«Как она могла? Как посмела эта коварная женщина совершить такой чудовищный поступок?» — задавала себе недоуменный вопрос Виола.
Не приходилось сомневаться, что она оказалась права, когда с первых минут знакомства мысленно сравнила леди Давенпорт со змеей.
Все было подстроено заранее. Вознамерившись отомстить бывшему любовнику, эта низкая женщина направила удар в самое уязвимое место — решила повредить его карьере.
В то время, когда все члены правительства единодушно выступали против предоставления женщинам избирательных прав, оказаться как-то связанным с суфражистским движением означало лишь одно — политической карьере Рейберна будет положен конец.
А кроме того, этот эпизод сделает его посмешищем в глазах общества.
«Ему придется уйти в отставку!» — в отчаянии подумала Виола и в очередной раз пожалела, что бомба, благодаря которой она познакомилась с Рейберном, не взорвалась…
В полицейском участке, куда вскоре доставили Виолу, ее обвинили в поджоге, причинившем урон дому леди Давенпорт на Белгрейв-сквер, и хотя несчастная девушка доказывала, что это обвинение ложно, чувствовалось, что офицер ей не поверил.
— Завтра утром вы предстанете перед судом, — строго сказал он, — и там изложите все доводы в свое оправдание.
Было видно, что он не питает симпатии к суфражисткам, к которым он, без сомнения, причислял и Виолу.
— Вы можете отпустить меня под залог? — робко спросила девушка.
— Ну, если кто-нибудь согласится его внести… — с сомнением в голосе проговорил офицер. — Однако предупреждаю, что сумма изрядная — тридцать фунтов!
— Надеюсь, что кто-нибудь все-таки внесет его, — отважилась предположить Виола.
После этого ее без дальнейших церемоний отвели в камеру.
К огромному облегчению Виолы, она оказалась пустой, поскольку час был еще относительно ранний, а постоянные «посетительницы» тюрем — пьяницы, проститутки и мелкие воровки — обычно поступали туда позже.
Здесь, на Бау-стрит, полицейский участок был еще непригляднее, чем в Вестминстере.
Хотя Виолу в основном терзали неотступные думы о Рейберне, она иногда вспоминала и о себе. Как, должно быть, нелепо она выглядит в своей кокетливой шляпке с цветочками и элегантном белом платье в этой вонючей камере, где даже дезинфекция не в силах была уничтожить отвратительный запах немытых человеческих тел!
Сев на жесткую скамью — единственный предмет мебели в этом ужасном заведении, — Виола уставилась в стену. Перед ее мысленным взором снова встало обворожительное лицо коварной леди Давенпорт. Подумать только, эта дама не остановилась перед тем, чтобы из мести одним махом разрушить так блестяще начавшуюся карьеру Рейберна!
Как упорно он работал, чтобы достичь своего теперешнего положения! Причем, как узнала Виола от людей сведущих, все это ему удалось сделать исключительно благодаря своим выдающимся способностям.
— Ваш будущий супруг далеко пойдет, — уверял ее один пожилой господин, с которым Виола познакомилась сегодня на ленче.
Господи, ведь это было еще сегодня! А кажется, что прошла целая вечность…
— Надеюсь, — с улыбкой ответила тогда Виола, — что так оно и будет.
— Помяните мое слово, вы еще будете жить на Даунинг-стрит, десять, — продолжал тот же господин. — А до этого ваш жених наверняка продвинется на своем теперешнем поприще в министерстве иностранных дел!..
«Возможно, его прогнозы и не оправдаются, — подумала Виола, — но то, что он говорил искренне, не вызывало никаких сомнений».
Глядя на Рейберна, занимавшего место хозяина во главе стола, она тогда сказала себе: «Для этого человека нет ничего невозможного. Он добьется всего, чего захочет».
Он был, умен, блестяще образован и очень обаятелен. В нем было нечто такое, что заставляло обычных людей безоговорочно ему верить, а политиков — полагаться на него и доверять его словам и поступкам.
И вот сейчас все это оказалось под угрозой… «Ну как могла Элоиза Давенпорт так поступить?» — в очередной раз задавала себе недоуменный вопрос Виола. Ей казалось, что все происходит не наяву, а в каком-то кошмарном сне.
Ну почему она сразу не поняла, что записка леди Давенпорт с приглашением на чай — не что иное, как хитроумно подстроенная ловушка?
Неужели внутренний голос — а обычно Виола привыкла ему доверять — не мог подсказать ей, что эта женщина опасна и от нее нужно держаться подальше?
«Я поступила глупо… безрассудно!» — снова и снова укоряла себя Виола. Она боялась, что Рейберн никогда ей этого не простит.
Только теперь до нее дошло, что леди Давенпорт, при том, какие отношения связывали еще недавно ее и Рейберна, не стала бы просто так приглашать к себе на чай его будущую жену.
