И поскольку он страшно скучал без любимого дела и симпатизировал викарию, то согласился учить Питера за смехотворно ничтожную плату. Поэтому мальчик был неплохо образован для своего возраста.
Однако Дорина была совершенно уверена, что наставник помоложе мог бы обучить Питера куда лучше, чем старик, которому было уже за семьдесят. Кроме того, профессор вряд ли был осведомлен о последних достижениях науки, которые Питер должен был знать, если собирался поступить в закрытую школу.
— Где же взять денег? — вздыхала девушка, ворочаясь по ночам в постели, и часами лежала без сна, пытаясь придумать какой-нибудь способ раздобыть денег.
Иногда она воображала, что отец выведет новый сорт кактусов и сумеет продать его за огромную цену. Бывали моменты, когда ей казалось, что у них на чердаке лежит какой-нибудь шедевр живописи, случайно оказавшийся в старом доме незамеченный под слоем грязи и пыли, копившихся годами. И, конечно же, они получат за него целое состояние!
Но когда наступало утро, девушка снова возвращалась к действительности и неумолимо горькой правде — до конца месяца на расходы осталось всего несколько шиллингов, а счетов накопилось столько, что на их оплату уйдет половина суммы, выдаваемой отцом на расходы.
Что нам делать? — миллион раз спрашивала себя Дорина, но ответа не получала.
Розабелл, доев кекс, обиженно надула губы:
— Надеюсь, к ужину будет что-нибудь вкусненькое, Дорина, потому что, честно говоря, я все еще голодна.
— Я тоже! — поддержал сестру Питер. — Если хотите знать, я совсем не наелся!
— Мне очень жаль, дорогие, — ответила Дорина. — Попытаюсь накормить вас за ужином.
Она надеялась, что слова ее звучат убедительно, хотя прекрасно знала, что кладовая пуста, а няня, конечно, твердо скажет, что нужно довольствоваться тем, что есть, и на ужин подаст лишь картофель и зелень с огорода.
Так больше продолжаться не может! — сказала себе Дорина. Но в этот момент Розабелл, которая успела выйти в холл, громко вскрикнула и влетела обратно в столовую.
— Дорина! Там, у дверей, шикарный фаэтон! Мы такого в жизни не видели! Из него только что вышел джентльмен! Я знаю его, это граф! Приехал навестить нас! Честное слово!
Дорина застыла от неожиданности, но, тут же опомнившись, велела:
— Немедленно иди наверх, Розабелл и делай уроки! Не говори папе о приезде его милости, я хочу побеседовать с ним с глазу на глаз.
— Но почему? Что ты собираешься ему сказать?
— Это мое дело. Немедленно наверх!
— Но я хочу видеть его, познакомиться, — сопротивлялась Розабелл.
Дорина открыла дверь и оказалась лицом к лицу с графом. На нем был модный костюм, а когда он снял цилиндр и поклонился, она не могла не заметить, как красиво вьются его темные волосы и какое привлекательное у него лицо.
— Добрый день, мисс Стенфилд. Я бы хотел войти и поговорить с вами, если вы не слишком заняты.
— У меня очень мало времени, милорд, — холодно ответила Дорина, приседая, — но, пожалуйста, входите.
Розабелл, стоявшая позади сестры, мгновенно оказалась рядом.
— Я знаю, вы новый граф! — восторженно воскликнула девочка. — Сегодня утром я видела вас в парке на великолепном скакуне!
— Розабелл! — резко предостерегла Дорина и обратилась к графу: — Прошу извинить нас, милорд, за то, что мои сестра и брат гуляли в парке без вашего разрешения. Но раньше им всегда позволялось это.
— Пожалуйста, — умоляюще прошептала Розабелл, прежде чем граф успел ответить, — разрешите нам гулять в парке! Если бы вы только знали, как скучно бродить по деревне, когда рядом есть такой замечательный лес!
— Ради Бога, можете бывать где вам угодно, — кивнул граф.
Розабелл восторженно вскрикнула:
— Я надеялась, что вы это скажете, но Дорина была очень строга с нами и сказала, что мы не должны обременять вас просьбами.
— Позвольте заметить, что вы ни в малейшей степени меня не обременяете, — галантно ответил граф.
— Спасибо, огромное спасибо, — расплылась в улыбке Розабелл. — По-моему, вы очень добры, и кроме того, прекрасный наездник!
— Я бы тоже хотел посмотреть на вашего жеребца, — послышался голос Питера, и сбежав по лестнице, в холл ворвался он сам.
— Когда прежний граф был жив, — объявил мальчик, — старый Хокинс позволял мне ухаживать за лошадьми. Он говорил, что я лучше всякого конюха умею их чистить, и бывал очень рад, когда я помогал ему, только Дорина теперь заставляет меня сидеть дома.
Граф с веселыми искорками в глазах воззрился на Дорину.
— Кажется, ваша сестра не очень дружелюбно ко мне расположена, — покачал он головой.
Если вам необходимо мое разрешение, пожалуйста, можете приходить в конюшню так часто, как вам будет угодно. Уверен, что вы никак не помешаете моим грумам.
