Казалось невозможным, что Уильям, на два года старше ее самой, и Чарльз, на год моложе, уже не вернутся домой, а титул и поместье перейдут к кузену, которого никто из них никогда не знал и не видел.
Двоюродный брат старого графа почти всю жизнь провел за границей, и туда же, уезжал на каникулы его сын Оскар, хотя и учился в Англии. Дорина знала также, что он прямо после школы вступил в армию и, очевидно, сделал успешную карьеру, поднявшись в чине от капитана до майора и закончив войну уже полковником.
Но это все, что о нем было известно. Оскар никогда не приезжал в Ярд, и старый граф, старавшийся по-отечески относиться ко всем родственникам, никогда о нем не упоминал, и, говоря по правде, было сомнительно, что они вообще встречались.
— Как Господь мог быть так жесток, папа, что допустил гибель Уильяма и Чарльза? — спрашивала девушка отца. — Кто теперь позаботится о нас, о людях, которые рассчитывали на графа Ярдкомба как на своего наставника и защитника после того, как последний граф умер?
Отец положил руку на плечо дочери, желая показать, что разделяет ее чувства:
— Множество странных вещей происходит в жизни, дорогая. И хотя многие восстают против них, часто бывает, что дело оборачивается так, как никто не мог ожидать, и все становится на свое место.
— Не могу понять, что хорошего в гибели Уильяма и Чарльза, — рассерженно возразила Дорина.
— Мне недостает их так же, как тебе, — согласился викарий, — так же, как недостает твоей матери.
В голосе его слышалась боль, которая заставила Дорину виновато отвести глаза. Как эгоистично с ее стороны заговаривать о собственных несчастьях, зная, что каждый момент жизни отца — пытка, ведь он остался один, и любимая жена никогда не вернется.
Они были так счастливы вместе, что не имело значения постоянное отсутствие денег и то, что викарий раздавал даже те крохи, которые у него были, не в силах равнодушно слушать жалобы бедняков. Дом священника был в ужасном состоянии и нуждался в покраске, но оттого, что в семье Дорины царили счастье и веселье, комнаты, казалось, наполнял солнечный свет, а люди, навещавшие викария, не замечали, что занавеси выцвели, ковры протерты, а мебель давно следует отремонтировать или заменить.
Но потом в их доме не стало тепла. Это случилось в один из холодных декабрьских дней, когда умерла миссис Стенфилд. Жена викария простудилась, навещая умиравшего прихожанина. Болезнь быстро перешла в воспаление легких, и не прошло и нескольких дней, как мать оставила детей навеки, отойдя в мир иной. Викарий был вне себя от отчаяния, и Дорина боялась, что он покинет их вслед за матерью.
Однако постепенно их жизнь стала налаживаться. Дорина втайне надеялась, что новый граф догадается увеличить отцу жалование, так как цены после окончания войны невероятно подскочили. Рассказ о готовящемся в поместье приеме разрушил все надежды.
Казалось невероятным, что граф мог пригласить гостей, не познакомившись предварительно со своим хозяйством, людьми в поместье и, конечно, с соседями. Они узнали, что по прибытии в Англию, граф первым делом стал обживать лондонский дом, поскольку его предшественник был слишком стар и болен и дом годами стоял закрытым. Но сначала он послал в Ярд нового управляющего, чтобы тот сделал необходимые перемены в хозяйстве, и для большинства деревенских обитателей эти перемены оказались ужасающими.
Старый Берроуз, дворецкий, прослуживший в Ярде сорок лет, был уволен, вслед за ним — миссис Медоуз, экономка, и почти все остальные слуги. Вначале жители Литл Содбери не верили своим ушам и глазам и один за другим приходили к нянюшке на кухню, чтобы обсудить происходящее, и Дорина слышала возбужденные голоса, эхом отдающиеся в коридорах.
Она прекрасно понимала чувства фермеров и арендаторов. Они всегда считали себя частью семейства Ярдов и говорили совсем как слуги, от имени графа и его домочадцев:
— Мы делаем то-то. Мы едем туда-то.
Новый управляющий, молодой человек, служил в армии с Оскаром Ярдом, до того как тот получил титул. Она не была знакома с ним, но часто видела, как он проходил по деревне, рассматривая дома, или заглядывал в «Зеленый дракон», где, по слухам, выпивал огромное количество бренди и не проявлял ни малейшего интереса к местному элю. Выглядел этот молодой человек весьма самоуверенным, и Дорина подозревала, что он отнюдь не джентльмен, но, в отличие от большинства соседей, пока воздерживалась от осуждения его поступков.
— Говорю я ему, — услыхала она от одного из слуг, — сэр, у нас принято делать так. А он и отвечает: чем скорее здесь все изменится, тем лучше.
