Один из них явно был офицером. Катерина догадалась, что это ага янычаров, которые и предоставляли военные отряды мусульманским кораблям.
— Янычары, — сказал ей кто-то на пути в Венецию, — вербуются из левантинцев и обычно говорят по-французски.
Герцог, должно быть, знал это, потому что когда ага в длинном сюртуке, в шляпе с пером и с мечом на поясе подошел к нему, англичанин сказал по-французски внушительным голосом:
— Мы британцы, месье, и я слышал, что моя страна имеет договор с вашей страной.
— Договор, — ответил янычар на том же языке, — касается торговых судов. А это, если не ошибаюсь, частная яхта.
— Вы правы, — подтвердил герцог. — Тем не менее я считаю, что, беря нас на абордаж, вы нарушаете наше право свободного прохода в Средиземном море.
— У вас нет никаких прав, — резко возразил янычар, — так что считайте себя и свою команду моими пленниками.
Катерина чуть слышно вздохнула, но герцог остался невозмутим.
— Я дворянин, мое имя герцог Мелфорд, и я чрезвычайно богат.
На лице янычара мелькнула усмешка.
— В нашем деле, месье, очень необычно, чтобы кто-то признавал себя богатым.
— Я говорю правду, и я намерен заплатить любой выкуп, не только за себя и за свою жену, но и за моих людей. Поэтому я просил бы вас обращаться с ними хорошо.
Янычар ничего не ответил. Тогда герцог сказал, понизив голос, так что только ага и Катерина могли его слышать:
— В моей каюте есть тайник, который очень трудно найти. Там лежит большая сумма денег, и если вы возьмете половину себе прежде, чем капитан поднимется на борт, полагаю, он ничего не заподозрит.
Янычар остался неподвижен, но Катерина увидела, как алчно заблестели его глаза.
— Почему вы предлагаете мне это, месье? — спросил он после паузы.
— Я прошу взамен только одного: чтобы мне и моей жене разрешили плыть на нашей яхте туда, куда вы там собираетесь нас отправить.
Глаза янычара повернулись к Катерине. С минуту он смотрел на нее, потом сказал герцогу:
— Вы благоразумны. Я согласен, но надо поторопиться.
Герцог повернулся к трапу, и ага сказал другому янычару — по-видимому, своему заместителю:
— Я хочу посмотреть на бумаги этого пленника, не разрешай остальным подниматься на борт, пока я не скажу.
Не дожидаясь ответа, ага вслед за герцогом и Катериной спустился по трапу и вошел в каюту герцога.
Янычар закрыл за собой дверь, и герцог, вытащив из кармана золотой ключик, открыл тайник в стене.
Катерина увидела там много денег. Янычар быстро набил карманы банкнотами и золотом, но забрал не все, оставив вполне приличную сумму.
— Закрывайте, — приказал он, — и когда капитан спросит вас о тайнике, покажите его, но с неохотой.
— Я так и сделаю, — ответил герцог. — А вы даете слово, месье, что мы с женой останемся на яхте, пока не придем в порт?
— Я это устрою, — пообещал янычар, — но вас, конечно, будут сторожить. Я не могу позволить себе лишиться такого ценного трофея.
Он говорил с издевкой, и Катерину это возмутило. Затем ага широко распахнул дверь каюты и вышел, крича:
— Добыча! Крупная добыча! Нам везет! Пусть остальные правоверные поднимаются на борт.
Катерина повернулась к герцогу и в первый раз заговорила.
— Они… причинят нам боль? — шепотом спросила она.
— Я думаю, не физически, — ответил герцог. — Мы более ценны им живые, но мусульманская тюрьма не очень приятное место, если не сказать больше. — Сколько времени… потребуется, чтобы нас… выкупили? — нервно спросила Катерина.
Прежде чем герцог успел ответить, раздался такой грохот, что стало невозможно слышать друг друга.
Дикого вида берберы с огромными ножами на поясах затопали вниз по трапу. Они выглядели такими свирепыми, такими ужасающими, что Катерина непроизвольно подвинулась ближе к герцогу и схватилась за его руку.
— Все в порядке, — сказал он успокаивающе, — они не войдут сюда. Каюта хозяина — это прерогатива капитана.
Катерина увидела, как пираты ринулись в ее каюту и вышли, нагруженные платьями, принадлежавшими Одетте, столиками, матрасом и одеялами с кровати, стульями и даже ковром с пола.
С криками и воплями они понесли все это на палубу, а другие тем временем грабили салон.
Катерина растерянно наблюдала за ними через открытую дверь, когда в проеме появился еще один мужчина. Наверно, капитан, подумала девушка.
По сравнению с остальными пиратами он казался выше, крупнее и свирепее, а когда капитан прошел большими шагами в каюту, Катерина поняла, что он турок.
— Ага сказан мне, что ты дворянин, — грубо обратился капитан к герцогу.
Он говорил по-французски с сильным акцентом.
— Это верно, — ответил герцог.
— И ты богат?
— Да.
