кухонные мойки из нержавеющей стали врезные
— Он помолчал. — А теперь послушай, и я расскажу тебе про эту книгу. Ты увидишь, что все ее страницы пустые, не считая первых четырех. На них я что-то тебе написал.— Да.— Хорошо. На первой странице написано «Спать», правильно?— Да, — снова согласилась она.— А на следующей, — продолжил он, — написано «Учиться», на третьей — «Успокоиться», а на четвертой — «Вернуться». Правильно?— Совершенно правильно.— Прекрасно. Теперь всякий раз, когда ты придешь в свою библиотеку, ты можешь сделать вот что: можешь посмотреть на эту книгу и выбрать, что ты будешь делать. Если ты выберешь сон, тебе достаточно просто открыть страницу, сосредоточиться на написанном на ней слове — и ты будешь спать. Если ты хочешь позволить своему мозгу просмотреть и усвоить события дня или если тебе надо решить какую-то определенную задачу, ты откроешь страницу с надписью «Учиться», сосредоточишься на этом слове — и твой разум будет готов к учебе. Если тебе станет неспокойно, ты можешь захотеть отправиться в свою библиотеку и посмотреть «Успокоиться». А если ты хочешь вернуться в мир за стенами твоей комнаты, тебе достаточно только обратить внимание на четвертую страницу — и ты проснешься.Он подождал несколько мгновений, чтобы Мири успела все усвоить.— Мири, пожалуйста, открой свой подарок на той странице, где я написал «Вернуться». Сосредоточься на ней…Она вдруг вздохнула резче, а потом ее глаза открылись — и она улыбнулась Вал Кону — очень нежно. Он ответил улыбкой.— Привет, Мири.— Привет. — Она по-кошачьи потянулась, улыбнулась еще шире и, протянув руку, прикоснулась к шраму на его щеке. — Ты прекрасен.Он выгнул бровь.— Я счастлив, что тебе нравлюсь, — пробормотал он. — Как ты себя чувствуешь?— Великолепно. Может, этот фокус и не поможет мне разговаривать с фру Трелу, но если я каждый раз после прогулки туда и обратно буду чувствовать себя настолько спокойной, то у нас прогресс.— Но это поможет тебе разговаривать с фру Трелу. Если ты этого пожелаешь, ты можешь пойти к себе в библиотеку и сосредоточиться на «Учиться» и «Спать». Тогда ты сможешь посвятить свое внимание пересмотру и осмыслению всего, что случилось — например, сегодня, — пока твое тело и разум будут отдыхать. И назавтра у тебя будет доступ ко всем сегодняшним сведениям, а не к путанице фактов, в которых ты не успела разобраться.— Ну, как скажешь. — Она нахмурила брови. — А где ты научился этому фокусу?Вал Кон вытянул ноги и устроился рядом с ней, положив голову на руку и глядя ей прямо в глаза.— Это прием разведчиков. Меня научил человек по имени Клонак тер-Мьюлин, которого нанял мой дядя, чтобы он сделал Шана мастер-пилотом.— Твой дядя нанял разведчика, чтобы учить твоего кузена водить корабли?— О нет. Шан к тому времени уже много лет был пилотом! Ему просто нужна была подготовка, чтобы получить уровень мастера, и дядя Эр Том меньшим удовлетвориться не хотел. А что до того, чтобы нанять разведчика… — Он повел плечами. — Клонаку надо было, чтобы его подвезли. Моему дяде для его сына нужен был самый лучший учитель. Так что была заключена сделка.— А этой «Радуге» он учил тебя просто в придачу?— По доброте. Видишь ли, он был знаком с моим отцом, и мы с Шаном ему очень понравились. Под его руководством я стал тогда пилотом третьего класса. — Он нежно погладил Мири по Щеке. — Ты сделаешь для меня одну вещь?— Постараюсь.Он улыбнулся.— Ты не можешь повторить это упражнение под моим наблюдением? И когда ты придешь в библиотеку, сосредоточиться на «Спать»? Прошедшие дни были для тебя слишком трудными. Мне очень жаль, что я не понял, насколько трудными, — тогда мы смогли бы справиться с этим быстрее. А завтра мы едем в город и покупаем одежду, что будет испытанием для всех нас…Мири засмеялась и крепко прижалась губами к его губам. Он почувствовал, как ее пальцы нырнули в его шевелюру, и его кровь побежала быстрее. Когда она отстранилась, ее глаза продолжали смеяться.— Ты точно хочешь, чтобы я заснула?— Увы, — пробормотал он с полуулыбкой, выражавшей сожаление и восхищение.— Тиран.Но она перевернулась на спину и закрыла глаза. Очень скоро ритм ее дыхания сказал Вал Кону, что она заснула. И он сразу же последовал за ней. «Исполнение долга» Орбита Лиад
