Упрямая прядь тут же снова упала.— Тебе надо бы постричься.После прилива адреналина навалилась усталость. Его немного трясло, но в то же время ему было удивительно спокойно. Он мимолетно улыбнулся.— Мне трудно серьезно отнестись к такому предложению, поскольку оно исходит от человека, чьи волосы отросли ниже талии.— Мне нравится носить длинные волосы.— И ты еще считаешь себя солдатом?— Угу. Но, видишь ли, мне было велено никогда не стричься. Я просто выполняю приказ командира.Он засмеялся и неожиданно почувствовал, что ему хочется говорить. Объясниться. Оправдаться.— Приказы бывают непростыми, правда? — сказал он, снова усаживаясь за омнихору. — Я прилетел на эту планету потому, что здесь находился человек, который представлял большую опасность для очень-очень многих людей самых разных форм и размеров. Человек, который считал, что если чье-то сердцебиение или состав крови не совпадают с его собственными, то это — вырожденец, ничтожество. И этот человек убивал и мучил тех, у кого не было надежды. Я летел сюда по приказу, но, увидев дела этого человека, я уверен в том, что поступил правильно. Наверное, сюда прислали меня, потому что в случае неудачи все списали бы на вендетту, и никто не стал бы копать глубже.Он помолчал и продолжил уже медленнее:— В конце концов, шпион я или разведчик, но я доброволец, правда? Я уже вызвался идти первым, избавляя вселенную от опасностей. Шпион или разведчик — это одно и то же. В любом случае я — агент перемен. Расходный материал, слишком удобный инструмент, чтобы им не воспользоваться. Иногда, — продолжил он тихо, — инструменты программируют так, чтобы они себя защищали. Например, эту омнихору можно без труда двигать по гьотту. Однако если бы мы попытались вынести ее из здания, она начала бы выть или просто перестала бы работать. — Он внимательно посмотрел на Мири. — Эта омнихора может даже не знать, что она сделает, когда граница будет пересечена. Некоторые схемы для нее недоступны. С инструментами порой так бывает.Мири беспокойно кивнула.— Но люди… — начала было она, однако оборвала возражение, когда дверь открылась, пропуская Хранителя и Помощника.— Было договорено, — сообщил им Помощник, — что мы все вшестером пообедаем в так называемом «Гроте», расположенном внизу этого заведения. Обещано, что там будет музыка, что наш старший брат найдет приятным. А еще там будут танцы, что, как нам показалось, может быть приятно нашим друзьям-людям. И, — добавил он, понизив голос до того, что, как решила Мири, должно было обозначать шепот, — форма «Грота» может быть приятна нам всем, поскольку она напоминает систему пещер, расположенную на этой планете. Мы заказали столик на восемь часов и надеемся, что до празднества будет достаточно времени, чтобы вы успели освежиться, украсить себя и приготовиться. Нам не хотелось бы, чтобы вечер начался с неподобающей поспешностью.Люди переглянулись, и Вал Кон поклонился.— Мы благодарим вас за вашу внимательность. Шести часов для наших приготовлений будет более чем достаточно. Мы будем готовы к нужному моменту.— Значит, все очень хорошо, — сказал Помощник. — Если вы позволите, мы сейчас совершим свой уход, чтобы провести должные анализы и также совершить приготовления к вечеру. Он обещается быть временем важных разговоров.Люди поклонились в знак благодарности и согласия. Мири попыталась скопировать гибкий стиль Вал Кона и обнаружила, что он требует гораздо больших усилий, чем кажется со стороны. Стая ушла к себе.Мири вздохнула.— Ну, я не знаю, как я могу себя украсить, хотя идея насчет освежиться меня привлекает. Может, закажу у автокамердинера стильную новую рубашку.Она говорила сама с собой, не ожидая ответа. Слова Вал Кона заставили ее подскочить от неожиданности.— Знаешь, туда нельзя идти в таком виде, — серьезно сказал он. — Это же самый шикарный курорт на планете.— Угу, но я не могу идти и в тех нарядах, которые предлагает этот камердинер! Ты хоть посмотрел, сколько эти штуки стоят? На деньги, которые тут просят за пару туфель, я могла бы организовать вторжение на Землю! Я здесь для того, чтобы получить мои деньги, или ты забыл? Дошло до того, что мне приходится доливать в кинак воду, чтобы выпить вторую рюмку. И я не могу влезать в долги, чтобы заплатить за вещь, которую надену всего раз в жизни!Вал Кон наклонил голову и удивленно приподнял брови.— В том, что на тебе сейчас, ты привлечешь к себе всеобщее внимание, — просто сказал он. — А Точильщик сказал, что все расходы на эту поездку он берет на себя, поскольку считает себя моим должником и потому что ему не пришло в голову поехать в Эконси, чтобы исследовать потребность в ножах на месте. И даже если бы он не пожелал распространить свое покровительство на тебя, я мог бы заплатить…— Нет! — Она гневно нахмурилась. — Я так не делаю. Я могу просто остаться в комнате — отговориться, что у меня день поста или еще что-то в этом роде.