OCR Tolin. «Интересное – всем!»
«журнал Если №1»: 2001
Оригинал: Kristine Rusgh, “?”
Перевод: Владимир Гришечкин
Аннотация
Люди встретились в космосе с дисти и узнали, что в некоторых внеземных культурах напрочь отсутствуют такие понятия, как милосердие и прощение. Преследования землян, совершивших преступления, породили Исчезнувших – скрывшихся. Время от времени находится кто-нибудь, желающий воспользоваться услугами Мастера возвращений. Вернуть Исчезнувшего, если его ищут еще и уинги? Что подскажут совесть и этика частного детектива?..
Кристин Кэтрин Раш
Мастер возвращений
Глава 1
Я только что закончил одно весьма сложное дело, и новый клиент был мне совершенно ни к чему. И ничего необычного или странного в этом не усматривалось – Майлс Флинт, Мастер возвращений, никогда не гонялся за клиентурой. Напротив, в отличие от большинства моих коллег и конкурентов я прилагал поистине титанические усилия, чтобы отговорить клиента от поисков. Иногда это не удавалось, и тогда мне платили огромные деньги только за то, что я находил Исчезнувшего и тем самым подвергал опасности много, много жизней, не говоря уже о том, что далеко не все Исчезнувшие действительно хотят, чтобы их нашли. Впрочем, есть в моей работе и свои плюсы. Редко, но случается, что Исчезнувший рад вернуться домой, а если к тому же оказывается, что дома он может снова чувствовать себя в безопасности... Что ж, ради этого стоит постараться. По крайней мере понимаешь, что живешь и работаешь не зря.
Но, повторюсь, это случается редко. Гораздо чаще дела, с которыми ко мне обращаются, обещают только лишнюю головную боль (и это еще мягко сказано!). В этих случаях я отказываюсь сразу, и никакой гонорар – сколь астрономической ни была бы предложенная сумма – не в состоянии заставить меня передумать.
Тактика, которой я придерживаюсь, предельно проста. С самого начала я стараюсь сделать все, чтобы потенциальный клиент до меня просто не добрался. Таким образом, тот, кто, преодолев любые препятствия и трудности, все же появляется на пороге моей конторы, либо находится на грани отчаяния, либо уж очень хочет использовать меня для достижения каких-то своих целей.
Именно поэтому я стараюсь не принимать их истории слишком близко к сердцу. В конце концов, как судьбы, так и сами жизни моих клиентов или тех, кого они разыскивают, зависят от моей объективности и непредвзятости. К несчастью, моя оборона все же не совершенна и иногда дает сбой. Почему это происходит, я, признаться, понимаю не совсем хорошо, однако, как говорится, факты имеют место, и время от времени я оказываюсь один на один с делом, которое задевает меня за живое.
Дело, о котором я хочу рассказать, как раз и было одним из таких, и хотя оно давно закончено, воспоминания о нем до сих пор не дают мне покоя.
Глава 2
В те времена моя контора располагалась, наверное, в одной из самых уродливых построек на всей Луне. Это помещение подвернулось мне случайно, когда я подыскивал уголок поукромнее. Я снял его не раздумывая, хотя оно и находилось в здании эпохи Освоения, основным материалом для которого послужил колониальный пермапластик. Стояло это здание в самой старой части Армстронга – первого лунного поселения, что меня также устраивало. Защитный купол в этом районе был изготовлен из того же пермапластика; когда-то он был прозрачным, но время и ультрафиолетовое излучение Солнца сделали его мутным, почти матовым. Пыль снаружи скопилась в таком изобилии, что, несмотря на фильтры, все же просачивалась в атмосферу под куполом. Этот процесс особенно усилился после того, как кто-то из губернаторов Армстронга задумал поменять пермапластиковое покрытие улиц. Часть старых плит сняли, а новые положить почему-то забыли, и с тех пор этот район Армстронга буквально утопает в пыли. Не помогает даже сравнительно мощная фильтро-вентиляционная система, которую только на моей памяти модернизировали дважды, а с тех пор, как был воздвигнут купол, ее полностью перестраивали три раза. Насколько мне известно, система фильтрации воздуха в Армстронге морально устарела уже давно. Новейшие установки, смонтированные в куполе Гагарин или на станции Гленн, производительнее раз в десять. Впрочем, особого значения это не имеет, поскольку земляне, прибывающие на Луну в челноках, редко сюда заглядывают. Здесь им просто нечего делать, ведь в этой части Армстронга не пролегают трассы скоростных монорельсовых поездов, да и улицы – не мощеные и наполовину занесенные пылью – производят отталкивающее впечатление.