Присцилла сняла рубашку и аккуратно уложила ее на кровать, потом чувственно потянулась и наклонилась, чтобы снять сапожки. Следующим оказался мягкий ремень со сложной серебряной пряжкой, за ним — темно-синие брюки.Освободившись от одежды, она снова потянулась и прошла через каюту первого помощника к широкому, обитому тканью креслу. Она свернулась в нем, словно кошка, — и мимолетно улыбнулась, вспомнив Даблина, а потом закрыла глаза и начала процесс, который стер с ее лица всякое выражение.Процесс шел своим чередом: дыхание стало глубже, сердцебиение замедлилось, превратившись в далекие глухие удары, следовавшие с большими интервалами, словно прибой за дюнами. Температура тела понизилась на четыре градуса. Присцилла убедилась, что все функции стабилизировались и останутся постоянными до тех пор, пока весь организм не погибнет от голода или травмы. После этого она переключила внимание на свое внутреннее убежище, вознесла короткую молитву о своей безопасности во время столь трудного предприятия, открыла дверь между Собой и тем, что не было ее Я, — и вышла.Звуки, ослепительные узоры, манящие ароматы — это было «Исполнение» со всем, что было в нем, внезапно воспринятое только через внутреннее чувство. Вот — Шан на мостике. Вот — Лина в салоне. Вот — Горди в офисе торговцев, Расти у комма, Кен Рик, Калипсо, Билли Джо, Вилт… Присцилла прикоснулась к каждому, порадовалась им — и отпустила.«Исполнение» с его гомоном привычности и любви осталось позади, и она оказалась в одиночестве в шумном мире за пределами корабля. Она отмела крики незнакомцев, призвала образ нужной ей ауры и сосредоточилась на нем, расширяя свое сознание настолько, что ее Я почти целиком превратилось в сетку тончайших антенн, которые прислушивались, дрожали, простирались все дальше и дальше…И в тот момент, когда ее Я утончилось почти до предела, когда нить, привязывавшая се к «Исполнению», к собственному телу, готова была порваться, она услышала/увидела/почувствовала нужную ей ауру.Всего лишь едва заметный проблеск. Намек на нечто знакомое — едва различимый привкус кисловатой сладости…Восприятие резко свернулось, и ее Я устремилось к замеченному проблеску, прямое в своем желании, целиком сосредоточенное на рисунке, все четче прорисовывавшемся в ее сознании. Она была настолько нацелена на контакт, что только в последнюю секунду заметила дополнительный узор, говоривший о защите, глубокой медитации.На «Исполнении» ее тело громко вскрикнуло: восприятие и Я расширялись, грозя раствориться. Она отчаянно пыталась погасить экстрасенсорный удар, цеплялась за распадающуюся страховочную нить, рвалась обратно. Самосознание внутри пылающего узла Я превратилось в дрожащий комок боли — и успело в последнюю секунду тяжелым камнем упасть в тело.Она снова вскрикнула от боли, расходящейся по нервам и жилам. Сердце билось с перебоями, легким не хватало воздуха, тело взмокло от пота. И ей было жарко, жарко, слишком жарко…Прохлада.— Шан! — Ее крик был не менее отчаянным, хотя он и был Целителем и прекрасно владел своим искусством. — Шан, нет!Прохлада обволокла ее, забирая жар и поглощая мучительную боль. Присцилла обмякла в его объятиях и открылась полностью, позволяя ему умерить даже воспоминание о боли, так что она исчезла полностью. Ритм сердца выровнялся, дыхание успокоилось… Она вздохнула и отдалась течению, не думая ни о чем.— Присцилла.Она с огромным усилием открыла глаза и посмотрела Шану в лицо, немного удивившись тому, что действительно лежит у него на руках.— Никогда больше так не делай, Присцилла!Лицо и голос были строгими. Усталое ведьминское чувство донесло до нее эхо его ужаса. Она решила, что неплохо было бы улыбнуться — и, возможно, у нее это даже получилось.