— А вот это было бы оскорблением после того, как Помощник потратил силы и время на то, чтобы заказать столик там, где мы все могли бы поесть и приятно провести время.Он помолчал. Казалось, он внимательно изучает воздух.— Будет лучше не брать пистолета.С этими словами он открыл свой кошель и достал тонкую полированную палочку, немного похожую на друметайскую счет-палочку.— Лучше уложи волосы так, чтобы заколоть их вот этим.Вал Кон сделал незаметное движение — и палочка разделилась, превратившись в рукоять тонкого смертоносного клинка, одна сторона которого была изогнута и гладко заточена, а другая имела опасные зазубрины.Еще одно движение — и тонкий нож снова стал полированной палочкой. Из ножа в украшение. Повернув странное оружие, он протянул его Мири.Она колебалась.— Я не эксперт по ножам. Знаю только, как пользоваться стропорезом.— Если кто-нибудь подойдет настолько близко, чтобы тебя схватить, — сказал он совершенно серьезно, — вытаскивай ее, открывай, втыкай в него и беги. Он вряд ли за тобой погонится. — Он снова протянул ей палочку-нож. — Сама простота. И вообще это только предосторожность.Она перевела взгляд с ножа на его лицо. Решившись взять протянутое ей оружие, она сделала это осторожно и неохотно.— Меня запугивают, — объявила Мири.— Несомненно.— Лазениа спандок, — сказала она грубо.Его брови снова взлетели вверх.— Ты говоришь по-лиадийски?— Достаточно, чтобы выругаться и худо-бедно продраться сквозь боевую диспозицию. И если кто-то заслуживает, чтобы его назвали деспотичным ублюдком, так это ты. Два раза столько.Она направилась к себе в комнату, на ходу открывая и закрывая потайной нож.У нее за спиной он пробормотал что-то по-лиадийски. Она стремительно обернулась, радуясь тому, что в эту минуту нож оказался закрыт.— Это не смешно, космолетчик! — Слова на торговом были полны негодования. — Я не юная леди, и нечего приказывать мне не ругаться!— Извини меня. — Он виновато поклонился и позволил себе спросить: — Куда ты идешь?— Освежиться и украсить себя. После того как я решу, какие туфли надеть, у меня останется всего пять часов.И она исчезла, оставив его удивляться неожиданному уколу одиночества и разбираться, какой порыв заставил его обратиться к ней в интимном наклонении, предназначенном для родственников. Или любовников. Глава 7 Дверь закрылась со вздохом, эхом повторившим ее собственный, и Мири резко повернулась, бросив палку-стилет на стол.«Отвратительная игрушечка, — подумала она, морща нос. Ее рука легла на рукоять пистолета, висящего на бедре. — Вот он не менее смертоносен, но чем-то… чище? Прямее? Или просто меньше требует… чувства?»Она беспокойно шевельнулась, а потом заметила свое отражение в зеркале у кровати и показала себе язык.«Мири Робертсон, девушка-философ», — с иронией подумала она.«Иланиа фррогудон…» Негромкий голос Крепкого Парня эхом прозвучал в ее голове, и она застыла, прикусив нижнюю губу.Лиадийский язык был древен, неизмеримо древнее, чем пестрое собрание диалектов, претендовавших на звание земного языка, и имел две формы: высокую и низкую. Высокий лиадийский использовался для того, чтобы общаться в основном с посторонними — например, с коллегами по работе, незнакомцами, дальними знакомыми и продавцами в магазинах. На низком лиадийском обращались к родственникам, к старым друзьям, к детям… И никогда — к людям, которых считали расходным материалом.Но Крепкий Парень два раза начинал движение, которое убило бы ее — автоматически, умело. Возможно, рядом с ним она уже с десяток раз была на волосок от смерти: ей понадобилось время, чтобы понять, что должна была скрывать маска безобидной вежливости, которую он порой надевал.Его другое лицо — с подвижными бровями и светлыми улыбками — было лицом человека, который любит смеяться и легко умеет извлекать трогающие сердце мелодии из сложной клавиатуры омнихоры. Это было лицо человека, которого приятно знать. Лицо друга.Напарника.Она подошла к кровати и медленно улеглась, заставив натренированные мышцы расслабиться.— Разведчик — это не шпион, — сообщила она потолку. — А люди — не инструменты.Она закрыла глаза. Разведчики, подумала она. Разведчики ближе всего к героям… А он сказал — разведчик-первопроходец. Лучший из лучших: пилот, исследователь, лингвист, культуролог, ксенолог. Талантливый, гибкий, бесконечно находчивый. Будущее планеты зависело только от его слова. Будет ли она заселена? Открыта для торговли? Подвергнута карантину?