- Пока, - попрощалась она стремительно. В желудке было холодно и тяжело, как
будто она наглоталась речных камней. - Передавай привет нашей молодухе. С
кажи, что я ей сочувствую. У нее впереди много интересных и занимательных
открытий.
- Ты просто сука, - сказал муж равнодушно, и телефон замолчал.
Инна вытерла ладони о юбку и посмотрела - на ткани остались следы пятерни.

- Инна Васильевна!..
- Да.
- Вы уже уходите? Генеральный просил непременно проводить вас к нему! Он не
знал, что вы у нас сегодня в эфире, и просил прощения, что не встретил, и...
- У меня самолет, - соврала она, - через час. Я... и так опаздываю. Привет Паше.
Пашей - Павлом Алексеевичем - звали генерального, и при мысли о том, что она
должна с ним встретиться, не приведи господь - ужинать, разговаривать, слу
шать, камни в желудке пришли в движение и полезли друг на друга.
Мой муж в моей квартире сейчас собирает вещи, чтобы уйти от меня навсегда,
а вы разговариваете со мной, словно я нормальный человек, такой же, как вы
все!
Его никогда больше не будет в ее жизни, а она - идиотка! - считала, что с ней ни
чего такого ни за что не случится! Она была почему-то уверена, что оба они с
лишком умны, чтобы вот так, ни с того ни с сего, удариться в “новую счастлив
ую семейную жизнь” - все с тем же Мандельштамом, джазом и “Божоле”, с котор
ых когда-то началась их “счастливая жизнь”!
Водитель все знал. Он возил ее последние семь лет: сначала - когда она стал
а замом председателя скромной телерадиокомпании, потом - когда перешла в
пресс-секретари, и теперь - когда руководила “средствами массовой инфор
мации” огромного Сибирского края.
Он все знал. И все сделал по-своему.
Инна точно помнила, что ничего не говорила ему, когда садилась в машину, и
он ей ничего не говорил. И потом ничего не говорила, когда, сгорбившись, по
качивалась на заднем сиденье, неотступно и тяжко думая о куртке, которую
муж, наверное, уже забрал и сунул в рюкзак, а ей так нравилась эта куртка, и В
иктор в ней тоже нравился. И еще думала о том, что завтра ей возвращаться в
Белоярск, а до этого запланирована встреча с новым начальником из админи
страции президента, и неплохо бы до нее посмотреть бумаги, которые она го
товила. А потом нужно попытаться надавить на губернатора, который отродя
сь с прессой “не водился” и вообще отчасти не понимал, кому она нужна, эта
пресса, - и об этом она тоже думала, и о десятке других важных и нужных дел, н
о все заслоняла куртка, которую он забрал, и это значит - все, конец, больше н
ичего не будет.
Она очнулась, когда поняла, что машина больше не едет. Почему-то вдруг нака
тила такая усталость, как будто она ворочала жернова на мельнице.
- Мы где? - Инна посмотрела в окно и не узнала. - Где мы, Осип Савельич?
Водитель с таким диковинно-литературным именем глядел на нее из зеркала
заднего вида. Вид у него был угрюмый. Не только именем, но и видом он походи
л на кулака и белобандита из романа-эпопеи “Вечный зов”.
- Ты бы, Инна Васильна, не убивалась так уж, - мрачно сказал он. - Молодая, краси
вая, богатая, карьеру вон какую сделала! Из-за какой-то... тьфу!.. мокрицы так с
ебя изводить!..
Водитель был проверенный боевой товарищ, лучший друг, член семьи, он имел
право говорить все, что угодно, но пользовался этим правом очень редко - да
ром что походил на кулака, а понимал ситуацию, как любой придворный!
Инна молчала.
Он имел право говорить. Она имела право не слышать.
- Куда ты меня завез?
