Биоэнергетика, резервные возможности человека — это куда ни шло. А колдовство, заклинание погоды и все прочее… Может быть, в этом и есть что-то, но в нечисть верится слабо.
— Мне тоже. Но иногда приходится верить. И вам придется, если согласитесь на одно мое предложение. В принципе, можно было бы и приказ отдать, но есть причины, по которым добровольцы полезнее. Итак, Андрей Владимирович, если бы создавалась специальная группа для работы по желтогорской проблеме, вы бы согласились в нее войти?
— Согласился бы.
— Я вас не тороплю. Можете подумать сутки — естественно, с соблюдением секретности.
— Понятно. Нет, суток не нужно. Я согласен.
— И все-таки — минута на размышление, — полковник улыбнулся. — Читали?
— Читал, конечно, — Андрей почти сразу же догадался, о чем именно спрашивают. Еще бы! В отряде — почти что настольная книга, вечный источник здорового юмора.
— Время пошло. Думайте.
Ровно через минуту полковник повторил:
— Итак, вы согласны, товарищ лейтенант?
— Так точно, согласен.
— Хорошо. Тогда подпишите вот это, — из папки появились еще два листа. Две одинаковые распечатки, сделанные на стареньком принтере, причем с не самым лучшим качеством печати. Что у них, современного оборудования нет? Андрей вчитался в текст, где его данные были проставлены заранее. Действительно, оставалось только подписать. Подписка о неразглашении и еще кое-что.
— Чем подписывать?
— Можно кровью, но это вы всегда успеете, — полковник был совершенно серьезен. — А пока — вот вам ручка. Здесь вот черкните, на обоих экземплярах. Отлично, — листы вернулись в папку. — Раз вы все так быстро решили, то сутки я вам даю на сборы. Завтра к вам в отряд прибудет сменщик, сдадите дела ему.
— И что потом?
— Потом за вами приедут.
* * *
— Подбрось еще хвороста, гаснет.
Татьяна послушно дотянулась до лежащих неподалеку веток, сунула несколько в костер. Красно-желтые язычки неуверенно попробовали угощение. Облизали сильнее, вытянулись. Темнота обиженно убралась к краю поляны.
— А теперь попробуй убавить огонь. Нет, не трогай! Не руками. Головой. Только в огонь не суй, я не об этом.
— Понятно, — обиженно ответила девушка. Все-таки первое впечатление не обманывает. Мужик и есть. Медведь лесной. Туда же — руки целовать… Старик тоже хорош. «Познакомились? Ну вот и ладно, дальше сами разберетесь, а я к леснику зайду». Бр-р-р, холодрыга! И костер не спасает. Конечно, она ехала с расчетом переночевать неизвестно где, но не в лесу же, под открытым небом! И Саша этот — чего ему надо? То одно сделай, то другое… Специалист! Разговаривает, словно ее из дурдома привезли. Ну хорошо, попробуем убрать пламя.
Огонь не гас. Даже не трепетал. Пламя свечки всегда колыхалось и съеживалось, перед тем как погаснуть под взглядом. Но то свечка, а не костер!
— Не могу, — выдохнула Татьяна через несколько минут. — Все, сил не хватает.
— При чем здесь сила? Сила нужна, когда стену ломом долбишь, — спокойно ответил небритый ведун. Провел рукой над костром. Пламя вжалось в угли и выпрыгнуло, когда ладонь отодвинулась. — Если умеешь гасить свечу, сможешь и пожар потушить… Кроме лесного, — добавил он через несколько секунд. Снова замолчал, на этот раз надолго. Наконец словно очнулся, мотнул головой. — Тебе Олег о Древнем Народе что рассказывал?
— Почти ничего, — пожала плечами девушка. — Вроде бы нелюди какие-то, с врожденными способностями ко всему этому, — она попробовала провести рукой над костром, обожглась, затрясла ладонью. — Н-ничего, в общем.
— А насчет тебя самой?