Мири открыла глаза.— Разведчики нужны для того, чтобы все скреплять, — пояснила она потолку. — А шпионы нужны, чтобы все растаскивать.А что он ей нес насчет инструментов!Она перевернулась, спрятав голову в сцепленные руки, и заново пережила недавние минуты, когда она поняла, что он собирается броситься на нее, перепрыгнув через омнихору.«Боги, вот это скорость!» — подивилась она.Судзуки и Джейс отдали бы все боевые выплаты, полученные за годы, чтобы залучить такую скорость в свой отряд, не говоря уже о мозгах, которые этой скоростью управляли.Но хватит о его мозгах. Она не понимала, почему он удержал себя в те моменты, когда она видела в его глазах свою смерть. Она не понимала, почему он доверил ей этот смертоносный клинок, почему говорил с ней… И на секунду она усомнилась в том, что он в своем уме.Возможно, он просто псих.«А от психов надо стараться держаться как можно дальше», — сказала она себе.Она перекатилась на колени в центр огромной кровати, собралась, чтобы спрыгнуть на пол. «Пора делать ноги, Робертсон. У тебя ума не хватит, чтобы разобраться в этой мешанине».— Иди! — крикнула она себе еще через секунду, но не сдвинулась с места.К черту Мерфа и деньги. К черту Хунтавас и их идиотскую вендетту. И тем более к черту фразу, сказанную на языке, который, может, и был родным для ее бабки, но не был родным для нее самой.Да, и что потом? К черту человека, который уже два — нет, четыре — раза спас ей жизнь?«Ты дура, Робертсон, — яростно сказала она себе. — Ты еще психованнее, чем он».— Угу, ну, это же работа, — произнесла она вслух, чуть ссутулившись. — Я хоть чем-то занята.Она сделала кувырок и приземлилась на ноги. По дороге в ванную она остановилась у стола и взяла небольшую деревянную палочку. Ее так легко спрятать… Она вспомнила Пустошь и один из многих случаев, когда такое приспособление было бы желанной защитой. Перед ее мысленным взором промелькнуло лицо, которое она не видела уже много лет, — и ее рука автоматически дернулась. Клинок вырвался на свободу, бесшумный и готовый к бою.— А, какого дьявола, — пробормотала она, сложила нож и унесла его с собой в ванную.Чуть позже, вымытая и облаченная в халат, с еще непросохшими волосами, она снова включила каталог автокамердинера. При виде первой картинки она нахмурилась, пытаясь понять, что изменилось — и чуть было не расхохоталась во весь голос, развеселившись и возмутившись одновременно.Каталог не показывал цен.«Ладно, — решила она, начиная его просматривать. — Если ему так хочется. Надеюсь, я его разорю».Чуть позже она поймала себя на том, что пытается угадать, какие наряды могут ему понравиться, какие наряды могли бы склонить его принять предложение разделить с ней этой ночью огромную постель.— Красавчик, правда? — сочувствующе спросила она у своего отражения и вздохнула.Красивый, и опасный, и умный, и совершенно психованный. Она мысленно обругала себя, пытаясь понять, почему только сейчас опознала это чувство. Страсть. И не простая похоть, которая быстро проходит, а классический вариант, как в «Потерянной неделе на Моравии».Оглянувшись — и снова вернувшись к нарядам на дисплее камердинера, — она подумала, не удастся ли когда-нибудь заинтересовать его потерянной неделей. А потом снова себя обругала. С каких это пор у нее появилась неделя, которую можно было бы потерять?Послужной список Коннора Филлипса, который неохотно предоставили с «Салина», включал в себя голограмму. Изображение скопировали и разослали полисменам, пожарным и спасателям, которые работали на пожаре в Микеле.Сержант Мак-Каллох отреагировала немедленно.— Ага, — сказала она Питу, — я его видела. Он, рыжая девчонка и четыре черепахи — они все ушли вместе. — Она наморщила лоб от усилия вспомнить поточнее. — Сказал, что его зовут как-то там и еще как-то йос еще кто-то. Имя, как у вырожденца. А ее имени не знаю. Тоже вырожденка. Говорили с черепахами на торговом — что-то насчет того, чтобы всем вместе путешествовать пару дней… — Она пожала мощными плечами. — Мне очень жаль, мистер Смит. Если бы я знала, я могла бы их всех прямо там и задержать.— Ничего страшного, сержант, — сказал начальник полиции, опередив досадливое ворчание Пита. — А вы не слышали чего-нибудь такого, что сказало бы, куда они направляются?Сержант покачала своей огромной головой.— Никак нет. Только что им следует держаться вместе.— Ну, — сказал начальник полиции, — на самом деле, вы нам сильно помогли. Четыре черепахи и двое людей, путешествующие вместе? Их будет легко найти. — Он улыбнулся своей подчиненной. — Это все, сержант. Спасибо, что явились доложить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37