Короткий хвостик мотался туда-сюда. Было в нем что-то от флагов на трибунах стадиона. Похоже, только что был забит победный мяч. А вот и он — красный, помятый… свинье все равно. За помидором последовал огурец. Последним пунктом собираемой с прохожих пошлины значилась краюха черного хлеба, густо посыпанная солью.
— Видела? Таможня, блин, пока добро не возьмет — не пропустит! И вот ведь свинья какая: как один иду — хрюкнет, поздоровается и дальше бежит. Если с кем-нибудь из наших — то же самое. А чуть кого чужого веду — вот такое представление, причем не с кого-нибудь мзду берет, а с меня же! Борька, у тебя совесть есть?
Сквозь чавкание секач проворчал что-то утвердительное.
— Ладно, плату содрал, мы дальше пошли. К хозяину иди! Домой, домой!
Кабан дожевал краюху, оценивающе посмотрел на котомку. Потом тяжело вздохнул и с треском исчез в кустах. Зашуршала прошлогодняя листва, тяжело и быстро простучали копыта. Снова затрещало, но уже в отдалении.
— Помчался докладывать, — Олег Алексеевич подкинул «сидор» в руке, словно оценивая размер ущерба. — Прямо гаишник, а не кабан! Ладно, мы тоже пойдем. На ходу поговорим.
— Слушайте, неужели он действительно такой умный? И все понимает? Как его вообще удалось приручить?
— Да никто его не приручал особенно. В голодную зиму приблудился, подсвинком еще, так и бегает, где хочет. Что он понимает, а что нет, я не знаю. Вот насчет пожрать — это да, это он гений. А вообще-то свиньи не намного глупее собак, наверное. Особенно дикие. Борька несколько слов точно выучил, а все остальное, шельмец, по тону и по виду угадывает.
— А почему вы сказали: «Побежал докладывать»? Лесник его что, по хрюканью понимает? Или тоже по виду?
— Да кто его знает, лесника… И по тому, и по другому, и чутьем. Борька у него вместо собаки. Хотя, честно сказать, Филиппов и так знает, что мы в лес вошли. Стой! — старик замер и предостерегающе вскинул руку.
— Что случилось?
— Замри, дай послушать!
Девушка замолчала, сама попробовала прислушаться клееным звукам. Ничего особенного — слабый шум деревьев, птицы звенят, кто-то мелкий в кустах шуршит. А слух, между прочим, после «чая» обострился. Так что же такого дед услышал? Или птицы для него как-то не так поют?
— Можешь дышать и даже говорить, — Олег Алексеевич опустил руку, почему-то вздохнул. — Считай, повезло тебе. На полпути встречают. Идти, конечно, все равно придется, но хоть не ждать.
— Чего ждать? Кто встречает? — не поняла Татьяна.
— Как кто? — удивился дед. Седые брови возмущенно полезли на лоб. — А к кому ты вообще идешь?
— К специалисту какому-то. К ведуну.
— Вот он и встречает. Да ты прислушайся, прислушайся! Неужто не слышишь? Ну тогда землю послушай, по ней дальше слыхать.
Прижиматься ухом к тропинке не пришлось. К лесным голосам добавился новый звук — быстрые глухие удары. Словно толчки сердца. Торопится сердечко, скачет… Скачет?!
Удары все ближе, все отчетливее. Точно, скачет кто-то. На лошади. Даже слышно, как тихо звякнула сбруя — или что там может бряцать металлом у всадника? А вот и он сам показался.
Сначала Татьяна смотрела только на коня. Вороной, изящный, как-то особенно поблескивающий в пробивающихся сквозь лесной полог солнечных лучах.
Увидел чужих, мотнул недовольно головой — опять этот тихий лязг. Большой темный глаз скосился подозрительно, конь принюхался, фыркнул. Настороженные уши пригладила широкая ладонь.
— Ну, ну, Гривна, не шуми. Олега не узнала? Свои, свои, хоро-ошая моя.
Почему-то девушка почувствовала легкую досаду. Разочарование какое-то. Оказывается, это не конь — кобыла! Было в этом что-то… не такое романтичное, что ли? Подняла взгляд, посмотрела на всадника — расстроилась еще больше. И это — тот самый специалист? Мудрец-ведун, знающий куда больше странного старика Олега Алексеевича? Мужик как мужик. Лет тридцати, не больше. Парни в лесу и те смотрелись круче: подтянутые, в пятнистых комбинезонах — или что там на них было? А этот мало того, что неделю не брился, так еще и одет черт знает во что. Джинсы какие-то трижды выгоревшие, рубашка зеленая им под стать, а на ногах — сапоги! Огромные, разбитые и расхлябанные кирзовые сапожищи, с коркой подсохшей грязи. Из-за правого голенища что-то торчит, рукоятка с плетеной кожаной петлей-ремешком. Плетка, что ли? По виду мужик как раз на деревенского пастуха похож, видела она таких. Может, обознался старик?
Олег Алексеевич снова поднял руку, но на этот раз — дружески приветствуя.
— Здравствуй, Саша. Что, опять в лесники подался?
