За дверью послышался стук каблучков, и в комнату вошла Алексия, держа за руку сестру.
Маркизу сразу бросилось в глаза, что младшая сестра одета гораздо лучше, в красивый, довольно модный и явно дорогой наряд. Ее шляпка была украшена цветами, а белое муслиновое платье отделано нежно-розовыми лентами, как раз в тон розам.
Алексия быстро, чуть не бегом провела сестру через всю комнату прямо к маркизу. Он медленно поднялся со стула, на котором сидел; Летти сделала реверанс, и маркиз Осминтон вдруг осознал, что видит перед собой одно из самых совершенных и прекрасных лиц.
Да, сказал он про себя, Алексия вовсе не преувеличивала. Действительно, Летти — настоящая английская красавица, таких воспевают в стихах и прозе со времени сотворения мира. Чудесная кожа, безупречный цвет лица, золотые локоны и голубые, как незабудки, глаза…
У нее был маленький прямой носик и остренький подбородок. От опытного взгляда маркиза не укрылось, что фигурка у нее, словно у молодой богини.
Он смотрел на девушку широко открытыми от изумления глазами и понимал, что Алексия все это видит и не скрывает своего удовлетворения. А что уж говорить о Летти! Она не сводила с маркиза восхищенных глаз.
— Знаете, таким я и представляла себе настоящего маркиза! — наконец воскликнула она. — А Алексия все твердила мне не придумывать лишнего, чтобы потом не расстраиваться.
— Рад, что не разочаровал вас, — любезно ответил маркиз, — присядьте, пожалуйста.
Летти устроилась на стуле, где раньше сидела ее сестра, Алексия — рядом с ней. Они расположились лицом к окну, и в ярком дневном свете еще явственнее стала видна безукоризненная красота Летти.
— Ваша сестра рассказала, что желает представить вас обществу. А вам самой этого хочется? Думаете, вам понравится такая жизнь?
— Мне кажется, что ездить по балам и праздникам так приятно. Я ужасно люблю танцевать!
— А в Бедфордшире не слишком много таких возможностей, — вставила Алексия.
Маркиз же подумал, что и в самом Лондоне не так просто попасть в круг избранных, если только тебя не представит кто-нибудь из завсегдатаев.
Внутренний голос все твердил ему: да, вне всякого сомнения, эта юная особа восхитительна, ну и что? Это же ничего не значит. Не стоит ему впутываться в это дело. Можно поручить Дадждейлу свести их с маклером, а потом спокойно выбросить эти заботы из головы, забыть об этих бедных родственницах. В то же время он понимал: Алексия нисколько не преувеличивала достоинств своей младшей сестры, и, значит, будет непростительным преступлением оставить в безвестности этот чудесный цветок.
В маркизе всегда был силен инстинкт самосохранения, и потому вот уже много лет ему удавалось счастливо избегать неловких ситуаций и не впутываться в сомнительные истории. Вот и сейчас он старался не слишком забивать себе голову чужими проблемами.
— Я приглашу моего управляющего, мистера Дадждейла. Он поможет вам найти подходящее жилье. Думаю, это будет несложно. Но вот компаньонка — это совсем другое дело, тут придется подумать.
— Может, он знает кого-нибудь подходящего? — с надеждой спросила Алексия.
— Компаньонка? — В голосе Летти слышалось недоумение. — А зачем? За мной всегда присматривала Алексия…
— Дорогая, я была уверена, что смогу и дальше это делать сама, — принялась объяснять Алексия, — но его светлость говорит, что я недостаточно взрослая и к тому же не замужем. А нужна непременно замужняя женщина и желательно почтенного возраста.
Летти казалась озадаченной:
— Но ведь мы никого не знаем в Лондоне!
— В том-то все и дело, — вмешался маркиз в их разговор, — но давайте-ка спросим у мистера Дадждейла, что он обо всем этом думает.
Он поднялся со стула, подошел к столу и позвонил. На пороге комнаты тут же появился управляющий. Похоже, он ждал этого звонка.
— У нас здесь возникли некоторые затруднения, Дадждейл, — сказал маркиз, — и нам нужна ваша помощь. Но прежде я представлю вас. — Он повернулся к Алексии: — Вот мой управляющий, я о нем рассказывал. Он будет вам помогать.
Алексия сделала реверанс.
— Постараюсь сделать все возможное, чтобы быть вам полезным, — вежливо сказал мистер Дадждейл.
— А это младшая сестра мисс Алексии, — продолжал маркиз, — мисс Летти Минтон.
Он внимательно следил за своим секретарем и с удовлетворением отметил, что тот так же поразился красоте девушки, как и он сам недавно. Летти изящно поклонилась Дадждейлу, а потом порывисто воскликнула:
— Пожалуйста, я очень вас прошу, если вы будете искать для нас компаньонку, пусть это будет какая-нибудь не слишком старая и не очень раздражительная особа! Чтобы она не придиралась ко мне по всякому поводу и не бранилась по пустякам, как те бедфордширские дамы, которые почему-то всегда смотрели на меня свысока и с таким неодобрением!
