Я безмолвно уговаривал Риса услышать меня. Спасти самого себя от того убийства, которое было хуже убийства Галадона. Но он не слышал меня, и я изо всех сил пытался найти хоть что-то, что могло бы ослабить заклятие демонов. Мне казалось, что сейчас моя голова лопнет или сердце разорвется на куски. Что можно сказать, зная, что это твои последние слова? Мой язык не мог пошевелиться под действием келидской магии, мой мозг не мог породить ни единой мысли, кроме той, что я должен заговорить, и тут моя душа сумела выдавить ее собственные слова.
– Когда-то… очень давно… ты поклялся отрезать мне яйца, если это потребуется для моего спасения. Не пора ли?
В лице Риса ничего не дрогнуло. Он не двинулся, когда Корелий подошел и коснулся медальона, а я закричал от захлестнувшей мою душу и тело волны боли. Я безжизненно свисал на своих веревках. Он смотрел, его лицо ничего не выражало, пока вештарец и келидец сговаривались о цене. Он спокойно выслушал, как вештарец обещает Корелию, что меня уже через час увезут как можно дальше в пустыню, где никто никогда меня не найдет. Он ничего не сказал, когда Корелий стал объяснять погонщику, как надеть на меня вештарский ошейник, не снимая медальона, чтобы я был вечно связан и не мог воспользоваться силой. Его глаза так и не встретились с моими, и моя душа канула во тьму отчаяния.
– У нас у всех свои мечты, правда? – спросил Корелий, обращаясь к моему старому другу, когда вештарец ушел за своим золотом. – Я сделал все, как мы договаривались. Этой ночью мы будем спокойно спать. И вам не придется больше беспокоиться о мести. Вештарцы знают, что делать с рабами. Они справятся с этим лучше вас.
Рис лениво провел пальцами по ножнам кинжала.
– Вы ничего не сказали о вештарцах, – сказал он наконец ничего не выражающим голосом. Моя кожа покрылась мурашками.
– Вы хотели лишить его свободы и не убивать. Я хотел, чтобы его мучения длились вечно. Вот и решение. Еще у каждого из нас будет по горсти монет, чтобы мы могли забыть о своих неприятностях.
Рис отошел от келидца и двинулся в мою сторону, словно собираясь рассмотреть меня повнимательнее. И вот теперь он встретился со мной глазами… и его холодные темные глаза были полны раскаяния. Еще в них была смерть.
– Золото было бы кстати, – произнес он. – Но я все-таки расторгаю сделку. – Почти неуловимым движением он выхватил меч и кинжал. Поддев медальон кончиком кинжала и произнеся нужное слово, он сдернул цепочку с моей шеи и швырнул медальон в горящий поблизости костер. Мечом он перерезал удерживающие меня веревки.
Я резко пригнулся, поскольку Корелий тоже был скор. Его сабля срезала мои волосы, которые стали короче, чем после стрижки Дургана. Ударами ног и локтя Рис разоружил вернувшегося вештарца. Его меч описал в воздухе дугу и приземлился, гардой вверх, у моих ног. И тут же оказался в моей ладони.
Нам не потребовалось много времени. Эти двое были смертными, а не демонами. Мертвый келидец лежал у моих ног рядом с вештарским работорговцем. Еще пять вештарцев, включая того парня, что раздевал меня, лежали перед Рисом. Мой старый друг оглядел их, убедившись, что они мертвы.
– Итак, ты победил, – произнес он. Он медленно поднял голову и посмотрел на меня. Кровь стекала у него из уголка рта, даже в оранжевом свете факела было видно, что в его лице не осталось ни кровинки. Вся кровь была на груди. Я подхватил его, прежде чем он успел рухнуть на землю.
– Мы победили, – ответил я, сжимая в объятиях его широкие плечи. – Ты спас мне жизнь, как и обещал.
Он мотнул головой:
– Это не для тебя. Тебе ничего не нужно от меня. И никогда не было нужно. Ты оказался бы у вештарцев. Есть некоторые вещи, которые я не смогу вынести.
– С прошлым покончено. Я понял…
Он не дал мне договорить, сжав мое плечо своей огромной ладонью.
– Не вини в этом Исанну. Она тебя не предавала. Я сказал ей, – его железная хватка разжалась, – что ты приказал нам всем уйти. Потому что ты умираешь. Нечистым. Я не имел в виду… моя клятва… я думал, что еще могу сражаться.
– Я знаю. Это правда. Пути судьбы завели меня туда, где я никак не думал оказаться, Рис. Ты был прав. Ты пытался сказать мне. А я всегда был уверен, что справлюсь со всем один. Но я понял. И сегодня ты снова доказал мне, что нужно действовать иначе. Мы изменили мир, как мы всегда и обещали.
– Но не так, как хотелось мне. – Он отвернулся, его рука упала на землю.
После того как он умер, я просидел рядом с ним еще час, оплакивая его от всего сердца. Нефаро вид, Рис. Спи спокойно.
