— Да, — ответила Антея.
— Прекрасно! — Гарри вздохнул тоже с явным облегчением.
Затем нянюшка позвала их обедать, и они направились в небольшую столовую.
За ростбифом со свежими овощами, принесенными Джекобсом с огорода. Гарри с подъемом рассказывал о лошадях, стоящих в конюшне.
— Никогда не видел подобных коней! Некоторые друзья маркиза имеют просто великолепные упряжки! Там есть превосходно подобранная четверка вороных, там есть такие гнедые, что я за них без колебаний отдал бы правую руку, а сам лорд приехал на новой упряжке. Его лошади — само совершенство! Сказать иначе — погрешить против истины.
Антея слушала, а Гарри продолжал:
— Я твердо решил приобрести лошадей, на которых мог бы ездить. Не думаю, что маркиз станет возражать: имение велико, да и сам он наверняка захочет покататься, когда приедет сюда в очередной раз.
— То есть он намерен приезжать… часто? — немного волнуясь, спросила Антея. Гарри засмеялся.
— Это я и сам бы хотел знать.
Продолжая нахваливать лошадей маркиза, он доел фруктовый салат и попробовал приготовленный нянюшкой сливочный сыр.
Когда с обедом было покончено, он рывком встал из-за стола.
— Я должен вернуться — промолвил он. — Там еще много дел, к тому же вчера мне доставили письмо от Джонсона: у него на ферме крупные неприятности. Если смогу, поеду лично разбираться, в чем дело, так что не удивляйтесь, если вернусь поздно.
— Нянюшка разогреет тебе ужин, — сказала Антея.
Она проводила брата.
Он быстрым шагом направился к конюшне.
Гарри был слишком занят своими делами, чтобы расспрашивать Антею подробнее, и, совершенно очевидно, не сомневался, что все прошло по задуманному плану.
Антея помогла няне убрать со стола и, чтобы дать старушке возможность отдохнуть, ушла в гостиную полюбоваться на цветы.
Букет в одной вазе уже увядал, и девушка вышла в сад набрать сирени, жасмина и первых бутонов розовых рододендронов.
Когда они распускаются, от этой красоты невозможно отвести глаз.
Она принесла цветы в гостиную и стала перебирать букет на столе у окна..
При этом внутренним слухом ощущала мелодию, которую играла вчера, касаясь пальцами клавиш фортепьяно и превращая свои чувства в звуки.
Она поставила букет на столик рядом со спинетом.
Вдруг дверь гостиной открылась, что несказанно удивило девушку.
Обычно няня отдыхает гораздо дольше.
Она обернулась и, разглядев вошедшего, оцепенела.
Маркиз закрыл за собой дверь и медленно направился к ней, пронизывая взглядом черных глаз.
Когда он к ней приблизился, она была не способна ни двигаться, ни тем более говорить.
Она могла лишь смотреть на него.
Б голове билась одна-единственная мысль: он не должен узнать, кто она на самом деле.
Маркиз, однако, тоже молчал, и Антея с трудом выговорила:
— Ч-что… вы… хотели?
— Поблагодарить вас, Антея Брук, — ведь я обязан вам жизнью.
— К-как вы узнали… что это была… я… и почему вы… здесь?
Весьма непросто было смотреть маркизу в глаза.
Но Антее показалось, будто он подмигнул.
— Должен признаться, я был крайне заинтригован, навестив мистера Мелдозио и узнав, что у него нет дочерей.
— Вы… ездили к мистеру Мелдозио?
— Разумеется. А что я, по-вашему, должен был сделать?
— Я… мне… я и подумать не могла… — мямлила Антея. — Но вы… в порядке… я очень боялась, что вы… меня не послушаете…
— Да, вчерашний вечер закончился более чем таинственно. — заметил маркиз. — Сначала вы исчезли неизвестно куда, так что я было вообразил, будто вы мне приснились и на самом деле не существуете.
Антея пробормотала нечто невнятное, а Иглзклиф продолжал:
— Затем, вновь появившись из ниоткуда — как я теперь понимаю, из потайного хода, — вы заявили, что кто-то из гостей собирается меня убить.
Антея оперлась рукой на спинет, чтобы не упасть.
— Я… не могла не… предупредить вас… ведь если бы вас убили… это было бы на моей совести…
— Поверьте, я очень благодарен вам, — повторил маркиз, — и именно поэтому я здесь.
— Но… вам бы не следовало здесь быть! — вырвалось у Антеи. — И я не могу поверить, что мистер Мелдозио… сказал вам, кто я.
— Он и не сказал. Он врал столь же упорно, сколь неумело, — сухо изрек маркиз.
— Тогда… как…
— Когда я уходил от него, он уверял меня, что не имеет ни малейшего представления, кто мог его заменить. Я собирался поспать за управляющим и спросить у него, где он нашел такую прекрасную пианистку, и как раз ехал мимо церкви.
Антея посмотрела на маркиза широко распахнутыми глазами и мгновенно отвела взгляд.
— Мелодия, доносившаяся из старинного сооружения, была так похожа на слышанную мною вчера, что остальное не представляло никакого труда.