— Нет, конечно, нет! — воскликнул Питер. — И спасибо за все!
— А теперь, — нахмурившись, велела Дорина, — Его милость спешит. Извольте подняться наверх и заняться уроками!
— Теперь мне будет не так скучно делать уроки, ведь потом я обязательно пойду в парк! — вставила неугомонная Розабелл.
Дорина повела графа в гостиную, и тот молча последовал за девушкой, чувствуя, что она все еще сердится на него. Однако эта маленькая дочь викария оказалась одной из самых прелестных женщин, когда-либо виденных Оскаром в жизни. Она давно сняла уродливую шляпку, в которой приходила на встречу с графом, и теперь на ней было выцветшее ситцевое платье, которое село от многочисленных стирок и тесно облегало идеальную фигурку. Граф подумал, что Дорина с ее копной золотистых волос и огромными серыми глазами похожа на юную богиню, сошедшую с Олимпа, чтобы принять человеческий облик и лишать разума простых смертных.
Но граф немедленно опомнился, заметив, что позволил воображению завести себя слишком далеко.
— Прежде чем мы начнем говорить о серьезных вещах, — начал он, — позвольте сказать, что я нахожу очаровательными ваших брата и сестру. Последняя через несколько лет, несомненно, станет красавицей.
— Вы очень добры, милорд, — холодно отчеканила Дорина, — но по причинам, о которых не стоит распространяться, я предпочла бы, чтобы она не имела ни малейшего отношения ко всему, связанному с вашей светлостью.
Граф без приглашения уселся в кресло и объявил:
— Поскольку я нахожу крайне утомительным постоянно сражаться с вами, мисс Стенфилд, позвольте сказать вам, что я признаю вашу правоту. Все факты, о которых вы говорили, действительно имели место. Могу лишь смиренно просить прощения за то, что усомнился в ваших словах. Поверьте, мне пришлось сделать сегодня немало неприятных открытий.
Дорина широко раскрыла глаза и изумленно уставилась на графа. Но прежде чем она произнесла хоть слово, тот продолжал:
— Уверен, вы будете рады услышать, что я уволил как майора Ричардсона, так и женщину, которую тот назначил экономкой. Дворецкому Картеру пришлось уйти вместе с ними. Все они уже покинули Ярд.
— Я рада… очень рада, — задохнулась от неожиданности Дорина.
— Теперь, мисс Стенфилд, когда мой дом остался без присмотра, я очень надеюсь, что вы мне поможете подобрать новую прислугу, и как можно быстрее.
Дорина уставилась на него, с трудом веря своим ушам.
— Вы… вы… предлагаете, — пролепетала она наконец, — чтобы я нашла для вас слуг?
— Если вы откажетесь, я просто не представляю, что делать, — кивнул граф.
Дорина в нерешительности стиснула руки.
— Я знаю, Берроуз, прежний дворецкий, будет рад вернуться, и уверена, что вы сможете уговорить миссис Медоуз, хотя она крайне обижена тем, как с ней обошлись.
— Вряд ли я смогу в чем-то ее убедить. Совершенно чужой человек, пришелец, — кто захочет меня слушать? Как быть? Где искать людей, чтобы восполнить штат прислуги?
Дорина тяжело вздохнула:
— Я могу сказать, в каких коттеджах живут Берроуз и миссис Медоуз.
— Вряд ли это облегчит положение, — возразил граф, — и чтобы сохранить лицо, я хотел бы объяснить, что далеко не так часто ошибаюсь в характерах людей, как ошибся в майоре Ричардсоне. Я читал его рекомендации, подписанные командиром полка, и они были безупречны. Но скорее всего наивно было полагать, что храбрый солдат может стать хорошим управляющим. Прошу вас, простите меня по-христиански.
Дорина, зачарованно глядевшая на собеседника, отвела глаза.
— По-моему, милорд… вы смеетесь надо мной!
— Не совсем, — тихо шепнул граф. — Я пришел, чтобы извиниться и все исправить.
— В таком случае буду очень рада вам помочь, милорд, — с облегчением сказала Дорина. Девушка, без сомнения, обрадовалась заявлению графа, однако во взгляде ее все еще сквозило недоверие и осуждение. Он не сумел бы объяснить, почему так ясно понимает это, но он мог читать в ее глазах, как в открытой книге. Оскар видел, что, несмотря на очевидную молодость и неопытность, эта девушка обладает таким твердым характером и такой независимостью суждений, с которыми невозможно не считаться.
Он подозревал, что столкновение с леди Морин сильно повредило ему в глазах мисс Стенфилд и теперь он должен вести себя крайне осмотрительно, если хочет завоевать расположение и дружбу этой девушки.
— Мисс Стенфилд, — сказал он, — как вы смотрите на то, чтобы прямо сейчас поехать со мной по коттеджам и попытаться уговорить уволенных Ричардсоном людей вернуться на службу? Хотя бы экономку и дворецкого!
