А когда лес просыпаться начал, решили вытащить и выяснить, кто это хулиганит и каким именно образом.
— А на том месте?
— Что — на том месте? Там все ясно и понятно. Как ты заметила, нормальные люди по ночам дома сидят. Дежурить там в это время желающих нет и не будет. Если уж кто-то сдуру попал — его проблемы.
— И что с такими бывает?
— Ты четыре года назад в городе была?
— Во время эпидемии?
— Эпидемия… Помнишь, что тогда с людьми было?
— По-омню… — Любопытство куда-то исчезло из девичьих глаз. Страх там был. Ужас, старательно запрятанный в самый дальний уголок и вдруг вынырнувший. — Так это все было из-за того самого места?
— Почти, — глаза Олега Алексеевича тоже при-угасли. Отвечал он вяло, нехотя. — Вообще-то чуть ли не полгорода об этом знает. Или по крайней мере слышало. Особенно такие, вроде тебя, любители самодеятельности. Вот они туда время от времени и лазят. Для полного подтверждения кое-чьих теорий. А некоторых, говорят, просто притягивает. Идут мимо и вдруг сворачивают. Так что муравьям ты еще спасибо скажи.
— И что бывает? Неужели то же самое?
— Хочешь проверить? — старик криво усмехнулся. — То же, то же. С маленькой поправкой — выздороветь труднее.
— Так почему же… Почему вы это не прекратите, если знаете?! Если все так страшно?!
— А с какой стати мы должны это прекращать?
— Но ведь люди…
— Именно, — ледяным голосом отозвался Олег Алексеевич. — Люди. Напомнить? В любом случае — мы не благотворительная организация. Не Армия Спасения, не Миротворческие силы ООН. Ты в лесу набедокурила — это нас касается. Впрочем, в лесу, в степи, на речке — разница небольшая. А тетрадочку твою, — морщинистая ладонь хлопнула по черному переплету, — тоже люди написали. И местечко на холмах — не наша работа. Ни я, ни, скажем, тот же Михаил даже спьяну к нему ночью не сунется. И днем — тоже, разве что очень уж нужно будет. Ты знаешь, что даже вороны на то место не садятся? И обычный человек стороной обойдет.
— А кто туда попадает?
— Я же говорю — любители. Те, кто все на зуб пытается попробовать, как щенок мыло. Ума не набрались, ни с кем не посоветуются, а где-то взыграло. Ты вон тоже в одиночку с тетрадкой возилась. Так или нет?
— Так.
— И при этом себя считала не такой, как все. Исключительной. Выше остальных. Только тебе такое счастье, такие возможности — ну, может, и не только тебе, но ты точно среди избранных, а все остальные серые и скучные. Было такое на уме?
— Было, — девушка опустила голову. — Как вы догадались?
— Догадался? Да при чем здесь догадки! Все через это проходят, кого сразу другому не учат. Все! Только некоторые умнеют, а остальные так и ходят дураками. Исключительными дурнями, тут уж не поспоришь, исключительными.
— А вы? — Таня вскинула голову. — Вы ведь себя тоже человеком не считаете! Тоже — выше, или нет?!
— Нет, — спокойно ответил Олег Алексеевич. — Не выше. Просто мы другие. Не выше и не ниже. На том же этаже, и даже вход из того же подъезда. Соседи, одним словом.
— И что, давно соседствуете? И люди вас не замечают? — девушка обиделась и разгорячилась. Как-то забылось и то, где она сидит и как она сюда попала. Вообще все, кроме обиды. — Или вы так хорошо прячетесь?
— Почему же, замечают, — все так же спокойно сказал старик. — Не первую тысячу лет замечают. Сейчас, слава богу, меньше, а было время — всерьез заметили соседей. Почти удалось выселить, да вот мы умудрились остаться.
— И как же вас называть?
— Обычно нас называли Древним Народом. Теперь мы и сами себя так называем. Можешь попросту — Древние, это тоже принято.