— Я видела Вал Кона.Аура Шана изменилась, но настолько тонко, что она не смогла этого истолковать.— Где?Присцилла покачала головой.— Это так не работает, любимый. Когда душа… идет на прогулку, направлений не существует. Он жив… здоров… Медитирует — возможно, музицирует. Мне следовало бы вспомнить, как во время игры его окружает музыка… Из-за этого-то я и попала в неприятности. Рванулась вперед, толком не присмотревшись. Такая же дурочка, как Антора.— Не припоминаю, чтобы Антора когда-нибудь подвергала себя такой же сильной опасности, проверяя, как дела у нашего брата или у кого-то другого. Послушай меня: больше никогда так не делай. Ты не будешь подвергать себя опасности, разыскивая моего беглеца-брата, который, кстати, прекрасно может сам о себе позаботиться. — Его руки на секунду сжали ее сильнее, и на этот раз она без труда прочла изменения в его ауре. — Я не могу остаться без тебя, Присцилла. Будь же благоразумна.Спорить было бесполезно — тем более пока он еще до конца не оправился от пережитого испуга. Как ни сильна была ее усталость, это она увидела. Еще раз улыбнувшись, она прижала ладонь к его суровой щеке.— Конечно, дорогой, — прошептала она. И заснула. Звездный корабль «Горн», принадлежащий капитану Роберту Чен-Якобсу, при выходе на орбиту планеты под названием Каго Полет был поспешным и удивительным. Капитан земного корабля, на котором летели Хранитель и его Т"карэ, оказался любезной личностью, ум которой был почти таким же ярким, как у Вал Кона йос-Фелиума Разведчика. Он был настоящим сокровищем, этот капитан Чен-Якобс, и Хранитель с радостью отвел ему место в своей памяти. Он уже хорошо понимал, сколь многому можно научиться у торопливых представителей человеческих Кланов.Достаточно только вспомнить, что его Т"карэ, известный людям как Точильщик, утверждает, что почерпнул неисчислимые уроки у своего названого брата, все того же Вал Кона йос-Фелиума Разведчика. А память у Т"карэ долгая и богатая! И действительно, вы только посмотрите, что узнал сам Хранитель за время последней недолгой встречи с братом Т"карэ и спутницей жизни этого брата. И Мири Робертсон была еще одним сокровищем. Хранитель часто думал о ее отточенном блеске — и все выше ценил то, что в нем было.— За четыре дня от Лафкита до этого места, — проговорил рядом с ним Точильщик.Хранитель с серьезным видом моргнул глазами:— Человеческие кланы и их поступки поистине торопливы, брат. И однако их поспешность меня… воодушевляет и трогает отважность их усилий.— Вот как?Т"карэ внимательно посмотрел на него.В голосе Т"карэ прозвучало нечто такое, что живо напомнило Хранителю о его положении Седьмого Панциря, — однако он не стушевался.— Я ловлю себя на том, — сказал он вместо этого, — что смотрю на тот или иной поступок человека глазами нашей новой сестры. Это нелегкое дело и, возможно, дается мне не очень хорошо, однако я скажу тебе, брат, что тут существует некая… правильность, хотя такой взгляд не может не быть как торопливым, так и несовершенным.Он немного засмущался под пристальным взглядом своего Т"карэ и самого старшего брата.— Несомненно, над этим необходимо еще много думать.— Несомненно, — спокойно откликнулся Точильщик. — Я попрошу тебя, брат, почтить меня своими дальнейшими соображениями по этому вопросу после того, как обдумаешь его более тщательно.— Обязательно, брат.— Прошу вашего прощения, мудрейшие.Капитан Чен-Якобс низко им поклонился, и Хранитель, видя его так, как видела бы его новая сестра, понял, что этот человек чем-то расстроен.Его самый старший брат, пользуясь теми ресурсами, которые должны находиться в распоряжении Т"карэ и Старейшины Клана, пришел к такому же выводу.— Мое прощение вам не требуется, потому что вы не причинили нам вреда, — заверил он человека своим гулким голосом. — Но я вижу, что вы обеспокоены, и надеюсь, что вы не получили дурных известий.