Говорят, что те, кто занимается этим промыслом, умудряются сколотить себе состояние, иногда в пять раз превышающее их первоначальный взнос!
— Неужели правда? — Лоринда вспомнила, что жители деревни были замешаны в контрабанде либо часто связаны с ней. Она понимала, что вознаграждение с лихвой окупало риск, но такая прибыль все же представлялась невероятной.
— Во всяком случае, контрабанда хоть немного помогла бы скрасить существование в этой дыре, — заметил граф.
Он говорил с несвойственным ему пылом, и так как у Лоринды не было ни малейшего желания ему противоречить, она спросила:
— Должно быть, местные жители сильно удивились, увидев тебя в деревне. Многое ли там изменилось со времени нашего последнего посещения?
— Ничего, что бросалось бы в глаза, если не считать, что немало людей успели уйти на тот свет, а остальные выглядят так, будто вот-вот готовы за ними последовать.
Лоринда рассмеялась:
— Держи выше голову, папа. Конечно, тут не Карлтон-Хаус и не клуб Уайта, но это наш дом, и, раз уж нам суждено жить здесь, давай усматривать во всем только хорошее.
— Лично я не вижу тут ничего хорошего, — проворчал граф.
— Кажется, в прошлом у нас было несколько знакомых среди соседей, — пыталась вдохнуть в него оптимизм Лоринда, — хотя я помню их не слишком отчетливо.
— Может, это и так, но я пока с ними не встречался.
— Вряд ли они знают, что ты здесь. Постарайся вспомнить их имена.
Отец пожал плечами, словно эта тема его нисколько не занимала, и неохотно сообщил ей:
— Кое-какая новость у меня все же есть.
— А именно?
— Какой-то глупец — иначе его назвать нельзя — решил восстановить Пенрин-Касл!
— Просто не верится! — воскликнула Лоринда. — И кто же он? Один из Пенринов?
— Нет. Насколько я помню, его имя Хейл — Дурстан Хейл, и он совсем недавно приехал из Индии.
— Должно быть, он очень богат, если может позволить себе такие расходы, — предположила Лоринда. — Насколько я помню, Пенрин-Касл был в более запущенном состоянии, чем наш дом.
— В деревне говорят, что у него денег куры не клюют. Хотелось бы знать, не играет ли он в карты…
— Папа… ради Бога! — перебила его Лоринда. — Ты же знаешь, что тебе не следует играть, пока ты не освободишься от долга.
— И как, по-твоему, я сумею это сделать? — распетушился граф. — Азартные игры — единственный способ добыть средства к существованию, который мне известен.
— Ты не можешь играть, если тебе нечего поставить на кон, — увещевала его Лоринда, словно несмышленого ребенка.
— Если этот малый из Индии любит карты, я покажу ему, что значит настоящий азарт. Кто знает, возможно, мне удастся вытянуть из него немного денег.
Лоринда затаила дыхание. «Спорить с ним бесполезно», — подумала она. Ей никогда не удастся убедить отца, что с его стороны недостойно и даже постыдно снова рваться к игорному столу, не вернув долг.
— Разумеется, я очень хочу взглянуть на Пенрин-Касл, — сказала она. — Что тебе удалось узнать о мистере Хейле?
— Только то, что он человек весьма щедрый.
— А почему он проявляет такой интерес к старому замку? Большинство тех, кто сколотил состояние на Востоке, предпочитают селиться в Лондоне или его окрестностях.
— Полагаю, он хочет обратить на себя внимание, — произнес граф угрюмо. — Помню, когда я был еще подростком, замок считался лучшим местом увеселений в целом графстве! — Он немного помолчал, вспоминая былое. — Зимой там устраивались балы, летом — празднества в саду, а старый лорд Пенрин принимал гостей с таким размахом, какого сейчас уже нигде не встретишь.
Он явно оживился, и Лоринда обрадовалась такой перемене.
— Должно быть, ты славно повеселился в то время, папа.
— Одно могу сказать тебе наверняка — у нас были чертовски великолепные лошади! — с гордостью ответил отец. — И когда Пенрин еще только унаследовал титул, мы с ним часто устраивали скачки с препятствиями. Вот это была забава! Даже несмотря на то, что несколько наездников сломали себе шеи!
Он раздраженно вздохнул.
— Не думаю, чтобы этот малый знал, с какого конца подойти к лошади, будь он неладен! Конечно, он больше привык ездить верхом на слоне!
В голосе графа звучало презрение, и Лоринда догадывалась о причине раздражения: его сильно задевало то обстоятельство, что у мистера Хейла достаточно денег, в то время как они обеднели.
Иногда отец мог вести себя совсем по-ребячески, и она надеялась ради его же блага, что он не затеет вражду с новым соседом, еще не успев как следует с ним познакомиться.