— Ну вас-то ладно, можно и так назвать, — Татьяну словно прорвало. Не нужно бы сейчас этого ехидства, но она ничего с собой поделать не могла. Такой уж характер. — А Михаил ваш с его ребятами — тоже Древние? Не похожи, если честно.
— Древние, можешь не сомневаться. Лет им, конечно, поменьше, чем мне, но нашей крови в них более чем достаточно. В тебе, если я не ошибаюсь, тоже. Иначе у тебя просто ничего не получилось бы. Точнее, получилось, но не то. Ты хоть знаешь, что это за тетрадь?
— Хотите сказать — тоже кто-то из ваших написал?
— Не хочу, — в голосе хозяина комнаты отчетливо лязгнул металл, и девушка прикусила язык. Буквально. И больно. — Написано явно человеком. И для людей. Для таких вот любителей, как ты. Только не для того, чтобы всех и каждого научить и силу даром раздать. Не надейся. Верхнее зрение, отвод глаз — это мелочи. А дальше — каждому свое. Кого-то будут учить, кого-то просто используют.
— Как… используют?
— По-разному. В лучшем случае — на побегушках, деньги добывать и так далее. В услужении. Быдло — именно так они своих слуг называют.
— Кто — «они»? И что — в худшем случае?!
— В худшем — в жертву принесут, — Олег Алексеевич недобро прищурил глаза. — Догадалась, кто? Люди, Таня, люди. Это мы — нелюди. He-люди. А тетрадочку написали люди. С самой что ни на есть человеческой душой. Если она у них еще осталась, эта душа…
— Так почему же на меня эта… это не подействовало.
— Уже начало действовать, — уточнил старик. — Чему-то ты научилась, верно? И дальше учиться хотела, так ведь? А дальше — сбой. Может быть, я и ошибаюсь, но скорее всего системка эта промахнулась именно на твоей Древней Крови. Наши способности наложились на человеческую науку. В результате чего ты и умудрилась лес разбудить. Вместо чего — этого я еще не понял. Впрочем, тут не мне разбираться нужно, на это специалисты есть. Ведуны.
— А вы — кто? Колдун?
— Да ну тебя! — отмахнулся Олег Алексеевич. — Скажет тоже — колдун! Просто старик. Чуть дольше пожил, чуть больше увидел. Преимущества возраста, знаешь ли. Вот молодежь и идет со всем непонятным. Тебя вот притащили. Забавный экземпляр, правда? Ну-ну, не обижайся, это я шучу так. Но случай действительно интересный. Так что, будем специалиста приглашать? Или отпустим тебя домой и больше не встретимся?
— Будем, — слабо улыбнулась Таня. — Мне и самой интересно стало, что я за… экземпляр.
ГЛАВА 2
Костерок шипел и раздраженно цедил сизую струйку дыма сквозь нависшие ветви. После двух дней сплошного дождя и осеннего холода, нежданно-негаданно вмешавшегося в привычное летнее пекло, ждать веселого, бойкого пламени не приходится. Дрова сырые. Можно, конечно, найти и посуше — например, распилить и расколоть достаточно толстое бревнышко. Вроде тех, на которых вокруг костерка устроились люди. Но для этого нужен топорик посолиднее «туристического», черневшего пластиковой рукояткой возле самого огня. Можно, впрочем, и таким тюкать. Если есть время и желание.
Желания не было. И необходимости. Не греться собрались, не обед готовить. Подрагивает живой огонек, облизывает мятый закопченный чайник — и ладно. Большего и не требуется. Хватит и того хвороста, что с прошлого раза остался. И за новым отходить от костра никому не хотелось. Здесь, возле огня, как-то уютнее. Стоило отойти на пару шагов — и деревья нависали над головой, придавливали, о чем-то недобро шептались. Листья шелестели зловеще — словно кто-то потирал руки, готовясь схватить жертву. Еще шаг, еще — и корявые деревяшки оживут, вытянутся, подхватят…
Впрочем, не все у костра чувствовали тихие угрозы леса. Для них лес был как лес, много деревьев — и все. Разве что не самое уютное время для пикника выбрали. Но тут уж ничего не поделаешь, какие выпали выходные — такими и нужно пользоваться.