— Крайне важно, чтобы они вернулись, милорд, — кивнула Дорина. — Поймите, когда их уволили без всякого вознаграждения, без предупреждения, после многих лет верной службы, остальные слуги начали опасаться, что и с ними поступят так же. Более того, новый дворецкий нанял в лакеи людей с самой дурной репутацией, из семей, проживших в деревне совсем недолго и еще не принятых коренными жителями Литл Содбери.
Она говорила так серьезно, что граф не выдержал и, весело блеснув глазами, заметил:
— Я нахожу чрезвычайно интересным, мисс Стенфилд, что вы, столь привлекательная молодая девушка, занимаете свой ум такими скучными материями, к тому же не касающимися вас лично. В конце концов то, что творится в Ярде, не имеет к вам никакого отношения.
— Вероятно, вам неизвестно, что именно вы выплачиваете жалованье моему отцу и он пользуется вашими бенефициями, — возразила Дорина. — Поэтому мы крайне встревожены и стремимся поскорее узнать, что вы за человек и можно ли рассчитывать на ваше покровительство.
Только сейчас граф сообразил, что священник прихода, в котором он жил, назначается владельцем поместья и обладателем титула и при желании он может уволить викария, как и любого из слуг.
—«Еще одна оплошность», — с сожалением подумал граф. Но вслух сказал:
— Чувствую, мисс Стенфилд, что понадобится много времени для обсуждения всех этих проблем, и, конечно, я попрошу вас объяснить мне многое, что остается пока неясным. Но не будем торопиться и начнем с дворецкого и экономки.
Дорина высоко вздернула подбородок и, направляясь к двери, бросила на ходу:
— Я только надену шляпку, милорд, и не заставлю вас ждать.
— Спасибо, — торжественно поблагодарил граф, но, оставшись один, весело подумал, что, вероятно, впервые в жизни слышит, как очаровательная девушка говорит с ним столь ледяным тоном.
Глава 3
Дорина решила, что даже такой бесчувственный и тупой человек, каким она считала графа, не может не заметить, насколько несчастным и покинутым выглядит старый Берроуз. Разбитая черепичная крыша, треснувшие стекла в окнах, облупившаяся краска — такой коттедж отвели верному слуге. Старик открыл дверь, и глаза его заблестели при виде Дорины.
— О, это вы, мисс Дорина! Входите, входите, хотя мне стыдно принимать вас в такой лачуге!
И заметив, что девушка не одна, недоуменно уставился на графа, который протянул руку и сказал:
— Я просил мисс Стенфилд привести меня сюда, чтобы извиниться за то, как с вами поступили. Однако, должен заверить, отнюдь не по моему приказанию.
— Прошу вас, ваша милость, входите в дом, — охнул Берроуз. — Только осторожнее, не споткнитесь, пол очень неровный.
Увидев, в какой убогой обстановке, почти без мебели, приходится жить дворецкому, Дорина невольно представила себе унижение, которое тот должен был испытывать, особенно после того, как столько лет занимал в доме важный пост. Она по достоинству оценила прямоту, с которой граф, усевшись на стул, заявил:
— Я пришел просить вас, Берроуз, немедленно вернуться в Ярд и навести там порядок. Боюсь, с тех пор как вы ушли, хозяйство находится в полном упадке, и мисс Стенфилд считает, что новые лакеи никуда не годятся. Прошу вас заменить всех, кого считаете нужным, и сделать так, чтобы все было, как при жизни дяди.
— Могу лишь сказать, ваша милость, — задыхаясь, пробормотал Берроуз, — что сделаю все возможное.
— Спасибо, — кивнул граф, — а теперь мы с мисс Стенфилд отправимся к миссис Медоуз, и как только я вернусь домой, так сразу же пришлю за вами экипаж. Я считаю возмутительным то, что вам вообще пришлось покинуть Ярд.
Дорине показалось, что при этих словах Берроуз помолодел лет на десять, стал выше и стройнее, словно по волшебству преобразившись в того человека, которым был до кончины старого графа. Они оставили его собирать вещи, а сами поехали к коттеджу миссис Медоуз. Дорина заметила, что граф улыбается, но ничего не сказала. Несколько минут спустя он сам спросил:
— Неужели я опять сделал что-то не так? Или вы настолько немилосердны, что даже не хотите похвалить меня?
— Повторяю, милорд, мне кажется, что вы надо мной смеетесь, но Берроуз очень счастлив, так что я, конечно, благодарна вам.
Однако голос ее звучал слишком холодно, и граф предположил, что девушка задета его очевидной близостью с леди Морин. Правда, он тут же отмел эту мысль, но все же опасался, что Дорина считает его распутником и повесой, хотя с ее стороны было чрезвычайно несправедливо отождествлять Оскара с тем негодяем, который оскорбил молоденькую горничную.
Они ехали в полном молчании, пока не остановились у еще более убогого коттеджа, чем тот, в котором жил Берроуз, и граф понял — Дорина, возможно, подсознательно надеется, что он возьмет себе на заметку, в каком неприглядном состоянии находятся деревенские дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15