— Ч-что… вы хотите этим сказать?
— Я спросил у первого встречного, кто играет на органе в церкви, и мне ответили: «Мисс Антея Брук». Ваше христианское имя я уже знал. И не пытайтесь меня убедить, что в одной деревне есть две девушки с одним и тем же редким именем.
Антея тягостно вздохнула.
— Вот как… вы меня нашли…
— Вот так я вас и нашел, — подтвердил маркиз. — Мо мне кажется очень странным, что мой управляющий, подробнейшим образом описывая практически все происходящее в имении, ни словом не обмолвился о том, что бывший владелец с сестрой переехали в Дауэр-Хаус.
Антея чуть не вскрикнула от отчаяния.
— Но… — пролепетала она, — вам не обязательно… беспокоиться… Вы поблагодарили меня за то, что… я спасла вам жизнь… но теперь, прошу вас, возвращайтесь к своим гостям… и… забудьте обо мне… забудьте.
Слова путались в ее голове, не желая становиться внятной речью.
Когда она подняла на маркиза умоляющий взгляд, то обнаружила, что он приблизился к ней.
Он посмотрел в ее глаза, и она не нашла в себе сил отвести взгляд.
— Неужели вы думаете, что это возможно? — произнес Иглзклиф. — Антея, мне кажется, нам о многом нужно поговорить. Может, присядем?
Антея испуганно огляделась, словно забыла, где находится, и в замешательстве промолвила:
— Извините… это так неучтиво с моей стороны… Мне самой следовало предложить вам присесть… раньше… Мо я не думаю, что вам… стоит задерживаться…
— Я как раз собираюсь задержаться, — возразил маркиз, — так что по этому поводу не беспокойтесь.
Антея покорно отошла от окна, добрела до камина и присела на краешек софы.
Маркиз непринужденно устроился на ступе с высокой спинкой, положив ногу на ногу.
Его ботфорты сияли в солнечных лучах.
— Что ж, начнем с самого начала, — предложил он. — Вы Антея Брук. И, если я не ошибаюсь, мой управляющий, которого мне представили как Дальтона, на самом деле ваш брат, лорд Колнбрук.
— Как вы… могли такое подумать? — Антею охватила паника. — Прошу вас… не надо делать выводов… и выпытывать вещи… которые вас не касаются…
— Очень даже касаются, — шел напролом маркиз. — А если вы собираетесь спорить со мной. Антея, то могу сказать сразу, что видел портрет так называемого Дальтона внизу в холле.
— Это портрет моего отца. — пробормотала Антея, — когда ему было столько же, сколько сейчас Гарри.
— Ваш брат очень похож на него, и теперь я вижу, у вас с братом тоже большое сходство.
Антея обескураженно взглянула на маркиза, затем опустила глаза и долго молчала.
— Чарлз Торрингтон, — наконец проговорила она, — который продал вам Квинз Ху, решил, что Гарри было бы… неудобно просить вас… назначить его управляющим… Именно поэтому Чарли рассказал вам о… человеке по имени Дальтон, который… великолепно подходит на эту должность.
Она вновь надолго умолкла. Потом, набравшись смелости, умоляюще сказала:
— Пожалуйста… прошу вас… позвольте Гарри остаться. Он так счастлив… что может возродить дом… А если нам придется уехать… это разобьет его сердце.
— Должен признаться. — подхватил маркиз, — я давно подозревал, что мой управляющий не тот, за кого себя выдает, поскольку я не мог себе представить, чтобы посторонний человек был столь предан интересам дома и имения, с такой самоотдачей старался сделать даже больше, чем позволяют сипы, и столь бережно заботился о пенсионерах, фермерах и всех прочих местных работниках.
— Это наши люди, — кивнула Антея, — и было невыносимо сознавать, что… поскольку мы остались без денег… мы бросили их… обрекли на… нищету…
— Вы очень мило здесь обустроились. — Маркиз осмотрелся.
Антея поспешно произнесла, словно боясь, что он обвинит Гарри в мошенничестве:
— Мы смогли отремонтировать этот дом на деньги, полученные за Квинз Ху. Конечно, мебель перевезли из особняка, и картины тоже… но к вам это не имело отношения…
— И все же мне кажется, вы ненавидели меня за то, что я купил ваш дом практически без вашего ведома.
— Почему вы… так думаете?
— Да потому что я сам в подобных обстоятельствах чувствовал бы то же самое, — ответил маркиз.
— Я… сначала я ненавидела вас, — призналась Антея, — хотя… знала, что это неразумно. Потом, когда я вас увидела… и узнала, что вы любите музыку… все изменилось.
— Никогда в жизни я не встречал девушку, которая играла бы так же прекрасно, как вы. Вы словно разговариваете музыкой.
Голос маркиза обрел глубину и мягкость, саркастические нотки исчезли.
Антея мельком взглянула на него и вновь опустила глаза, спросив:
— Как вы… это чувствуете?..
— Сам хотел бы знать, — обронил Иглзклиф. — По есть еще одна причина, приведшая меня сюда. Я хотел спросить вас, кто замыслил убийство.