В здании, где разместилась моя контора, когда-то находился крупнейший универсальный магазин. Во всяком случае, так гласит табличка, которую кто-то прикрепил к пластиковой стене как раз между моей дверью и офисом моего соседа – независимого адвоката. Иными словами, это здание является исторической достопримечательностью Армстронга, однако нам от этого ни горячо, ни холодно. Более того: мой сосед-адвокат несколько раз обращался ко мне с предложением добиться отмены статуса памятника нашей развалюхи, чтобы нам разрешили заменить его ветхие системы жизнеобеспечения.
Разговаривая с ним, я только кивал из вежливости. Я не стал сообщать – что, если изменить статус здания, я тотчас же съеду.
Дело в том, что мне нравится, как выглядят эти исторические руины, устраивает даже, что моя входная дверь просела и покосилась. С моей точки зрения, лучшей маскировки нельзя и придумать. При виде моей входной двери не особенно опытный или внимательный Охотник может решить, что я разорен или что мне уже давно опостылела моя работа. Большинству людей просто не приходит в голову, что в моей крошечной конторе может быть установлена самая современная система безопасности, какую только можно купить за деньги. Войдя внутрь, клиенты или те, кто выдает себя за них, видят голые пермапластиковые стены, древний покосившийся стол и единственный стул, на котором обычно сижу я сам. Никто не замечает утопленных в стены потайных дверей, за которыми спрятан компьютер, и не видит следящих электронных устройств, потому что не ищет их.
Мне нравится, что в моей конторе так пусто. В одном из лучших кварталов Армстронга у меня есть квартира, но там я держу вещи, которые мне не особенно нужны. Все ценное и важное находится на «Эммелин» – сделанной на заказ космической яхте. Она мой единственный друг, и я отношусь к ней нежнее, чем мог бы относиться к любовнице. «Эммелин» не раз спасала мне жизнь, и за одно это она заслуживает всего самого лучшего.
К счастью, я могу позволить себе приобретать для своей яхты все, что необходимо. У меня хватает сбережений, чтобы больше никогда не работать, хотя иногда, как я уже говорил, все же берусь за расследование того или иного исчезновения. Но теперь, чтобы дело меня заинтересовало, оно должно запасть мне глубоко в душу, затронуть самые чувствительные струны. Только вообразив себя этаким сэром Галахадом – спасителем всего, что достойно спасения, – я готов до некоторой степени позабыть об осторожности и о своих принципах. Впрочем, порой меня побуждают к действию другие причины.
...Она появилась перед моей дверью в платье, какого в этой части Армстронга давно не видели, и в туфлях на высоченном каблуке. С ее левого предплечья свисала сумочка-браслет, которая в нашем районе равнозначна гигантскому объявлению «Ограбь меня!». Такие сумочки для личных вещей, документов и прочих мелочей выдавались на «челноках» пассажирам, которые не имели ни малейшего представления об условиях жизни на лунной базе.
Она была высокой и довольно худой – не костлявой, а такой, словно форму ей помогали поддерживать регулярные физические упражнения. Открытое облегающее платье выгодно подчеркивало ее фигуру. Лицо у нее было решительным; темные глаза смотрели почти дерзко, и это ощущение каким-то образом усиливалось благодаря густым и темным, почти черным волосам, которые свободно падали ей на плечи.
О том, что кто-то стоит перед входом в контору и разглядывает не то дверь, не то мемориальную табличку, меня оповестила сигнальная система. В ту же секунду на моем столе загорелся небольшой экран, и я сумел разглядеть и посетительницу, и часть улицы за ее спиной. Убедившись, что она одна, я разблокировал дверной замок, ожидая, пока гостья постучит.
Ждать мне пришлось недолго. Посетительница подняла сжатую в кулачок правую руку (на запястье я разглядел портативный компьютер и браслет безопасности, экраны которых сверкали, как драгоценные камни, даже в искусственном свете псевдодня под куполом) и несколько раз несильно ударила по пермапластику двери. Изящество и утонченность этого жеста удивили меня. Эта молодая женщина не производила впечатления рафинированной особы.
Перед ее приходом я приводил в порядок доклады, заметки и счета по последнему делу. Теперь я закрыл файл, запер клавиатуру (в своей конторе я никогда не пользуюсь системой голосовых команд и паролей – слишком уж их легко подслушать) и убрал ее в стол. Потом откинулся на спинку стула и стал ждать.
Она постучала три раза, прежде чем решилась толкнуть дверь. Дверь легко поддалась – я сам запрограммировал открывающий механизм специально для таких случаев.
– Мистер Флинт? – Ее голос был негромким и мягким, с легким акцентом, характерным для уроженцев северной Европы.
Я не ответил. Незнакомка пришла по адресу – во всяком случае, она правильно назвала мое имя, и теперь я ждал, что она скажет еще.