— Сказал, что я тоже каким-то боком к вам отношение имею. Способности мои из-за этого не такие, какими должны быть.
— Так и сказал — не такие? — Глаза собеседника странно блеснули.
— Н-ну, может, и не так. Что-то насчет того, что именно из-за вашей крови у меня ничего не получилось.
— Из-за нашей… Это где же ты ее подобрала? — Саша криво, вымученно улыбнулся. — Нет, девочка, это и твоя кровь. Только твоя. Если хочешь, могу сказать и не так романтично. Гены. Генотип. Он у тебя от папы с мамой. А также от прадедушек и прабабушек по всем линиям, от самых питекантропов. Вот на этих линиях где-то у тебя и были… наши. Причем и у папы, и у мамы.
— Откуда вы знаете? — недоверчиво покосилась Татьяна. Дожили. Расцвет науки и просвещения: в деревнях уже о генетике рассуждают. — Вы что, мои анализы проверили?
— Надо было бы — проверил, — Саша поморщился. — Не шуми и не ершись. Думаешь, зря я тут над тобой несколько часов издеваюсь? Заставляю вокруг поляны бегать, траву руками греть, костры взглядом гасить? Или шутки ради? Ей-ей, Татьяна, я бы сейчас с удовольствием дрых на собственной кровати. Или чаи гонял на веранде, под разговоры о жизни и магии. Что у тебя есть гены Древнего Народа, это и без анализов видно.
— И по чему видно?
— Как тебе сказать? — ведун почесал лохматый затылок. — По тебе. Тут все дело в опыте. Вообще-то даже по внешности чаще всего можно догадаться, но чтобы вот так сразу сказать, почему именно… Чуть другие скулы, уши, глаза. Даже шея. Хотя внешность — это, конечно, не аргумент. В России такой коктейль из всех племен и народов, что ничему уже не удивишься. Так что основное — это чутье. Если с нами останешься — через полгода-год и у тебя появится. А уж во время такой работы, — он снова пригасил костер движением руки, — тем более можно понять, что к чему. Точнее, кто есть кто.
Угли светились багровым, иногда по ним проходили алые волны. Несмело пробивался одинокий желтый огонек — не больше, чем от спички. Лицо Саши теперь не казалось деревенским. То ли из-за мрачных отсветов, то ли из-за того, что не видно было густой щетинистой поросли на лице. Смотреть было жутковато. Перед костром сидел не человек. Кто-то другой, заглянувший на эту поляну из другого мира. Или из других веков. Из древних. Где-то в темноте тихо фыркнула лошадь. Достань сейчас собеседник откуда-нибудь из темноты огромный меч или светящийся посох — Татьяна не удивилась бы.
Огонь разгорелся ярче, и наваждение прошло. Просто мужик. Человек. Не такой уж простой, как показалось вначале, но и не сказочный герой, не пришелец, даже не иностранец. Уставший, задумавшийся человек. Интересно, сколько ему лет? Олег Алексеевич в свои девяносто выглядит на шестьдесят. Если ему действительно, столько, сколько он сказал. А сколько может быть мужчине, который выглядит от силы на тридцать? Пятьдесят, семьдесят?
— Саша, а сколько лет Олегу Алексеевичу?
— Что? — ведун очнулся, оторвался от своих мыслей, наморщил лоб. — Олегу? Кто его знает, не считал. Он сам не говорил?
— Сказал, что за девяносто. Но ведь такого не может быть!
— Почему? — удивился Саша. — До девяноста и люди неплохо живут, даже дольше. Может, ему и больше ста, не знаю. Он у нас один из самых старших… Теперь, по крайней мере. А моему последнему учителю было сто двадцать два. Убили его, а то и до ста пятидесяти дотянуть бы мог. Крепкий был дед, боевой.
— Как убили? Кто?!
— Неважно, — Саша зло прищурился. На скулах заиграли желваки. — Они его не надолго пережили.