Антея сначала удивилась, а затем вспомнила, что действительно не говорила ему, кто собирался прийти в его комнату.
Злоумышленник может не остановиться на этом и попробовать еще раз, и если не предупредить маркиза.. — .
Девушка вскрикнула от ужаса.
— Будьте очень, очень осторожны! — промолвила она. — Он сказал, что вас нужно убить до среды, потому что тогда ваша лошадь не побежит на скачках дерби и выиграет его лошадь.
— Теперь я представляю, кто это может быть, — задумчиво произнес маркиз. — Имени его вы не слышали?
— Нет, но даму, которая должна была прийти к вам со стилетом, зовут Милли.
Маркиз сжал губы, и Антея взволнованно продолжала:
— Он попытается еще раз… наверняка попытается Сегодня воскресенье… у него есть сегодняшний день, завтрашний и послезавтрашний… иначе, по его словам, он попадет в долговую яму.
Брови маркиза изумленно поползли вверх.
— Я и не подозревал, что дела Темплтона настолько плохи, — сказал он. — Б то же время, Антея, если б вы не вернулись, появившись так же загадочно, как исчезли, я был бы уже мертв.
Антея содрогнулась.
— Я не хотела возвращаться… но если б вас убили… Нет… и подумать об этом не могу…
— А мне, к несчастью, подумать об этом придется, — заметил Иглзклиф. — Но теперь мне многое стало ясно, и я очень благодарен вам за то, что остался жив. Очень благодарен, Антея. Я хотел бы выразить свою признательность чем-нибудь более существенным, нежели слова.
— Прошу вас… — взмолилась девушка, — я прошу вас только об одном… уходите… и забудьте меня.
— Я уже сказал вам, это невозможно, — ответил маркиз. — Думаю, так же, как для вас невозможно будет забыть меня.
Антея посмотрела на него, веки ее дрогнули и опустились.
Длинные черные ресницы еще сильнее подчеркивали бледность ее лица.
— Пожалуйста… не говорите так… и не упоминайте при Гарри, что я… задержалась вчера… и играла в гостиной…
— Гарри не одобрил бы?
— Нет, конечно. Он бы рассердился, и очень сильно. Он велел мне… возвращаться домой с нянюшкой, как только я… закончу играть в банкетном зале.
— Я удивляюсь, как он вообще разрешил вам выступить, — сухо молвил маркиз.
— Ему ничего другого не оставалось, — поспешила ответить Антея. — Он только вчера утром узнал, что мистер Мелдозио повредил руку, и у него уже не было времени ехать в город и искать нового пианиста.
— Поэтому он послал вас, — подытожил Иглзклиф.
— Это была моя идея, и я… убедила его проявить благоразумие… Он боялся… что, если не выполнит всех ваших распоряжений, то… потеряет должность.
— Понятно. Тем не менее вам решительно не следовало аккомпанировать «пластическим позам».
— К сожалению, я их не видела из-за фортепьяно, — призналась девушка, — но, судя по аплодисментам, выступление было очень красивым, наверное, как те «позы», которыми леди Гамильтон очаровала короля и королеву Неаполя.
Маркиз испытующе смотрел на нее, похоже, удивленный ее словами.
— Гарри не должен узнать, — умоляюще повторила Антея, — что я пришла так поздно. Он спал, когда я вернулась, и я ушла в спальню, не разбудив его.
Словно вспомнив что-то, она промолвила еще настойчивее:
— Вы ему не скажете… не скажете… что… Закончить фразу было выше ее сил.
— ..что я поцеловал вас? — догадался маркиз.
— Д-да. Если Гарри узнает… он придет в ярость… и может… вызвать вас на дуэль.
— Не думаю, — спокойно произнес Иглзклиф. — Кроме того, уверяю вас, Антея, при всех моих недостатках я никогда не сплетничаю о девушке, за которой ухаживаю.
В его голосе проскользнула гневная нотка.
— Я… мне очень жаль… — продолжала Антея. — Я знаю, это было… не правильно… мне не следовало подниматься… наверх… когда вы мне сказали…
От волнения она теребила пальцы, краснела и бледнела.
— Если это вас терзает, — сочувственно сказал маркиз, — то забудьте обо всем. Помните только одно: моя, если можно так выразиться, дерзость стала орудием спасения моей жизни. Ведь если б я не привел вас тогда в свою спальню, то сейчас был бы уже Покойником.
— Никто… не будет знать об этом. — Антея словно успокаивала себя.
— Кроме вас и, разумеется, меня, — подтвердил маркиз. — Так что нам со всем этим делать?
— Ничего, — быстро ответила Антея. — Если Гарри ничего не узнает и останется на своей должности, все будет замечательно.
— С вашей точки зрения — да, но не с моей, — возразил Иглзклиф. — Я всегда отдаю долги, а перед вами, Антея, я в неоплатном долгу.
— Но эти двое… могут попытаться еще раз…
— Предупрежден — значит вооружен! — усмехнулся маркиз. — Уверяю вас, сегодня ночью дверь моей спальни будет заперта на ключ, и не думаю, чтобы кто-нибудь, кроме вас, мог проникнуть туда через потайной ход.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16