Перемены, перемены, только об этом могли все говорить последнее время, и старый Берроуз, походивший, по мнению Дорины, на благожелательного епископа, переехал в убогий коттедж, который ему предложили, спровадив на покой. Теперь это был старый усталый человек, потерявший то, что было ему дороже всего на свете, — свою гордость.
— Этот человек вообще не имеет права говорить от имени его милости! — рассерженно воскликнула как-то няня, услышав об очередных переменах в поместье. — Дайте только срок, уж я ему все выскажу!
Дорина, невесело усмехнувшись, подумала, что того же желают все жители Литл Содбери, включая и ее самое.
Как мог граф решиться на такие коренные изменения в поместье, даже не убедившись самолично в их необходимости? — спрашивала она себя.
Но как раз когда она уже отчаялась дождаться появления графа, одним прекрасным утром прошел слух, что тот неожиданно прибыл накануне, поздно ночью, и распорядился устроить в субботу большой прием. Не таким образом он должен был вступить во владения своим «королевством», твердила себе девушка. Именно королевством было поместье Ярд для его обитателей. Все они считали, что графу невероятно повезло: волею случая он унаследовал «корону», которая должна была перейти к двум братьям, отдавшим свои жизни за отечество.
— Я, кажется, начинаю его ненавидеть! — подумала Дорина, когда прошло воскресенье, и никто из семьи графа так и не появился в церкви. Кроме того, по деревне ходили самые невероятные слухи о том, что происходит в господском доме.
Дорина пыталась не слушать, но невозможно было не заинтересоваться дамами, чьи лица, если верить одной из горничных, были напудрены и раскрашены так, словно их владелицы выступают на подмостках сцены.
Немало историй было рассказано также о джентльменах, только эти подробности слуги излагали на ухо нянюшке, поэтому Дорина, не зная точно, в чем дело, была тем не менее уверена, что поведение этих господ достойно порицания. Как только Дорина закончила мыть посуду, няня объявила:
— Я иду в деревню посмотреть, нельзя ли достать чего на ужин. В доме ни крошки, но сомневаюсь, чтобы мистер Бэнкс на этот раз согласился продлить нам кредит.
Мистер Бэнкс был мясником, и Дорина постоянно испытывала стыд, сознавая, как часто ему приходилось дожидаться оплаты счета из дома священника, хотя ни одна сумма не была особенно велика.
— Я поговорю с папой сегодня же вечером, — пообещала она, — но сомневаюсь, чтобы он смог выделить хотя бы пенни до следующего месяца.
— К тому времени мы уже в могилу сляжем! — рассердилась няня. — Если хотите знать, кто-то должен все объяснить молодому графу! Вместо того, чтобы бросать денежки на вино и расфуфыренных женщин, лучше бы подумал о тех, кто от него действительно зависит и нуждается в помощи!
Дорина тоже так считала, но говорить об этом просто не было смысла.
Няня надела черную шляпку, накинула на плечи шаль и, прихватив с собой корзинку, отправилась в поход. Дорина, поглядев ей вслед, хотела было пойти в сад к отцу, но, вспомнив, что тот не слишком любит, когда его беспокоят, решила вместо этого пойти погулять. Но тут девушка подумала, что если она запретила Розабелл и Питеру появляться во владениях графа, то и сама должна подчиняться этому запрету. Казалось невероятным, что лес, который она всегда считала своим, стал вдруг запретной территорией.
Конечно, Розабелл права, утверждая, что гулять по пыльной дороге ужасно скучно и гораздо лучше шагать по заросшим мхом лесным тропинкам. Для Дорины лес был полон очарования и обладал магическим свойством утешать, уносить прочь все печали. Это волшебство, которое невозможно было выразить словами, происходило каждый раз, когда она ступала под густые кроны деревьев и слышала поющих над головой птиц. И девушка чувствовала, что переносится из унылого повседневного существования в мир, где становятся явью грезы и живут феи, в существование которых она верила еще ребенком.
В чаще скрывались гоблины, о которых она когда-то читала в сказках, и Дорина иногда думала, что в самой гуще ельника, лежавшего к северу от поместья, могут прятаться драконы.
Если в лес идти нельзя, куда же деваться? — спросила она себя, вновь начиная сердиться на графа, появление которого принесло столько неприятностей.
Она так глубоко задумалась, что не сразу услыхала стук в заднюю дверь. Помня о том, что нянюшки нет дома и больше некому открыть, кроме нее самой, Дорина поспешила на кухню и, распахнув дверь, увидела одну из деревенских женщин.
— Доброе утро, миссис Белл, — поздоровалась Дорина, — если вы пришли к няне, боюсь, ее нет дома.
— Нет, мисс Дорина, я хотела поговорить с вами, — нерешительно ответила миссис Белл.