— Значит, мы получим за тебя хорошую сумму.
— Я слышал, можно устроить выкуп, — бесстрастно сказал герцог, словно речь шла о каком-то товаре.
— Правда! — сказал капитан. — А содержимое этой каюты — мое, и все деньги, которые есть у тебя при себе, и те, что спрятаны здесь.
— Я всегда считал, — заметил герцог, — что в соответствии с Кораном одна пятая должна идти Аллаху.
Турок прищурился.
— Это мое дело! — закричал он. — Давай показывай, где держишь свои ценности! Или я должен тебя пытать?
— Незачем меня пытать, — ответил герцог, — но в то же время я бы не хотел, чтобы кого-то обманом лишили его доли добычи, например той, что должна идти на содержание порта и, конечно, бею.
Капитан остро взглянул на герцога. Катерина почувствовала, что он слегка озадачен такой хорошей осведомленностью христианина в правилах грабежа.
Видимо, чтобы спасти свое лицо, турок агрессивно закричал:
— А ну, выкладывай, что у тебя есть! Для начала я заберу часы.
Герцог вытащил из жилетного кармана часы с цепочкой и брелоком и передал их капитану.
И в этот момент, словно бы случайно, хотя Катерина не сомневалась, что герцог сделал это нарочно, он уронил на пол каюты золотой ключик от тайника.
— Что это? — спросил капитан. Герцог медленно поднял ключик.
— Показывай, где твои деньги, собака! — проревел капитан.
Не отвечая, герцог подошел к стене, отодвинул панель и открыл тайник для капитана.
Точно так же, как до него янычар, капитан запихивал банкноты в карман, пока тайник не опустел.
Потом, оглядев герцога, потребовал:
— Давай сюда кошелек и кольцо. Герцог снял с пальца золотое кольцо-печатку и вытащил из карманов сюртука несколько соверенов.
— Это все, что у меня есть, — хладнокровно произнес он.
На минуту Катерина испугалась, что капитан настоит на обыскивании герцога. Глаза двух мужчин встретились, но спокойное превосходство герцога победило.
Капитан оглядел каюту.
— Все это мое, — громко заявил он.
Герцог ничего не ответил, и, словно угадав нужный момент, в дверь вошел янычар.
— Эти двое пленников слишком ценные, — сказал он капитану, — поэтому я решил, что они должны плыть на этом корабле, а не на вашем, как обычно. Я, конечно, оставлю солдат сторожить их, чтобы они не выбросились из иллюминаторов.
— Да уж постарайся, — ответил капитан. — На этом суденышке мало поживы.
— Мало денег? — спросил янычар нарочито незаинтересованным тоном.
Капитан покачал головой.
— Очень мало. Люди вроде него носят при себе банковские чеки, которые для нас бесполезны.
— Да, действительно, — сочувственно согласился янычар.
Когда капитан ушел, ага повернулся к герцогу.
— Мы придем в Тунис не раньше завтрашнего вечера, — сказал он. — До тех пор при вас будет находиться солдат, и вы не выйдете из каюты.
— Вы объясните ему, что нам можно ходить в ванную комнату?
— Ванная комната? Это что-то новое! — воскликнул янычар.
Ага прошел через каюту и открыл дверь. С минуту он смотрел на ванну, потом рассмеялся.
— Англичане всегда были помешаны на мытье! Оно лишает их мужественности!
Язвительно засмеявшись, ага вышел из каюты, чтобы через секунду вернуться с солдатом.
Янычар отдал распоряжения по-арабски, и Катерина не поняла, что он сказал.
Солдат, угрюмого вида человек, молча кивнул, что понял приказ.
Когда офицер ушел, он неприятно уставился на герцога и Катерину, из-за чего девушке стало страшно.
Потом, ни слова не говоря, он сел на пол прямо перед дверью, скрестил ноги и вытащил из-за пояса длинную трубку.
— Не думаю, что он будет докучать нам, — спокойно сказал герцог.
— Он, что, все время будет здесь сидеть? — спросила Катерина.
— Радуйтесь, что нас не отвели в трюм пиратского корабля, — ответил герцог. — Пленников, почти обнаженных, загоняют туда, как овец в загон. Из-за жары многие умирают от жажды, а оставшиеся в живых часто заболевают оспой.
— Обнаженных! — в ужасе воскликнула Катерина. — Пираты крадут их одежду?
— Все, что у них есть! Захваченных в плен мужчин обычно трясут вниз головой за ноги на тот случай, если они проглотили свои деньги.
— Какое зверство!
— Очень точное слово для берберских пиратов! — жестко сказал герцог. — Они грабят, пытают и убивают, и вместо того, чтобы объединиться против них, торговые страны мира, такие как Англия, Голландия и Франция, платят этим головорезам за защиту, и эта гнусность продолжается!
— И никто не дает им отпор? — спросила Катерина.
— Орден Святого Иоанна ведет бесконечную войну с Мальты. Но хоть рыцари и захватывают корабли мусульман и бомбардируют их гавани, одни они недостаточно сильны, чтобы поставить негодяев на колени.