- Да никуда я тебя не завез! В пансионат завез! Я как услыхал, что сегодня тво
й... Хулио Иглесиас нагрянет, я сразу сестре позвонил, она директорствует т
ут. Нечего тебе сегодня домой ехать, здесь переночуешь, она уж отдельную д
ачку для тебя приготовила! Анька завтра с утра все там уберет, тогда поеде
шь, а сегодня - погоди, побудь на дачке!..
- Ну ты даешь, Осип Савельич, - тихо сказала Инна, - или тебе с сестрой надо уви
деться?
- Вот еще, - оскорбился водитель, - я с ней и так в любой момент могу увидеться!

- И убирать там ничего не нужно, - продолжала она, - не за покойником ведь!
- Да лучше б он сдох!..
- Осип Савельич!
- Да ладно!..
- Осип Савельич, замолчи.
- Да молчу, молчу! Его бы, барана, к воротам привязать и гонять хворостиной, п
ока...
- Осип Савельич!
- В Москву обратно не повезу! Хочешь, сама за руль садись и езжай, а я не пове
зу! Что ты там станешь делать? Опять всю ночь пустырник трескать?!
- Ну тебя, Осип Савельич, - устало сказала Инна, - от твоей заботы с ума можно с
ойти.
И выбралась из машины.
Небольшой подъезд был освещен теплым светом - куски его лежали на желтых
листьях, густо засыпавших газон, и пахло осенью, травой, чуть-чуть дымом и
близкой рекой, как в детстве.
Из яркого тепла навстречу уже бежала женщина, очевидно, та самая сестра-д
иректриса, нисколько не похожая на своего брата, легкая, маленькая, корот
ко стриженная. Добежав, она сразу захлопотала, заулыбалась, повела Инну к
уда-то за угол, по белой плиточной дорожке, к высокому, как теремок, строен
ьицу, темневшему на фоне леса.
Строеньице оказалось дачкой “на одного” с гостиной, светелкой и деревян
ным балконом. И сауна в теремке имеется, похвасталась директриса, и ванна-
джакузи, и плоский телевизор на круглых металлических стойках, и занавес
ки в кружевцах и атласных лентах - все как следует.
- Ужин сюда подам, и сауну уже включили, погреетесь. Фрукты вон, в вазоне. - Ин
на оглянулась - и вправду “вазон”. - Отдохнете, а утречком поедете. Вам у нас
понравится, Инна Васильевна! Я Осипу уж сто раз говорила - привози, привози
к нам, а он только сегодня сподобился! Халатик в гардеробе. Вещи погладить
?
Инна засмеялась:
- Нет. Спасибо. Все равно утром придется домой заезжать.
Женщина тоже улыбнулась озабоченной улыбкой хорошей хозяйки.
- На ужин что подать - мясо, рыбу? Осетрина, семга, лосось, треска, форель? Говя
дина, свинина, шашлык, цыплята?..
Есть Инне совсем не хотелось. Ей уже полгода не хотелось есть - с тех пор ка
к Виктор сообщил, что она “растоптала”, а он “принял решение”.
- Рыбу, - сказала она, потому что понимала, что женщина не отстанет.
- Рыбку на закуску? А на горячее цыпленка, у нас повар-грузин, так готовит, та
к готовит, что к нам специально едут, чтобы у него покушать! Цыпленка, да, Ин
на Васильевна?
Она вздохнула:
- Да. Спасибо.
- Ну, вы располагайтесь. Телефончик, если что потребуется, вон, на столике, а
я побегу... потороплю ужин. Располагайтесь, отдыхайте, Инна Васильна, голуб
ушка вы наша!..
Очевидно, не в меру болтливый Осип ввел в курс дела всю свою семью.
Ну и ладно. Все равно уже ничего не изменишь.
Прямо на середину ковра, устилавшего пол в спальне, она стряхнула голубо
й костюм, часы, колготки и украшения и в одном белье пошла в ванную, открыл
а все краны, разделась и долго рассматривала себя в зеркале.
Белая кожа, сильные ноги, грудь в полном порядке. Она рассматривала себя, к
ак будто чье-то изображение, выискивала изъяны и недостатки, но их было ма
ло, даже на ее собственный взгляд, мало, - чего ему не хватало?!.