— В таком случае входите, пожалуйста, — улыбнулась девушка.
Миссис Белл шагнула через порог, и Дорина, почувствовав, что гостья хочет сказать что-то важное, отвела ее не на кухню, а э маленькую комнату, куда обычно уходила, когда хотела побыть одна.
На женщину это, очевидно, произвело большое впечатление, и Дорина предложила:
— Пожалуйста, садитесь, миссис Белл. Расскажите, что вас тревожит. Надеюсь, с Мэри ничего не случилось и она довольна работой у графа.
— Именно насчет Мэри я и пришла поговорить с вами, — сказала миссис Белл. — Говоря по правде, лучше бы мне повидаться с викарием, но хотя я очень уважаю вашего отца и считаю, что он слишком хорош для этого мира, все-таки немного смущена и нахожу, что лучше мне потолковать с вами.
Не понимая, о чем идет речь, Дорина тем не менее приветливо сказала:
— Конечно, со мной можно беседовать о чем угодно, и будь моя мать жива, вы бы обратились к ней. Так что случилось?
Миссис Белл набрала в грудь побольше воздуха и начала рассказ.
Попрощавшись с теми гостями, которые собирались вернуться в Лондон после второго завтрака, граф направился в библиотеку. Он постоял немного, разглядывая ряды полок с книгами. Эта библиотека считалась одной из наиболее полных в стране. И поскольку большинство изданий даже не было внесено в каталог, граф решил немедленно назначить хранителя библиотеки. Необходимо сделать перепись всех раритетов, находящихся в доме, и составить подробный каталог книг.
Граф подошел к окну и стал разглядывать парк, где в этот момент в тени деревьев прятался от полуденной жары пятнистый олень. Оскар в который раз подумал, что доставшееся ему поместье оказалось еще прекраснее, чем можно было представить в самых безумных грезах. Трудно поверить, что он владелец всего этого!
Именно такое чувство нахлынуло на него полтора года назад, когда Оскар узнал о гибели Чарльза Ярда и о том, что теперь он становится единственным наследником умирающего графа.
Это было невероятно, совершенно и полностью невероятно, что он, не имевший никаких надежд на богатство, вынужденный из-за этого продолжать службу в армии, где, правда, сделал блестящую карьеру, теперь из-за несчастий и бед войны стал обладателем древнего прославленного титула, дома и поместья, о которых отец всегда упоминал с почтительным благоговением.
И хотя Оскар хотел бы посетить Ярд, никто никогда не приглашал его, и поэтому молодой человек не проявлял к поместью особого интереса. Правда, кузены тоже учились в Итоне, но были намного моложе его, и Оскар смутно помнил лишь Уильяма, который пробыл вместе с ним в школе меньше года.
После окончания Итона молодой человек сразу же вступил в полк, где служил отец, подогреваемый честолюбивым желанием отличиться и зная, что война открывает перед ним прекрасные возможности, какие никогда не представились бы в мирное время. Армейская жизнь пришлась ему по душе, и если быть честным, Оскар был неимоверно счастлив оттого, что так быстро продвигался по службе и занимает важную должность в оккупационной армии, полученную отчасти благодаря безупречному послужному списку, отчасти потому, что вскоре после того, как герцог Веллингтон перевел его во Францию, старый граф Ярдкомб умер.
Оскар Ярд неожиданно обнаружил, что стал не только богатым, но и титулованным джентльменом, и это глубоко его потрясло. Вскоре он понял, что теперь его положение стало совершенно иным, чем в ту пору, когда он был всего-навсего храбрым, умным и крайне привлекательным военным.
Сначала молодой человек был ошеломлен вниманием, уделявшимся ему не только дипломатами и политиками, но и светскими дамами из высшего общества, никогда не замечавшими его ранее. Герцог жил в Париже, и там же находился его штаб. Как только обстановка стала безопасной, из Англии начали приезжать красивые женщины. У всех находились прекрасные предлоги появиться здесь — в основном это были жены, сестры или невесты штабных офицеров, многие имели какое-то отношение к британскому послу и неожиданно воспылали желанием помочь ему в многотрудной и сложной деятельности.
Но каковы бы ни были причины их приезда в Париж, красота этих дам казалась неодолимо влекущей, и граф Ярдкомб, как ни старался, не смог избежать соблазна. В конце концов было бы просто неестественным, откажись он принять то, что предлагалось с такой готовностью.
Оскар не был особенно тщеславным, но лишь последний глупец не догадался бы, что женщины тянутся к нему еще и потому, что он выглядел совершенно неотразимым в военном мундире. Поэтому один роман сменялся другим, а в перерыве между боями всегда находилось небесное создание, готовое утешить героя и вдохновить его на новые подвиги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15