Графство не очень изменилось со времен ее детства; соседей у них было немного, и жили они довольно далеко друг от друга. А посему кем бы ни был этот вновь прибывший, Лоринде представлялось самым разумным по возможности извлечь из его присутствия пользу.
«Вероятно, мистер Хейл ровесник папы, — размышляла она, — но, может быть, он не так сильно пьет. Мы не в состоянии оплачивать баснословные счета за вино!»
По окончании обеда она вернулась вместе с отцом в гостиную, напряженно обдумывая, как обставить поприличнее хотя бы одну эту комнату.
Какой смысл открывать большинство помещений, если, кроме двух стариков, здесь просто некому будет убираться. Придется ограничиться малым: начистить до блеска те предметы мебели, которые сохранились лучше других, отобрать наиболее удобные кресла и диваны и все это перетащить в гостиную. Всю же остальную часть дома оставить заколоченной.
Словно догадавшись, о чем она подумала, отец выкрикнул в ярости:
— Я не в силах это выдержать, Лоринда! Я не могу торчать здесь, словно в заключении, зная, что мне не с кем поговорить по душам и не с кем выпить, кроме пары-другой деревенских олухов!
В его голосе Лоринде послышалось столько нескрываемой боли, что впервые в ней зашевелилась жалость к нему.
— Тут уже ничего нельзя поделать, — ответила она. — Нам придется жить здесь, если только не удастся продать дом и поместье. Я поручила это дело агентам фирмы, прежде чем покинуть Лондон, но стоит ли говорить о том, что они не очень меня обнадежили.
Отец ничего не ответил, и Лоринда продолжала:
— Как только у меня выдастся время, я отправлюсь в Фалмут и выясню, есть ли там агент по продаже недвижимости. Вероятно, мы сможем поместить объявление в местной газете.
Лоринда ожидала, что отец яростно воспротивится уже самой идее и дело закончится очередной вспышкой гнева, как это уже случилось в Лондоне. Но он только обреченно сказал:
— Поступай как тебе угодно! Я знаю лишь то, что, если мне придется задержаться здесь надолго, я в конце концов действительно пущу себе пулю в висок!
Он бросился в кресло, перевернув при этом столик, и карты, разложенные им в пасьянсе, разлетелись по разным углам комнаты.
И тут его как прорвало: граф принялся исторгать неистовые ругательства, оказавшиеся слишком грубыми для женских ушей.
Лоринда не стала его слушать и вышла через открытое окно в сад. В том месте, где солнце клонилось к закату, небосвод окрасился в золотисто-багровые тона. Услышав тонкий писк летучей мыши, Лоринда подняла глаза и увидела ее резко очерченные крылья на фоне неба. Лоринда шла прочь от дома до тех пор, пока до нее не перестали доноситься крики отца, тогда она остановилась и тяжело вздохнула.
— Я никогда не сдамся, — вымолвила она, едва сдерживая слезы, но ее голос затерялся в густых ветвях деревьев.
Глава 3
В лесу было темно, лишь слабый свет усыпанного звездами неба проникал сквозь ветви деревьев.
Однако Лоринде казалось, что она могла бы даже с завязанными глазами найти извилистую узкую тропинку, которая вела от усадьбы Прайори через густой лес в сторону моря.
Оступившись, она услышала звон монет в кармане камзола и подумала при этом, что, может быть, отец действительно сказал правду и сумма возрастет стократ, прежде чем деньги снова перейдут из рук в руки. Она сознавала, что решилась на отчаянное предприятие, но была вынуждена на это пойти, поскольку у них не осталось никаких средств к существованию. Суммы, привезенной ею из Лондона, вряд ли хватило бы надолго, и очень скоро они будут полностью зависеть от того, что им удастся вырастить в саду или подстрелить в своих владениях. И, само собой разумеется, им неоткуда было взять деньги на спиртные напитки, без которых отец не мог обойтись, а она нисколько не сомневалась, что у него уже набежал убийственный счет в трактире «Герб Пенрина».
Покидая Лондон, Лоринда рассчитывала на доходы от арендной платы. Она предполагала, что за арендаторами, жившими в усадьбе, еще оставались долги, которые удастся с них взыскать, хотя надежды на это было совсем немного.
Конечно, арендная плата уже давно не вносилась, но, когда Лоринда нанесла визит арендаторам, у нее не хватило духу потребовать от них возмещения долгов. Более того, они представили ей длинный перечень неотложных ремонтных работ, ответственность за которые лежала на землевладельце. О какой плате могла идти речь, если крыши домов и амбаров находились в самом неприглядном виде!
Значит, на доходы с этой стороны рассчитывать не приходится. На что же им тогда жить?
Лоринда всегда была склонна к смелым, даже из ряда вон выходящим поступкам, и ее намерение встретиться с контрабандистами, похоже, отвечало этим ее устремлениям.