Обозлившись, что опять думает о том же, она надела халат, потрогала воду, м
ерно и сильно бившую в громадную ванну, затянула пояс и вышла в гостиную. П
о всем каналам почти одновременно начинались новости, и ей нужно было по
смотреть хоть какие-нибудь, неважно какие. Комментарии она никогда не сл
ушала - они злили ее или смешили, в зависимости от того, кто комментировал, -
ей нужен только перечень событий.
Инна плюхнулась в диван, как в омут, подтянула ноги, зашарила по низкому ст
олику, на котором лежал пульт, свалила на пол газеты, перегнулась через ко
жаные берега диванного омута, чтобы их собрать, и прямо перед носом, на цве
тастом персидском ковре вдруг увидела начищенные до блеска мужские бот
инки.
Инна ничего не поняла и некоторое время просто смотрела на них, а когда он
и зашевелились и двинулись, перепугалась так, что рука, на которую она опи
ралась, подломилась, и она клюнула носом ковер. Подол взметнулся, ноги опи
сали дугу, и диван-омут выплеснул ее прямо на пол, почти что на неизвестные
ботинки.
Она неловко перекатилась на корточки, вскочила и ринулась за толстую под
ушечную спинку.
- Вы кто?!
- А вы кто?
- Как вы сюда попали?!
- А вы как?
От страха у нее взмокли спина и ладони.
Теремок стоит далеко, почти у самой кромки леса, и как позвать на помощь, ч
тобы услышала охрана, она не знала - ничего охрана не услышит, даже если он
а заорет во все горло, а пистолета или ракетницы у нее нет!
- Вы... не тряситесь, - хладнокровно посоветовал мужик, - я не бандит и не килле
р.
- А вы... кто?
- Отдыхающий.
- А... почему вы отдыхаете... в моем коттедже?
- Нет. Это вы почему-то отдыхаете в моем. Или вы кто? Горничная?
Это было сказано таким тоном, что она моментально поняла - он ни на секунду
не принял ее за горничную, просто дает возможность восстановить самообл
адание.
- Я не горничная.
- Почему-то я так и подумал, - пробормотал он.
Инна запахнула халат и выбралась из-за дивана.
Ладони по-прежнему были мокрыми. Как тогда, в студии, она вытерла их о юбку.

- Я хочу позвонить, - быстро сказала она, - чтобы кто-нибудь пришел и разобрал
ся в ситуации.
- Звоните, - разрешил он.
На полированной поверхности стола стоял желтый допотопный телефон с ге
рбом - во всех высоких кабинетах были такие - и списочек номеров, кто по как
ому: вахтер, монтер, администратор, директор.
Косясь на мужика и с трудом попадая пальцем в круглые пластмассовые дырк
и, она вызвала администратора, - мужик рассматривал стены, словно на них бы
ли фрески Микеланджело.
- Сейчас придет, - сообщила Инна осторожно. - Как вы сюда попали?
- Мне сказали - коттедж, - он пожал плечами, - дали ключи. Обещали, что чемодан с
ейчас принесут. Я пришел, дверь открыта. Я только решил телевизор посмотр
еть, а тут... вы.
- А вы... кто?
- Ястребов Александр Петрович, - представился он так, будто сожалел, что он
Ястребов, а не Соловьев. - А вас я знаю. Вы Инна Селиверстова. Большая шишка в
Белоярске. Верно?
- Верно, - согласилась она.
Если он пришел ее убивать, почему не убивает?.. Почему рассматривает стены
?.. Почему ждет, когда прибежит администратор, ведь она на самом деле его вы
звала?!
На нем были темный костюм и светлая рубаха с распущенным галстуком - осла
бленный узел открывал расстегнутую верхнюю пуговицу.
Он был не слишком высокий, плотный и темноволосый.
Ничего особенного. На нее он взглянул раза два и опять уставился на стены
- как будто стены в этой комнате были самым интересным!