Они могли бы встретиться на каком-нибудь официальном приеме, в присутствии других людей, и тогда Элоизе пришлось бы сохранять хотя бы видимость приличий, рассуждала Виола. Но такой тет-а-тет, который состоялся сегодня днем, неизбежно должен был повлечь за собой несчастье — и оно не замедлило обрушиться, причем не только на нее, но и на Рейберна!
«Какой наивной и простодушной я осталась до сих пор, хотя жизнь преподнесла мне уже не один жестокий урок», — с горечью подумала Виола.
Прошло довольно много времени. В камере стало темно, и Виола почувствовала, что страшно замерзла.
«Надо было захватить с собой пальто или шаль. Зря я об этом забыла», — пожалела она. Впрочем, она была так напугана приходом полицейских и так спешила поскорее уладить это дело, что схватила первые попавшиеся ей под руку вещи — как раз те, в которых она ездила к леди Давенпорт, — и даже не подумала о том, как долго ей придется пробыть в участке.
И вдруг Виолу пронзила ужасная мысль.
А что, если Рейберн решит не вмешиваться больше в ее неприятности и она останется здесь? А что, если он не захочет больше бросаться на ее защиту и, получив записку, не станет ничего предпринимать?..
Виола пожалела, что написала именно ему.
Возможно, разумнее было бы связаться с поверенным отца.
С этим пожилым джентльменом она была давно знакома и часто встречалась после смерти сэра Ричарда.
Получив ее письмо, он наверняка бы внес залог и освободил ее отсюда. Тогда не надо было бы втягивать в это дело Рейберна!
Но теперь поздно — он уже втянут, и с этим ничего не поделаешь!
«Что бы я ни сделала, все оборачивается несчастьем!» — в отчаянии подумала Виола, и в этот момент за дверью послышались голоса и скрежет ключей, а затем в камере зажегся свет.
Через четверть часа от полицейского участка, расположенного на Бау-стрит, отъехал экипаж. В нем сидели Виола и Рейберн. На лице девушки все еще было написано выражение отчаяния и испуга.
— Ну а теперь расскажите мне, что же все-таки случилось, Виола, — спокойно предложил Рейберн.
— Это неправда! Клянусь, я не делала того, в чем меня обвиняют!.. — задыхаясь, пролепетала Виола.
— Зачем вы поехали к леди Давенпорт?
— Она пригласила меня на чай, и я решила, что отказаться будет невежливо… — Виола замолчала, понимая теперь, как глупо поступила.
Рейберн покачал головой — похоже, у него было другое мнение на этот счет. Однако он предпочел его не высказывать, а вместо этого мягко спросил:
— И что же там произошло?
Виола начала подробно рассказывать о том, как развивались события на Белгрейв-сквер.
Она буквально дословно запомнила и пересказала весь разговор с леди Давенпорт, сообщила Рейберну и то, что сразу после того, как они попрощались, вернулась домой.
— Вот и все, — закончила Виола свой рассказ. — Уверяю вас, больше ничего не было! Пожалуйста, поверьте мне…
— Ну разумеется, я вам верю! — спокойно ответил Рейберн.
Услышав эти слова, Виола воспряла духом, но тут же подумала, что вряд ли ей удастся убедить в своей невиновности кого-нибудь еще, а особенно судей на предстоящем разбирательстве дела.
— Как же мне поступить? — в отчаянии произнесла она. — Все знают, чем занимается моя мачеха, и никто не поверит, что я-то не суфражистка!..
— Да, доказать это действительно трудно, — согласился Рейберн.
— Так как же быть? — еле слышно прошептала Виола.
Она была в таком подавленном состоянии, что даже не посмела затронуть тему, волновавшую ее больше всего, — как этот скандал может отразиться на политической карьере Рейберна.
Он тоже молчал, и через некоторое время, не в силах больше вынести эту напряженную тишину, Виола сбивчиво начала говорить:
— Если бы я… убила себя сейчас… как хотела сделать тогда, в вашем доме… не было бы никакого суда… и, возможно, все решили бы, что я… просто не в своем уме…
Рейберн резко обернулся и взял ее за руку.
— Вы не должны так говорить! — страстно проговорил он. — Слышите — не должны! Даже думать об этом не смейте…
— Но мне невыносима мысль, что вы… пострадаете из-за меня…
— Так вас беспокоит моя судьба?
— Ну конечно! — подтвердила Виола. — Я же знаю, что такой громкий скандал может навсегда погубить вашу карьеру… Ведь именно этого она и добивалась, разве нет?
Хотя Виола не назвала имени леди Давенпорт, оба понимали, о ком идет речь.
— Боюсь, что вы правы, — нехотя признал Рейберн.
— Неужели ничего нельзя сделать, чтобы этому помешать?
Он стиснул ее пальцы.
— Кажется, я кое-что придумал… — задумчиво сказал Рейберн. — Но займусь я этим сам!
С вас, я считаю, на сегодняшний день вполне достаточно, поэтому отправляйтесь домой и постарайтесь хоть немного отдохнуть. Только помните — никому ни слова!
— Даже мачехе?
— Никому!
— Но слуги, наверное, уже сказали ей, что меня забрали в полицию… — неуверенно заметила Виола.