— Значит, никто не спасет нас, — удрученно прошептала Катерина.
— Только деньги, — мрачно ответил герцог.
Наверху началось движение. Люди забегали туда-сюда, а минутой позже раздался хлопок ветра в паруса, и корабль снова отправился в путь. Катерина села на кровать.
— Куда нас… везут? — спросила она.
— В Тунис, а там нашу команду продадут как рабов.
— Рабов?
— В руках у этих варваров томятся тысячи и тысячи рабов-христиан.
— А что будет с… вами и… со мной? — спросила девушка.
— Надеюсь, дела сложатся лучше, чем обычно, — медленно проговорил герцог, и Катерина поняла, что он осторожно подбирает слова. — Насколько я знаю, в Алжире, Тунисе и Триполи — главных местах, из которых орудуют берберские пираты, — есть постоянно проживающие консулы от всех стран.
— А у этих консулов есть какая-нибудь власть? — спросила Катерина.
— Полагаю, очень незначительная. Я слышал, как министр иностранных дел говорил об этом всего год назад. Он жаловался, как трудна работа английского консула, и как их унижают бей и паши — в большинстве своем необразованные марроканцы, которых интересует лишь вымогательство денег у христиан.
— Выкупами?
— И, конечно, продажей их кораблей и груза.
Катерина глубоко вздохнула.
— Постарайтесь не бояться, — мягко сказал герцог. — Вы же знаете, что я буду защищать вас всеми способами, какими только смогу.
— Вы сказали… янычару, что я ваша… жена.
— У меня была причина так сказать.
Катерина ждала, что герцог даст ей прямое объяснение, но он заговорил о другом:
— При захвате корабля с женщинами практически всегда обращаются хорошо. Мусульмане почитают женщин, и мужчина, оскорбивший женщину, рискует получить палочные удары по пяткам. Как вы заметили, вас не попросили отдать любые ценности, какие могли бы быть на вас.
— Да, я удивилась этому, — сказала Катерина. — Как жаль, что вы не дали мне спрятать ваши деньги.
— Если у вас не отберут драгоценности, нам хватит и их, — ответил герцог. — Когда недавно я получил сведения о пиратах, я мало спрашивал об их обращении с пленницами. Мне и в голову не приходило, что я окажусь в подобной ситуации с женщиной на борту!
Катерине очень захотелось спросить, а не приходило ли ему в голову, что они могут столкнуться с пиратами, когда он плыл в Венецию с Одеттой?
Но потом она подумала, что они были достаточно благоразумны, чтобы держаться близко к берегам Франции и Италии. Ведь только потому что корабль сбился с курса во время шторма, они и попали в такую неприятную ситуацию.
— Янычар был добр, — заметила девушка, благодаря бога, что они по-прежнему на яхте.
— К счастью, он оказался продажным! — ответил герцог.
— Он лучше других!
— Думаю, все молодые турки в Леванте жаждут стать янычарами в Берберии, — сказал герцог. — Янычарам разрешается жениться на марроканских аристократках. Они обладают большой властью и живут в удобных домах с множеством рабов-христиан.
— А какую часть добычи получают они сами? — спросила Катерина.
— Только полтора процента, — ответил герцог. — Вот почему я предложил ему деньги. Пять процентов для Аллаха; из оставшегося половина идет владельцам пиратского корабля, хотя следовало бы отдавать ее государству, и половина — команде.
— А каюта хозяина — капитану, — добавила девушка.
— Точно! Большая часть награбленного довольно честно делится под мачтой, куда уволокли содержимое вашей каюты.
Катерина вздохнула.
— К счастью, у меня мало что было.
Герцог не ответил. Он стоял у иллюминатора, глядя на море.
Несмотря на его спокойный тон, Катерина знала, что герцог глубоко взволнован тем, что произошло, и он, как и любой человек, беспокоится о будущем.
С усилием, потому что она боялась больше, чем смела признаться даже себе, девушка сказала:
— Раз мы должны больше суток сидеть взаперти в этой каюте с нашим стражем, я хочу спросить… у вас случайно нет с собой колоды карт?
— Карт? — изумленно переспросил герцог, будто в жизни не слышал ни о чем подобном.
Катерина улыбнулась.
— Если мы все время будем пугать себя, представляя, что с нами случится, когда мы достигнем места назначения, это не принесет никакой пользы, — сказала она. — Есть множество вопросов, которые я хочу задать, но, по-моему, сейчас нам лучше отвлечься. Сыграть в пикет или любую другую игру, какую хотите. Отец научил меня почти всем карточным играм.
Герцог недоверчиво воззрился на нее, а потом рассмеялся.
— Я никогда еще не встречал женщину, настолько непредсказуемую, как вы, — сказал он. — У меня такое чувство, что вы неестественная. В эту минуту вам следовало бы лить слезы на моем плече.
— Именно этого мне и хочется, — призналась Катерина, — но как-то… неловко делать это перед… публикой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17