— Дурных известий? — Капитан развел руками, повернув ладони вверх жестом, напоминавшим любимый жест Вал Кона йос-Фелиума Разведчика. — Кто знает? Но, садясь на мой корабль, вы упоминали о срочной необходимости добраться до Шалтрена, и я пообещал, что попытаюсь договориться о полете туда от Каго.Точильщик устремил на него свои сияющие глаза.— И вы этого не сделали?— Сделал, мудрейший. Но вы говорили, что спешите, и я боюсь, что те приготовления, которые я сделал, могут оказаться недостаточными.Точильщик ждал, не сводя с него светящихся глаз.— Прошу вас принять во внимание, мудрейшие, что респектабельные корабли, как правило, на Шалтрен не летают. На самом деле мне удалось найти всего один. Он называется «Уллепет», и капитан пообещала внести вас обоих в список своих пассажиров.— Пока эти известия представляются приятными, Роберт Чен-Якобс. Познакомьте нас со своим беспокойством.Мужчина тяжело вздохнул и покачал головой, хотя Хранителю так и не удалось понять, что именно этот человек отрицает, — не помогло ему даже зрение его сестры.— Я беспокоюсь о вас, мудрейшие. «Уллепет» и капитан Роллани готовы везти вас на Шалтрен. Однако они отправляются туда только через тридцать дней.Наступило молчание — короткое для стайных черепах, но долгое для людей.— Существует возможность, — сказал Точильщик, — арендовать корабль с пилотом с целью доставить нас на Шалтрен. Мы рассмотрим такую возможность. Ибо я должен признаться вам, Роберт Чен-Якобс, что меня несколько беспокоит человеческая торопливость и та скорость, с которой порой происходят события. Может оказаться, что в данном случае ожидание в тридцать дней будет слишком долгим. — Он повернул голову. — Что ты думаешь, юный брат?Хранитель заморгал от неожиданности.— Я? — Он почувствовал в себе убежденность, что тридцать дней — это долго, чересчур долго, и сообщил эту информацию своему Т"карэ, робко добавив: — Я так полагаю, брат, на основании своих попыток воспользоваться восприятием нашей сестры. Т"карэ…Но Т"карэ в совершенно нестайной манере уже повернулся обратно к капитану Чен-Якобсу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Присцилла сняла рубашку и аккуратно уложила ее на кровать, потом чувственно потянулась и наклонилась, чтобы снять сапожки. Следующим оказался мягкий ремень со сложной серебряной пряжкой, за ним — темно-синие брюки.Освободившись от одежды, она снова потянулась и прошла через каюту первого помощника к широкому, обитому тканью креслу. Она свернулась в нем, словно кошка, — и мимолетно улыбнулась, вспомнив Даблина, а потом закрыла глаза и начала процесс, который стер с ее лица всякое выражение.Процесс шел своим чередом: дыхание стало глубже, сердцебиение замедлилось, превратившись в далекие глухие удары, следовавшие с большими интервалами, словно прибой за дюнами. Температура тела понизилась на четыре градуса. Присцилла убедилась, что все функции стабилизировались и останутся постоянными до тех пор, пока весь организм не погибнет от голода или травмы. После этого она переключила внимание на свое внутреннее убежище, вознесла короткую молитву о своей безопасности во время столь трудного предприятия, открыла дверь между Собой и тем, что не было ее Я, — и вышла.Звуки, ослепительные узоры, манящие ароматы — это было «Исполнение» со всем, что было в нем, внезапно воспринятое только через внутреннее чувство. Вот — Шан на мостике. Вот — Лина в салоне. Вот — Горди в офисе торговцев, Расти у комма, Кен Рик, Калипсо, Билли Джо, Вилт… Присцилла прикоснулась к каждому, порадовалась им — и отпустила.«Исполнение» с его гомоном привычности и любви осталось позади, и она оказалась в одиночестве в шумном мире за пределами корабля. Она отмела крики незнакомцев, призвала образ нужной ей ауры и сосредоточилась на нем, расширяя свое сознание настолько, что ее Я почти целиком превратилось в сетку тончайших антенн, которые прислушивались, дрожали, простирались все дальше и дальше…И в тот момент, когда ее Я утончилось почти до предела, когда нить, привязывавшая се к «Исполнению», к собственному телу, готова была порваться, она услышала/увидела/почувствовала нужную ей ауру.