Между тем молодая женщина, прищурившись, разглядывала меня. Очевидно, мой внешний вид обманул ее ожидания. Обстановка конторы была далека от респектабельной, и большинство клиентов рассчитывало увидеть здесь сомнительную личность с парой не до конца заживших шрамов и явной печатью порока на грубой красной физиономии. В крайнем случае, они полагали, что я буду похож на старого космического волка с лицом, изборожденным суровыми морщинами. Но хотя тогда мне уже стукнуло тридцать пять, я все еще сохранял облик, который в некоторых культурах зовется ангельским. У меня были светлые вьющиеся волосы, ясные голубые глаза и пухлые розовые щечки без какого-либо признака пробивающейся щетины. Один клиент даже сравнил меня с Купидоном кисти прерафаэлита. Что ж, он был прав – я действительно мог походить на ангелочка, когда мне этого хотелось.
– Это вы мистер Флинт? – Посетительница шагнула в комнату, и ее левая рука легла на запястье правой, где находились компьютер и браслет безопасности. Вид у нее был слегка испуганный – такой бывает у человека, если потихоньку подойти к нему сзади и вдруг гаркнуть во все горло.
Но я понимал, что случилось. Сработала моя система безопасности: она обнаружила и блокировала линии связи, которыми комп и браслет девушки соединялись с кем-то или с чем-то за пределами моей конторы. Система безопасности делала это автоматически и вне зависимости от того, использовались эти линии связи в данный момент или нет.
– Давайте договоримся с самого начала, – сказал я. – Если хотите поговорить о деле – никакого прослушивания, никаких записей, никакого визуального контроля со стороны третьих лиц. Понятно?
Девушка судорожно сглотнула и сделала еще один робкий шаг вперед. Со стороны это движение выглядело совершенно естественно, но я знал, что она притворяется. По-настоящему робкие люди бросаются наутек, стоит только отрезать их от внешних систем обеспечения безопасности.
– Так что же вам нужно? – спросил я.
Она поморщилась и приблизилась еще на шаг.
– Я слышала, – начала она, – что вы... находите людей. Пропавших людей...
– Где вы услышали такую глупость?
– В Нью-Йорке. – Еще один крошечный шаг, и эта пугливая лань оказалась прямо перед моим столом. Я даже уловил исходящий от нее запах лавандового мыла и нервного пота. Должно быть, она явилась ко мне сразу после того, как ее «челнок» прилунился в порту Армстронга. Что же у нее за сверхзадача? Гм-м, посмотрим...
– В Нью-Йорке? – переспросил я с таким видом, словно никогда не слышал этого названия.
– В Нью-Йорк Сити.
В Нью-Йорке у меня были кое-какие связи; кроме того, в этом городе жили несколько моих бывших клиентов. Теоретически, любой из них мог рассказать ей обо мне, хотя я никого не просил об этом. Даже наоборот, многих я предупреждал, что излишняя популярность может мне повредить. Впрочем, они все равно рассказывали – кто-то из чувства благодарности, кто-то потому, что замечал в чужих глазах знакомые отчаяние и боль. Именно в такие минуты мои бывшие клиенты, поддавшись альтруистическому порыву, решали, что должны во что бы то ни стало помочь, поделиться с несчастными тем, что приобрели сами.
Я вздохнул.
– Закройте-ка дверь.
Она быстро облизнула губы – краска на них была либо водостойкой, либо несмываемой – и снова подошла к двери. Выглянув на улицу, словно там мог кто-то стоять, она закрыла дверь, а я почувствовал в запястье легкую вибрацию – это система безопасности извещала меня, что дверь снова надежно заперта.
– Так что же все-таки вам от меня надо? – спросил я, прежде чем она успела вернуться к столу.
– Моя мать, – ответила молодая женщина, – она...
– Все ясно. – Я намеренно старался говорить грубо, к тому же я даже не привстал. Мне не хотелось, чтобы эта девушка-женщина чувствовала себя слишком комфортно. Потенциальных клиентов полезно подержать в напряжении – тогда легче выяснить, с кем имеешь дело.
Дети, возлюбленные, престарелые родители или родственники – таков был очевидный выбор каждого, кто пытался выйти на меня, чтобы использовать мой опыт и знания для достижения целей, не имеющих ничего общего или прямо противоположных заявленным. И именно такие типы были моими наиболее частыми посетителями. Они старательно притворялись, будто убиты горем, демонстративно не обращали внимания на мою враждебность и с готовностью подвергались самым тщательным проверкам, но в моей практике еще не было случая, чтобы такой человек не попытался торговаться, когда я называл цену. «Можно подумать, будто вы меня испытываете, мистер Флинт», – говорили они, но я не возражал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11