Администратор примчался, и все разъяснилось.
Уважаемый Александр Петрович ошибся. Его коттедж находился прямо за кот
теджем Инны Васильевны. У нас их два. Видно, плохо объяснили. Простите, про
стите, Александр Петрович, и вы, Инна Васильевна!..
Следом за администратором примчалась и директриса, и все объяснения нач
ались по новой, и извинения были принесены и приняты, и от суматохи и бесто
лковости у Инны вдруг заболело где-то внутри головы, и она, словно разом вы
ключенная из общей суматохи, пошла к дивану, села и пристроила голову на с
пинку.
Александр Петрович Ястребов внимательно посмотрел на нее и как-то в два
счета выпроводил директрису и администратора, а сам не ушел.
- Вы... больны?
- Я вчера развелась с мужем, - неизвестно зачем тускло ответила она, - мы прож
или вместе десять лет.
- А зачем вы с ним... развелись? Большая любовь нагрянула?
Она улыбнулась резиновой улыбкой и разлепила веки.
- Не я с ним. Он со мной. К нему любовь нагрянула.
- Как же вы проморгали?
- Что?
- Его большую любовь.
- Я работала. - Внезапно собеседник стал ее раздражать. - Мне было некогда. Я
была уверена, что... меня это никогда не коснется.
- Ну конечно.
- Что - конечно?
- Вам некогда. У него любовь. Все правильно.
- А вы откуда знаете, правильно или нет?!
- Все оттуда же, Инна Васильевна, откуда и вы. Мне было некогда, и к моей жене
нагрянула большая любовь.
Инна внезапно почувствовала жгучий интерес. Такой, что даже головная бол
ь полыхнула напоследок и сгорела.
- Вы... развелись?
- Развелся.
- А... дети?
- Сын. Он со мной, слава богу.
- Ваша жена вам его отдала?!
- Отдала. У нее любовь, новая семья. Новые дети. Старые дети не нужны. Надоели
.
- А... давно вы развелись?
- Шесть лет назад.
- А я только вчера, - пожаловалась Инна. - Говорят, что мужчины переживают все
это легче.
Он пожал плечами:
- Не знаю.
Принесли ужин - гору сказочной еды, бутылку в серебряном ведерке, белые св
ечи, две штуки, два бокала - вот до чего догадлива и услужлива оказалась ди
ректриса! - небольшой тазик с пирожками, вазочку с клубникой, и еще что-то т
акое, и еще что-то эдакое.
- Вот видите, - сказала Инна уныло, - придется вам со мной романтически ужина
ть. Хотите?
Он мельком глянул на нее.
- Есть хочу, - объявил решительно, - романтически ужинать - нет.
- Все равно придется романтически. Куда же мы свечи денем и шампанское?
- Это точно, - согласился он, - девать некуда. Вы курите?
- Нет, - призналась Инна.
- Значит, нет зажигалки?
Она пожала плечами - у нее не было зажигалки. Тогда он вытащил из кресла св
ое пальто и долго рылся в карманах, то в одном, то в другом, потом опять в пер
вом, и наконец нашел.
Он зажег свечи, некоторое время полюбовался на них - в темных зрачках плес
нулось золотистое пламя, - потом отчего-то поморщился и посмотрел на нее.

- Может, потушим?
- Ну нет, - сказала она решительно, - не станем. Все, Александр Петрович. Хвати
т политес разводить. Снимайте ваш пиджак, и давайте поедим. Поздно уже.
Романтический ужин и вправду не получился - несмотря на свечи, серебряно
е ведерко и льняную белоснежность скатерти. Они быстро ели и думали кажд
ый о своем.
Несколько раз она на него взглянула - он просто ел и явно не был озабочен, к
акое впечатление производит. Когда она посмотрела в очередной раз, они в
стретились глазами, и ей стало неловко - заметил, все ее рассматривания за
метил, только виду не подал!
1 2 3 4 5 6