Я использовал вештарское золото, чтобы нанять людей для переноса тел Риса и Корелия во дворец. Но сначала отправился отпирать клетки с несчастными жертвами вештарцев. Кирил уже отрядил на мои поиски солдат, и когда я появился вместе с двумя мертвыми телами, они встретили меня и проводили во дворец, не задавая вопросов. Я постоял во дворе всего несколько минут, ожидая, пока спустится Кирил. Он распорядился отправить тело Корелия к келидцам для опознания и сожжения, отдал приказ завернуть тело Риса в чистую ткань, как я просил, потом жестом отпустил приведших меня воинов.
– С тобой все в порядке? Куда, ради Атоса, ты пропал?
– Я слишком сильно расслабился.
– Рад, что с тобой все нормально. – Он наморщил лоб, словно это могло ему помочь понять вещи, о которых я не хотел рассказывать. – Принц вздохнет с облегчением. Я боялся, что у этого славного дня будет скорбный вечер.
– Мне пора, – сказал я. – Луна уже высоко, впереди долгий путь. Я только хотел передать принцу, чтобы он не тратил впустую время, беспокоясь об этом келидце. Сделайте все, как я сказал. Подержите в огне все, к чему он прикасался: оружие, украшения, все. Даже меч лорда Дмитрия, даже меч Александра. После часа в огне заклятия распадутся.
– Он оставил бы тебя при себе. Не как раба, не как слугу. Как друга и мудрого советчика.
– Он знает, что я не могу остаться.
Кирил тоже знал это.
– По крайней мере он даст тебе лошадей и охрану.
– Я бы лучше…
– Он настаивал. Пожалуйста, не осложняй мою жизнь еще больше. – Он усмехнулся. – Неужели я не смогу заставить тебя сжалиться надо мной, как я заставил других?
Я ответил в тон ему:
– Чтоб эззариец чувствовал жалость к дерзийцу? Да ни за что! Охраны мне не нужно, а вот от лошади я не откажусь. Только ничего исключительного. Я не настолько хороший наездник, чтобы скакать на ваших племенных жеребцах. И еще две вьючные лошади. Одну для провизии, вторую – для тела моего друга.
– Ты повезешь мертвое тело через пустыню? – Кирил был в ужасе.
– Есть способ. Я должен привезти его домой.
– Ладно. Через час все будет готово. Жди в саду с фонтаном за святилищем Друйи. Я приду туда.
– Благодарю тебя, мой господин. – Я поклонился ему… как кланяется человек. А не раб. Кирил всплеснул руками:
– Ты оказал Империи, всему миру, такую услугу, что не выразить словами. Даже когда мы осознаем до конца. – Мы пожали друг другу руки, и он поспешил прочь.
Музыка, звуки флейт пустыни и голоса мелангаров неслись из окон ярко освещенного дворца. Они сейчас поднимают кубки, смотрят на дерзийских танцоров и слушают дерзийские легенды. Я сидел в небольшом садике, в который выходили окна комнаты жрецов Друйи, и думал о Рисе, вспоминал наше детство, юность, когда мы были так же невинны и вдохновенны, как Кирил, а не замучены, бездомны и одиноки.
Я вдруг ощутил такое могучее желание оказаться дома, среди своего народа, что едва смог усидеть на месте. Будет нелегко вернуться обратно. Исанна не может воскресить меня из мертвых одним своим приказом. Но она будет бороться. И Катрин тоже. Многие станут сопротивляться нарушению древних традиций ради какого-то одного Смотрителя. И это будет только начало перемен. Мир… демоны и наша война… они тоже изменятся. Нужно быть готовыми.
А Исанна… Я знал, что он меня ждет. Ее любовь идет за мной в самые страшные места, поддерживая в часы отчаяния и ожидая моего возвращения. Она всегда со мной. Но нам придется искать путь назад, путь друг к другу. Исанне и мне. Так много камней завалило поток нашей любви, воде придется пробивать себе новое русло. Уже скоро, любовь моя. Скоро.
Если бы не последние капли рассудка, я вскочил бы прямо сейчас и помчался через пустыню не останавливаясь, до самой долины, в которой стоит Дэл Эззар. Но я не могу бежать быстрее лошади, я не могу бросить здесь Риса. Это было единственное, что я мог сделать для него. Мы с Исанной всегда будем чувствовать вину перед Рисом: Исанна за свое девичье кокетство с моим другом, я за гордость и самовлюбленность, которые ослепили меня. Я был так уверен в нем. Так уверен в себе. Так уверен в Исанне. Она вырвалась на свободу и очаровала Риса, не думая, что он поверит в ее чувства и привяжется к ней настолько, что принесет меня в жертву. Никто из нас не воспринимал его всерьез, мы вместе создали почву, на которой расцветали его недостатки. Наше понимание не исправит случившегося, только сделает сожаления об утерянной юности еще горше.
Нужно так много переосмыслить. Так много вспомнить. Мне будет чем заняться во время путешествия.