Она тщательно прятала деньги от отца, но теперь извлекла из своего таявшего на глазах запаса двадцать золотых гиней; осторожно навела справки, где именно высаживаются контрабандисты после возвращения к берегам Франции из долгого плавания. Название бухты Киверн сразу же перенесло ее во времена детства: здесь, на берегу узкого залива, скрытого от глаз окружавшими его со всех сторон скалами, она часто гуляла с матерью или няней, здесь устраивали семейные пикники.
Лоринда все еще продолжала свой путь, когда небо заметно посветлело, а звезды начали гаснуть. Вот-вот наступит рассвет. Интуиция подсказывала ей, что контрабандисты приблизятся к бухте под покровом темноты, чтобы избежать встречи с офицерами береговой охраны, и пристанут к берегу с первыми лучами солнца.
Она шла вперед, невольно задаваясь вопросом, не узнает ли ее кто-нибудь из этих людей. Впрочем, девушка была уверена, что стоит лишь сообщить контрабандистам, кто она такая, и они охотно возьмут у нее деньги, чтобы купить на них бренди, табак, кружева и шелковые ткани, за которые на английских рынках давали баснословные цены.
Контрабанда была в крови у жителей Корнуолла, и они занимались ею не только с целью наживы, но и ради удовлетворения естественной потребности в риске, а также разнообразия, которое она вносила в их существование.
Мелкая лесная живность тревожно засуетилась среди подлеска, птицы, хлопая крыльями, срывались с насеста. Вскоре девушка услышала плеск волн. Они разбивались о скалы, но не могли заглушить пение пробудившихся птиц. Она продвигалась вперед уверенно и без особого труда, что оказалось бы невозможным, будь на ней юбка.
Лоринда всегда предпочитала мужскую одежду, и в сундуках, хранившихся на чердаке Прайори, она обнаружила множество костюмов, которые носил отец, еще будучи подростком. От камзолов с широкими полами пользы было мало, но панталоны идеально ей подходили и оказались как нельзя кстати для подобной авантюры. Поверх тонкой батистовой рубашки она надела найденную там же куртку; старая и порядком поношенная, она сидела на девушке как влитая. Лоринда решила пока не открывать контрабандистам правду, а появиться перед ними одетой как подросток. Она подобрала густые рыжевато-золотистые волосы под черную бархатную треуголку, наподобие тех, что носили слуги, сопровождавшие парадный выезд ее деда.
Прежде чем покинуть комнату, она взглянула на себя в зеркало: да, она похожа на юношу, но если получше приглядеться, то нежная кожа на лице могла ее выдать.
Теперь шум морских волн стал более отчетливым, деревья понемногу расступались, и стали заметны очертания остроконечных утесов.
К бухте вела тропинка вниз по склону, но девушка старалась держаться в тени деревьев, полагая, что, когда контрабандисты прибудут на место, появление на берегу незнакомца наверняка их насторожит. Кроме того, ее могли по ошибке принять за шпиона или офицера береговой охраны, и тогда она получит пулю в лоб, прежде чем ей удастся объяснить им цель своего визита.
Узкий пролив между скалами, растянувшимися вдоль берега на значительное расстояние, служил идеальным укрытием для судов контрабандистов, так как со стороны моря обнаружить его было невозможно. В то же время у нижней части склона подлесок был более густым, но отсюда очень хорошо просматривалась бухта, и Лоринда могла легко убедиться, что бухта пуста — контрабандисты еще не успели прибыть сюда.
Она засунула руку в карман, нащупала мешочек с золотыми монетами и, опершись на ствол дерева, стала ждать.
Звезды почти совсем померкли, первые робкие проблески рассвета окутали все вокруг прозрачным сиянием, и пейзаж приобрел фантасмагорическую красоту.
Внезапно у Лоринды от волнения забилось сердце: среди морских волн она различила темную точку, подбиравшуюся все ближе и ближе к устью бухты. Незаметно проникнув в него, точка, постепенно увеличиваясь, направилась в противоположную от моря сторону, туда, где стояла, замерев в ожидании, девушка.
Длинное, узкое судно управлялось двадцатью гребцами. Лоринда могла ясно различить их головы на фоне серого неба, но лица все еще оставались погруженными во мрак. Лоринда поразилась тому, как бесшумно двигаются весла.
Никто из гребцов не проронил ни слова, и, хотя она видела, как они вынули весла из уключин, все было сделано абсолютно беззвучно. Двое мужчин, стоявших на носу, спрыгнули прямо в воду, чтобы оттащить лодку на каменистый пляж. Палуба на корме была до отказа заполнена товарами.
Послышался какой-то шорох. Лоринда посмотрела в сторону леса: оттуда направлялась к бухте процессия из множества крошечных пони, ведомых подростками. Между тем контрабандисты уже высадились с лодки на берег, и девушка решила, что сейчас самое время заговорить с ними.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19