Всего лишь едва заметный проблеск. Намек на нечто знакомое — едва различимый привкус кисловатой сладости…Восприятие резко свернулось, и ее Я устремилось к замеченному проблеску, прямое в своем желании, целиком сосредоточенное на рисунке, все четче прорисовывавшемся в ее сознании. Она была настолько нацелена на контакт, что только в последнюю секунду заметила дополнительный узор, говоривший о защите, глубокой медитации.На «Исполнении» ее тело громко вскрикнуло: восприятие и Я расширялись, грозя раствориться. Она отчаянно пыталась погасить экстрасенсорный удар, цеплялась за распадающуюся страховочную нить, рвалась обратно. Самосознание внутри пылающего узла Я превратилось в дрожащий комок боли — и успело в последнюю секунду тяжелым камнем упасть в тело.Она снова вскрикнула от боли, расходящейся по нервам и жилам. Сердце билось с перебоями, легким не хватало воздуха, тело взмокло от пота. И ей было жарко, жарко, слишком жарко…Прохлада.— Шан! — Ее крик был не менее отчаянным, хотя он и был Целителем и прекрасно владел своим искусством. — Шан, нет!Прохлада обволокла ее, забирая жар и поглощая мучительную боль. Присцилла обмякла в его объятиях и открылась полностью, позволяя ему умерить даже воспоминание о боли, так что она исчезла полностью. Ритм сердца выровнялся, дыхание успокоилось… Она вздохнула и отдалась течению, не думая ни о чем.— Присцилла.Она с огромным усилием открыла глаза и посмотрела Шану в лицо, немного удивившись тому, что действительно лежит у него на руках.— Никогда больше так не делай, Присцилла!Лицо и голос были строгими. Усталое ведьминское чувство донесло до нее эхо его ужаса. Она решила, что неплохо было бы улыбнуться — и, возможно, у нее это даже получилось.— Я видела Вал Кона.Аура Шана изменилась, но настолько тонко, что она не смогла этого истолковать.— Где?Присцилла покачала головой.— Это так не работает, любимый. Когда душа… идет на прогулку, направлений не существует. Он жив… здоров… Медитирует — возможно, музицирует. Мне следовало бы вспомнить, как во время игры его окружает музыка… Из-за этого-то я и попала в неприятности. Рванулась вперед, толком не присмотревшись. Такая же дурочка, как Антора.— Не припоминаю, чтобы Антора когда-нибудь подвергала себя такой же сильной опасности, проверяя, как дела у нашего брата или у кого-то другого. Послушай меня: больше никогда так не делай. Ты не будешь подвергать себя опасности, разыскивая моего беглеца-брата, который, кстати, прекрасно может сам о себе позаботиться. — Его руки на секунду сжали ее сильнее, и на этот раз она без труда прочла изменения в его ауре. — Я не могу остаться без тебя, Присцилла. Будь же благоразумна.Спорить было бесполезно — тем более пока он еще до конца не оправился от пережитого испуга. Как ни сильна была ее усталость, это она увидела. Еще раз улыбнувшись, она прижала ладонь к его суровой щеке.— Конечно, дорогой, — прошептала она. И заснула. Звездный корабль «Горн», принадлежащий капитану Роберту Чен-Якобсу, при выходе на орбиту планеты под названием Каго Полет был поспешным и удивительным. Капитан земного корабля, на котором летели Хранитель и его Т"карэ, оказался любезной личностью, ум которой был почти таким же ярким, как у Вал Кона йос-Фелиума Разведчика. Он был настоящим сокровищем, этот капитан Чен-Якобс, и Хранитель с радостью отвел ему место в своей памяти. Он уже хорошо понимал, сколь многому можно научиться у торопливых представителей человеческих Кланов.Достаточно только вспомнить, что его Т"карэ, известный людям как Точильщик, утверждает, что почерпнул неисчислимые уроки у своего названого брата, все того же Вал Кона йос-Фелиума Разведчика. А память у Т"карэ долгая и богатая! И действительно, вы только посмотрите, что узнал сам Хранитель за время последней недолгой встречи с братом Т"карэ и спутницей жизни этого брата. И Мири Робертсон была еще одним сокровищем. Хранитель часто думал о ее отточенном блеске — и все выше ценил то, что в нем было.