Чайник не желал закипать. Тихо шумел, изредка высовывал из носика тоненькую струйку пара — и тут же, словно испугавшись, затихал. Не хотелось ему с огня в холод и сырость. Или просто лень было работать по такой погоде.
Компания тоже подобралась тихая. Разговор никак не получался — вяло трепыхался вокруг каких-то общих тем, иногда вообще затихал. Обсуждали музыку, учебу, погоду, цены — все, что угодно. Кроме того, что их всех собрало. Новички помалкивали, старым знакомым то ли обсуждать было нечего, то ли не хотели при посторонних.
Посторонние — это было самое подходящее слово. Каждый вокруг огня был на своей стороне — и в стороне от других. С краю. Как хата. Гитара лежала в сторонке — пару песен спели, и все. Серость. Сырость. Скука смертная.
Первым не выдержал парень в кожаной куртке. Всех вроде бы друг другу представляли, все знакомились, но как кого зовут — у новичков вылетело из головы напрочь.
— Ну что, так и будем сидеть? — из кожаной куртки появилась пачка сигарет. — Будет кто?
Три или четыре руки протянулись, взяли по «кэмэлу». По кругу передали головешку.
— Я вот к чему, — парень затянулся, пыхнул дымом в темнеющее небо. — Просто на прогулку мы и так съездить могли. Каждый со своими, кто как привык. Я не прав? Во, значит, все так думают. А для чего нас собрали, кто-нибудь толком объяснить может? Кость, ты меня сюда привел, ты и скажи.
— Что сказать? — отозвался парень… нет, скорее даже молодой человек, до этого шептавшийся с рыжей подругой. Аккуратный, в отутюженных брюках и поблескивающих ботинках. Не каких-нибудь армейских «грязедавах» — стильные были у молодого человека ботиночки. Под стать хозяину. И выглядели, словно не по раскисшим тропкам в них ходили, а по паркету. Или по линолеуму. С ковровыми дорожками. Рядом с молодым человеком стоял такой же аккуратный и чистенький кейс.
— Чего мы тут сидим и что у нас дальше. Будет что-то еще? Или чайку хлебнем и разбежимся? Тогда я прямо сейчас пойду. Дел хватает.
— А чего тебе надо, Серега? Мы тут вообще-то познакомиться хотели со всеми. Посмотреть друг на друга.
— Ну, посмотрели, а дальше? Так и сидеть до ночи?
— Хочешь, иди, — аккуратный Костя пожал плечами. — Не держим, не вяжем. До ночи — это хорошо бы, но не получится. Не у тебя одного дела. Чего ты ждал? Плясок под бубен? Шабаша? Гаданий по костям? Если тебе именно этого надо — гадай и пляши.
— Пойду я, — Сергей встал, злым щелчком отправил недокуренную сигарету в кусты. — Счастливо всем оставаться, а я пошел.
— Не заблудишься?
— Было бы где! — За сигаретой последовал презрительный плевок. — Это ж не лес! Зона отдыха, — Сергей ухмыльнулся. — Бывайте здоровы… Древние!
— Смотри, не заблудись в этой «зоне отдыха», — негромко проговорил Костя, глядя на скрывающуюся за кустами кожаную спину. — Не заблудись.
— А в самом деле, ребята, — отозвалась сидевшая на самом краю бревна-лавочки девушка. — Давайте, наконец, серьезно поговорим. Не чай же пить приехали! У кого-нибудь на кухне было бы уютнее.
— Мне и тут уютно. А на кухне чай не тот. Дымком не пахнет. И вообще, я сто лет так не отдыхал.
Сказано это было до того лениво, что девушка даже приподнялась, чтобы получше разглядеть говорившего.