— Объясните, что произошла ошибка, что вас, должно быть, с кем-то перепутали! — нетерпеливо повел плечами Рейберн, поглощенный собственными мыслями.
Виола все еще колебалась.
— Вы должны доверять мне, — произнес Рейберн и слабо улыбнулся — впервые за сегодняшний вечер.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы спасти вас, — заверила его Виола. — Мне так стыдно… Я опять навлекла на вас беду, хотя обещала быть осторожной…
— По правде говоря, у меня такое впечатление, что эту беду я сам на себя навлек, — возразил Рейберн. — Значит, договорились — вы сделаете все так, как я сказал!
— А завтра мне придется… вернуться в уча сток?..
Надеюсь, что нет, — мрачно изрек он. — А поскольку я догадываюсь, что вы не уснете, пока не узнаете, чем все это кончилось, я заеду к вам вечером и расскажу, удалось ли мне чего-нибудь добиться.
Заметив по взгляду Виолы, что она все еще колеблется, Рейберн поспешно добавил:
— Если ваши слуги уже лягут спать, я тихонько постучу по почтовому ящику — вы услышите и впустите меня.
— Я буду вас ждать… — прошептала Виола.
Его пальцы все еще сжимали ее руку, и, растроганная теплотой этого пожатия, она проговорила со страстью:
— Я буду молиться, молиться каждую минуту, пока вас не будет!.. Только бы вам удалось то, что вы задумали… Только бы избежать этого нелепого скандала… Обещаю вам, я буду молиться так, как еще никогда в жизни не молилась!..
— Надеюсь, ваши молитвы помогут, — торжественно произнес Рейберн, и в этот момент экипаж остановился на Керзон-стрит. — Постарайтесь успокоиться и не терзайтесь понапрасну, — ласково попросил он Виолу и открыл дверцу.
Виола шагнула на мостовую. Рейберн за ней не последовал, и она поняла, что он очень торопится.
Проводив взглядом отъехавший экипаж, девушка начала медленно подниматься по ступенькам дома.
— Боже, прошу тебя… помоги ему в осуществлении его замыслов… — прошептала она, чувствуя, что эта молитва рождается в самых сокровенных глубинах ее души.
Рейберн приказал шоферу ехать на Куин-Эннс-гейт. Когда экипаж остановился у его дома, он торопливо вышел, приказав шоферу ждать.
В доме молодой человек пробыл всего десять минут, а вернувшись, попросил отвезти его на Белгрейв-сквер.
— Ее светлость переодевается к обеду, — объявил дворецкий, впустив в дом Рейберна.
— В таком случае попросите ее немедленно спуститься ко мне, Хьюз, — распорядился тот.
Резкость, с которой были произнесены эти слова, заставила дворецкого удивленно взглянуть на Лайла.
Все слуги леди Давенпорт, разумеется, хорошо знали Рейберна и единодушно считали его вежливым и приятным молодым человеком, прислуживать которому — одно удовольствие.
Рейберн тем временем поднялся в гостиную.
В отличие от Виолы, он не обратил внимания на удушливый запах экзотических духов и лилий, царивший в доме, так как слишком к нему привык. Элоиза Давенпорт, как правило, окружала себя подобной атмосферой.
Подойдя к окну, он принялся смотреть на улицу.
Через некоторое время в комнату вошла хозяйка дома, одетая в одно их тех длинных и бесформенных прозрачных одеяний, в которых она обычно принимала Рейберна у себя в будуаре.
Услышав ее шаги, он обернулся.
Свет в гостиной был слегка приглушен, но даже его оказалось достаточно, чтобы роскошные светло-каштановые волосы Элоизы заискрились, словно огненные, а в ее зеленых глазах появился чувственный блеск.
— Рейберн! Какой приятный сюрприз! — воскликнула она.
— Ничего приятного я в этом не вижу, — отрезал он и подошел вплотную к своей прежней любовнице.
Они стояли и молча смотрели друг на друга. Наконец Рейберн проговорил суровым тоном, глядя ей прямо в глаза:
— Как ты могла совершить такой мерзкий поступок?
— Ты это заслужил, дорогой!
— Я — возможно, — нехотя согласился он, — но ведь ты прекрасно знала, что это заденет не только меня одного!
— Неужели ты всерьез полагаешь, Рейберн, что меня интересует судьба этой наивной простушки, с которой ты якобы помолвлен? — сердито осведомилась Элоиза Давенпорт.
— С которой я и в самом деле помолвлен, — невозмутимо поправил ее Рейберн.
Пока она будет сидеть в тюрьме — «а это займет по крайней мере несколько месяцев, — мы могли бы недурно провести время вдвоем, — цинично продолжала леди Давенпорт. — Тебе ведь будет так одиноко без твоей юной очаровательной невесты… А разве кто-нибудь сумеет тебя утешить лучше, чем я?
— Ты часто давала мне понять, что умеешь мстить, — задумчиво произнес Рейберн, — но, по правде говоря, я не очень этому верил…
— Теперь тебе придется поверить!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22