Прошло не меньше двух часов, пока привели моих лошадей. Я все время был наготове, поэтому издалека услышал шаги по дорожке и встал навстречу человеку, ведущему двух лошадей и одного часту. На спине любимца народа пустынь были привязаны бурдюки с водой и кожаные мешки с провизией. На спине первой лошади был заботливо закреплен длинный сверток, прикрытый белым бархатом. На седло второй лошади были брошены белый плащ жителя пустынь и белый шарф.
– Скажи стражникам у ворот, что ты тот, о ком предупреждал лорд Кирил, и они пропустят тебя.
Я поблагодарил его, проверил подпругу и собирался вскочить в седло. Человек уже ушел, и тут из самого темного угла сада раздалось сердитое сопенье.
– Ты что, собираешься уйти, даже не попрощавшись?
Я обернулся, широко улыбаясь темной фигуре, сидящей на бортике фонтана:
– У тебя же полно дел.
– Гораздо больше, чем я предполагал утром. – Он выпрямился, но остался сидеть на месте. – Завтра мы выезжаем разобраться с келидцами. Я еду на восток, Кирил на север, Мараг на юг, а мой отец на запад. Гильдия Магов меня простила.
– Будь осторожен с ними, мой господин. У них совсем мало мелидды и ни малейшего понятия о том, как следует ее использовать. – Я умолк. – Извини… я опять тебя поучаю.
– Никогда не извиняйся, когда говоришь мне то, что я действительно должен знать. Я теперь не такой, каким был при нашей встрече. Я пал так низко, что ниже не бывает, а ты поднял меня на ноги. Никогда не забуду этого.
– То, что я увидел в тебе, всегда было с тобой.
Он воздел руки в приступе комического гнева:
– Конечно, ты втянул меня во все эти неприятности. Теперь придется искать нового писца.
Я засмеялся и тронул поводья лошади:
– У меня нет времени его обучать… и рассказывать ему о твоих привычках.
– Его нашла Лидия. Надеюсь, он хорош. Он, правда, не говорит, о чем думает, но сомневаюсь, что он вообще много думает. Ты найдешь кое-что из его трудов в одном из мешков, привязанных к седлу. Посмотри, когда будет время, и выскажи свое мнение.
– Хорошо, – отозвался я, садясь на коня. – Если я когда-нибудь понадоблюсь тебе…
– Будь осторожен, мой дух-хранитель.
– Будь мудр, мой принц. – Его смех еще долго звучал у меня в ушах, когда я скакал по пустынным улицам Загада, а потом выехал в пустыню.
На следующий день, остановившись в крошечной тени, чтобы переждать самые жаркие часы дня, я развернул кусок кожи и нашел там две бумаги, исписанные ровным почерком. Первая была запечатана печатью новоиспеченного помазанника. В ней говорилось, что, несмотря на явные знаки на лице и теле, эззариец, обладатель этой бумага, является свободным человеком. Любые поползновения на его жизнь, честь или здоровье будут караться смертью или иным предусмотренным в Империи наказанием. Ценная бумага. Даже безграмотный воин пустынь узнает печать наследника.
Но от второй бумаги у меня захватило дух.

«Продолжение истории празднования славного дакраха Александра, наследного принца Империи Дерзи, начатого в Кафарне и законченного в пятый день месяца быка в Загаде.
После славного помазания, проведенного в точности как помазание богом Тиром его сына Атоса в Небесных Чертогах, Император Айвон из Дома Денискаров объявил Александра, при огромном скоплении народа, своим возлюбленным сыном и наследником, Голосом и Рукой Императора. И после совершения помазания, когда все сидели за пиршественным столом, Император спросил своего возлюбленного сына, какой подарок он хотел бы получить в этот знаменательный день: лошадей или земли, камни или золото, рабов или вина, женщин или, может быть, песню о его страданиях и подвигах на пути преодоления заговора презренных келидцев.
Принц отверг предложенные ему богатства, но, ни минуты не медля, высказал свое желание:
– Мой досточтимый отец, у меня есть только одна просьба. Далеко на юге лежит зеленая земля, известная когда-то как Эззария. Ее захватили несколько лет назад твои подданные. Я ищу место для своего дворца, место, куда я смогу привести свою молодую жену после нашей свадьбы, получив от тебя благословение. Я прошу тебя передать мне все права на Эззарию вместо Келидара и прочих земель, достающихся мне по закону. Я вступлю во владение этой землей в день летнего солнцестояния, приехав убедиться, что все в этой земле устроено по моему вкусу. Я хочу, чтобы она стала частной территорией, чтобы через нее не проходили торговые пути, никто не рубил бы там лес, не истреблял бы дичь без моего приказа. И пусть все это будет записано в законах Империи, чтобы и после моей смерти было по моему слову, пока стоит Империя Дерзи.
Император выразил свое изумление лишь в кратком вопросе к принцу, и к, удовольствию моего господина, обратился к сидевшим за столом вельможам, имеющим поместья в Эззарии, сказав, что компенсирует им все затраты на переезд. Потом он сам приказал сделать по слову принца и приложил к бумаге свою печать.
В самом низу этого поразительного листа бумаги, исписанного прекрасным почерком, было несколько слов, накарябанных неумелой рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56