— Это вы их?.. — Язык не повернулся сказать то, что было на уме.
— Мы. Мы все. Иначе бы — они нас. И так еле справились.
Надо же, какие страсти! Стало совсем неуютно. Приключение с тетрадкой затягивало все дальше, словно дурной сон. Сначала муравьи, потом таинственный старик… А теперь, оказывается, здесь еще и убивают друг друга! И вот этот небритый, потертый мужичок — тоже убийца. Да-а, Татьяна, ты попала конкретно, как сейчас говорят. Уйти бы из этою леса, вернуться домой и забыть навсегда сумасшедших долгожителей и лесных колдунов!
— Да не бойся ты! Никто тебе ничего не сделает. Хочешь — иди хоть сейчас на все четыре стороны. Могу даже до станции проводить. Или до деревни.
Он что — мысли читает? С таким провожатым только ночью через лес ходить. Потом и не найдет никто. Наткнутся через пару лет грибники на скелет в сгнивших тряпках — и все!
— А мысли я не читаю. Мог бы узнать, о чем именно ты думаешь, но это и так видно. Тебе бы сейчас на себя верхним зрением посмотреть! — Саша неожиданно улыбнулся. — Прямо салют в честь Дня Победы! Искры во все стороны. И почти все — красные. Знаешь, что это такое?
— Нет. не знаю. Догадываюсь, — Татьяне удалось призвать разбушевавшееся воображение к порядку. Значит, у них это называется верхним зрением? Интересно. — Саша, вопрос можно?
— Хоть сотню! — он улыбнулся еще шире. — Мы тут и сидим для вопросов и ответов. Насчет верхнего зрения спросить хочешь?
— Угадали! Вы не знаете, чем меня Олег Алексеевич напоил по дороге? После этого оно у меня обострилось. Ну, зрение это. И еще слух.
— А нюх — нет? Или реакция на тепло?
— Нет… А что — должны были?
— Не обязательно, но могли. Все зависит от состава, ну, и от обработки, конечно же. Немного знахарства, ничего особенного. С научной точки зрения там несколько стимуляторов, с нашей — они же, но действие усилено и узко направлено.
— Чем же?
— Заговорами. И тем, кто это все делал. Вообще-то такой чай — дело тонкое. Можно и травы знать, и нужные слова, и все по рецепту сделать — а выйдет обычное пойло, не самое приятное. Или вовсе отрава. Вот такой чай, которым тебя угостили, я пока не берусь готовить. Разве что сильно припечет, а попросить будет некого.
— А Олег Алексеевич сам заваривал?
— Мог и сам, а мог и просто заранее у знахарей запастись. Такие составы долго хранятся, не прокисают и не выдыхаются. Особенно, если готовил профессионал.
— А вы в какой области специалист?
— В области добывания и обработки информации. Любыми путями и способами, — Саша хитро и весело прищурился. — Вплоть до допросов третьей степени. Да не пугайся ты так! Я в свое время в разведке служил, там учили. Среди всего прочего.
— Вы…воевали?
— Воевал, — кивнул ведун. — Олег сказал или сама догадалась?
— Я просто спросила — а вдруг? Вы с Олегом Алексеевичем вместе воевали, да?
— Ого! — Саша громко расхохотался. По лесу прокатилось эхо, истаяло шорохом среди дальних деревьев. — Слушайте, сударыни, вы меня пугаете! Неужели я таким же стариком выгляжу?
— Нет, что вы, — девушка смутилась. — Просто… Вы говорили, что можете и сто пятьдесят прожить… Может, стареете медленнее, я же не знаю!
— Стареем медленно, но не настолько же! Сколько мне можно дать, а?
— Не знаю. Ну, если Олегу Алексеевичу девяносто, то вам не больше пятидесяти. Угадала?
— Не больше, — вздохнул собеседник. — Даже не больше сорока. Да и до тридцати пяти пока что не дотянул.
— Так вы, значит, в Чечне воевали?