Крепко сбитый парень не сидел, как все остальные, у огня. И вообще не сидел. Он лежал, закинув руки за голову и прикрыв глаза. Бр-р-р! Тут и у костра-то под вечер зябко стало, а он на сырой земле лежит, еще и улыбка блаженная!.. «Морж», что ли? Или притворяется?
Нет, не притворяется. Лежит себе спокойно. Похоже, и в самом деле отдыхает. Но еще и напряженно думает о чем-то. Прислушивается к разговору.
— «Дымком, дымком…» — возмущенно передразнила девушка. — Мне вот неуютно. Нет, в самом деле, давайте серьезно. Для чего мы здесь?
— Вопрос, однако, философский. Для чего мы вообще? В чем смысл жизни, — Костя улыбнулся. Широко, весело. И тут же спрятал улыбку. — Хорошо, Алена, серьезно так серьезно. Ну, кто что сказать хочет? Сначала вопросы или ответы?
— Вопрос можно? — Лежавший парень приоткрыл один глаз, ехидно прищурился. — Какое отношение имеет ваш Древний Народ к эльфам?
Кто-то на бревне хмыкнул, кто-то присвистнул удивленно. Костя снова улыбнулся — на этот раз стандартной «американской» улыбкой делового человека. Менеджера какого-нибудь, подсовывающего клиенту двусмысленный договор.
— Самое непосредственное. По всей видимости, встречи с Древним Народом нашли отражение в европейском фольклоре. Я имею в виду именно фольклор. Народный, коренной, так сказать. Не сказки прошлого века, вроде «Дюймовочки». Ну и, конечно же, не все то, что сочиняли после профессора Толкиена — насчет эльфийских клинков и эльфийских королев. Надеюсь, я все понятно объяснил?
— Вполне. А то я было испугался, что та же компания, — парень снова закрыл глаз и, казалось, задремал. На первый взгляд казалось. И то на обычный взгляд, человеческий.
— Так, у Алексея вопросы кончились. Еще кому что неясно? Не стесняйтесь, спрашивайте, — Костя повернулся к девушке, предложившей поговорить серьезно. — Вот ты, Алена, для чего сюда пришла? Чего тебе не хватало в твоей человеческой жизни?
* * *
Поездка к специалисту началась скучно. Буднично. Переполненная электричка, ведра и лопаты дачников, тетки какие-то по ногам прошлись. Духота, давка. Сразу Цой вспомнился: «Электричка везет меня туда, куда я не хочу…» Тут самой поездки достаточно, чтобы не захотеть куда-нибудь ехать. Интересно, а иначе к этому ведуну нельзя было добраться?
— Терпи, — обернулся Олег Алексеевич. — Скоро полегче станет.
Мысли он читает, что ли?! Татьяна попробовала подумать о чем-то постороннем. Вот, например, о пейзаже за окном. В эти места она раньше не выбиралась. Вообще-то на дачах у знакомых бывала, в деревне у родственников гостила — но все почему-то в другую сторону. И не так далеко от города.
Толпа в вагоне стала постепенно редеть. Татьяне показалось, что даже колеса теперь стучат иначе. Облегченно. Дачи кончились, дачники исчезли. А перед каким-то райцентром даже удалось сесть — народ потянулся к выходу, и Татьяна тут же приметила местечко у окна. Напротив с шумом устроился загадочный старик, не причисляющий себя к людям. Полез в белесую от времени котомку — настолько древнюю, что рюкзаком назвать не было никакой возможности. Язык не поворачивался. В голову лезло где-то вычитанное слово «сидор».
— Не голодная? Ну, смотри, как хочешь. Нам еще больше часа ехать, да и там идти не два шага. Так что я, пожалуй, маленько перекушу.
На коленях разместилась газетка, сверху лег российский набор путешественника: сваренные вкрутую яйца, пара огурцов, помятый помидор. В спичечном коробке у запасливого деда оказалась соль — крупная, коричневая какая-то.
1 2 3 4 5 6 7 8