Маркиз подумал, что причина тут ясна как божий день. А вот Дадждейл явно не понял ничего, он даже растерялся немного от этой пылкой тирады и потому переспросил:
— Компаньонку?
— Да, это как раз то, что необходимо моим кузинам, Дадждейл, — пояснил маркиз. — Во-первых, дом для проживания, причем он не должен быть дорогим, а во-вторых, некая особа, которая могла бы представить их обеих в лондонском свете. И что самое главное, они не могут позволить себе много платить за первое и практически ничего — за второе.
Он сказал все это и увидел, как укоризненно посмотрела на него Алексия: двадцать пять или тридцать фунтов явно не казались ей «практически ничем».
А мистер Дадждейл все никак не мог оправиться от изумления — настолько необычным было сегодняшнее поручение маркиза.
— Ну, дом с мебелью подыскать не так трудно, — медленно произнес он после некоторой паузы, — а вот компаньонка… Я даже не могу придумать, милорд, где ее искать!
— Вы меня разочаровываете, Дадждейл. Вот уж никогда бы не подумал, что вы не сможете справиться с моим поручением. Вы ведь всегда гордились тем, что не теряетесь ни при каких обстоятельствах и находите верное решение, — поддразнил его маркиз, — что ж, вот вам задание. Посмотрим, как вы с ним справитесь.
Мистер Дадждейл недоуменно пожал плечами и растерянно улыбнулся. Но в глазах его мелькнула догадка: неспроста маркиз привлек его к решению этой проблемы. Он посмотрел на Алексию.
— Как скоро вам все это нужно, мисс Минтон? — спросил он.
— Прямо сейчас, немедленно! Я ведь уже говорила его светлости, мне совсем не понравилась гостиница, в которой мы вчера остановились. К тому же она слишком дорогая, я на такие суммы не рассчитывала.
— Полагаю, что вы там не одни? С вами есть еще кто-нибудь? — поинтересовался Дадждейл.
Алексия улыбнулась:
— Его светлость тоже решил, что я не слишком умна. Но до таких простых вещей даже я додумалась. Конечно, мы с сестрой там не одни, с нами наша гувернантка и брат.
— Сколько ему лет? — с некоторым облегчением спросил мистер Дадждейл.
— Питеру уже семь лет, — ответила Алексия. Мистер Дадждейл опять растерянно посмотрел на маркиза. Тот улыбался.
— Мне кажется, милорд, что сейчас ничего… Осминтон перебил его.
— А что вы думаете о той моей родственнице, что пишет письма по любому поводу? — спросил он. — Наверняка она рада будет оказать услугу в надежде на дальнейшее мое покровительство.
Маркиз говорил эти слова весьма язвительным и насмешливым тоном, так что Алексия насторожилась и вскинула на него тревожный взор. Лицо же мистера Дадждейла, прежде хмурое и озабоченное, просветлело.
— Вы говорите о почтенной миссис Фитерстоун? Несомненно, это был бы выход. И думаю, что эта особа, столь многоречивая, если судить по ее посланиям, умеет не только сочинять письма, но и многое другое.
— Вам надо связаться с ней, Дадждейл. А уж подыскать подходящее жилище для этих юных леди на два месяца будет и вовсе не сложно.
— Надеюсь, вы окажетесь правы, милорд.
— Просто я отлично знаю про ваши редкие способности, — улыбнулся маркиз.
Мужчины обменялись многозначительными взглядами. Когда же мистер Дадждейл полностью уяснил свою задачу, он произнес:
— Полагаю, милорд, что мне с этими юными леди следует пройти в мой кабинет и там подробно обсудить все детали. Ведь у вашей светлости сейчас назначена встреча.
— Благодарю вас, Дадждейл, — отозвался маркиз.
Он протянул руку Летти.
— Положитесь на мистера Дадждейла, он сделает все необходимое. Надеюсь, вам понравится Лондон. И нет никакого сомнения, вы станете украшением всех балов и званых вечеров в этом сезоне и завоюете благосклонное внимание общества.
— Я так волнуюсь, милорд, — ответила Летти, — хотя Алексия все время говорит мне, что не следует ожидать слишком многого.
— Что ж, весьма благоразумная мысль, — заметил маркиз, — но, по-моему, в данном случае это излишняя предосторожность.
Он повернулся к Алексии и протянул ей руку. Девушка одарила его взором, исполненным благодарности, и маркиз вдруг почувствовал себя рыцарем в доспехах, с мечом в руках, спасшим даму от неминуемой беды.
— Спасибо… Спасибо вам! — от души сказала Алексия. — Я вам так признательна… за ваши доброту и участие.
— Надеюсь, что у вас все получится и сложится так, как вам того хочется, — вежливо ответил маркиз. — Я уверен, ваша сестра завоюет этот город.