— Просто проехаться решил. Да и вас заодно встретить, — мужик спрыгнул с лошади. Ловко спрыгнул, ничего не скажешь. Такое в цирке можно увидеть или в кино, но никак не в деревне. В обычной деревне, по крайней мере. — Ну, гостью представлять будешь?
— Таня, — девушка сама шагнула вперед, протянула руку. На секунду ладонь утонула в мощной кисти, потом случилось то, чего девушка ожидала меньше всего. Учтивый поклон, рука чуть приподнимается, и пальцев легко касаются теплые, чуть шершавые губы. Надо же!
Краем глаза Татьяна успела заметить, как дрогнули усы и чуть прищурились глаза у Олега Алексеевича. Непонятно. Но явно не показалось — распрямившись, странный мужик ответил ее спутнику спокойным, чуть хмурым взглядом. Что-то тут есть. Что-то было между Олегом Алексеевичем и этим Сашей. Личное. Впрочем, это их дело. Ее сюда не в гости привезли, а на консультацию к специалисту, как больную — к врачу. Осмотрят, поставят диагноз, назначат лечение — и век она не увидит ни этот лес, ни этого всадника, ни непонятную «…о…вку». А со своими делами старик пусть сам разбирается.
ГЛАВА 3
— Проходите, лейтенант. Вас ждут.
Ох уж эти адъютанты-ординарцы-денщики… Будь это все не в штабе, а в какой-нибудь фирме, сидела бы за этим столом более или менее длинноногая — в зависимости от доходов и знакомств шефа — девица, хлопала бы накрашенными глазами. А этот… «Проходите, лейтенант!» Между прочим, по уставу положено было бы обращаться «товарищ лейтенант». Ну ладно, генералу «летеха» не товарищ, но этому-то, орлу застольному… Те же две звездочки на плече. Маленькие такие. И смотрит брезгливо, чуть нос не зажимает. Ну да, конечно, к начальству можно было бы и «парадку» надеть. Или хотя бы вот такую новенькую, отутюженную форму, как на адъютанте.
И не вонять в чуткий штабной нос кирзой с гуталином. Ноздри ходуном ходят, морщится слегка. Словно в училище сам так же не благоухал. Ничего, ничего, понюхай… товарищ хренов. И все остальное, чем может пахнуть офицер-химик, выдернутый прямиком с тактических занятий, тоже понюхай. Хорошо хоть, у водителя в штабном «бобике» нашлись щетка и скипидарно-солярный «крем обувной черный». Не то полюбовался бы еще и на пыль полигонную, с хлорпикрином пополам. Правда, этот запах адъютант мог бы и не распознать. Пехота… Впрочем, особый отдел какими только знаками различия не обзаводится. Ладно, хрен с ним, с адъютанта ком. Нас ждут. Войдем.
— Здравь-желаю, товарищ…
— Вольно, лейтенант, вольно. Проходи, садись.
Вот этому полковнику Андрей точно не товарищ.
Просто лейтенант. Один из сотен, если не тысяч, порученных попечению и надзору, как открытому, так и негласному. Впрочем, может быть, полковник лейтенантов не опекает. У полковника есть дела поважнее. Видел его Андрей впервые и, чего ждать, не знал. Ничего, сейчас все ясно станет.
— Сел? Вот и молодец. Хорошо сел, ценю. Чему-то научили тебя все-таки. Прямо с полигона? — полковничьи ноздри тоже шевельнулись. Еле заметно. — Окуривали?
— Товарищ полковник, не имею права…
— Знаю. Опять молодец, на мелкие провокации не ловишься. Ладно, оставим. Это все присказка, а теперь сказка начинается, — полковник раскрыл лежащую перед ним картонную папку. — Перейдем к делу. Если не ошибаюсь, во время эпидемии в Желтогорске вы были студентом в местном университете?
— Так точно.
— Привлекались к карантинным мероприятиям?
— Так точно, в качестве…
— Неважно. Ваше мнение об этой эпидемии? Не официальное, а именно ваше. Подумайте, хорошо подумайте.
О чем тут думать, интересно? О том, что именно хочет услышать полковник из особого отдела? Все остальное уже не раз и обдумал, и обсудил. С друзьями. С преподавателями. С самим собой. С новыми сослуживцами… Постой, постой, уж не заложила ли какая-нибудь сволочь?! А если и так — что особенного?
— Ну как, подумали? — полковник насмешливо прищурился. — Или подыскиваете ответ помягче? Не ищите, выкладывайте все, что есть. Я вас не трясти собираюсь, мне нужно мнение специалиста. Независимое и неофициальное. Поверьте, Андрей Владимирович, — особист перешел на дружеский, даже задушевный тон, — нам важно именно ваше мнение. Причем такое, которое не пойдет по инстанциям и не будет обсуждаться старыми хрычами со званием профессора и мышлением образца сорок пятого года. Хотите, я вам на выбор предложу их версии? Диверсия, применение неизвестного психохимического оружия, обработка со спутника излучателями, вскрытие старого могильника или утечка новых разработок… Как вам все это? Ну, что вы думаете об этих версиях?