— За четыре дня от Лафкита до этого места, — проговорил рядом с ним Точильщик.Хранитель с серьезным видом моргнул глазами:— Человеческие кланы и их поступки поистине торопливы, брат. И однако их поспешность меня… воодушевляет и трогает отважность их усилий.— Вот как?Т"карэ внимательно посмотрел на него.В голосе Т"карэ прозвучало нечто такое, что живо напомнило Хранителю о его положении Седьмого Панциря, — однако он не стушевался.— Я ловлю себя на том, — сказал он вместо этого, — что смотрю на тот или иной поступок человека глазами нашей новой сестры. Это нелегкое дело и, возможно, дается мне не очень хорошо, однако я скажу тебе, брат, что тут существует некая… правильность, хотя такой взгляд не может не быть как торопливым, так и несовершенным.Он немного засмущался под пристальным взглядом своего Т"карэ и самого старшего брата.— Несомненно, над этим необходимо еще много думать.— Несомненно, — спокойно откликнулся Точильщик. — Я попрошу тебя, брат, почтить меня своими дальнейшими соображениями по этому вопросу после того, как обдумаешь его более тщательно.— Обязательно, брат.— Прошу вашего прощения, мудрейшие.Капитан Чен-Якобс низко им поклонился, и Хранитель, видя его так, как видела бы его новая сестра, понял, что этот человек чем-то расстроен.Его самый старший брат, пользуясь теми ресурсами, которые должны находиться в распоряжении Т"карэ и Старейшины Клана, пришел к такому же выводу.— Мое прощение вам не требуется, потому что вы не причинили нам вреда, — заверил он человека своим гулким голосом. — Но я вижу, что вы обеспокоены, и надеюсь, что вы не получили дурных известий.— Дурных известий? — Капитан развел руками, повернув ладони вверх жестом, напоминавшим любимый жест Вал Кона йос-Фелиума Разведчика. — Кто знает? Но, садясь на мой корабль, вы упоминали о срочной необходимости добраться до Шалтрена, и я пообещал, что попытаюсь договориться о полете туда от Каго.Точильщик устремил на него свои сияющие глаза.— И вы этого не сделали?— Сделал, мудрейший. Но вы говорили, что спешите, и я боюсь, что те приготовления, которые я сделал, могут оказаться недостаточными.Точильщик ждал, не сводя с него светящихся глаз.— Прошу вас принять во внимание, мудрейшие, что респектабельные корабли, как правило, на Шалтрен не летают. На самом деле мне удалось найти всего один. Он называется «Уллепет», и капитан пообещала внести вас обоих в список своих пассажиров.— Пока эти известия представляются приятными, Роберт Чен-Якобс. Познакомьте нас со своим беспокойством.Мужчина тяжело вздохнул и покачал головой, хотя Хранителю так и не удалось понять, что именно этот человек отрицает, — не помогло ему даже зрение его сестры.— Я беспокоюсь о вас, мудрейшие. «Уллепет» и капитан Роллани готовы везти вас на Шалтрен. Однако они отправляются туда только через тридцать дней.Наступило молчание — короткое для стайных черепах, но долгое для людей.— Существует возможность, — сказал Точильщик, — арендовать корабль с пилотом с целью доставить нас на Шалтрен. Мы рассмотрим такую возможность. Ибо я должен признаться вам, Роберт Чен-Якобс, что меня несколько беспокоит человеческая торопливость и та скорость, с которой порой происходят события. Может оказаться, что в данном случае ожидание в тридцать дней будет слишком долгим. — Он повернул голову. — Что ты думаешь, юный брат?Хранитель заморгал от неожиданности.— Я? — Он почувствовал в себе убежденность, что тридцать дней — это долго, чересчур долго, и сообщил эту информацию своему Т"карэ, робко добавив: — Я так полагаю, брат, на основании своих попыток воспользоваться восприятием нашей сестры. Т"карэ…Но Т"карэ в совершенно нестайной манере уже повернулся обратно к капитану Чен-Якобсу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46