— Опять промахнулась. Чуть раньше. Когда Чечня началась, я уже два года как на гражданке был. Ладно, не ломай голову, вы эту войну в школе вряд ли проходили. Может, оно и к лучшему. Давай о чем-нибудь другом поговорим, ладно?
— Как скажете, — похоже, она чем-то лишним заинтересовалась. — А вы раньше лесником были? Олег Алексеевич…
— …Иногда очень много говорит, — продолжил за нее Саша. — И при этом на старости лет не всегда понимает, что можно говорить, а что нельзя. Не обижайся, Татьяна.
— С чего вы взяли, что я обиделась?
— Вижу. Если решишь остаться с нами, сразу же учись не светить своим настроением на всю округу.
— С вам и? В лесу?
— С нами — это с Древним Народом. Если бы тебя это совсем не интересовало, мы бы сейчас здесь не сидели. А с нами можно быть где угодно. У себя дома, например. Многие именно так и живут.
— А в чем тогда разница — с кем? И зачем вообще с кем-то быть?
— Ну, например, чтобы муравьи не кусались. Сиди, не подскакивай. Разница в том, что твои способности нужно если не развивать, то хотя бы контролировать Самостоятельно у тебя это плохо получается, правда?
— И что? Это ведь мое дело — или нет?
— Твое, конечно. Вот только лес после тебя пришлось нашим ребятам успокаивать. Между прочим, не такая уж простая работа и не всегда безопасная.
— Ну хорошо, а если я ничем таким больше заниматься не стану? Хотите, могу честное слово дать? Или поклясться — чем хотите?
— Не клянись, если не выполнишь.
— Почему же я не выполню? Откуда вы знаете?
— Работа у меня такая — знать… Во-первых, ты этого уже попробовала, обожглась и не испугалась. Интерес у тебя есть, и чуть ли не больше, чем до той полянки. Вот сегодня тебя Олег чаем угостил — понравились ощущения? Можешь не отвечать, и так вижу. Рано или поздно все равно захочется еще раз попробовать. И не просто захочется, а так потянет, хоть вой. Или случай какой-нибудь подходящий подвернется. Например, помочь кому-нибудь, боль снять.
— И что здесь плохого?
— Может быть, и ничего. Особенно если умеючи. А с клятвой тогда как быть? В таких делах, знаешь ли, на уважительную причину не сошлешься. Если сказала — все, то никаких исключений. Оступилась раз — на следующий тебе уже ногу подставят.
— Кто?
— Неважно, кто, важно — зачем… — То ли костер приугас, то ли собеседник заметно помрачнел. — Попросту твои способности могут выйти из-под контроля. Силы у тебя не такие уж малые, а главное — от природы талант. Пока что особенно заметный по неприятностям. Тогда были муравьи, в следующий раз дом рухнет или автобус взорвется. Что, не веришь? И такое бывает. Особенно в последнее время, как раз с такими, как ты.
— Но почему?! — Верить в услышанное не хотелось. Совсем. До слез и крика. — Почему обязательно именно такое? Почему со мной?!
На этот раз костер явно был ни при чем. Послышался тихий скрип зубов и несколько глубоких вздохов. Но раздавшийся вслед за этим голос звучал совершенно спокойно:
— Почему бы и не с тобой, если это с кем-то бывает?! О таком ты не думаешь? Ладно, скажу, невелика тайна. Сейчас все скрытые способности обостряются. Те самые гены, дремавшие до поры до времени. На самом деле они, конечно, еще до рождения свое дело сделали, просто не проявляли себя. Условия были не те.
— А сейчас изменились? Но почему, как?
— Много будешь знать… будут тебе парни на вид пятьдесят давать. Еще в тридцать, если не раньше. Ответить я могу, но ты просто не поймешь. Или мы тут с тобой неделю просидим, сразу все обсудим, а заодно и кое-чему еще научимся.
1 2 3 4 5 6 7 8