— А ведь вы сначала решили, что я все сильно приукрашиваю, — улыбнулась Алексия, — хотя я ни капельки не выдумала. Верно?
— Все так, — отозвался маркиз, — впрочем, я считаю, что семья может по праву гордиться обеими сестрами Минтон.
Румянец смущения залил щеки Алексии, а глаза просияли от неожиданного комплимента. Потом с милой улыбкой она произнесла:
— Спасибо, что и меня не забыли… Но главное, чтобы Летти…
Она сделала реверанс и направилась следом за мистером Дадждейлом и сестрой, которые были уже у двери. Алексия догнала их и обернулась. Словно солнечные зайчики засверкали в ее глазах, когда она еще раз повторила:
— Спасибо вам… большое, огромное!.. И дверь закрылась за ними.
Глава 2
Маркиз застал принца чрезвычайно взволнованным.
— Как хорошо, что вы пришли, Хилтон! Мне надо решить довольно сложную проблему, и я хотел бы знать ваше мнение. А может, вы мне что-нибудь и посоветуете.
Сердце у Осминтона упало. Все понятно, эта «сложная проблема» наверняка связана с тем приемом, который принц намеревался дать в Карлтон-Хаусе сразу же после официальной церемонии назначения его регентом.
Врачи его отца до сих пор продолжали намекать, что разум еще может вернуться к его величеству, поэтому не время праздновать приход к власти принца-регента. Уже дважды принц назначал дату торжества, а потом все отменял, получив сообщения из Виндзорского дворца.
— Что же мне делать, Хилтон? — Он с отчаянием смотрел на пачку приглашений, которую держал в руках.
— Я уже говорила его королевскому высочеству, — вступила в разговор леди Хартфорд, — третий раз, несомненно, будет удачным, и если он сейчас определит дату, то мы наконец сможем достойно отпраздновать событие, и все будет хорошо.
Маркиз взглянул на леди Хартфорд и еще раз подумал, что за ее весьма незаурядной внешностью кроется крайне скудный ум. Очень богатая, прекрасно одетая, хорошо сложенная, статная, величественная женщина, к тому же красивая, она была на несколько лет старше принца. И он влюбился в нее без памяти, несмотря на разницу в возрасте.
Правда, Осминтон знал, что регент с самых юных лет и до сих пор предпочитал быть с женщинами гораздо старше его самого и подчиняться им. Однако какова бы ни была причина подобного пристрастия, не приходилось сомневаться, что принц без ума от леди Хартфорд, он буквально ослеплен ею. И он не раз говорил маркизу, что стал самым счастливым человеком в мире, когда эта женщина вошла в его жизнь. Маркиз знал, что принц бывал у нее каждое утро, если она находилась в Лондоне, а когда она уезжала, то писал ей каждый день письма.
Придворные без устали обсуждали этот альянс. Один из них заявил как-то, что леди Хартфорд кажется ему непривлекательной и неприятной, да и просто противной особой.
— Господь милосердный, да у нее внукам уже почти четырнадцать лет! Она ведь давным-давно бабка! — злобно воскликнул другой.
Но маркиз подозревал, что главной причиной всевозрастающего влияния леди Хартфорд на принца была ее непокоренная добродетель. Не многие верили в это. Особенно злобствовали газетчики и карикатуристы, в их произведениях не было ни одного правдивого слова, сплошная клевета. Сам же Осминтон был убежден, во-первых, основываясь на рассказах принца, а во-вторых, исходя из своих собственных наблюдений, что леди Хартфорд хотя и принимала пылкие ухаживания регента, вовсе не собиралась становиться его любовницей. И ей было трудно удержать принца от вспышек эмоций и чувств, которые обычно заканчивались внезапными и сильными приступами болезни. Эти приступы сопровождали его всю жизнь, и все, кто помнил его прежнюю привязанность к миссис Фитцгерберт, прекрасно знали и симптомы болезни. Обычно у него начинался жар, пульс учащался, его охватывало жуткое волнение, начинались судороги, а потом все переходило в тяжелое воспаление легких. Он был достаточно умен, чтобы понять: все его болезни происходили от болезни духа.
— Черт побери, Хилтон, — сказал однажды принц, — у меня столько причин для раздражения и огорчения, что мои постоянные болезни вовсе не удивительны. Это все слишком серьезно.
Чем старше он становился, тем больше у него появлялось причин для раздражения и огорчения. Поэтому маркиз предпочел принять сторону леди Хартфорд, нежели предоставить принцу, которого тревожила и пугала подобная перспектива, самому обдумывать дату предстоящего торжества.
— Я уверен, сир, — успокаивающе произнес он, — не стоит больше откладывать.
— Да, пожалуй, а не то я и вовсе откажусь от этой затеи. И не стану устраивать прием, — раздраженно отозвался принц.
— Мы все были бы очень огорчены, — кротко заметила леди Хартфорд.
Принц улыбнулся ей. Все его раздражение как рукой сняло, и он тотчас превратился в преданного и нежного обожателя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18