— Проверить не мешало бы, — осторожно отозвался Андрей. — Отработать каждую, насколько возможно.
— Сделали, — поморщился полковник. — Результатов, как видите, никаких. Иначе мы бы с вами не беседовали.
— Ну почему же никаких? Отрицательный результат — тоже результат, товарищ полковник.
— Точно. Так вот, лейтенант, версий много, но все равно не хватает. Поэтому вас и привлекли. Вы — очевидец и участник событий, после этого приобрели кое-какой опыт в отряде… Скажите, только честно, с чем-нибудь подобным сталкивались?
— Не знаю, товарищ полковник. Если бы у меня тогда нужное оборудование имелось, провели бы исследования, можно было бы сказать.
— Исследования проводились, — полковник раскрыл зажимы скоросшивателя, вынул из папки несколько листков. Просмотрел, подал несколько Андрею. — Вот, ознакомьтесь. Ваш допуск позволяет.
Лейтенант взял бумаги. Бегло просмотрел. Задумался, взглянул еще раз, уже внимательнее.
— Может быть, чего-то действительно не нашли? — сказал он через пару минут. — Вот здесь реакция все-таки была, хотя и слабая…
— Проверили, можете не беспокоиться, — полковник усмехнулся. Чуть заметно, уголком рта. — Это одно местное предприятие картинку подпортило. Так, лейтенант, данные у вас есть. Что дальше? Ну, представьте себе, что вас в этот самый Желтогорск забрасывают с отрядом. По разработкам, могильникам и прочему мусору все проверено вплоть до основания города в тысяча пятьсот забытом году. Никогда ничего подобного не было и быть не могло. Ваши действия? Что вам еще нужно?
— Полная статистика по пораженным. Включая место работы и вредные привычки.
— Сделано. Показать не могу, но есть. Общий итог — никаких совпадений. От детей до стариков, от спортсменов до бомжей-алкоголиков — полный спектр, включая областного замминистра. Национальность, год рождения, район проживания — не имеют значения.
— А по времени?
— Что — по времени?
— Где началось раньше, есть данные? Хотя бы по вызовам «Скорой помощи» посмотреть можно.
Настала очередь полковника помолчать в раздумьях. Только смотрел он не в бумаги, а на собеседника.
— Профессионал, — подвел итог особист через минуту. — Есть такая статистика. Началось все в западной части города, распространялось с большой скоростью, но проследить удается. Естественно, с поправками на плотность населения и наличие телефонов — из многоэтажки вызовы быстрее поступят, чем из развалюх, где один телефон на три улицы. В общем, наибольшая скорость распространения — на север и северо-восток. Чуть меньше — в южном направлении. А вот центр накрывало медленнее, хотя он гораздо ближе. И поражения не такие тяжелые.
— Ветер? — быстро спросил Андрей.
— Не соответствует. Ни основной, ни местные завихрения. Дальше, лейтенант, дальше.
— Характер поражений в центре и на окраинах одинаковый?
— Практически одно и то же, — кивнул полковник. — По всему городу. Однако за городскую черту выходов практически нет. Несколько пригородных поселков дают ту же картину, что и город. За реку вообще не перешло. Те случаи, что там зафиксированы, — результат поездок в город в самом начале эпидемии.
— После начала число пораженных сильно выросло?
Полковник не ответил. Опять замолчал, но на этот раз внимательно разглядывал не лейтенанта, а стоящую на столе пепельницу.
— Незначительно, — наконец отозвался особист. — В основном поступали те, к кому раньше не могли подъехать. Через сутки после начала новые случаи можно считать единицами.
— С учетом того, что пострадало около трехсот человек… — Андрей не договорил, вопросительно посмотрел на полковника.
Тот кивнул:
— Государственная тайна. Точную цифру назвать не имею права, но больше.
— Но хотя бы приблизительно? Насколько больше? В несколько раз?
— На порядок, — жестко ответил особист. — Можешь считать, что на порядок.
Андрей на несколько секунд онемел. Да, он был тогда в городе, видел, что творилось на улицах, слышал еще больше, чем видел, — смотреть пришлось в основном на пробирки и в микроскоп… Но больше трех тысяч за сутки? И на следующий день — единицы?
— Это не эпидемия, — он покачал головой. — Это однократное применение чего-то. Почти точечный удар. Или выброс.
— Конечно, не эпидемия, — подтвердил полковник. — Иначе здесь сидел бы ваш врач. Или еще кто-нибудь. Какие еще будут предположения, лейтенант?
— Нечистая сила вмешалась, товарищ полковник.
Шутка не удалась. Особист смотрел настороженно, как-то хищно. Потом все-таки пришел для себя к какому-то решению, чуть расслабился. Спросил:
— Что, и такие слухи ходили?
— Так точно. Парнишка у нас в группе был, экстрасенсом считался. Его не накрыло. Так вот он уверял, что в ту ночь ему от какой-то нечисти пришлось отбиваться. Да и не он один такое нес. Вы же знаете, товарищ полковник, сейчас магов много развелось. На любой вкус и цвет.
— А вы, значит, в это не верите?
— В магию? Честно говоря, не очень.
1 2 3 4 5 6 7 8