейся в прошлом истории.

1 2 3 4 5 6 7 8 9